– Родовые имена – это фамилии? Правильно?– Правильно. Отцом Энди был человек по имени Йен Чарльз Мендоза, или его светлость, четвертый барон Уэстлейк. Уэстлейком называется и одно место, фамильное имение. Это огромное здание в стиле Тюдоров, расположенное в Озерном крае с прилегающими необъятными землями.– А что произошло, когда отец Энди женился на его матери? – глуповато спросила Лили.– Вот в этом-то и вся пикантность этой ситуации. У нее достало мужества произвести на свет сына, нашего Энди. Полагаю, что лорду Уэстлейку было под пятьдесят, когда Энди появился на свет. Кроме того, у него уже имелся наследник. Потом вдруг выясняется, что Энди, как бы это сказать… Ну, не от мира сего.– Что значит «не от мира сего»?– Это значит, что он не такой, как эти, которые только и знают, что щелкать каблуками и с самого утра опустошать бутылку за бутылкой шерри из фамильных погребов. Энди не таков. Когда он написал для «Манчестер Гардиан» серию очерков о том, к чему приводит их кровосмешение ради сохранения аристократических родов, остальные Мендоза по сути дела объявили ему бойкот. Он был лишен права наследования.– Какой бойкот? Ведь Энди бывает в семье на всех праздниках. А, скажите, у него есть титул? Он никогда мне не говорил об этом.– Вообще-то не совсем, конечно, лишен. Если этого требуют какие-то обстоятельства, то эти Мендоза поддерживают с ним связи. А что до титула, так Энди, будучи вторым сыном в любом случае не может его иметь. Титул достался его кузену Чарльзу, его удостоили титула баронета, поэтому-то я и называю его иногда «сэр». Это звание жалуют в случаях, если имеются какие-либо заслуги перед Британией. Чарльз прославился на поприще фотографии. Звания не переходят по наследству и пэром его не сделали. Нынешний лорд Уэстлейк – старший брат по отцу Энди, его зовут Марк. Более того, когда пэры сходят со сцены, на вершине всей этой кучи оказываются бароны. Их дети не имеют дворянских званий. Но если вы посылаете Энди письмо, то на конверте должно все же стоять «достопочтенному». Вот такие дела.Лили вспомнила, что говорил ей Энди относительно бытия в качестве второго сына.– А колоний, чтобы отправить его подальше, не имеется? Не так ли?– Совершенно верно, – согласилась Рут. – Посему он чуть-чуть ревнив и эксцентричен.
– Ах, вот кто здесь был! – так комментировал на следующий день Энди визит Рут. – Малышка Рут Оуэнс. Сиськи в лупу не разглядишь, зато язык – до пяток. Как она тебе?– Мне она понравилась, – призналась Лили. – В следующую субботу она пригласила меня к себе на ленч.Энди был слегка ошарашен. Он снял очки и пристально посмотрел на нее.– Ты уверена, что хочешь водиться с этим сокровищем?– С каким сокровищем? И что значит «водиться»? Я приглашена на ленч к женщине, своей знакомой. Тебе что, не нравится?Энди вертел очки между большим пальцем и указательным.– Вообще-то, это меня не касается. Должен сказать, эта штучка Оуэнс, с ее трепотней по-французски, под кем только не лежала.– А вот это, как ты сам понимаешь, меня волновать не может.– Тебя-то нет, но… Лили, о ком мы спорим? О Рут Оуэнс, Бог ты мой!– Я ни о ком не спорю.– Да ты вся кипишь, я же вижу. Когда у тебя появляются эти складки у рта, тогда только держись.Он восседал на подушках на полу, она сидела на кровати, подогнув колени и обхватив их руками.– Энди, почему ты мне не сказал, что у тебя уже были кое-какие публикации? Ты всегда старался убедить меня в том, что ты начинающий писатель, до этого ни строчки не написавший. Рут сказала мне, что у тебя была серия статей для газеты.– Ну что тут скажешь? Язык до пяток. Репортажи, журналистика – не в счет. Это не писательство. Роман – это нечто совсем другое.– Хорошо. Но дело не только в этом. Ты всегда очень скрытный, если речь заходит о твоих делах. Ты ведь никогда не говорил о том, что ты сын лорда и…– … Не выдержал конкуренции со стороны своего единоутробного братца, – перебил он. – Боже праведный! И она все это успела выблевать на твою голову? Сколько же она у тебя пробыла? Неделю?– Нет, всего лишь час. Но она быстро говорит, – Лили хихикнула.Она не могла удержаться от смеха.Через несколько мгновений засмеялся и Энди.– Мне нравятся люди, способные рассмеяться своим собственным шуткам, – признался он.Он поднялся с подушек и подошел к кровати.– Подвинь, пожалуйста, свой роскошный зад, дай я лягу рядом. Послушай, милочка, одна из твоих самых замечательных черт – это то, что ты абсолютно свободна от всех английских предрассудков. Тебя не волнует, кто и сколько должен унаследовать, тебя не интересуют эти проклятые приемы, где всех женщин зовут Фионами, а всех мужчин – Найджелами. И мне очень не хотелось, чтоб эта твоя американская осведомленность разлетелась в пух и прах, потому что, я повторяю, она мне ужас как нравится.Она позволила ему обнять ее и вздохнула.– У тебя всегда находится объяснение, после которого я ощущаю себя глупой, занудной девчонкой.– Все дело в том, что ты очень много пребываешь в одиночестве, наедине со своими мыслями, тебя некому разубедить. Ты без конца ищешь какие-то скрытые мотивы там, где их нет и быть не может. Мне бы очень хотелось, чтобы ты снова занялась своей учебой.– Тому, что меня действительно интересует, они меня не научат. И тебе не следует противиться тому, чтобы я зналась с Рут. Она мне очень нравится. Вот у нее я смогу научиться очень многим полезным вещам.– Не думаю.Около пяти часов утра Энди осторожно встал с постели.– Можешь не становиться на цыпочки, я не сплю, – пробормотала Лили.– Ого! Значит сонное зелье доктора Энди Мендозы не действует. Придется удвоить или даже утроить дозу, а? – Он стоял на коленях перед кроватью и тихо целовал ее. – Понимаешь, мне что-то не спится. Дело в том, что мне предстоит сегодня ленч с моим литературным агентом. И это будет после того, как он встретится с одним издателем, который вроде бы заинтересовался моей книгой.– Энди, а ты ведь мне не сказал, что закончил ее!– А я и не закончил. Но Барри, мой агент, утверждает, что первые несколько глав настолько хороши, что он, вероятно, сможет заключить контракт. Не знаю, как там все будет.Выходит, до этого момента она не знала, что у него есть литагент. Значит, еще одна тайна и Энди вовсе не такой уж неоперившийся птенец в этих делах, как она себе представляла.– И ты очень расстроишься, если издатель откажется?– Разумеется, расстроюсь. Потом приду в себя и продолжу свою работу, а Барри, тем временем, будет подыскивать другого издателя. Могу я сварить себе яйцо перед уходом? Мне очень хочется есть. По-видимому, это все нервы.– Сейчас спустимся вниз и оба съедим ранний завтрак.Энди запротестовал, но как-то вяло. В предрассветной мгле они отправились на кухню, и Лили сварила два яйца «в мешочке», поджарила бекон с тостами, заварила кофе. Все это в мгновение ока было проглочено Энди.– Позвони мне после того, как ленч закончится. Позвонишь?– Позвоню. Так что предстоит либо праздник, либо оплакивание.Но телефонный звонок раздался значительно раньше, в одиннадцать.– Барри позвонил мне и сообщил, что издательство готово подписать контракт со мной. Они его уже составляют, – объявил Энди. – В его голосе явственно слышались торжествующие нотки. – Мне еще ничего неизвестно о конкретных сроках, но меня это не особенно волнует, честно говоря.– Ой, дорогой, это ведь очень здорово! Я так счастлива за тебя! – Это «дорогой» вырвалось у нее само собой, незаметно, его восхищение передалось и ей.Энди обычно избегал этого обращения, он не шел дальше ни к чему не обязывающего словечка «милочка» или «милая». Оно и действительно было для нее пустым звуком, ибо даже хозяин бакалейной лавки обращался к ней «милочка». Но побыть раз «дорогим» вроде не вызывало у него приступов раздражения.– И я тоже за себя счастлив. И хочу тебя пригласить отпраздновать это. Давай, приходи к нам на ленч. Барри уже очень давно желает с тобой познакомиться.Мысль о том, что она стала предметом обсуждения двух мужчин, один из которых ей незнаком, была неожиданно приятной.– С удовольствием. Но я не знаю, может получиться так, что мое присутствие окажется некстати.– Разумеется, кстати. Это гриль-бар в ресторане «Дорчестер». Ни больше, ни меньше. Вот, если бы издатель нас прокинул, пришлось бы довольствоваться рыбой с картошкой. Надевай что-нибудь немыслимое и приезжай.– Да нет у меня ничего немыслимого, что я могла бы надеть.В Лондоне она так и не сумела ничего купить из одежды. И тут Лили вспомнила о Рут Оуэнс и ее шикарном бело-красном одеянии.– Боюсь, что я разочарую тебя, поэтому мне, наверное, не стоит приходить.– Что за абсурд? Надень то вязаное платье, ну, синеватое, которое мне нравится.– Оно слишком облегающее.– Ха-ха, вот поэтому-то оно мне и нравится. И Барри понравится, я уверен. Значит, в двенадцать сорок пять в вестибюле «Дорчестера».Повесив трубку, Лили, недолго думая, набрала номер Рут Оуэнс.– Это Лили Крамер. Прошу прощения за мою навязчивость но у меня сложности.– Привет, Лили. Я это не считаю навязчивостью. Наоборот, я еще валяюсь в постели и кисну со скуки, так что вы позвонили весьма кстати. Что там у вас за сложности?– Меня интересует, что можно надеть на официальный ленч в «Дорчестере»?– Вы идете в ресторан или в гриль-бар?– В гриль-бар. – Только сейчас Лили поняла, что и это тоже важно.– Тем лучше. Там вы сможете появиться в чем угодно. Даже в брюках.Лили молчала. Она понимала, что под брюками Рут имела в виду не ее штанищи, а брючный костюм.– Чувствую, что не успокоила вас, – нарушила молчание Рут, когда оно стало затягиваться. – Кажется, вас мучат мысли о том, что вы не располагаете ничем, что смогло бы показаться вам действительно подходящим для «Дорчестера». С другой стороны, не пойти вы не можете.– Все совершенно правильно. Как в пункте первом, так и во втором.– М-м-м, значит так. Постараюсь вам помочь. Оставайтесь дома, я буду у вас примерно через полчаса. Когда ваш ленч?– Без четверти час.– Отлично. Время еще есть. К тому же, вам не мешает слегка припоздниться. Это сейчас можно.Вскоре прибыла Рут. Она была в джинсах, грубых ботинках и свитере. Никакой косметики, короткие волосы казались или были взъерошенными. В руках у нее был небольшой саквояж. Лили только что вымыла голову и сидела с феном в руках.– Послушайте, Лили. – У вас просто сказочные волосы.– Я это знаю. Но больше ничего сказочного. Стало быть, итого: прекрасные волосы и ничего более.Отступив на шаг, Рут изучала ее.– Не совсем так. Огромные глаза. Да и пухлые щечки очень вам к лицу.– Зато все остальное пухленькое – не очень.– Не знаю. Не уверена. Конечно, сейчас не в моде быть пухленькой, но вы ведь не толстуха. И Энди Мендоза это по душе, не так ли? Это с ним вы отправляетесь на ленч?– Да, с ним. И с его агентом. Это небольшое празднество. Энди продает свою повесть.– Правда? Интересно, что скажет его семейка по этому поводу!Лили сразу же пожалела о своих словах.– Боже мой! Это, наверное, пока секрет. Он будет на меня страшно злиться за то, что вам сказала. Не говорите ему ничего, ладно?Рут пожала плечами.– Мне только и остается, что обсуждать дела Мендоза. Ладно, давайте-ка, показывайте мне ваши одежды. Посмотрим, что можно сделать. Я кое-что принесла с собой, что поможет вам выйти из положения.Ее мнение совпало с мнением Энди относительно аквамаринового вязаного платья.– Да, это именно то, что нужно. Дайте я на вас в нем посмотрю. О, это то, что прописал доктор! Чуть длинновато, но, с другой стороны, кругом все только и твердят о том, что, дескать, этой весной мини выйдут из моды, и на их место придет нечто, что они называют макси. Боже, мне же весь свой гардероб менять придется. Кстати, этот цвет делает с вашими глазами чудеса. У вас есть подходящие туфли под это?– Только черные, – Лили достала их из шкафа. – Пальто мое цвета бургундского. Мне кажется, что я буду выглядеть простовато.Рут изучающе посмотрела на пальто.– Нет, это решительно не то. У меня есть кое-что получше. – Она открыла свой саквояж. – Большинство из того, что я имею, маловато для вас, но вот эта шубка должна подойти.Это была чернобурая лиса. Шубка доходила ей до середины бедер.– Это просто шикарно, но я не могу… Я ведь не имела в виду, что…– Знаете что, бросьте трепаться и надевайте ее поскорее.– Рут, я не могу. Это очень мило с вашей стороны, но ведь это меха, должно быть, она очень дорогая, и…– Но вы же ведь в ней не смоетесь от меня, надеюсь. И, извините, не облюете ее, перепив за ленчем. Какая разница? Что здесь такого? Ну, принесете ее, когда выберетесь ко мне в субботу. Зато выглядеть в ней сегодня вы будете фантастически.И действительно, Лили в ней выглядела фантастически: вязаное платье, высокие до колен ботфорты, пушистый мех шубки, высокий воротник которой выгодно обрамлял ее личико, темные, прямые волосы – все великолепно сочеталось. Лили не могла оторваться от зеркала, оглядывая себя, и улыбка не сходила с ее лица.– Мы чуть поторопились. Вам необходим макияж, – объявила Рут. – Снимайте шубку на минутку и займемся им.Рут забраковала бирюзовые тени, которыми обычно пользовалась Лили.– Тени должны быть серыми. Поищите, поищите, может быть и найдете.Лили, пошарив в аптечке ванной, нашла, что требовалось, и Рут принялась привычными решительными движениями наносить их на лицо Лили.– Теперь немножко помады и румян. У вас великолепная кожа. Боже мой, с ней ничего особенного не нужно делать, – Действовала Рут очень проворно и вскоре все было закончено.– Так. Теперь необходимо чуть оттенить вашу ямочку на подбородке. Немного ее усилить. Вот так. Отлично, это придает вам характер. Вот и все. Вы – неотразимы.Лили посмотрелась в зеркало. Ну, может быть, ей было далеко до того, чтобы быть неотразимой, но все равно хороша. Тени добавили голубизны ее глазам газели: они прекрасно отражали цвет платья. И впервые она смотрела на свой подбородок без чувства ущербности.– Вы действительно сказочно выглядите, – еще раз успокоила ее Рут, когда помогала надеть темную шубку. – О, уже двадцать минут первого. Давайте-ка отправляйтесь на свой ленч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70