– У нее почти не осталось времени, – бормотал Лукас. – Она боится… Она очень боится.
Чемпион бросил взгляд на Лукаса и тихо выругался. От ужаса он весь дрожал и у него стучали зубы.
Лукас, мертвенно-бледный, не сводил взгляда с дороги. Глаза его расширились, по лбу текли струйки пота. Казалось, где-то далеко перед собой он видит цель.
– Откуда он все это знает? Как он определил направление? – прошептал Глен, оборачиваясь к Джейлин.
– Он чувствует ее страх, – быстро ответила она и обратилась к Лукасу: – Ты не ошибся?
– Она там… Мы едем правильно… Ей очень холодно… Вокруг нее вода.
– Глен, кто-нибудь из других поисковых групп может добраться к шахте быстрее нас?
– Не думаю. Похоже, мы к ней ближе всех. Да и вызвать никого нельзя – рация тут не работает, телефон тоже. Постараемся успеть.
– Я все-таки попробую вызвать их. – Джейлин протиснулась между передними сиденьями, взяла рацию. С минуту она пыталась связаться хоть с кем-нибудь, но поняла, что это действительно бесполезно.
– Быстрее, – прохрипел Лукас.
– Лукас, нам нельзя ошибиться. Ты уверен, что мы едем правильно? – Джейлин сжала в руке мобильный телефон. – Если я отзову другие группы…
– Она там. Она одна, – перебил ее Лукас. Он замолчал и вдруг взвизгнул странным тонким, чужим голосом: – Он бросил ее… Она погибает…
Чемпиону казалось, что еще немного – и он рухнет в обморок. Впервые за все время поиска он вдруг понял, как все серьезно. Линдси действительно умирала.
Джейлин отбросила телефон, сигнал которого здесь не проходил, снова схватила рацию, но, когда Чемпион сообщил ей, что половину расстояния до шахты они уже проехали, она оставила свои попытки связаться с остальными.
– Да, ближе всех к шахте находимся только мы. – Джейлин взглянула на Глена. – Если Линдси здесь, будем надеяться, что мы успеем.
– А вы думаете, она точно здесь?
– Люк уверен. Когда он впадает в такое состояние, это значит, что он не ошибается.
– Пристегнитесь, – приказал ей Глен и включил самую низкую передачу – перед ними начинался крутой, как показалось Джейлин, почти вертикальный подъем.
Пристегиваться Джейлин не стала и теперь болталась на заднем сиденье, вцепившись в дверные ручки, чтобы не укатиться на пол. Вездеход поднимался медленно, переваливаясь с боку на бок. Джейлин взглянула в окно и покачала головой – повсюду была сплошная грязь, В таком месиве другие машины давно застряли бы.
– Быстрее! – Лукас закашлялся. Внезапно он стал задыхаться.
– Вот же сволочь! – угрюмо произнесла Джейлин.
– Господи, помилуй! Он что, находится там, рядом с Линдси? – Глен выжимал последние силы из двигателя.
– Он улавливает и повторяет ее ощущения, – пояснила Джейлин. – Быстрее ехать можешь?
Стараясь не смотреть на Лукаса, вслушиваясь только в рев двигателя, несколько разряжающего цепенящий его страх, Глен упорно вел машину вперед, лавируя между канавами с плещущимся в них месивом из камней и грязи. Вездеход походил на громадного кота, цепляющегося когтями за вертикальную поверхность и упорно залезающего наверх. Руки Глена, сжимавшие руль, сильно дрожали.
Временами ему вдруг начинало казаться, что рядом с ним сидит Линдси. Он явственно чувствовал ее присутствие, слышал, как она задыхается. Не сводя взгляда с дороги, он мотнул головой, стряхивая наваждение.
«Ее не может здесь быть. Она в шахте, тонет», – мысленно повторял он раз за разом.
Внезапно, непонятно отчего, у него появилась уверенность, что они едут в правильном направлении.
Чемпион никак не мог понять, как федеральному агенту Лукасу удалось войти в контакт с Линдси, но сейчас это было совсем не важно.
Он увидел ее, и это главное. А что, если они опоздали и Линдси захлебнулась?
Глен решил об этом не думать.
Джейлин приподнялась и, балансируя, чтобы не упасть от дикой тряски, протиснулась между передними креслами.
– Люк, – позвала она напарника. – Что ты видишь?
– Кругом темнота, – сквозь кашель пробормотал он. Она повернулась к полицейскому:
– Черт подери! Глен, далеко еще?
– Минут пятнадцать, не меньше, – откликнулся тот. Вцепившись в руль, он с трудом удерживал вездеход в колее, не давая ему сползти в сторону, а затем – в овраг.
– Люк…
– Нет! Нет! – вдруг закричал он и, тяжело вздохнув, закончил дрожащим голосом: – Все…
Чемпион бросил на него косой взгляд и тут же понял, что связь Лукаса с Линдси оборвалась. Тот сидел неподвижно, распластавшись на кожаном сиденье, голова его безжизненно болталась.
– Люк? – Джейлин снова окликнула его.
– Он оставил ее одну. Одну. Все эти часы она была совершенно одна.
Джейлин не сказала ни слова. Лукас замолчал. Никто его больше ни о чем не спрашивал. Потому что ответ можно было прочитать на его бледном осунувшемся лице, в его ставших вдруг пустыми впавших глазах, устремленных вперед, на черную с проблесками застоявшейся воды дорогу. И без его слов Глен и Джейлин хорошо понимали, что им предстоит увидеть в давно заброшенной шахте, где когда-то добывали золото.
Преодолев подъем и оказавшись на вершине, они сразу увидели приземистое здание из крупного шлакоблочного кирпича, некогда служившее складом. Не доезжая до него, Глен остановил вездеход. Все трое выскочили из машины и бросились к дверям здания.
То, что предстало их глазам, заставило их содрогнуться.
До конца дней своих Глен не забудет этого кошмарного зрелища: в ослепительно-белом свете к самому потолку сатанинской выдумки преступника, закрытого аквариума, прижималось тело Линдси Грэм. Ее открытые невидящие глаза осуждающе смотрели прямо на них.
Глава 8
Понедельник, 1 октября
Детектива Линдси Грэм похоронили серым ненастным днем рядом с ее родителями. Те тоже умерли преждевременной смертью, погибли в автокатастрофе, виной которой стали гололед и пьяный водитель встречной машины. Но их погребение не сопровождалось салютом, их гробы не были обернуты звездно-полосатыми флагами, возле их могил не стояли одетые в мундиры полицейские, многие из которых не сдерживали слез, не выводили тягучие мелодии волынки.
Об их гибели не писали газеты – ни местные, ни тем более региональные, их соседей не атаковали журналисты, выискивающие любую достойную внимания новость Гибель Линдси сделала ее знаменитой, точнее – печально знаменитой, но скажи ей об этом кто-нибудь при жизни, она бы цинично рассмеялась. Потому что какая разница, в славе или бесславии тело опускают в землю? У края могилы стояла Кейтлин, крепко прижимая к груди небольшой треугольник флажка, сунутый ей кем-то из присутствующих. Когда почти все ушли, она продолжала стоять, размышляя и о жизни, и о похоронах Линдси, своей сестры. Так уж сложилось, что они не были очень близки, но они любили и уважали друг друга.
«Поздно сожалеть, что сложилось именно так, а не иначе», – думала Кейтлин.
Уайат Меткалф остановился рядом с ней.
– Давайте я подвезу вас до мотеля, – предложил он.
Традиционных поминок решили не устраивать, потому что она их не любила и никогда в них не участвовала. Ей претили приглушенные голоса за хорошо накрытым столом, высокопарные речи, вереницы машин и венки с черными лентами у входных дверей.
«Предайте мертвых земле и продолжайте жить», – говорила она с шокирующей полицейской прямотой. Или сиротской. Кейтлин вдруг страстно захотелось понять, откуда в Линдси появился этот цинизм.
Но и узнать об этом было тоже поздно.
Поздно было интересоваться, какой фильм ей больше нравится, какой роман произвел на нее самое сильное впечатление и продолжает ли она так же любить поп-корн. Слишком поздно извиняться за пропущенные дни ее рождения, сочувствовать ей в ее тяготах, которые испытывала она, одинокая женщина, сама пробивавшая себе дорогу в жизни, и выспрашивать, не ошиблась ли она в выборе мужчины.
Время безжалостно ушло. Поздно, все слишком поздно…
Подняв глаза на ожидавшего ее ответа шерифа, Кейтлин сказала:
– Спасибо, не нужно. Здесь недалеко, я дойду пешком, – и прибавила: – Здесь все слишком близко.
Шериф чувствовал себя неловко, хотя, сказать по правде, в последние дни это чувство ни на мгновение не покидало его.
– Могу я чем-то помочь вам? – спросил он.
– Нет, спасибо. – Кейтлин покачала головой. – Я пробуду здесь совсем недолго. Соберу ее вещи, приберу квартиру, оформлю все необходимые бумаги – и сразу же уеду.
– Мы поймаем его, Кейтлин. Обещаю вам – мы поймаем эту сволочь.
Кейтлин понимала: если она признается шерифу, насколько ей безразлично, схватят они или нет зверя, укравшего у нее жизнь ее сестры, тот крайне удивится. Но разве этим можно вернуть ей Линдси? И кроме того…
Преступник был совсем из другого мира. Судя по тому, что ей о нем рассказывали, он потерял все человеческое, превратился в бесчувственного хищника. Не ненависть, которую еще как-то можно понять, и не психическая болезнь, сопровождающаяся голосами, руководили им и толкали на убийство.
Он как ни чем не бывало забирал деньги, после чего хладнокровно убивал свою жертву, ставшую ему ненужной.
– Поймайте, – наконец ответила она, чувствуя, что ее молчание затянулось. – Я буду рада, если вам удастся это сделать. Ну и что же вы стоите? Идите и ловите его, – прибавила она с негодованием и обернулась к шерифу. Она заметила, как кровь бросилась ему в лицо, бледное, изможденное, и пожалела, что сорвалась. На миг в ней мелькнуло желание извиниться перед ним, объясниться, но она отбросила его. В конце концов, ей было совершенно все равно, что он о ней подумает.
– Кейтлин…
– Я в полном порядке, – произнесла она и подумала, что все банальности, которые она говорила в последние дни, должно быть, высвечиваются у нее на лбу. – Извините. Спасибо, – тихо произнесла она.
Он еще немного постоял, затем повернулся и ушел. Кейтлин не обернулась, не посмотрела ему вслед. Она не замечала, как вокруг нее начало пустеть. Она видела перед собой только кладбищенских рабочих, терпеливо и неподвижно с печальными лицами ожидавших просьбы приступить к финальной части церемонии – погребению.
Гроб с телом Линдси еще не был опущен, он висел у самого края могилы. В воздухе стоял густой сладковатый аромат цветов, к которому примешивался запах свежевырытой земли.
– Оставь ее, – донеслось до Кейтлин. – Теперь нужно уходить.
Кейтлин подняла голову, скользнув взглядом по отливающему тусклой бронзовой краской гробу, и на противоположной стороне могилы увидела Саманту Берк. Сейчас она совсем не напоминала ту мадам Зарину из цирка – без цветастых шалей и юбок, чалмы и толстого слоя косметики она выглядела как обычная, причем довольно молодая, женщина.
Впрочем, нет, отметила Кейтлин, было в ее облике что-то не совсем обычное.
Особенной делал ее пронизывающий взгляд, прямой и честный. Она словно прожигала им насквозь, догадывалась о том, что другие в себе даже не подозревали, видела то, что гораздо дальше границ реальности.
Кейтлин вспомнила, как Саманта обожгла себе руку ее кольцом, и подумала, что странно, должно быть, чувствует себя человек, умеющий разглядеть вещи, которые другим представляются лишь в их воображении.
– Оставь ее, – повторила Саманта. Она поежилась под черным не по размеру большим пиджаком и сунула руки в карманы, словно начала вдруг замерзать. То ли от промозглого холода, то ли от чего-то еще.
Впервые за весь день Кейтлин воздержалась от банальностей.
– Почему? – просто спросила она.
– Потому что пора уходить, – ответила Саманта. – Пора пережить это время, – прибавила она холодно, почти бездушно.
– Потому что так хотела бы Линдси? – бесцветным голосом спросила Кейтлин.
– Нет. Просто так всегда делают. Смиряются. Мы облачаем их в лучшие одежды, укладываем в обитые шелком ящики, чтобы им было сухо, помещаем в бетонированные склепы, чтобы оградить их от червей, потом ставим памятники с надписями, засеиваем землю травой, а потом навещаем их, более или менее регулярно, приносим цветы и разговариваем с ними, как будто они могут услышать нас.
Кейтлин заметила, что кладбищенские служители бросают на Саманту неодобрительные взгляды. Они явно хотели бы возразить ей, но смолчали. Про себя же она отметила, что впервые за много дней слышит нормальную человеческую речь, без ненужного пафоса и вымученной патетики.
– Посещать ее я смогу очень редко. Соберу вещи и сразу же уеду, – сказала Кейтлин.
– Чтобы жить своей жизнью. – Саманта кивнула. – У мертвых – свой путь, у нас – свой.
Кейтлин с интересом разглядывала Саманту.
– Так ты считаешь, что за этим есть еще что-то?
– Конечно, есть, – ответила Саманта будничным тоном.
– Ты точно знаешь?
– Да.
– И рай есть, и ад?
– Да, как было бы просто и славно, правда? Стал хорошим – попал в рай, остался плохим – отправляйся в ад. Либо черное, либо белое, без всяких полутонов. Достаточно следовать правилам – и все превратились в ангелов, а жизнь – в путешествие по прекрасному саду. Нет, жизнь намного сложнее, потому мне и непонятно – с чего это мы решили, что за смертью ничего нет? Ничего подобного. Жизнь бесконечна, только формы у нее разные. Она сложна, многообразна, многослойна и уникальна для всякого человека. Вот в чем я уверена.
Кейтлин, нисколько не удивившись, почувствовала, что в речи Саманты она нашла утешения больше, чем во всех проповедях, что она слышала, начиная с воскресной школы.
– Холодно тут и сыро, – сказала Саманта. – И служащие ждут, им еще нужно закончить работу. Давай не будем им мешать. Пойдем зайдем куда-нибудь и выпьем по чашке горячего кофе или чая.
Кейтлин перевела взгляд на гроб, в котором покоилась ее сестра, затем снова посмотрела на Саманту и кивнула.
– Кофе? С удовольствием, – ответила она и вслед за Самантой направилась к шоссе.
Пока они выходили с кладбища, Кейтлин ни разу не обернулась.
Лео Тедеско стоял в отдалении, но тем не менее хорошо видел, как проходила церемония. Он, правда, не слышал ни слов священника, ни речей, но и не особенно сожалел об этом. Подходить ближе он не стал – смерть угнетала его, а насильственная смерть причиняла почти физическую боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38