Или он думает, что она слепая? — Ну ладно. Я знаю, каковы мужчины, Алекс. Но… но… — Она замолчала, пытаясь собраться с духом. Алекс хотел взять ее за руку, но она покачала головой и жестом остановила его, потом снова заговорила. Голос ее дрожал: — Я знаю, каковы мужчины, но думаю, вы не дали мне возможности проявить себя. Я буду вам хорошей женой, клянусь жизнью. Но вы должны дать мне шанс!
Алекс, онемев, смотрел на нее. Верхняя губка у нее слегка дрожала, карие глаза блестели от едва сдерживаемых слез. Господи, что он с ней делает? Он смотрел на Марлен, охваченный угрызениями совести. Безмятежная и спокойная, она никогда ни о чем его не просила, а теперь просит дать ей шанс стать хорошей женой.
Глубоко пристыженный, он провел рукой по волосам. Она всегда вела себя как настоящая леди, а теперь просит об уважении. Подумать только! Об уважении. Как он ненавидел себя в этот момент! Как ненавидел бунтарский дух, который привнесла в его жизнь Лорен! Он страдал из-за темноволосого ангела, о котором мечтал день и ночь, в то время как подле него была милая молодая женщина, его будущая жена. С ней легко и спокойно, не то что с Лорен. Что за бес вселился в него?
— Я знаю, что я не такая… живая или хорошенькая, но я… Он схватил Марлен за руку и привлек к себе.
— Марлен, вы красавица, я буду гордиться вами. Мне жаль, любимая, очень жаль, что я заставил вас страдать. — Губы Марлен слегка приоткрылись от удивления; впервые чуть ли не за месяц Алексу захотелось попробовать их вкус. — Я тоже буду вам хорошим мужем, если вы дадите мне шанс, — сказал он и порывисто поцеловал ее в губы.
Марлен напряглась, руки ее бессильно повисли, в то время как его руки скользнули по ее спине. Алекс легко провел языком между ее губами. Она застыла точно мраморная статуя, зажмурилась, сжала губы. Он погладил ее по спине, пытаясь расшевелить. Напрасно. Она оставалась бесстрастной. Тогда он чмокнул ее в щеку и отпустил. Бедняжка густо покраснела от смущения.
— Алекс, я… Мама и папа в доме! — прошептала она.
— Ничего страшного, Марлен, ничего страшного, — солгал он.
Напряжение ее спало, и она прильнула к нему.
— Я буду вам хорошей женой, — прошептала она уже в который раз.
Все ясно, подумал он. Она будет хорошей женой, то есть покорной как овца. И останется девственницей до самой свадьбы, пока закон не обяжет ее покориться мужу. Со вздохом он обнял ее. Тут уж ничего не поделаешь.
Прошло дня два, бабушка вроде бы пошла на поправку, но врач предупредил, что опасность пока не миновала. Что в любую минуту может наступить ухудшение. И они терпеливо ждали. Алекс изо всех сил старался вести себя, как и положено жениху, проявляя заботу о Марлен. Он все еще ощущал беспокойство, однако надеялся в конце концов избавиться от него. Марлен, твердил он себе, — превосходная партия. Настанет день, и он будет благодарен ей за то, что она проявила столько терпения.
Он был в библиотеке, искал, что бы почитать, когда появился дворецкий Ризов.
— Прошу прощения, ваша милость, к вам нарочный.
— Нарочный?
— Из Лондона, ваша милость. Алекс кивнул:
— Пусть войдет.
Судя по виду, появившийся в дверях человек очень быстро скакал. Алекс пошел ему навстречу.
— От кого послание? — спросил он.
— От лорда Кристиана, ваша милость, — проговорил тот и протянул Алексу пакет. — Он велел передать, что вам нужно срочно ехать в Лондон.
Алекс кивнул, выудил из кармана пару монет и велел посыльному пройти в кухню. Потом распечатал пакет и пробежал глазами письмо. Артур сообщал, что вопрос о правах католиков будет обсуждаться в палате общин на следующий день. Но в палате лордов мнения разделились, члены ее чуть ли не дерутся, обсуждая этот вопрос. Присутствие Алекса совершенно необходимо, если он хочет, чтобы законопроект о реформах получил шанс пройти через верхнюю палату.
Алекс аккуратно сложил письмо, не признаваясь себе, что испытал огромное облегчение — наконец-то он вырвется из заточения! В Лондоне он будет заниматься только делами, готовиться к выступлению в палате лордов. Повернувшись, он вышел из библиотеки и отправился на поиски лорда Уиткома.
К вечеру он будет в Лондоне.
Глава 15
Алекс не верил, что это он сидит в фаэтоне на Рассел-сквер, держит на коленях букет гардений и собирается идти к ней. Господи, он и не припомнит, когда в последний раз был с визитом у дамы. Но выбора у него нет — за два дня, проведенных в Лондоне, беспокойство его достигло таких размеров, что он решил во что бы то ни стало увидеть ее. Иначе он спятит. Если, конечно, уже не спятил.
Он сидел в фаэтоне почти четверть часа. Когда свернул на площадь, увидел, что из дома вышел баварец с корзиной на плече; в корзине были, как показалось Алексу, помидоры. Алекс презирал этого красивого великана за то, что тот находится в Лондоне, преследует Лорен. За то, наконец, что несет на плече эту дурацкую корзину с помидорами.
Мимо прошла пожилая пара и с любопытством посмотрела на него. Вздохнув, Алекс заставил себя выйти из фаэтона. Прихватив гардении, подошел к парадной двери и постучал. Дверь открыл худощавый старик и смерил Алекса подозрительным взглядом.
— Добрый день, сэр. Могу ли я увидеть графиню Берген?
— Карточку, — потребовал старик.
Алекс вынул из нагрудного кармана визитную карточку и положил на поднос, поданный стариком. Дворецкий, взглянув на карточку, без долгих разговоров захлопнул дверь перед самым носом Алекса. Ошеломленный Алекс переминался с ноги на ногу, чувствуя себя просто посмешищем — ждать на лестнице, точно юный денди! К счастью, седовласый слуга вскоре опять растворил дверь и сказал:
— Гостиная, — кивком указав, куда следует идти.
Алекс тоже кивнул в знак благодарности и вошел. Как ни странно, он не обратил внимания на необычность обстановки. Единственное, чему Алекс отдал должное, так это набору доспехов, который попался ему по пути.
Войдя в гостиную, Алекс огляделся, но, к своему великому разочарованию, увидел там только Пола Хилла.
— Полагаю, вы — мистер Хилл. Я — Алекс Кристиан, герцог Сазерленд.
— Я знаю, кто вы, — отозвался Хилл и медленно поднялся с кресла, выпрямившись во весь рост, коего было в нем около шести футов; потом, прихрамывая, вышел из-за стола.
Алекс несмело указал на букет гардений.
— Могу ли я видеть графиню Берген? — спросил он, раздраженный тем, что приходится задавать вопросы.
— Нет. Она уехала кататься с лордом Уэстфоллом, — проговорил Хилл ледяным тоном и скрестил руки на груди — больше, по-видимому, для равновесия, чем для эффекта.
Разозлившись оттого, что Лорен опять находится в обществе Дэвида, Алекс вздохнул:
— Понимаю.
— Вот как?
Резкий тон удивил Алекса.
— Прошу прощения?
— Моя сестра не принадлежит к высшему обществу. Она бесхитростна и простодушна, и я совершенно не понимаю, зачем вы ее преследуете.
Подобные вещи Алекс называл «перейти к сути дела». Проклятые гардении действовали ему на нервы, и он переложил их на другую руку.
— Простите, мистер Хилл, — холодно возразил он, — но я не преследую вашу сестру. Я пришел к ней с визитом.
— Я не стану безучастно наблюдать за тем, как вы с ней играете! — заявил Хилл, напыжившись. — С какой стати вы наносите ей визит? Ее положение в обществе ниже вашего, и поскольку вы женитесь на леди Марлен, могу с уверенностью сказать, что вы просто играете ею!
Алекс, ошеломленный, тем не менее не мог не признать, что в его словах есть доля истины, и сердито прищурился.
— Мистер Хилл, на сей раз прощаю вам ничем не обоснованные обвинения в мой адрес. Если вы полагаете, что наше знакомство с графиней Берген нуждается в штампе «Одобрено обществом», то глубоко заблуждаетесь, — заявил он с оскорбленным видом, понимая, что лицемерит. — Вероятно, мне следует зайти в более благоприятный момент.
И, не дожидаясь ответа, он покинул гостиную, все еще держа на сгибе локтя несчастные гардении.
Проходя мимо дворецкого, старательно полирующего шарниры доспехов, Алекс остановился. Огляделся — и сунул цветы этому щуплому старику. Тот не моргнув глазом принял букет и положил между доспехами. Алекс воздел глаза к небу, прошел к своему экипажу, сел и пустил чалого быстрой рысью, не решив пока, куда направиться. Горький смех замер у него в горле. В последнее время он только и делал, что сомневался. Буквально во всем.
На следующий день ровно в два пополудни Алекс прибыл на Рассел-сквер верхом, не раздумывая спешился и дал двух-пенсовик парнишке, чтобы тот отвел лошадь на конюшню. После чего решительным шагом направился к парадному входу и резко постучал.
— Добрый день, — сказал он, когда дверь распахнулась. — Будьте добры сообщить мистеру Хиллу, что я пришел с визитом к его сестре. Повторно.
Странный дворецкий и глазом не моргнул, захлопнув дверь, как и накануне. Алекс стоял, небрежно прислонившись к косяку, пока дверь снова не отворилась.
— Гостиная? — спросил Алекс.
Ни единый мускул не дрогнул на лице дворецкого. Он молча кивнул и отступил в глубь вестибюля. Положив шляпу и перчатки на маленький столик, Алекс прошел через вестибюль, отметив про себя, что доспехи передвинуты на другое место.
Гостиная была пуста, и впервые Алекс заметил причудливую смесь обстановки и охотничьих трофеев. Но его внимание тут же привлекло постукивание трости о деревянный пол коридора.
— Меня ждете? — ухмыльнулся Хилл, который, прихрамывая, вошел в гостиную и с раздраженным видом направился к креслу.
— Я предпочел бы увидеть вашу сестру, но уверен, что ее нет дома, — сказал Алекс, когда Хилл опустился в кресло.
Пол бросил взгляд на шейный платок Алекса, перевел его на сюртук.
— Вы совершенно правы, — сказал он.
— Катается с лордом Уэстфоллом? Усмехнувшись, Хилл покачал головой:
— С графом Бергеном.
Алекс устремил глаза в потолок.
— Я и представить себе не мог, что кто-то еще любит кататься в парке так, как ваша сестра.
— Что она любит, вас не касается. Моя сестра не хочет вас видеть.
— Надеюсь, это она вам сказала? — спросил Алекс не без сарказма.
— Уж если быть точным, она сказала, что у вас вместо головы кочан капусты. На вашем месте я забыл бы об этом безумии.
— Но вы не на моем месте, мистер Хилл, — спокойно возразил Алекс. — И вряд ли пожелали бы на нем оказаться. А мне, насколько я понимаю, остается только ждать.
И он опустился на красный диванчик.
Хилл насторожился.
— Простите, но не можете же вы просто сидеть и ждать.
— А кто мне запретит? — спросил Алекс. Хилл похолодел, лицо его побагровело.
— Вы злоупотребляете гостеприимством моего дяди!
Алекс улыбнулся:
— Ваш дядя весь день проведет в Уоллис-Хаусе. Я знаю — моя тетка Пэдди битых полчаса сетовала на столь ужасную перспективу. — Хилл еще больше помрачнел. Алекс покачал головой. — Я желаю поговорить с вашей сестрой, сэр, и, поскольку вызвать на дуэль этого немца никак не могу, единственное, что мне остается, дождаться ее возвращения.
— Вы не можете вмешиваться в ее жизнь против ее воли! — твердо заявил Пол.
Нет, он может. Алекс посмотрел на молодого человека и заметил, как тот смущен. Конечно, Хилл понятия не имеет о том, каково это, когда тебя сжигает огонь желания, а по ночам преследует образ любимой женщины и ты боишься уснуть.
— Против ее воли? Или против вашей? — невозмутимо спросил он. Хилл округлил глаза. Алекс сказал со вздохом: — Замечательно, когда брат с таким пылом защищает сестру, ей очень повезло.
Хилл не нашелся что ответить.
— Ответственность за нее усложняет мне жизнь.
— Разумеется. Но вы должны понять, что бывают обстоятельства, против которых человек бессилен, и чувство ответственности тут не поможет.
Хилл нахмурился:
— Что вы хотите этим сказать?
— Только то, что не всегда можно противиться своему инстинкту, каково бы ни было твое положение. Я не играю вашей сестрой, сэр. Это невозможно — я слишком ее уважаю. И тем более не хочу ей навредить, но ее дружба крайне важна для меня. Так важна, что я готов нарушить условности, только бы поговорить с ней.
Явно смущенный, Хилл ничего не ответил. Алекс едва заметно улыбнулся:
— Не предложите ли мне после такого признания чего-нибудь выпить?
Хилл поколебался, потом медленно поднялся с кресла и заковылял к буфету.
— Портвейн? Или вы предпочитаете виски?
— Виски.
Хилл налил Алексу виски, себе — портвейна. Вернулся на свое место и стал пить, глядя в окно. Алекс готов был ждать сколько угодно, готов был спорить, драться на дуэли, если понадобится. Он не осуждал Хилла за то, что тот злится, понимал, что это результат раздражения, но в отчаянном положении нужны отчаянные средства. Наступило молчание. Казалось, прошел не один час, прежде чем Хилл допил свой портвейн и искоса взглянул на Алекса.
— Сколько же вы намерены ждать? Они могут вернуться через несколько часов.
— Столько, сколько понадобится.
Презрительно фыркнув, Хилл снова выбрался из кресла. Подойдя к буфету, взял графин с портвейном и отнес туда, где сидел. Вытащил из графина пробку, отшвырнул. Снова наполнил стакан и резким жестом поставил графин на стол, отчего угрожающе накренился пыльный коготь доулинговского медведя.
— А знаете, Лорен права. Вы действительно высокомерный глупец. Полагаю, леди Марлен осведомлена о ваших светских визитах? — поинтересовался он.
Алекс нахмурился, глядя на него поверх стакана.
— Не сомневайтесь, леди Марлен не исключает моей дружбы с представительницами прекрасного пола.
— Оставьте свой покровительственный тон, Сазерленд. Я не дурак.
Мальчик с характером, этого нельзя не признать.
— Разумеется, нет. — Алекс встал, подошел к буфету, взял бутылку виски и вернулся на место. — Это доказывают хотя бы ваши набеги на Саутуорк. Только умный может выигрывать с таким постоянством.
Стакан замер на полпути к губам Хилла.
— Откуда вы знаете?
— Слухами земля полнится, друг мой, — ухмыльнулся Алекс. — Полагаю, ваши выигрыши весьма важны для вас — должно быть, немец требует приличного приданого.
Хилл сосредоточенно рассматривал свой стакан.
— Вы, разумеется, представить себе не можете, что этот Берген не просит никакого приданого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43