– Ты хочешь сказать, что если в моей комнате начнется пожар, они даже не пошевелятся? – Саманта махнула рукой прежде, чем Лукас открыл рот, чтобы ответить. – Ладно, заходи. Я очень устала, и спорить с тобой мне не хочется. Мне все безразлично.
– Сэм, ты что, забыла, о чем тебе сказала девушка?
– Если бы я помнила все, что мне говорят каждый вечер, я бы рехнулась.
– Сэм…
– Я собираюсь принять горячий душ. Сделай одолжение, исчезни, когда я выйду из ванной.
– Я никуда не уйду отсюда, – жестко сказал он. На скулах у него заиграли желваки. – Слышишь?
Саманта рассмеялась:
– Ладно. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала.
Она достала из ящика ночную рубашку, прошла в ванную и закрыла за собой дверь на щеколду. Все ее туалетные принадлежности и длинный халат находились там. Саманта включила воду, сбросила с себя одежду и встала под душ.
Стрелки часов подходили к одиннадцати. В это время она обычно возвращалась из цирка. Как правило, после душа она ложилась и либо смотрела телевизор, либо брала в руки книгу. Читала она много, стараясь наверстать упущенное, компенсировать чтением недостаток образования. Правда, иногда она читала просто из любопытства.
Горячая вода не согревала ее, что вовсе не удивляло Саманту. Она понимала, что холод идет изнутри ее, куда не могла проникнуть влага. Озноб – результат ее вхождения в лимбо во время видений, откуда ясновидящий черпает свои знания и пророчества. Сегодня ей слишком часто приходилось погружаться в его мрачные глубины.
Она не лгала Люку. За сегодняшний вечер ей довелось слышать очень многое. Саманта чувствовала себя не только разбитой, но и неуверенной, что случалось с ней всего несколько раз в жизни.
«Значит, похититель следит за мной, – подумала она почти равнодушно, поскольку инстинкт ей подсказывал, что рано или поздно он ею заинтересуется. – Интересно, что же он против меня предпримет?»
Она стояла под душем долго и наконец начала согреваться. Распарившись, она вышла из ванной, полусонная, неслушающимися руками кое-как вытерла волосы, промокнула полотенцем тело, надела рубашку и запахнулась в толстый халат.
Выйдя из ванной, она увидела, что Лукас, вытянув ноги и положив их на кровать, сидит в одном из кресел и смотрит новости по телевизору. Кобура с пистолетом лежит на столе, рядом с его правой рукой.
Саманта нахмурилась – пистолет служил лишним доказательством ее уязвимости.
– Тебе некуда идти? – спросила она. – Или тебе надоело заниматься расследованием?
– Назанимался сегодня вполне достаточно, – хмуро ответил он. – С самого утра. И завтра такой же сумасшедший день предстоит.
Внутренний голос вдруг подсказал Саманте, что именно после вот таких тяжелых, напряженных дней, в состоянии крайней усталости, решения, принятые ею, отразятся на всей ее дальнейшей жизни, но она постаралась не слушать его.
«Хватит на сегодня!» – мысленно прикрикнула она, и голос стих.
– Я очень долго ненавидела тебя, – сказала она.
Он поднялся.
– Прости, Саманта.
– Не извиняйся. Лучше уж тебя ненавидеть, чем унижать. Я хорошо защищалась, не давая тебе меня обидеть. Вот поэтому я и рассмеялась, когда ты сказал, что не хотел обидеть меня. Ты бы и не смог этого сделать. И не сделал.
Он шагнул к ней.
– Сэм…
– Только попробуй извиниться еще раз, – разозлилась она. – Даже и не думай.
Он сделал еще один шаг к ней, чертыхнулся себе под нос и остановился. Затем приблизился к ней и обнял так крепко, что у нее перехватило дыхание.
– Долго же ты готовился, – шепнула она и хихикнула. – И все начинается сначала – дешевая комнатушка в захудалом мотеле.
– Тогда мотель был намного лучше, – сказал Лукас, увлекая Саманту на постель.
В последнее время Саманте казалось, что она забыла ощущение прикосновения его кожи, его губ. Поцелуй его был долгим и очень чувственным. Ей казалось, она забыла, как может заводиться от его ласк, как сладки ей его прикосновения и с какой упоительной яростью она умеет отвечать на них.
Ведь столько лет прошло, и все эти годы она убеждала себя в том, что все забыла.
Но нет, сознание оказалось бессильным против памяти.
Какая-то часть ее пыталась вырваться, спастись, но чем сильнее он целовал и ласкал ее, тем быстрее покидало ее желание противиться ему.
Он был настойчив и жаден, он впивался в ее тело, в ее губы. Она чувствовала, как дрожат его руки, сжимающие ее. Даже голос его, когда он произносил ее имя, хрипловатый, настойчивый, завораживал ее, заставлял отвечать на его ласки.
Два настороженных, колючих, встревоженных человека вступили в связь, единственно доступную им, – плоть к плоти и душа к душе. Утопая в радости и погружаясь в страсть, Саманта ощутила, как в душе ее зарождается надежда.
И этого сейчас ей было вполне достаточно.
Глава 11
Вторник, 2 октября
Примерно в два часа утра за окном застучал мелкий дождь. Лукас лежал в полутемной комнате, освещенной слабеньким ночничком, вслушиваясь в дыхание Саманты.
Прижавшись щекой к его плечу, она спала тихо и безмятежно, как усталый ребенок. Как и прежде, они великолепно удовлетворили друг друга, только раньше это обстоятельство заставляло его чувствовать себя страшно неловко. Сейчас же никакой неловкости он не испытывал.
«Странно, почему? Что изменилось за три года? Может быть, она действительно права – в прошлый раз мы встретились в неподходящее время?» – размышлял он и пришел к выводу, что сейчас самое лучшее время для их встречи.
Некому было сказать ему, что по натуре человек он тяжелый и что он предпочитает держать с людьми дистанцию, а в период напряженной работы делается просто невыносимым. Когда он сталкивался с трудностями, то делался просто одержимым, эгоистичным, умышленно или неумышленно, но отчуждался ото всех, даже от очень близких ему людей. Таким его делала работа, в личной же жизни он был совсем другим.
«Но разделял ли я работу и личную жизнь?» – в который уже раз задавался он одним и тем же вопросом, на который никак не мог ответить.
В конце концов пришел к выводу, что в принципе разделить их он способен.
«Мочь-то ты можешь, но вот разделял ли? – продолжал размышлять Лукас. – Может быть, Саманта права, когда говорит, что я выбрал легчайший путь, позволив Бишопу улаживать мои личные дела, устранять ненужные завалы, образовавшиеся после меня? Сам же я в это время двигался вперед и считал, что все, что ни делает Бишоп, – все к лучшему. Если все было именно так, то я поступал не просто бездушно, а жестоко».
– Тебе нужно поспать, – пробормотала Саманта.
Лукас мягко улыбнулся, вспомнив, что всегда удивлялся ее способности мгновенно переходить от глубокого сна к абсолютному бодрствованию. Она, словно кошка, независимо от степени усталости, спала урывками, часто просыпалась и снова засыпала. Он же, напротив, если засыпал, то глубоко и до самого утра.
– Сейчас усну.
Саманта, приподнявшись на локте, посмотрела на него:
– Ты держишь руку под подушкой, на пистолете. Так ты едва ли уснешь, потому что не расслабляешься.
Он медленно вытянул из-под подушки руку. Положил ее на щеку Саманте. Та повернула голову, прижала его руку к своему плечу. Выглядела она совершенно спокойно.
– Саманта, неужели ты не понимаешь, какая страшная опасность тебе угрожает? Кровавый убийца следит за каждым твоим шагом.
– Ну и что? Он и за тобой давно следит, – равнодушно ответила она. – И только не говори, что ты способен постоять за себя, а я – нет.
– Дело совсем не в том, можем мы или нет защитить себя. Линдси была полицейским, но даже это не уберегло ее.
– Ну хорошо, я буду осторожна. Кстати, сейчас рядом с нами двое полицейских в машине, дверь закрыта и ручку ты подпер креслом. Кроме того, если он давно за нами следит и знает все и о тебе, и о нас, то уж сюда-то он не полезет. Он же понимает, что ты вооружен.
– Да, на сегодня мы гарантированы от неприятностей.
– Вот именно. Одно из условий его нездоровой игры – застать человека врасплох. Перед нападением он не станет подсылать девушку с сообщением от него.
– Наверное, – не очень охотно согласился Лукас.
– Спи, сегодня ты в полной безопасности, – пробормотала Саманта, снова погружаясь в сон.
– От кого?
– Не от меня, – ответила она.
Лукас тихо рассмеялся:
– С какой легкостью ты продираешься через все гадости!
– Я просто не обращаю на них внимания. Жизнь слишком коротка, чтобы отвлекаться на это. – Она улыбнулась. – Особенно на какого-то чумового убийцу. Слушай, Лукас, давай не будем портить друг другу ночь разговорами о псих-больных. Мы с тобой уже обо всем переговорили и все передумали. Спи.
– Все как в прошлый раз, – тихо проговорил он.
– Не совсем.
– Что же изменилось? У нас на руках серьезное расследование – на свободе разгуливает серийный убийца, повсюду шныряют журналисты, вынюхивают, мешают… Твой цирк живет словно в осаде…
– Разница состоит в том, – засыпая, ответила Саманта, – что я больше не ожидаю счастливого окончания фильма. Я готова ко всему. Так что не волнуйся.
– И ты предлагаешь мне еще и не волноваться? – воскликнул он.
– Я не о расследовании, а о нас с тобой. Когда все закончится, ты пойдешь своей дорогой, отправишься на очередное расследование, а я уеду с цирком. Мы будем жить каждый своей жизнью.
Лукас повернул голову и внимательно посмотрел на Саманту. Ее спокойный фатализм не на шутку встревожил его.
– Ты так думаешь? – спросил он.
– Да, я так думаю, – ответила она с улыбкой, но твердо, внимательно рассматривая его своими черными глазами, – Ты же знаешь, я умею видеть будущее. Так вот – в моем будущем тебя нет.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
– Предлагаешь мне расслабиться и насладиться настоящим?
– Не настоящим, а только этой ночью. Может быть, еще двумя-тремя ночами. – Она пошевелилась, и одеяло сползло с нее, оголяя плечи и грудь. – Ничего страшного. Главное, что нам хорошо в постели. Как тогда.
– Разве нас связывала только постель?
– Для настоящего этого вполне достаточно.
Лукас хотел было продолжить спор, но Саманта закрыла ему рот губами, горячими и жадными, и Лукас сразу забыл все свои аргументы.
Саманта не ошибалась относительно постели – им в ней было не просто хорошо, а замечательно.
Пансион, в котором остановились Джейлин и Лукас, находился далеко от мотеля, на другом конце города, ближе к стоянке, на которой расположился цирк. Управляющий появлялся в пансионе редко. Место было тихое, вдалеке от автострады и супермаркета. Несмотря на то что Джейлин жила в своей маленькой квартирке всего неделю, она успела устроиться в ней с комфортом, как дома. Бишоп всегда говорил ей, что у нее есть положительная черта – куда бы ни занесло ее расследование, она везде умудрялась свить гнездо.
Вещи ее аккуратно висели в шкафу, ноутбук стоял на столике возле кровати. Джейлин даже купила несколько кашпо с цветами и развесила их по стенам.
Джейлин решила про себя, что уж если ей предстоит большую часть жизни провести в гостиницах, то это не значит, что она должна отказывать себе в приятных пустяках и уюте.
Джей полулежала на кровати в мягкой фланелевой пижаме. Было уже очень поздно, но она продолжала работать. Сова, она ложилась глубоко за полночь, но зато вставала с трудом. Зазвонил мобильный телефон. Джейлин посмотрела на номер и нажала кнопку:
– Привет. Что-то вы сегодня припозднились. Или опять звоните из другого часового пояса?
– Нет, в Санта-Фе мы все закончили, – ответил Бишоп. Он немного помолчал, затем продолжил: – Я пытался дозвониться до Лукаса, но он включил автоответчик.
– Он весь вечер просидел в шатре, с Самантой. Я несколько раз звонила ему туда. Наверное, телефон мешал ей работать, вот он и отключил его.
– Доклад от него я получил раньше. Не выяснили, кто заслал к Саманте ту девчушку?
– Нет, она его не рассмотрела, сказала только, что лет ему около тридцати. Свидетельница из нее никакая.
– Понятно…
– Мы позвали нескольких полицейских, опросили всех продавцов билетов, но они не смогли сказать ничего вразумительного – народу было слишком много, и тридцатилетних мужчин в том числе…
– А как чувствует себя Кейтлин Грэм?
– Без изменений. Повторила то же самое – разговаривала по телефону с сестрой, и та попросила ее предупредить Саманту. Сказала, что он знает. «Он» – это наверняка преступник, которого мы разыскиваем. Что именно он знает, остается тайной, по крайней мере для меня. Если, конечно, сообщение подлинное.
– У тебя есть какие-то сомнения?
– Относительно честности Кейтлин? Никаких. Она на самом деле столкнулась с паранормальным явлением. Когда я вошла в ее комнату, то сразу почувствовала сильную энергетику. Она, конечно, в полном недоумении – связь по телефону ей кажется очень странной, но голос сестры она слышала отчетливо и узнала. Может быть, нам посадить в ее комнате медиума? На случай повторного контакта.
– Не получится, все медиумы заняты.
– А Холлис?
– Занят на другом расследовании. – Он снова помолчал, затем спросил: – Как держится Лукас?
– Вы же знаете – чем тяжелее расследование, тем он собраннее. Он озабочен только одним – во что бы то ни стало взять серийного убийцу, затеявшего с ним сумасшедшую игру. По-моему, у него с ним личные счеты. Гибель Линдси подействовала на него ужасно, но он держится молодцом.
– А Саманта?
– Что вы хотите узнать, босс? Как она чувствует себя или как Лукас с ней управляется?
– Все.
– Понятно. Она ведет себя тихо. Настороже. Что-то скрывает. Измотана и физически, и морально, это видно, но каждый день работает. Думаю, у нее есть что-то на уме, но нам она ничего не говорит. Дважды у нее носом шла кровь, после того как она работала с двумя предметами.
– Что она видела?
– В первом случае – сцены насилия и страха, во втором – какой-то сумбурный набор картинок. Говорила о самоубийстве одного мальчика, но как он лишил себя жизни, она не видела.
– Головных болей у нее нет? Как она реагирует на свет и звук?
– Внешне незаметно, по крайней мере виду не подает.
– Ну а твое мнение?
– Я бы предположила, что головные боли ее мучают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38