Помнишь, для них продавался целый чемодан с одеждой, в углу еще наклеена красно-бело-желтая маргаритка. Но в Штатах Маргариток не найти.Ким протянула мне кружку.– Только не ставь на кресло, а то пластик расплавится, и кресло лопнет.– Никак не могу взять в толк, – я отодвинула руку с кружкой подальше от розового пластика, – почему вы здесь живете в крошечных однокомнатных квартирках. Можно ведь объединиться с кем-нибудь и снять большую. За те же самые деньги – гораздо больше места.Ким села на пол, прислонилась к топчану, и подула на чай.– Все слишком заняты, чтобы еще и приспосабливаться друг к другу. Каждому хочется отдельную конуру, куда можно приползти в конце рабочего дня. Кроме того, в Нью-Йорке суровые нравы. Друзей здесь сжирают, как жареную картошку. Каждый хочет чувствовать себя свободным, чтобы без сожаления избавляться от того, кто тебе больше не нужен.– Ты это серьезно?– Разумеется. В Нью-Йорке люди – твое оружие, их используешь, чтобы пробиться. К тому же, здесь достаточно выйти за дверь, чтобы встретить знакомого. В Ист-Виллидж я могу наткнуться на одного и того же человека четыре раза на дню. Да и баров много. Словом, если тебе нужна светская жизнь, то с этим проблем не возникает.– Именно так ты познакомилась с Кейт и Явой?– Угу. Точнее, Кейт встречалась с Лео. Через него я с ней и познакомилась.В голосе Ким послышался легкий холодок. Я насторожилась.– Кейт тебе не нравилась?– От тебя ничего не скроешь, – вздохнула Ким. – Нет, не нравилась. Мне казалось, что она плохо обращается с Лео. Из-за нее он стал недолюбливать женщин. Лео по-настоящему запал на Кейт. Мне всегда казалось, причина отчасти в том, что она работала в галерее, но… Ладно, наверное, я себя обманываю, – печально улыбнулась Ким, поймав мой взгляд. – В общем, когда Кейт бросила Лео, он стал мрачным и нелюдимым. И как-то раз я объявила, что больше не хочу его видеть, потому что он сливает на меня весь свой мизантропический яд. Потому-то я и разозлилась, когда мы встретили его в парке.– Помню.– Но, похоже, Лео оттаял, – признала она. – Правда, в парке меня больше волновало, как бы побыстрее забраться в штаны Лекса, чем как ведет себя Лео.– Хорошо оттянулась?– Еще бы! – Ким рассмеялась. – Впрочем, сегодня я прогнала его в гостиницу. Захотелось побыть одной.– Зрелое решение.– А то сама не знаю.– Так что за новость тебя так взволновала?– Вот черт, совсем забыла! – Ким выпрямилась и поставила на пол кружку с чаем. – Ты ведь знаешь, что мы вчера ходили в полицию? Точнее, Лекс ходил. Они продержали его целую вечность, от скуки я чуть с ума не сошла. Но ты ни за что не догадаешься, что там Лексу сказали.Ким выдержала паузу. Я послушно покачала головой.– Убитого парня звали Дон? Похоже, он знал убийцу Кейт или человека, устроившего погром в галерее, а может даже обоих, и решил подзаработать шантажом.– Откуда им это известно?– Дон снимал квартиру вместе с приятелем и задолжал тому за аренду. Но несколько дней назад он по пьяной лавочке похвастался, что скоро у него появится целая куча денег.– Раз копы поделились такой информацией с Лексом, значит, они закидывает удочки по всем направлениям, – сказала я. – Полиция зашла в тупик и пробует разные версии – только и всего. Зная Дона, должна сказать, что предположение не лишено смысла. – Я вспомнила презрительную улыбку Дона, вспомнила, как он раздражал Сюзанну, да и меня тоже. Дон был из тех людей, что любят выведывать чужие секреты. – Да, он вполне сгодится на роль шантажиста. Наверное, в тот вечер Дон задержался в галерее допоздна и слышал, как вошел любитель граффити.– Черт, в этом городе каждый мнит себя художником, – вздохнула Кейт. – Режиссером, модельером, художником. Все мы тут стремимся к успеху. А еще есть Писатели-Актрисы-Скульпторы-и-Тому подобные. Я их называю ПАСТЬ.– Неплохо, – оценила я.– Ну что, подруга, могу я еще ввернуть словечко, а?Мы улыбнулись.– Но жить тут тяжело. Столько людей на таком крошечном островке, и каждый вкалывает изо всех сил, чтобы чего-то добиться… Господи, иногда я спрашиваю себе, зачем мне все это нужно.– Ну, если твоя мачеха сумела пробиться со своими индустриально-помойными картинами, то и ты сможешь.– Моя мачеха лезла наверх, трахаясь и обманывая направо и налево, – с горечью возразила Ким. – А когда она забралась туда, куда стремилась, то выкрала у нас папу и отравила его разум. Не верится, что один человек может так управлять другим. Большую часть времени папа сам не свой. Настоящий зомби. Боже, как я ненавижу эту стерву! – Ким с силой выдохнула. – Ф-ф-фу, пора сменить тему! А то и самой свихнуться недолго! Почему вчера не пришла в бар? Я тебя ждала.– Черт!О вчерашнем вечере я и забыла. Надо все рассказать Ким. Если Мел пустится во все тяжкие – или уже пустилась? – нельзя держать Ким в неведении. Она первая может пострадать. Если не считать самой Мел.Я вкратце пересказала события вчерашнего вечера. Ким отнеслась к рассказу спокойнее, чем я ожидала.– Знаешь, в этой жизни всякая фигня случается. Бывает, что люди сводят друг друга с ума. В этом городе на такое и внимания не обращают.– Все равно, будь осторожна. У Мел сейчас не все дома.– Ладно. Бедная. Лекс ни словом о ней не обмолвился.– С какой стати? – резонно спросила я. – Не станет же он исповедоваться тебе во всех своих перепихонах за последние два месяца.– Да я не о том. Лекс не сказал, что Мел будет на выставке. Мог бы предупредить. Он, конечно, не знал, что она за ним следит, но после затяжной телефонной осады мог бы о чем-то догадаться.– Ты ведь знаешь мужчин, Ким. Зароют голову в песок, а потом жалуются, что в глазах свербит.– Это верно, черт побери.– Так что у тебя с Лексом? – спросила я, сгорая от любопытства. – Это серьезно?– Не знаю… Пока я просто оттягиваюсь. Наверное, пока не готова встречаться с кем-нибудь всерьез. Мне не так давно досталось – до сих пор не отошла.Уж не Лео ли она имеет в виду?– Конечно, – Ким лукаво улыбнулась, – Лекс хорош в постели, но не настолько, чтобы его преследовать.Мы расхохотались. Вот это была настоящая прежняя Ким.– Надо быть истинным кладом, чтобы тебя преследовали после одной-единственной ночи любви. Надо быть таким… таким…– …классным, что пальчики оближешь! – подхватила я. Еще одна любимая фраза из нашей юности.Ким вставила в магнитофон кассету. Раздались первые аккорды «Медлительности», нашей любимой песенки «Сестер Пойнтер». И вскоре наши завывания неслись по всему Ист-Виллиджу.– Если я хочу ВСЮ НОЧЬ… – орала Ким.– Он говорит: «НЕ ПРОЧЬ»! – выла я в ответ.– Не экстаз НА МИГ, а счастье НАВСЕГДА.– На уме у МЕНЯ-А-А-А…, – проорали мы хором голосами, отвратными, как у девок из «Бананарамы».Мы с Ким не стыдились друг друга. Не боялись показаться смешными или нелепыми. В свое время мы такое вытворяли на пару, что теперь нас ничем не проймешь.Увы, с выводами я спешила. Но некоторые события невозможно предвидеть. Даже помесь мисс Марпл с гербицидом порой бессильна… Глава двадцать вторая Предполагалась, что открытие выставки в Нью-Йорке станет одним из лучших моментов в моей жизни. Но открытие, как и Статуя Свободы, не оправдало ожиданий. Ладно, поставьте галочку и скажите, а нет ли тут поблизости бара? Лучшие вечера в жизни подкрадываются незаметно, когда их меньше всего ждешь, и застают врасплох, когда надела самое старое и обтрепанное нижнее белье.Я могла бы заранее предвидеть. Я и предвидела. Открытие выставки – прежде всего тяжкое испытание. Оказываешься в центре внимания, приходится вести до тошноты утомительные разговоры с людьми, которых ты никогда больше не увидишь, и к твоему лицу должна намертво приклеиться несмываемая лучезарная улыбка. Поначалу, как правило, я стараюсь вовсю, но очень быстро забываю о хороших манерах, напиваюсь и мало-помалу становлюсь разнузданной. По иронии судьбы именно разнузданность и предпочитают покупатели: дурное поведение МБХудака придает пикантности купленному шедевру. Если, конечно, он будет куплен.Групповая выставка тем хороша, что ноша делится на всех. И всегда можно незаметно смыться и поболтать с коллегой-художником – все лучше, чем просиживать задницу у бара, дожидаясь потенциального покупателя или журналиста. К сожалению, дух товарищества в нашей МБХудацкой компании сильно повыветрился со времени первой встречи на Олд-стрит. Пока в галерею прибыли только Лекс и Роб. Мел предупредила, что немного опоздает. Кэрол, хотя и несколько раздосадованная, как сердится учительница на опоздание ученика, решила, что Мел нервничает и никак не может определиться с вечерним туалетом.– Мужчинам проще, – сказала она мне и Сюзанне. – Я двадцать лет решала, что мне подходит и что можно надеть на работу, прежде чем соединила то и другое.– Всем известно о черных костюмах Кэрол, – пояснила Сюзанна. – Она никогда не носит ничего другого.Сама Сюзанна походила на старинную скульптуру – в белом вязаном платье, вызывающе немодном, но прекрасно гармонировавшем с ее монументальной красотой. Шею Сюзанны украшало неизменное жемчужное ожерелье, а на голове она соорудила пирамидальный начес, отчего стала казаться гораздо выше.– В них чувствуешь себя так свободно! – подхватила Кэрол. – Конечно, стоят такие костюмы целое состояние, но оправдывают свою цену до последнего цента. Впрочем, надеюсь, Мел скоро явится, – резко сказала она. Меня поразила эта мгновенная смена интонации. Настроение у Кэрол менялось быстрее, чем радист отбивает морзянкой СОС. – Может, позвонить в отель и поторопить ее?– Кэрол не забывает о деле даже во время светской болтовни, – заметила Сюзанна, когда Кэрол, постукивая каблуками, отошла. – У нее полушария мозга работают независимо друг от друга.– Как во время сеанса одновременной игры в шахматы, – подсказала я сравнение. – Нет, как во время шахматной партии и обсуждения цвета губной помады.– Поразительная женщина. Я многому у нее научилась.– А почему ты занимаешься запасниками, а не ее ассистент? – спросила я. – Ничего, что я спрашиваю?– Причин две, – усмехнулась Сюзанна. – Во-первых, мне и так прилично платят. В помощники к владельцу галереи идут скорее из любви к искусству, чем ради денег. Что касается меня… – она улыбнулась, – …любовь – это хорошо, но я предпочитаю наличные. Кроме того, у меня не самый лучший нюх на шедевры. Я не умею чувствовать тенденции и конъюнктуру арт-рынка. Это настоящий дар, и у меня его нет. Вот у Кейт он был.Последние слова Сюзанна почти прошептала. Она огляделась.– Ладно… Никто не подслушивает.– А ты умеешь говорить обиняками, – восхитилась я.– Я королева светской беседы. Итак… – Она серьезно посмотрела на меня. – Когда сможем побеседовать?– Не сейчас. Подождем, когда вечер раскочегарится. Надо же мне заняться рекламой своих работ. В конце концов, это открытие моей первой выставки.С этим Сюзанна спорить не могла.
Последние несколько дней во мне все крепче зрела уверенность, что я знаю убийцу Кейт и Дона. Впрочем, то была одна лишь интуиция: доказательствами я не располагала. Чтобы их добыть, требовался сообщник. И по многим причинам Сюзанна казалась наиболее подходящей кандидатурой.Она ухватилась за мое предложение, едва только я объяснила весь замысел.– Я знала! С самого начала знала! – ликующе вскричала Сюзанна. – Просто не верила, что ты думаешь на нее. Боже, как я мучилась из-за того, что не могла ни с кем поделиться.– А мне казалось, ты подозреваешь Лекса, – призналась я. – Тогда, за завтраком, ты так враждебно смотрела на него.Сюзанна покраснела.– Да нет… Мне было обидно, что Кейт ничего не сказала про Лекса. Могла бы довериться и шепнуть, что он остановился у нее. Но я никогда не считала его убийцей. Сама знаешь, под кого я копала. – Она торжествующе посмотрела на меня. – А знаешь… ведь она это уже не в первый раз.– Удавкой? – засомневалась я. – Наверняка кто-нибудь пронюхал бы…От моей тупости Сюзанну аж перекосило.– Да при чем тут убийства! Речь об изуродованных картинах. Я подняла архивы и нашла упоминание о похожем случае. После чего поболтала кое с какими общими знакомыми о тех давних историях, так вот – все уверены, что это дело рук… сама знаешь кого. Втайне уверены, к сожалению. Ни одного надежного доказательства.– Значит, нужно раздобыть их.– Ты лишь скажи, что делать! – голос Сюзанны стал жестким. – Все сделаю. Я не шучу.Я в деталях разъяснила свой замысел. Сюзанна с легким разочарованием посмотрела на меня, но возражать не стала.– Скажем, где-нибудь в восемь тридцать, – предложила я. – Как тебе?– Хорошо. Как только я все сделаю, подам тебе знак.Она заморгала. Кто-то подходил ко мне сзади.– Привет, малышка!Две сильные руки обвили меня сзади, следом накрыло облако озона и аромата свежескошенной травы – именно такие духи теперь использовала Ким. А десять лет назад в ее арсенале были «Пуазон» – изысканный парфюм с душным и сладким запахом гниющих цветов. На ее шестнадцатый день рождения я украла в парфюмерной лавке почти полный пробник. Ким чуть не умерла от счастья.Мы сплели руки.– Сюзанна, это Ким, моя старинная подруга. Помнишь ее?– Привет, – на высоком белом лбу Сюзанны образовалась складка. – Вы были в мексиканском ресторане, верно? Дочь Джона?– Верно. Кстати, а они придут? Мы с отцом сейчас редко видимся.– Думаю, придут. Во всяком случае, их приглашали.– То-то повеселимся.– Пойду расставлять напитки, – сказала Сюзанна. – Дело прежде всего.Она многозначительно посмотрела на меня и удалилась, покачивая крупными бедрами, затянутыми белой шерстью.– А знаешь, здорово, – негромко сказала Ким, когда мы остались одни.Она отклонилась назад и посмотрела на мобиль. Мы находились в главном выставочном зале на первом этаже. «Организм 1» величественно висел в самом центре зала, без каких-либо усилий захватив господство над остальными экспонатами. Того и гляди, из «Анального рта» Мел от зависти дерьмо полезет.– Тебе не кажется, что он похож на штуковину из научно-фантастического фильма пятидесятых годов? – спросила я. – Стручок номер 9 из открытого космоса?– Да! Великолепно. Правда. Я тобой горжусь, Сэм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39