– Ну, что касается книги, я поступлю так, как скажет Лили. Я не понимаю, как вы обе умудряетесь предположить, что я могу поступить как-нибудь по-другому. Что же до остального – да, я теперь знаю «кто есть кто» – его взгляд задержался на Лой… – Но вот только не знаю «что есть что». Ведь всегда и везде, где бы ни были Мендоза, всегда существовали какие-то глубинные течения, невидимые глазу.Лой внимательно посмотрела на него и всем своим видом дала понять, что принимает его слова к сведению и не сомневается в их правдивости, а затем поднялась. Тут же встал Питер, а за ним и Ирэн.Мысль о том, что ее матери предстоит провести ночь в гостиничном номере, угнетала ее.– Оставайся здесь, – предложила она. – Послушай меня. Не стоит тебе сейчас оставаться одной.Ирэн огляделась.– У тебя очень мило, дорогая, но боюсь, здесь маловато места.– Зато у меня достаточно, – вмешалась Лой. – Не надо быть упрямой, Ирэн. Оставайся у меня.Наверное привычки, формировавшиеся годами, заставили Ирэн отказываться от предложения. Но ее голос выдавал ее истинные желания, и она все-таки отважилась на вопрос:– Ты так считаешь? Не знаю, стоит ли?Лой вздохнула.– Скрывать больше нечего, Ирэн. И не от кого. Так что ты вполне можешь оставаться у меня.– Хорошо. Я с удовольствием останусь у тебя, если ты так хочешь.Было уже за полночь, когда Лили закрыла дверь за Ирэн, Лой и Питером. После этого она направилась в кухню, подобрать с пола осколки разбитого чайника.Некоторое время Энди стоял и смотрел, как она занималась этим. Он не знал, что спросить и что сказать, едва только они остались вдвоем. Потом он взял у нее из рук совок и метелку.– Дай я уберу.Лили слабо протестовала, но отдала ему все и прислонилась к стене. Он увидел, что она снова плачет.– Не стоит этот Диего твоих слез, – со злостью сказал он.Лили вытерла слезы.– Ты прав… – произнесла она дрожащим голосом, но чувствовалось, что она приходит в себя, становится прежней собранной и твердой Лили. – Дьявол с ним… Ничего, проживу как-нибудь и без отца, как жила прежде. Сейчас он мне уже не нужен.Вернувшись в комнату, она стала наводить там порядок. Некоторое время они не говорили с Энди. Потом он вернулся из кухни и вопросительно посмотрел на нее.– Ты что, на самом деле считаешь, что Диего не нужен тебе?– Какой в этом смысл? – вопросом на вопрос ответила Лили, делая отчаянные попытки говорить тверже и решительнее. – Хотя, впрочем, смысл есть, – подумав, сказала она. – Во всяком случае, для меня. Дело в том, что я хочу знать.– Что же ты хочешь знать?Она не ответила, он шагнул к ней и положил руки на ее плечи.– Скажи мне, Лили, – стал он умолять ее. – Скажи мне и себе. Что ты хочешь знать?– Кто я есть! – выкрикнула она ему в лицо сквозь подступившие слезы. – Откуда я?! Не хочу я быть просто куском… Словом, чем-то таким, что выбрасывают за ненадобностью. Как этот чертов разбитый чайник.– Тебя никто не собирается выбрасывать. Это просто безумная мысль, – он сжал ее лицо в ладонях и заглянул ей в глаза. – Ты – женщина, которую я люблю. Ты – Лили…– То, что ты меня любишь – это чудо, поверь… – прошептала она. – Но и это еще не все. Этого мало.Руки Энди повисли.– Ага, меня решили поставить на место.– Не говори так! Нет! Это не так. Ты мне нужен. Но это другое, – она вскочила и стала расхаживать по комнате.– Это какое-то безумие, – продолжала она, меряя шагами гостиную. – Все так запутано, сложно. Боже, когда я только из всего этого выберусь. Энди, скажи мне! Где я смогу найти саму себя? Ведь все отрезано, отрублено. Одно за другим, все, что казалось вечным и незыблемым, разлетается в пух и прах. – Она уже почти кричала, голос ее срывался.– Сначала это был мой дом, в утешение ты сказал тогда мне, что это, мол, всего лишь груда кирпича и раствор, в действительности не стоившие того, чтобы из-за них так убиваться, и я пыталась поверить тебе. Но теперь у меня такое чувство, что меня просто вырвали с корнем и бросили на землю.Энди обнял ее, потом взял ее на руки, прижал к себе и долго не отпускал. Перед его глазами вспыхивали отдельные картины прошлого, он размышлял о том, что место во вселенной для него и для Лили создавалось веками их предками, людьми с самыми разными судьбами, в которых переплелись зло и добро. Он всегда протестовал против тех схем и стандартов, которые ему навязывались кланом, но понимал, что они не могли не оставить на нем своего отпечатка, своей зловещей отметины. Нравилось ему это или нет, он был и оставался Мендозой. И она тоже, как выяснилось…Он отнес ее в спальню, положил на кровать. Лили свернулась калачиком, но Энди не собирался уходить. Он прилег рядом, и стал тихонько бормотать ей на ухо ее имя, гладил ее чудесные волосы, ласкал спину, целовал бархатную кожу ее шеи. Потом, убедившись, что Лили заснула, тихонько встал и долго искал в шкафу одеяло, чтобы укрыться.Энди проснулся от ощущения, что он в постели один и долго не мог понять, сколько времени.– Лили! – позвал он в темноте. – Где ты?И тут же услышал, как она закрывала дверь в ванную и через мгновение была уже рядом, пахнущая мылом и цитрусовыми, на ней был коротенький пеньюар.– Я просто решила раздеться и принять ванну, – пробормотала она. – Извини, что разбудила тебя.– Хорошо, что разбудила, – он привлек ее к себе и снова принялся гладить ее влажные волосы.На ощупь они казались попавшим под весенний ливень шелком.– Ну как, лучше тебе сейчас? – спросил он.– Немного. Во всяком случае, волнуюсь уже не так. Но мне не дают покоя мысли о матери. Я имею в виду Ирэн.– Я понимаю, когда ты имеешь в виду…– Думаешь, у нее все будет хорошо? Думаешь, все как прежде? Что ей удастся войти в свою привычную роль?– Нет, я так не думаю. Мне кажется именно из-за тебя у нее и случился этот надлом. А что касается умения поддерживать эту личину и дальше, то у нее великий в этом опыт. И, судя по тому, что ты мне о ней рассказывала, ей доселе удавалось не идти на поводу у своих эмоций. Вот только сегодня вечером это было трудно, ох как трудно! Она не выдержала и сломалась. Но, надо думать, этого больше не произойдет.Лили ближе прижалась к нему, ощущая это такое знакомое, такое любимое тело, каждый изгиб которого она знала наизусть.– Энди, я все думаю, поскольку я настоящая Мендоза, то мы с тобой теперь кузен и кузина.– Но ты ведь не собираешься делать из этого трагедию, надеюсь? Я должен проверить все эти генеалогические тонкости. Седьмая вода на киселе, вот мы кто. Это ничего не решает.– Разумеется, не решает… – она оперлась на локоть, чтобы видеть его лицо.В комнату, через незанавешенное окно, уже пробиралась предрассветная мгла.– Энди, я хочу с ними познакомиться.– С кем?– С Мендоза.– Ты имеешь в виду Диего? – осторожно спросил он.Вот этого он по-настоящему страшился. Он боялся, что Лили захочет встретиться с Диего, а тот в резкой форме откажется. Чтобы этого не произошло, он готов был душу заложить дьяволу.– Вероятно и это, но это потом, – призналась Лили. – Сейчас я имею в виду английских Мендоза.– Я так и подумал, – сказал он. – Я всегда был против этого, вследствие моего особого отношения к моей семье. Но теперь это и твоя семья. Так что, ты ни в коем случае не дерево, вырванное с корнем, как ты утверждаешь. В действительности у тебя, дорогая моя, корни очень крепкие. И у тебя, и у меня.– Я должна увидеться с ними, – повторила Лили. – Во всяком случае, познакомиться хотя бы с представителями одной ветви этого дерева.– Хорошо, – согласился он. – Наверное, так и надо.Лили, закусив губу, немного подумала, затем сняла телефонную трубку и стала нажимать на кнопку номеронабирателя.– Это я, Питер, – сказала она в трубку, спустя несколько секунд. – Нет, нет, все в порядке… Послушай, я действительно не желаю знать, как она себя чувствует… Я не по этому поводу. Только хочу спросить, выдержишь ли ты без меня одну неделю?Лили посмотрела на Энди. Он поднял вверх два пальца.– Питер, послушай, это вероятно может продлиться и две недели, а не одну… Хорошо, я это сделаю.Повесив трубку, Лили сказала, что он хочет, чтобы она написала ему впрок две статьи.– Через пару дней я смогу их закончить, если ты поможешь мне их облечь в форму, годную для публикования.– Конечно, что за вопрос, мне это только в радость. А когда твое очередное шоу?– С этим дело обстоит не так серьезно, – быстро проговорила Лили, набирая еще один номер. – Дэн Керри что-нибудь да смонтирует из моих предыдущих. Знаешь, сейчас сезон отпусков, кто в Лондоне станет всматриваться в экран, сам посуди? 23 Лондон, Уэстлейк, Нью-Йорк, 1981 год. В аэропорту Хитроу Энди и Лили проходили въездной паспортный контроль раздельно: британские подданные и континентальные европейцы выстраивались в очередь справа, а все остальные, к числу которых относился и Энди – шли прямо. Они встретились при получении багажа, который тут же был препоручен носильщику, и, выйдя из здания аэровокзала, окунулись в прохладное и волглое раннее июльское утро.Энди позаботился о том, чтобы один из служащих гаража, в котором Энди держал свою машину, пригнал ее в аэропорт. Лили была почти уверена, что это будет старенький «Моррис Оксфорд», но нынче Энди уже разъезжал на огромном «Бентли». «Бентли» был надраен так, что Лили могла видеть свое отражение в бездонных синих глубинах каждого квадратного дюйма вылизанной поверхности.– Чуть великоват, ты не находишь? – сконфуженно улыбаясь спросил Энди. – Я приобрел его после развода с Фионой, для того, чтобы как-то успокоить себя после всех этих передряг и как-то возвыситься в собственных глазах, потому что тогда я чувствовал себя ослом. Не понимаю, как я мог безошибочно выбрать абсолютно не тот тип женщины.В течение всех этих четырех дней, прошедших с их встречи на квартире Лили в Нью-Йорке, она казалась ему отсутствующей, ее мысли витали где-то далеко-далеко. Энди рад бы был поверить в то, что эта причина озабоченности Лили, заключается лишь в работе, которая замерла на две недели. Но он отлично знал, что это не так.Было без нескольких минут десять, когда они, выехав из аэропорта, сразу окунулись в самую гущу движения, а ближе к полудню тяжелый автомобиль несся на север сквозь индустриальное сердце Британии. Несколько раз Энди порывался остановиться перекусить, но Лили упрямо качала головой, и они ехали дальше. Часам к двум дня пейзажи стали более спокойными, умиротворяющими. Картина за окном уже не была столь прозаичной и меркантильной. Мало-помалу стали появляться даже щиты, возвещавшие о том, что они приближаются к Озерному краю – месту великолепного отдыха.В пятом часу они прибыли в Грэсмир, эту деревеньку, казалось, предназначенную лишь для натурных съемок фильмов о викторианской Англии: каменные домики, старомодные пабы. Деревня располагалась на берегу Грэсмир-Лэйк, озера, которое поблескивало вдали в дымке пасмурного дня. Лили никак не могла заставить себя почувствовать туристкой и пережить туристические эмоции, но из кожи вон лезла, чтобы угодить Энди. Он предпринял несколько попыток показать ей местные достопримечательности, но заметив ее вымученные восторги, решил умолкнуть – их путешествие вообще отличалось тем, что они разговаривали мало. Энди и Лили ехали через город, стараясь держать курс параллельно берегу озера, затем Энди свернул на грязную дорогу. Лили успела заметить указатель с надписью «Динмэйл Рэйз».– Это очень высокая скала, одна из самых высоких здесь, – объяснил Энди. – Это тоже местная достопримечательность.У указателя Энди довольно резко свернул на еще более узкую дорожку и теперь ехал медленнее.Через некоторое время показалась длинная каменная стена и они, наконец, остановились у больших фигурных железных ворот, распахнутых настежь. Тут же стоял маленький домик привратника, но он казался необитаемым. Энди въехал через ворота, затем остановился.– Наверное лучше все же закрыть их, их оставили открытыми специально для нас.Он уже поставил одну ногу на землю, чтобы выйти из машины, как из-за берез вышел пожилой человек в рабочих штанах и грубошерстной блузе и направился к ним.– Не утруждайте себя, мистер Эндрью, – крикнул мужчина. – Я сам этим займусь. Извините, что отлучился и не заметил вас. Вчера щенилась Флосси, у нее шестеро деток и ей сегодня не по себе. И я решил троих отнести домой, чтобы Элис за ними присмотрела.Он подошел к машине и раскрыл сетку. Внутри лежали три коричнево-желтоватых меховых шарика. Щенки были еще, конечно, слепыми и их несуразно большие уши казались прилепленными к головкам.Энди повернулся к Лили.– Это Джэйсон Дюрант, наш егерь. Флосси – спаниэль. – Он ласково дотронулся пальцем до щенков. – Их прапрабабушка была когда-то моим щенком, когда я и сам был таковым… – сказал он предварительно объяснив, что Лили его подруга из Америки.И через несколько секунд они уже снова катили дальше, оставив Дюранта позади.Это скорее походило не на въезд, а на вполне нормальную настоящую дорогу, покрытую асфальтом, которая находилась в прекрасном состоянии. По обеим сторонам ее росли березы, дубы и ореховые деревья.– В основном, здесь на территории владений смешанные леса, – комментировал Энди. Он не оставлял попыток как-то отвлечь Лили, снять напряжение. – Сейчас предпочитают высаживать хвойные деревья, они не так быстро разрастаются. Марк предпринял титанические усилия, чтобы спасти наши вязы. Не помогло. Но он сумел кое-что посадить и…Молчание Лили нависло над ними грозовой тучей.– Кажется, тебя не очень-то волнуют прелести флоры или фауны, не так ли? – спросил он.– Во всяком случае, не сейчас, – призналась она. – Извини, но…– Не нужно извиняться, я и так все прекрасно понимаю.Лили коснулась его руки в знак благодарности и откинулась на спинку сиденья.– Ничего не могу с собой поделать, – пробормотала она. – Все это вокруг, как и вообще теперешняя ситуация кажется мне чем-то нереальным. И даже ты на фоне этого пейзажа нереальный. Мне кажется, я здесь утрачиваю связь с реальностью…– Предоставь это времени, дорогая. – Он подумал, может ему следовало бы каким-то образом подготовить ее к встрече с этой роскошью, с дворцом, к которому они сейчас приближались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70