— Я уверен, что вы очень утомились во время перелета. — Он взмахнул бахромой густых ресниц, какие ей редко приходилось встречать даже у женщин. — Сожалею, что у вас не было шанса передохнуть, прежде чем окунуться во все это.Голос его был мягкий и настолько пронизан сочувствием к ней, что она стала обретать обычную для себя уверенность. Возможно, все пройдет не так ужасно, как кажется.— Я прекрасно себя чувствую, — уверила она его.— Вы уверены? Я знаю, как много людей ищет встречи с вами, мисс Сомервиль, но приложу все старания, чтобы избавить вас от них, по крайней мере в первое время.Ей захотелось завернуть его в целлофан, обвязать бантиком и положить под новогоднюю елку. Ее внутренние радары, сигнализирующие об опасности, молчали, и это означало, что ей не надо разыгрывать перед ним роль соблазнительницы.Она понизила голос так, что он едва мог слышать ее:— Почему бы вам просто не побыть сегодня рядом со мной? У меня такое чувство, что мне понадобится ваша помощь.— Я буду только счастлив, мисс Сомервиль.Они обменялись улыбками, и у нее появилось странное, но приятное чувство, будто она знает его много лет.Он повел ее по бесконечным коридорам вдоль однообразных кабинетов, на дверях которых мелькали эмблемки в виде футбольных мячей, вымпелов и призовых кубков. По пути он успел представить ее доброй дюжине мужчин, большинство из которых были одеты в голубые рубашки с эмблемой «Звезд». Они все, казалось, имели какие-то титулы, которые Фэб не была в состоянии запомнить.Не в пример своим довольно небрежно одетым сотрудникам ее нежданный союзник носил прекрасно сшитый черный в елочку костюм и накрахмаленную белую рубашку, украшенную репсовым галстуком и французскими манжетами. Его кожаные полуботинки сияли.— Вы не сказали мне своего имени.— О Боже! — Он шлепнул себя по лбу и широко улыбнулся, отчего на щеках появились его очаровательные ямочки. — Я так волновался, что совершенно забыл об этом. Меня зовут Рон Мак-Дермит, мисс Сомервиль.— Пожалуйста, Рон, зовите меня просто Фэб.— Это большая честь для меня, мисс Сомервиль. Они миновали плотно заставленное столами, разделенное перегородками бюро, затем, совершив крутой поворот, очутились во втором крыле здания.Он взглянул на часы и нахмурился:— Мы должны сейчас быть у Стива Ковача. Он управляет игровым персоналом и хочет, чтобы контракты были подписаны как можно скорее.— Тренер Кэйлбоу представил мне этот вопрос чуть ли не вопросом жизни и смерти.— Это соответствует действительности. Во всяком случае, для «Звезд». — Он остановился перед дверью, на которой темнела небольшая медная табличка. — В прошлом сезоне наша команда была худшей по очкам в лиге. Наши фаны отвернулись от нас, и мы играли на стадионах, заполненных едва ли не наполовину. Если мы потеряем Бобби Тома, будет еще больше пустых мест.— Вы считаете, что мне надо подписать эти бумаги, чтобы не случилось беды?— О нет. Вы — босс. Я могу только давать советы, но «Звезды» — ваша команда, и окончательное решение принимаете вы.Он говорил так искренне, что ей захотелось взять его голову в ладони и чмокнуть прямо в прелестный маленький ротик.Стив Ковач был ветераном, закаленным десятилетиями футбольных боев. Одет он был в рубашку с короткими рукавами, у него были редеющие темные волосы, мощная челюсть и красноватый цвет лица. Фэб нашла его просто устрашающим, и, пока Рон представлял их друг другу, она пожалела, что надела брюки. Но поскольку вызов следовало принять, она демонстративно распахнула полы своего жакета и уселась в кресло наискосок от его стола.— Как я понимаю, мне необходимо подписать тут какие-то бумаги.— Совершенно верно, мисс. — Он с трудом отлепил свой взгляд от ее блузки и подтолкнул к ней пачку документов. Она вынула из сумочки очки для чтения и надела их.Дверь за спиной Фэб отворилась, и она напряглась. Ей не было нужды поворачивать голову, она знала, кто это; что-то изменилось в самой атмосфере помещения. Возможно, в ней появился тонкий запах лимона, на который она обратила внимание еще в Нью-Йорке, а может быть, турбулентные завихрения воздуха предвосхитили появление сверхмощного тела. Мысль о том, что она до сих пор помнит его запах, почти испугала ее, и она еще шире распахнула жакетик.
— Искренне рад, что вы решились приехать, мисс Сомервиль. — Отчетливый оттенок сарказма вплетался в его тягучее произношение выходца из Алабамы. До недавних пор она не считала южный акцент особенно привлекательным, но теперь была вынуждена признать, что есть нечто обаятельное в этих растянутых гласных. Она продолжала просматривать документы.— Будьте сдержаннее, мистер Кэйлбоу, или я натравлю на вас Пу.Прежде чем он смог парировать укол, она вскинула голову, держа в руках контракт Бобби Тома:— Восемь миллионов долларов? Вы хотите платить этому юнцу восемь миллионов долларов за то, чтобы он ловил футбольный мяч! Мне казалось, эта команда испытывает финансовые затруднения…Дэн привалился к стене слева от нее, скрестив руки на груди.— Хорошие игроки не могут стоить дешево. Вы поймете это в каких-нибудь пять лет! Она все не могла успокоиться:— Это же невероятные деньги!— Он стоит каждого цента из них, — вступил в разговор Стив Ковач. — Ваш отец, между прочим, одобрил этот контракт.— До или после смерти?Дэн улыбнулся. Фэб взглянула на единственного в этой комнате человека, которому могла доверять, желая убедиться, что об этом безумном контракте было действительно известно ее отцу. Рон утвердительно кивнул.Стул Ковача заскрипел, он повернулся к Дэну, подчеркнуто игнорируя хозяйку:— Тебе известно, что «Жеребята» платили Джонни Юнитасу всего десять тысяч в год? И это после того, как он привел их к призам двух чемпионатов.Эти мужчины были определенно ненормальными, и она решила добавить им капельку разума:— В таком случае почему бы вам не избавиться от Бобби Тома Дэнтона и не нанять этого Юнитаса? Вы могли бы утроить предлагаемую ему «Жеребятами» сумму и таким образом сэкономить кучу миллионов.Дэн Кэйлбоу расхохотался. Громко, искренне, совсем по-детски. Уронив голову, он раскачивался из стороны в сторону, и грудь его заходилась от смеха.Стив Ковач уставился на нее с таким выражением, словно ему в задницу вставили дамский зонт.Ее глаза метнулись к Рону, на лице его светилась сочувственная улыбка.— Я что-то не так сказала? — спросила она. Наклонившись, он погладил ее по руке и прошептал:— Джонни Юнитас сейчас на пенсии. Ему… гм… около шестидесяти. И он был всего лишь защитником.— О!— Но если бы он все еще продолжал играть и… гм… был бы помоложе, это могло бы быть великолепным предложением.— Благодарю, — с достоинством ответила она.Все еще не поднимая головы, Дэн вытер глаза большими пальцами.— Джонни Юнитас. Господи…Разозленная до глубины души, она развернулась в его сторону, одновременно сорвав с себя очки и бросив их на кучу бумаг:— Вы зарабатывали столько же, когда играли? Он посмотрел на нее влажными глазами:— Начинающие игроки зарабатывают поначалу гораздо больше. Ставки снижаются, когда они оботрутся.— Больше, чем восемь миллионов?— Да.Она швырнула контракт Бобби Тома на стол:— Чудненько. В таком случае почему бы вам не подписать это?Вскочив с места, она гордо прошествовала к выходу. Она пробежала половину коридора, когда сообразила, что ей некуда идти. Слева от нее находился пустой кабинет. Она вошла в помещение и закрыла за собой дверь, жалея, что не сдержалась и опять позволила своему языку взять верх над мозгами.Засунув руки в карманы жакета, она подошла к витражным окнам, расположенным позади стола, и посмотрела на пустые тренировочные поля. Что она знала 6 нападающих, о восьмимиллионных контрактах?Она могла вести длительные беседы со знатоками живописи на четырех языках, но ни один из них не мог помочь ей сейчас.За ее спиной скрипнула дверь.— Вы в порядке? — мягко спросил Рон.— Я чувствую себя отлично.Она повернулась и увидела в его глазах неподдельное участие.— Вы должны их понять. Вы должны научиться понимать футбол.— Я ненавижу эту игру. Я не желаю ничего понимать.— Боюсь, вам придется сделать это, если вы собираетесь стать частью этого мира. — Он грустно улыбнулся ей. — Они не берут пленных. Профессиональные футболисты — самый закрытый клуб в мире.— Что вы имеете в виду?— Он закрыт для аутсайдеров. Существуют тайные системы опознавательных знаков и тщательно разработанные ритуалы, в которых разбираются лишь они. Там действуют свои неписаные законы, и если вам вздумается спросить, отчего они таковы, вы тут же окажетесь вне этой касты. Это закрытое общество. Туда не допускают женщин. И мужчин, не доросших до их уровня.Она отошла от окна и посмотрела на него с любопытством:— Вы говорите о себе? Он смущенно рассмеялся:— Это ведь очевидно, не так ли? Мне тридцать четыре года. Я говорю всем, что во мне пять футов и десять дюймов роста, но на самом деле едва дотягиваю до пяти. Я все еще надеюсь войти в состав команды. И так продолжается всю мою жизнь.— Отчего это все так важно для вас?— Так уж сложилась жизнь. Еще совсем малышом я ни о чем другом думать не мог. Я взахлеб читал о футболе, я мечтал о нем, я ходил на любую игру, когда представлялась возможность. Кто играл и с кем — значения не имело. Я обожал игровые эпизоды — их ритм и отсутствие моральной двусмысленности. Я даже полюбил агрессивность игры, поскольку в ней тоже заложен элемент безопасности — никаких неожиданных катастроф, пылающих поездов и разбросанных мертвых тел. Я делал все, но не участвовал в игре. Я был слишком мал ростом, слишком неуклюж. Возможно, я просто плохо хотел этого, но я никогда не мог удержать мяча. — Он застенчиво улыбнулся. — Я был первым учеником в школе, я получил государственную стипендию и был принят в Йельский университет. Но я бросил бы все в одну секунду, если бы меня включили в состав команды. Если бы, хотя бы раз, я смог донести мяч до цели.Она поняла, что им владеет неодолимая страсть, но предмет этой страсти, на ее взгляд, не стоил таких терзаний. Фэб кивнула в сторону бумаг, которые он держал в руках:— Вы хотите, чтобы я их подписала, не так ли? Он подошел поближе, его глаза блестели.— Я могу лишь советовать вам, но буду рад, если вы прислушаетесь ко мне. Я считаю, что эта команда имеет блестящее будущее. Дэн темпераментен и требователен. Иногда он перегибает палку, но тренерского таланта у него не отнять. У нас отличный потенциал и прекрасные резервы. Я понимаю, в ваших глазах каждый контракт выглядит как целое состояние, но футбол сам по себе приносит хорошие деньги. Я думаю, наши контракты — это хорошая долговременная инвестиция.Она выхватила бумаги из его рук и быстро нацарапала свою подпись в тех местах, которые он указал. Покончив с этим, она почувствовала головокружение от сознания, что она только что пустила в распыл миллионы долларов. Однако все это в конечном счете обернется головной болью Рида, так что беспокоиться не о чем.Дверь отворилась, и вошел Дэн. Он быстро взглянул на Рона, и тот коротко кивнул ему.Фэб готова была держать пари на что угодно, что лицо его, в этот момент прояснилось.— Почему бы тебе не отнести эти бумаги Стиву прямо сейчас, Рональд?Рон вновь кивнул и вышел из комнаты, прежде чем Фэб смогла остановить его. Кабинет ощутимо уменьшился в размерах, как только они остались вдвоем.Дэн меж тем прошел за стол и уселся, и тут до нее дошло, что это его кабинет. Голые стены, незанавешенное окно. Никаких благодарностей и фотографий. Только простые книжные стеллажи и железный высокий шкафчик напротив довольно-таки продавленного дивана. Телевизор и видеокамера в дальнем углу. Она отвела глаза от глубокой выбоины в стене.Она ждала, что он начнет доставать отовсюду пустые банки из-под пива и крушить их ударами своих кулаков, но он кивнул на один из стульев. Она предпочла диван, потому что он стоял дальше.Стул скрипнул, когда он откинулся на его спинку.— Я уже пообедал, мисс, возьмите себя в руки; Я не собираюсь выходить на охоту.Она подняла голову и одарила его неопределенной улыбкой:— Это очень плохо, тренер. Я надеялась, что вы голодны. Он улыбнулся:— Я рад, что встретил вас в свои тридцать семь, а не в семнадцать.— Почему так?— Потому что теперь я стал гораздо умнее.— Это бросается в глаза.— Вы всю жизнь охотились на мужчин или встали на эту дорогу недавно?— Я уложила в мешок первого, когда мне стукнуло восемь лет. Это был малыш-скаут по имени Кении.— Восьмилеточка. — Он восхищенно присвистнул. — Я даже не берусь вообразить, что вы творили с мужским населением к семнадцати годам.— Это было не очень приятное зрелище. — Продолжая словесную игру, она лихорадочно соображала, как изменить тему разговора. Припомнив о пустых тренировочных полях, она кивнула в сторону окна. — Где же ваши игроки? Почему не шлифуют свои таланты?— Сегодня вторник. Это единственный день в неделе, когда мы даем парням выходной. Многие из них используют его для занятий общественной деятельностью, тренируют мальчишек, навещают больных и вообще занимаются такого сорта делами. Прошлый вторник я, например, провел в детском саду на съемках программы для «Общей дороги».— Понятно.Добродушие его исчезло. Скользящим движением он двинул к ней через стол картонную папку:— Это характеристики трех человек, которых Стив Ковач и я считаем лучшими кандидатами на замещение должности главного менеджера; тут имеются также и наши комментарии о каждом из них. Почему бы вам не просмотреть эти бумаги сегодня вечером? Подумайте и, если хотите, посоветуйтесь с Ридом.— Пока я владею этой командой, тренер, я буду принимать решения сама.— Отлично. Но вам надо пошевеливаться. Она приняла папку.— А что с теперешним главным менеджером? Он уже уволен?— Еще нет.Когда он больше ничего не добавил, ее желудок болезненно сжался. Она не хотела решать чью-то судьбу и тем более лично нажимать на гашетку, глядя в глаза приговоренного. Ей показалось, что Дэн понял ее состояние.После непродолжительного молчания он сказал:— Обычно это работа владельца, но у вас, я вижу, и без того голова идет кругом, поэтому я попросил Стива снять с вас эту заботу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49