— Вы что, с ума сошли? — крикнула она и вскочила на ноги.
Алекс, несколько ошеломленный, приподнялся на локтях, настороженно глядя, как она отряхивает платье.
— Я?! — переспросил он, не веря своим ушам. — Я, сударыня, не пел песенки свинье!
— Вы ее испугали! Неужели вы не видели, что до этого она вела себя вполне прилично? — закричал ангел.
Порядком удивленный, Алекс с трудом сел, нашел свою шляпу и поднялся на ноги. Что эта девчонка себе позволяет? На него еще никто никогда не кричал. Даже голоса не повышал.
— Возможно, я испугал ее, но вы-то о чем думали? — парировал он. — Эта свинья намеревалась проглотить вас целиком, а вы стояли и пели, как актриса на сцене!
— На сцене? Я ее успокаивала, неужели вы не поняли? — воскликнула она и подбоченилась, сверкая глазами.
— Успокаивали? Что за чушь! Глупышка вы эдакая, ведь она могла вас убить!
— Да кто вы такой, чтобы называть меня глупышкой? — закричала она, но гнев исчез с ее лица с быстротой облачка.
И она рассмеялась.
Не вежливым смешком, который он привык слышать отдам, а смехом, исходившим из самой глубины души. Она обхватила себя руками, словно пытаясь сдержать смех, и весело откинулась назад. Лучи солнца, озаряющего землю, блестели на ее волосах, зажгла я темно-золотые отблески в густых прядях. За розовыми губами приоткрылся ряд ровных белых зубов; она смеялась так, что в уголках ее блестящих синих глаз показались слезы. Алекс, совершенно не привыкший к такому безыскусному проявлению радости, нервно переминался с ноги на ногу.
— Р-разве вы н-не понимаете? — сквозь смех проговорила она, вытирая выступившие слезы. — О чем мы спорим? О какой-то упрямой старой свинье! — весело воскликнула она, и снова последовал взрыв смеха.
«Это прекрасно, что после такого испуга с ней не приключилась истерика, — думал Алекс. — Напротив, она развеселилась и заразила меня своим весельем».
— Вы не ушиблись? — спросил он, растянув губы в улыбке. Она покачала головой, отчего завитки заплясали вокруг ее безупречного лица.
— Нет, — ответила она, усмехнувшись. — А вы?
— Тоже нет.
Она посмотрела на него сквозь густые загнутые ресницы.
— Мне, знаете ли, очень стыдно! Я свалилась прямо вам на голову! Думала, вы… вы отодвинетесь.
Алекс наклонился за своей шляпой и хмыкнул.
— В мои намерения входило помочь вам переправиться через ограду.
Она от души рассмеялась.
— И вы полагали, что я буду перебираться через нее на цыпочках, когда за мной гналась эта зверюга?
— Пожалуй, да, — нерешительно признался он. Господи, ее улыбка сверкает так же ярко, как это проклятое палящее солнце.
— Я — Лорен Хилл, — представилась она, протягивая руку. Внутри у него пробежал холодок, когда он легонько сжал ее длинные, изящные пальцы.
— Алекс Кристиан, — произнес он, не отрывая глаз от ее руки. Наконец, спохватившись, взглянул на нее.
Слегка покраснев, она медленно высвободила руку, бросила взгляд на носки своих неуклюжих башмаков и чопорно сжала за спиной руки.
— Можно подумать, свинья решила, что в качестве трапезы вы не стоите ее усилий, — заметил он.
Она резко вскинула голову и, тихо ахнув, стала оглядываться по сторонам.
— Да куда же подавалась эта дурацкая свинья? — тихонько прошептала она. — И почему Люси каждый раз убегает? Можно подумать, будто мы ее не кормим!
— Люси?
— Мы назвали ее Люси восемь лет назад, когда стало ясно, что она слишком стара и уже не годится на хороший рождественский обед.
— Понятно. И часто вы поете ей песни? — спросил он, и уголки его губ изогнулись в какой-то странной усмешке.
— Нет, — тихо ответила она, не отрывая глаз от его губ, — только когда она сердится.
О небо, как бы ему хотелось, чтобы она смотрела на его губы совсем по-другому! Охваченный непривычным для себя возбуждением, он резко повернулся в сторону бахчи.
— Очевидно, Люси любит тыквы.
— Да, очень любит.
Нахмурившись, мисс Хилл подошла к изгороди. Алекс невольно последовал за ней, любуясь мягким изгибом ее стройных бедер и роскошными вьющимися волосами, развевающимися на ветру.
Вдруг она обернулась и внимательно посмотрела на него.
— Вы сбились с дороги?
— Сбился с дороги? — переспросил он заикаясь.
— Да. Надеюсь, не будет с моей стороны дерзостью спросить, по какой причине вы находитесь здесь?
Алекс был так очарован ее сапфировыми глазами и так удивлен ее не совсем обычным поведением, что не сразу ответил.
— Видите ли, я потерял ориентацию. — «Если не рассудок», — подумал он про себя. — Дело в том, что мой конь поранил ногу, и я пошел за помощью пешком. Думал, Пемберхит неподалеку…
— Еще три мили, — обнадежила его мисс Хилл. — А где ваш конь?
— На маленькой полянке в нескольких милях к югу. Не будете ли вы так добры указать, в каком направлении нужно идти? — спросил он, испытывая неудобство от того, что смотрит на нее с обожанием, точно мальчишка. Но ведь он простой смертный, а таких замечательных глаз, как у нее, никогда не видел.
— Значит, вы пойдете в Роузвуд! А когда Руперт вернется из города, я пошлю его за помощью, — сказала она и так очаровательно улыбнулась, что он судорожно сглотнул.
Он уже слышал о Роузвуде Руперт? Значит, она замужем?
— Ваш муж сейчас дома?
— Муж? — переспросила она смущенно и вдруг рассмеялась. — Я не замужем, мистер Кристиан. Руперт живет в Роузвуде — я хочу сказать, с моим дядей, братом и со мной. Ах да, еще миссис Питерман, — поспешно добавила она.
Он так обрадовался, что она не замужем, что даже сам удивился.
— Буду весьма признателен Руперту за помощь.
Все еще улыбаясь, она перекинула прядь волос через плечо. И сделала это так изящно, что Алекс снова сглотнул.
Потом указала на едва различимую тропу и сказала извиняющимся тоном:
— Боюсь, придется еще немного пройти.
— Сожалею, что не могу предложить вам экипаж. Она хихикнула. Говорить в сложившейся ситуации об экипаже было и в самом деле смешно.
— О, сегодня слишком хороший день, чтобы ездить в экипажах, мистер Кристиан. Пройдет, пожалуй, не один месяц, прежде чем мы снова сможем насладиться такой погодой.
Хорошая погода? А он прямо-таки задыхается от жары. Слегка прихрамывая, Алекс шел рядом с этим очаровательным созданием. Ее взгляд остановился на темно-красной струйке, вытекающей из его сапога.
— Полагаю, это ежевика.
— Не поняла.
Он указал на свою ногу.
— Видимо, Юпитер попал в заросли ежевики, — объяснил он.
— Ах, ежевика, — пробормотала она, но он уже успел заметить, как зарделось ее лицо.
— Где вы выучили песенку, которую пели? — спросил он после наступившего молчания.
— Это песенка из шекспировской пьесы, — отмахнулась она.
— Из «Двух веронцев», — уточнил он. Мисс Хилл бросила на него удивленный взгляд.
— Ну да! Откуда вы знаете? — Она просияла, не скрывая восторга.
Откуда он знает? Он был меценатом, брал ложи в лучших театрах и концертных залах Европы. Но сейчас разговор о таких вещах мог показаться несколько неуместным.
— Я поклонник Шекспира, — просто ответил он.
— Ах, «Сладкогласый лебедь Эйвона», — вздохнула девушка.
Алекс выгнул бровь. Поет Шекспира и цитирует Бена Джонсона?
— Вы читали мистера Джонсона?
Ангел засмеялся.
— Мы живем в стороне от торных дорог, сэр, но не настолько отстали, чтобы не читать английской литературы.
Он кивнул, не в силах оторвать от нее взгляд. Простое коричневое платье и грубые башмаки делали ее похожей на деревенскую девчонку. Но судя по речи, она была хорошо воспитана и к тому же образованна. Впрочем, какое это имело значение, когда она смотрела на него своими сапфировыми глазами? Она откинула со лба волосы. Алекс с трудом поборол желание коснуться этой шаловливой пряди.
— Вы любите стихи? — спросила она.
Он кивнул, назвав парочку своих любимых поэтов. И очень удивился, потому что она знала обоих и продекламировала несколько строк из их стихотворений. Он был потрясен. Вот уж не ожидал найти на бахче столь удивительное существо.
Спустя четверть часа показался амбар. Три дойных коровы щипали траву. Их пас маленький мальчик. Девушка заметила, что ее спутник смотрит на амбар, и с гордостью сообщила:
— У нас только что родилась телка. Хорас боится, как бы самая большая корова не затоптала малышку, вот и определил себя в пастухи.
«Хорас, наверное, ее сын», — подумал Алекс и похолодел, когда бросил взгляд в сторону мельницы.
— Сколько же у вас детей?
— В настоящее время пятеро. Иногда бывает шестеро, а то и семеро.
Как ни смешно, он не был удивлен, только чуть-чуть разочарован. Алексу почему-то казалось, что деревенские женщины постоянно рожают детей, и сколько их у его новой знакомой на данный момент, его не касается. Деревенские дети, к несчастью, часто болеют и умирают. И все же он спросил:
— У вас пятеро детей? — И рассердился на себя за это. Она остановила на нем взгляд своих темно-синих глаз и, заметив на его лице удивление, рассмеялась.
— Да нет, сэр, это не мои! Дети, живущие в Роузвуде, — наши подопечные. Сироты, — пояснила она, — за исключением Руперта.
Внезапно на гребне холма появился еще один мальчик, потом Алекс увидел четыре трубы над маленьким помещичьим домом. Мисс Хилл помахала рукой. Слава Богу, что это не ее дети, подумал с облегчением Алекс, идя за ней к амбару. Малыш, пасший коров, с виду не старше семи-восьми лет, бросился им навстречу.
— Хорас, смотри, куда ступаешь! — крикнула она и засмеялась, наморщив носик. — Стадо у нас маленькое, но удобрений производит в избытке.
Алекс хотел сказать, что, по его глубокому убеждению, это присуще всем стадам, однако насторожился, услышав крик. Он решил, что второй мальчуган ушибся, круто повернулся и с трудом сдержал возглас изумления, увидев на его лице отвратительное родимое пятно.
— Да ну же, Леонард, ведь это не пират, — сказала, смеясь, мисс Хилл.
Прикоснувшись к его виску, она улыбнулась ему так лучезарно, словно мальчуган был самим Адонисом.
Боже правый, она действительно ангел.
Алексу снова показалось, что все происходящее — сон. Мальчики смотрели на мисс Хилл с обожанием, а она, ангел во плоти с голосом из чистого золота, смеясь, угощала их рассказом о приключениях Люси, ласково касаясь то одного, то другого своими изящными пальчиками. Уверенный, что рот у него разинут от удивления, Алекс сжал челюсти, пытаясь сохранить совершенно бесстрастный вид.
— Мистер Кристиан, можно представить вам Леонарда? — И она, улыбаясь, указала на мальчика с родимым пятном. — И Хораса тоже.
— Добрый день, — услышал Алекс собственный голос.
— Добрый день, сэр, — прощебетали мальчики в унисон.
— У нас в Роузвуде еще четверо воспитанников, — сказала мисс Хилл. — Салли, Теодор и Лидия сейчас в доме. Руперт и мой брат Пол поехали с дядюшкой в Пемберхит.
— Сегодня очередь Теодора присматривать за Салли, — сообщил Леонард Алексу.
Тот решил, что Салли болеет какой-то ужасной болезнью. Мисс Хилл между тем велела мальчикам бежать вперед и предупредить миссис Питерман, что у них гости.
— Я побегу с вами наперегонки до самого верха! — крикнул Хорас, и мальчики со всех ног помчались к дому.
— Сейчас время обеда. Представляю, как вы проголодались, — проговорила мисс Хилл. Алекс улыбнулся:
— Мне бы не хотелось быть навязчивым.
— Навязчивость здесь ни при чем, сэр. Мы будем очень рады.
— Если вы уверены… Не могу не признаться, что действительно проголодался.
Он и сам не знал, что заставило его согласиться. Отчасти ему хотелось еще раз взглянуть на родимое пятно мальчика, посмотреть, как выглядят остальные дети. А главное — как можно дольше любоваться ангелом. Все это — Роузвуд, Люси, прелестная словно ангел девушка — глубоко заинтересовало Алекса, он даже замедлил шаг. Но мисс Хилл уже поднималась по холму, и он поспешил следом.
Лорен не заметила, что идет очень быстро. Боже мой, она просто спятила! Едва приглашение к обеду сорвалось с ее губ, как она подумала: а вдруг Итан вернулся? Побледнев при мысли об этом, Лорен ускорила шаг, стремясь оказаться дома быстрее, чем гость. Ей было стыдно, что такой достойный, образованный человек встретится с Итаном.
Она уже почти бежала и влетела бы прямо в двери, не останови ее мистер Кристиан осторожным прикосновением к ее руке. Лорен изумилась и мгновенно опустила глаза проверить, не охвачена ли рука огнем. Ибо именно это она почувствовала: странное покалывающее ощущение быстро распространилось до самой груди. Затаив дыхание, Лорен взглянула на своего спутника. Господи, Алекс Кристиан, кто бы он ни был, без сомнения, самый красивый мужчина из всех, с кем ей доводилось встречаться. Он был больше шести футов ростом. Каштановые волосы отливали золотом, изумрудные глаза излучали тепло, способное растопить лед. Не говоря уже о том, что под его взглядом она сама таяла.
— Прошу прощения, мисс Хилл. Не подумайте, что я умираю с голоду! — Он усмехнулся.
Щеки Лорен запылали; как, должно быть, глупо она выглядела, когда бежала к обеденному столу, точно Люси к своим помоям. Он, похоже, ждал от нее ответа, но, Боже Всемогущий, Лорен не могла отвести от него глаз. Лицо у него было обветренное, грубоватое, с квадратным подбородком, покрытое густым загаром, плечи широкие и мускулистые, ноги сильные. Она попыталась взять себя в руки и рассмеялась, но как-то нервно, чувствуя, как горит у нее лицо, и ужасно обрадовалась, увидев на задней лестнице миссис Питерман с огромной глиняной миской в руках. Никогда в жизни она так не радовалась появлению экономки. Миссис Питерман, яростно взбалтывая содержимое миски, внимательно смотрела на мистера Кристиана.
— Миссис Питерман, могу я представить вам мистера Кристиана?
— Здравствуйте, миссис Питерман, — вежливо отозвался тот.
Экономка, прищурившись, посмотрела на Лорен и проворчала:
— Эта проклятая свинья уже в загоне. Я послала за вами Леонарда, опасаясь, как бы она вас не убила!
Лорен засмеялась, но как-то натянуто и, почувствовав это, вся внутренне сжалась.
— Она, конечно, пыталась, но мистер Кристиан любезно помог мне.
— Мисс Хилл слишком великодушна. Точнее было бы сказать, что она уцелела вопреки моей помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43