10 Нью-Йорк, Каракас и Мадрид, 1981 год. – Вы окончательно решили изъять свой вклад из фонда, мисс Крамер?– Да, окончательно, – спокойно ответила Лили, небрежно держа телефонную трубку и глядя на улицу, где задувала февральская метель.Она уже миновала стадию переживаний по поводу этой своей акции, необходимой для участия в проекте, предложенном Лой. И после двух месяцев прикидок и раздумий, она была абсолютно уверена в правильности этого шага.– Когда я могу рассчитывать на получение чека? – поинтересовалась она.– По истечении пяти банковских дней.– Отлично. Я заберу его.В пятницу, после обеда, без пяти пять, она забрала чек. Оказалось, что она владела тридцатью семью тысячами, двумястами долларов и семьюдесятью шестью центами. Неплохо, заключила она. Ей удалось почти удвоить сумму первоначального взноса в течение этих четырех лет, противных скаредных лет. Кроме этого чека, в ее сумочке лежали еще два. Один – антиквар заплатил ей тысячу шестьсот долларов за пятнадцать старинных книг, а одна секретарша с ее телекомпании изъявила желание приобрести шубку из чернобурки за тысячу двести.Общую сумму сорок тысяч долларов и шестьдесят семь центов Лили положила на свой счет в банке. Она не могла воспринимать эту сумму как деньги. Настоящими деньгами, по ее мнению, являлись тысячи акций «Бэсс и Деммер». Это было ее предварительным вкладом, ее входом в игру, платой за право в этой игре участвовать.Та юридическая единица, которая была создана ими, получила название «Эл Пи Эл корпорейшн». Она, разумеется, ничего не производила, но на момент своего появления на свет располагала ликвидным имуществом в почти миллион долларов. Большая часть денег была внесена Лой, за ней следовал Питер, Лили замыкала шествие, внеся около четверти общей суммы. Но, так как Лой ни за что бы не согласилась на иное решение, все они, независимо от суммы уставного вклада имели право претендовать на одну треть.Вскоре понадобятся деньги для покупки акций. Этого едва хватило лишь на то, чтобы дать первый залп, но победу за миллион не купишь. Они все еще пребывали в подготовительной стадии. Это было время, когда все казалось реальным и осуществимым. Сейчас им пока недоставало денег, но, дай Бог, может быть не за горами время, когда они смогут поднакопить и дополнительный капитал.– На этой фазе следует обговорить размеры предстоящего выкупа акций, – утверждал Крэндалл. На бумаге все выглядело ясно и просто, даже слишком просто.Приобретаться, акции должны будут от лица «Фаулер Дистрибьюшн инкорпорейтед», принадлежащей Питеру. Частью первоначального вклада Питера была эта его компания. На данный момент он должен оставаться у ее руля; хотя он и был главой корпорации, практически эта его компания была полностью дополнительной собственностью «Эл Пи Эл». Кроме того, Питер настоятельно требовал, чтобы в сумму его взноса была включена и его квартира, он будет продолжать жить в ней и выплачивать «Эл Пи Эл» все полагавшееся. Джереми Крэндалл был немало удивлен таким демонстративным желанием Питера выложиться полностью.– Вам нет необходимости прибегать к этому, – говорил он. – Сеньона Перес ни в коей мере не настаивает, чтобы вы…– Подготовьте необходимые бумаги, – не стал слушать его Питер. – Я решил так – или все, или ничего…Лили тоже не считала это верхом осмотрительности, но хорошо могла понять его. Питер свято верил в то, что его будущее будет связано с Лойолой Перес и при этом никто не должен упрекать его в том, что он просто присосался к ней, обретая в ее лице некую богатенькую вдовушку на склоне лет. Лили считала, что его надеждам влюбить в себя Лой не суждено осуществиться, а все денежные страсти через несколько месяцев перестанут играть какую-нибудь роль. На успех дела она была настроена очень серьезно и все трое – тоже. * * * Все началось второго марта, в холодный, серый день. В девять часов Питер принес первый пакет из пяти сотен акций «Бэсс и Деммер». Он был приобретен от имени «Фоулер дистрибьюшн инкорпорейтед». В течение нескольких дней он и Лили создали особую систему. Выбирались сразу несколько брокеров, иногда до десятка в неделю, услугами самых крупных и наиболее занятых пользовались по нескольку раз. К пятнадцатому марта у них уже имелось девять процентов выпущенных в обращение акций «Бэсс и Деммер» и они продолжали покупать их. Простые операции по приобретению ценных бумаг стали требовать восьмичасового сидения на телефоне.Питер по понятным причинам руководить сделками из стен своего офиса не мог. Нет, он, конечно, доверял своей секретарше. Параноидальная боязнь Крэндалла утечки информации свое дело сделала. Он перепоручил секретарше заниматься компанией, она прекрасно с этим справлялась, и, главное, быстро, и Питер большую часть дня проводил за тем, что стало теперь их основным видом деятельности. Квартира Лили превратилась в офис. Питер сначала мыслил расположиться в апартаментах Лой. Но к большому его удивлению, та отказалась, сославшись на своего знакомого Сантьяго Кортеса.– А какое это имеет значение? Мы бы вполне могли запереться в одной из ваших отдаленных спален, – недоумевал Питер.– Нет, нет и нет, – не уступала Лой. – Не нравится мне эта идея, Питер. Вы должны работать где-нибудь еще.По нему было видно, что его страшно разочаровал отказ Лой, но женщина оставалась неумолимой, и им пришлось довольствоваться крошечной квартиркой Лили. Она обзавелась еще одним телефоном, теперь у них было два разных номера, и не очень забивалась на этой работе. К чему она не могла относиться с прохладцей, так это к своей передаче. Тому были причины. С одной стороны, она работала по контракту, срок которого еще не истек, с другой – и Питер ее в этом всячески поддерживал – сотни и тысячи людей видят ее каждую неделю по телевизору и это вносило какую-то живую струю и не давало ей упасть духом, поддерживая ее в нужной форме.– Твой имидж для нас очень важен. Придет такое время, когда он еще может очень и очень понадобиться нам. Ты можешь изменять свою передачу как тебе заблагорассудится, даже позволять этому Керри совать нос, куда ему вздумается, но на экране должна регулярно появляться твоя мордашка.Лили продолжала показывать свою мордашку и успевала подолгу просиживать на Восемьдесят первой улице вместе, с Питером, выпивая бесчисленные чашки кофе и вися на телефоне. А тот из-за страшного напряжения буквально поедал сигареты. В комнате постоянно висела синяя кисея дыма и к пяти часам вечера оба охрипли от громкой телефонной трепотни, но настроение у обоих было превосходное.Девятнадцатого марта Лили отыскала блок ценных бумаг, после приобретения которых доля в компании составила бы желаемые пятнадцать процентов. В полдень Лили распорядилась о покупке его, в час двадцать пять позвонил брокер и объявил, что акции теперь принадлежали им. Она, положив трубку и взглянув на Питера, залилась истерическим смехом. Питер поддержал ее. Первой опомнилась Лили.– Давай, звони! Вполне возможно, за этот час с чем-то, который остается до закрытия, рынок еще – что-нибудь выплюнет для нас.Но в этот день им не удалось больше ничего найти. На следующее утро в пять минут десятого раздался звонок. Питер уже разговаривал по другому телефону. Поэтому на звонок отвечала Лили.– Это Крэндалл. Думаю, что вам интересно будет узнать как можно скорее: стоимость акций «Бэсс и Деммер» поднялась на восемьдесят пять центов. Сегодня с утра они уже стоили семь долларов десять центов.– Значит, сработало, – отметила Лили.– Точно. Как по расписанию. Покупайте все, что вам удастся раздобыть. Хотя я почти уверен, что в течение ближайших часов вряд ли что-нибудь будет продаваться.Оказалось, он ошибался. Им удалось еще купить бумаг по семь десять, а чуть позже – по семь двадцать пять. Однако, к полудню ни один брокер ничего больше не мог найти для них.– И сколько же мы получили, – поинтересовалась Лили.Питер уже набирал цифры на своем калькуляторе. Теперь он купил себе новый, с бумажной регистрирующей лентой. После недолгих манипуляций из машинки вылезала полоска, усеянная цифрами.– Если я не ошибся, а ошибиться я не мог, то у нас теперь девятнадцать процентов.– А тех, что по семь двадцать пять, на какую сумму их у нас?Еще немного манипуляций с машинкой:– Ровно семьсот сорок две тысячи пятьсот. Если вычесть то, что мы заплатили, то выходит, что у нас прибыль в сто двадцать тысяч долларов.– Это на бумаге, – сказала Лили.– Да, на бумаге.Лили потянулась и зевнула.– Все это теоретически. Ведь мы не продаем… Да и вообще, это кот наплакал. Ну и что мы будем делать сейчас?Питер снова снял телефонную трубку.– Нам надо переговорить с Лой. А потом всем троим следует встретиться в Крэндаллом.Встреча эта состоялась после шести часов. Крэндалл отправился из своего офиса в офис Лили. Лой тоже была здесь. Сначала возникла идея пойти к ней, но она, как и ожидалось, была отметена.– Вы забываете, что у меня гость. Это неудобно. Для него я отправилась в город к знакомым.Воздух был как будто наэлектризован. Лили разливала напитки. Все были в ударе, даже Джереми Крэндалл.– Пришло время еще раз взглянуть на список главных держателей бумаг, – сказал он. Они взглянули. Цифры в нем не изменились. Рэндолф Деммер имел самый большой кусок – двадцать восемь процентов. Семеро членов совета директоров – все они были родственниками либо Бэсса, либо Деммера – разделили между собой еще двадцать три процента, затем следовали сорок девять процентов, распределившиеся между остальной публикой, это и были акции, на которые покушалась «Эл Пи Эл». Короче говоря, они приобрели девятнадцать процентов того, что не было распределено между многочисленными родственниками Бэсса и Деммера.Крэндалл сосредоточенно изучал бумагу. В раздумье, он то втягивал щеки, то с присвистом через сложенные бантиком губы выпускал воздух. Лили это показалось отвратительным, и она отвернулась. Питер пыхтел очередной сигаретой, несколько минут назад он открыл третью за этот день пачку. Он во все глаза смотрел не на Джереми, а на Лой. Лили перехватила взгляд Лой, улыбнулась ей и отсалютовала бокалом. Тишина не была уже такой напряженной.– Уилла Грэйсон, – произнес Крэндалл. – Это дочь Бэсса. Она вошла в совет директоров, вместо своего умершего отца. Я очень смутно помню, что мне приходилось что-то читать об этом в вырезках из газет в нашем отделе газетной хроники. Нет никакой конкретной информации, но распространено мнение о том, что она и старина Деммер не очень-то ладят друг с другом. Эта Грейсон владеет десятью процентами.– Десять процентов плюс девятнадцать – значит двадцать девять, – тихо произнес Питер. – Это больше, чем имеет сам Деммер. Это сделает нас держателями большей части акций.Крэндалл кивнул.– Мне кажется, вам, Питер, надо бы с ней увидеться.– Боже мой, – прошептала Лили. – Мы уже владеем большим количеством, чем дочь одного из учредителей…– Владеете, – не стал спорить Крэндалл.То ли из-за Крэндалла, то ли из-за присутствия Лой, этого Лили так и не смогла понять, но Питер стал вдруг очень рассудительным.– Даже, если она поднесет их нам на серебряном блюдечке, – сказал он, – Деммеру ничего не стоит заручиться поддержкой большинства и забаллотировать все наши решения, если, конечно, совет директоров проявит единство.– Эти рассуждения преждевременны, – заметил Крэндалл. – На данной стадии невозможно знать, кто проявит единство, а кто не будет ничего против иметь, чтобы его прихлопнули быстро и безболезненно. Следующим шагом должен быть разговор с миссис Грэйсон.Лой молчала, как молчала на протяжении всех последних недель. Приведя в движение эту машину, она устранилась от этих ежедневных баталий, но теперь она заговорила.– А что, если нам не удастся завладеть акциями миссис Грэйсон? Что, если она откажется их продать?Крэндалл закрыл кейс и поднялся.– Я ни на секунду не сомневаюсь в том, что вы их не получите. Какую бы сумму вы ей сегодня не предложили, она будет уверена в том, что завтра вы предложите ей больше. Так что пока вы их не получите. Но время назвать вашу цену уже пришло. Она живет на Морристауне. Адрес ее вот на этом листе – это список держателей акций. И туда лучше отправиться сию же минуту. Я думаю, что именно сегодня они все стали понимать, что дело нечисто. Удачи вам, Питер.– Я тоже хочу съездить, – заявила Лили.Крэндалл был уже у дверей. Он обернулся и посмотрел на Лили.– Я бы этого не советовал. Лучше будет, если Питер встретится с ней без свидетелей, как с нашей, так и с ее стороны. И не исключено, что присутствие другой женщины, которая, к тому же еще и моложе, может вызвать у нее неприязненное отношение.Дверь за советником Лой закрылась. Лили повернулась к Питеру.– Он что думает, что ты собираешься приобрести акции этой миссис Грэйсон, забравшись в ее постель?– Вряд ли он так думает. Но, если возникнет такая необходимость, то я готов и на это – клянусь. И не играет роли, как она должна выглядеть.Никто не рассмеялся. Все затаили дыхание, когда он набирал номер телефона миссис Грэйсон в Нью-Джерси. Питер, прижав трубку щекой, прикуривал сотую, наверное, за этот день сигарету.– Вот и соединение, – тихо комментировал он.Потом он кивнул, и все поняли, что на другом конце провода сняли трубку, а еще через несколько секунд догадались, что у телефона была именно миссис Грэйсон.– Миссис Грэйсон, это Питер Фоулер из «Фоулер дистрибьюшн». Если не ошибаюсь, вы знаете, кто я такой?Он помолчал, слушая собеседницу, потом улыбнулся.– Да, правильно. Мне хотелось бы поговорить с вами. Сегодня вечером, могу ли я к вам заехать?Десять минут спустя Питер отбыл в Нью-Джерси. Обе женщины ждали его. Лили наскоро сделала яичницу-болтушку, поджарила тосты, но ни одна, ни другая не обнаружили аппетита.И говорить им не хотелось. Лой позвонила домой и недолго поговорила с Сантьяго Кортесом. Она сообщила ему, что якобы у нее в этот вечер сразу несколько встреч и что явится она не очень скоро, затем, вероятно, упредив расспросы и пожелания, повесила трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70