общего с пустотой в желудке. Она была создана для его объятий — маленькая, нежная, теплая. Он всегда мечтал, чтобы женщина была именно такой.Он тронул кончиком языка ее язык, удивляясь, какой он у нее горячий и нежный. Она окончательно сдалась и уступила — нет, она уступила ему даным-давно, а сейчас всего лишь возвращает то, что когда-то сама ему подарила.Этот поцелуй проник к нему в самую душу.— Ты снова меня полюбишь, — прошептал он, прижался подбородком к ее макушке и крепко ее обнял. Иногда ему казалось, что этого вполне достаточно. Просто обнимать ее и не требовать ничего большего. Тело его не лихорадит от страстного томления, руки не дрожат и не наливаются свинцом. Ему просто хочется обнимать ее — и все.Так они стояли довольно долго. Затем Роберт мягко отстранился и увидел, что она смотрит на него недоверчиво и чуточку смущенно. Он понял, что она скажет сейчас какую-нибудь колкость, и быстро проговорил, насмешливо улыбнувшись:— Твои волосы пахнут водорослями. В ответ она стукнула его по голове пустой плетеной сухарницей, которую держала в руке. Роберт расхохотался, порадовавшись про себя, что у нее не оказалось под рукой скалки.Через час после того как Роберт ушел за покупками, Виктории вдруг пришла в голову мысль, что они с ним упустили из виду одно немаловажное обстоятельство: Макдугал отогнал карету Роберта в Лондон. Насколько ей было известно, не имея здесь лошади, Роберт не мог отправиться в город верхом. Вчера она не успела как следует разглядеть хозяйственные постройки, но не сомневалась, что среди них не было конюшен.Викторию не слишком беспокоило, что Роберт пошел в город пешком. День выдался солнечным и теплым, ничто не напоминало о вчерашнем шторме, прогулка пойдет ему на пользу. Но как он дотащит до дома все покупки? Они оба голодные как волки — ему, вероятно, придется скупить всю продуктовую лавку. Да еще купить ей новое платье — одно или даже два.Она встряхнула головой, отбросив от себя эти мысли. Чего-чего, а изобретательности Роберту не занимать, он обожает планировать. Вот пусть и поломает себе голову и найдет выход.В ожидании его возвращения Виктория бесцельно слонялась по дому. Затем ей пришло в голову хорошенько его осмотреть. Домик ее просто очаровал — Виктория никак не могла понять, почему Роберт не живет здесь постоянно. Наверное, он привык к более просторным апартаментам. Виктория сокрушенно вздохнула. Маленький домик, подобный этому, был пределом ее мечтаний — чистенький, опрятный, уютный, с видом на пролив. Чего еще, спрашивается, желать?Заметив про себя, что становится излишне сентиментальной, Виктория продолжила осмотр. Она понимала, что поступает не совсем порядочно, заглядывая в ящики его стола, но не чувствовала никаких угрызений совести. Он ее похитил, разве не так? В этом приключении ей отведена роль жертвы, так что она вполне имеет право обстоятельно ознакомиться с его комнатой.Кроме того, хотя ей и неприятно было в этом сознаваться, она знала, что ищет среди его вещей упоминания о себе. Интересно, сохранил ли Роберт что-нибудь на память о событиях семилетней давности? Может, она найдет в ящике его стола трогательные сувениры и любовные памятки? Виктория понимала, что вряд ли он привез бы их сюда, даже если бы они у него были, но все равно не могла удержаться от; искушения проверить это.Кажется, она потихоньку влюбляется в него снова. Он сказал, что найдет путь к ее сердцу, и так и случилось. Интересно, а можно ли изменить естественный ход событий? Она-то ведь отказывается его любить.Виктория вернулась в его спальню и открыла дверь в соседнюю комнату, которая по ее предположению должна была оказаться гардеробной. В углу стояла ванна, а в ванне… возможно ли это? Она пригляделась. Так и есть: ко дну ванны прилепился маленький кусочек мыла, который кто-то — скорее всего сам Роберт — забыл убрать. Виктория впервые в жизни была рада подобному проявлению неряшливости. Она провела рукой по волосам, и пальцы ее застряли в жестких спутанных прядях. С каким наслаждением она смыла бы сейчас всю эту соль!Роберт ушел надолго и не появится здесь несколько часов. У нее будет достаточно времени, чтобы понежиться в горячей воде. Охая от тяжести, Виктория выволокла тяжелую ванну из гардеробной в спальню Роберта. Комната была залита солнечным светом. Виктория внезапно почувствовала себя неуютно при мысли, что ей придется мыться в его комнате, и потащила ванную через коридор в свою спальню. Она попыталась отодрать мыло, прилипшее к металлическому дну, но оно, похоже, приклеилось намертво. Виктория решила пока оставить его в покое — горячая вода его размочит, и оно отлепится само собой.Процедура наполнения ванны заняла у нее не меньше часа — пришлось несколько раз сбегать на кухню за водой. Наконец все было готово. От одного вида дымящейся ванны мурашки поползли у нее по спине. Она мигом разделась и ступила в воду. Вода была несколько горячее, чем нужно, и слегка обжигала кожу, но это была чистая вода, и Виктория чувствовала себя на седьмом небе.Счастливо вздохнув, она опустилась в металлическую ванну и смотрела, как белесые следы морской соли на ее теле растворяются в горячей воде, потом окунула голову, чтобы смочить волосы. Вдоволь наплескавшись, она принялась отодвигать кусок мыла пяткой левой ноги, пытаясь отлепить его от днища ванны.Но мыло не желало так просто сдаваться.— Ну, давай же! — бормотала Виктория. — У тебя было добрых двадцать минут. — Тут до нее дошло, что она разговаривает с куском мыла, как с живым существом. Что ж, после всего того, что ей довелось испытать за эти двое суток, она имеет право вести себя несколько странно.Правой ногой она толкнула кусок еще сильнее. Теперь-то уж точно он должен отлепиться.— А ну шевелись! — приказала она, продолжая изо всех сил давить на него пяткой.Но мыло было гладким и скользким, и пятка соскочила с него, а кусок так и не сдвинулся с места.— О черт! — пробормотала она, садясь. Ну хорошо же, теперь она попробует отодрать его руками. Виктория впилась ногтями в мыло и рванула его на себя, потом попыталась немного повернуть. Наконец она почувствовала, что кусок поддался, и после нескольких секунд упорной борьбы ей удалось оторвать его от днища ванны.— Ага! — торжествующе воскликнула она, празднуя победу над коварным врагом, который был всего лишь маленьким кусочком мыла. — Моя взяла! Я победила, победила!— Виктория!Она замерла от неожиданности.— Виктория, с кем это ты там разговариваешь?Роберт. Каким образом ему удалось так быстро обернуться — сходить туда и обратно, не говоря уже о том, чтобы сделать все покупки? Он отсутствовал всего час. А может, два?— — Сама с собой! — прокричала она в ответ, не в силах пошевелиться. Господи, он вернулся, а она еще не успела вымыть волосы. Пропади он пропадом! Она должна вымыть волосы, и все тут.Роберта протопал вверх по ступенькам.— Ты не хочешь посмотреть, что я купил?Нет, в данный момент ее ничто не интересует. Виктория испуганно вскрикнула:— Не входи сюда!Шаги замерли в коридоре.— Виктория, все в порядке?— Да, я… Я просто…После продолжительного молчания вновь раздался голос Роберта из-за двери:— Может, ты все же закончишь свою мысль?— Я принимаю ванну.Последовала пауза, потом:— Я понял.Виктория чуть не поперхнулась.— Лучше бы ты ничего не понял.— Почему?— Потому.До ее ушей донесся громкий стон. Ну конечно, Роберт думает, что она в ванне и…— Подать тебе полотенце?Виктория вздохнула с облегчением — хорошо, что Роберт прервал ход ее мыслей как раз тогда, когда они приняли весьма рискованное направление.— Нет, — откликнулась она. — Здесь уже есть одно.— Какая жалость, — пробормотал он.— Я нашла его вместе с простынями, — добавила она единственно потому, что надо было что-то сказать.— А мыло тебе не нужно?— Оно прилипло ко дну ванны.— А есть ты не хочешь? Я купил полдюжины пирожков с мясом.Виктория проглотила слюну, собрала всю свою волю в кулак и ответила:— Если не возражаешь, я поем потом.— Скажи, тебе нужно хоть что-нибудь? — воскликнул Роберт почти в отчаянии.— Нет-нет, хотя…— Хотя что? — живо подхватил он. — Что ты хочешь? Я буду счастлив доставить это тебе по твоему первому требованию. Да что там счастлив — просто в восторге. Все, что пожелаешь.— Ты не забыл купить мне новое платье? Я должна во что-нибудь переодеться. Думаю, от моего старого платья откажутся даже нищие.— Один момент, — откликнулся он из-за двери. — Только не двигайся. И никуда не уходи.— Как будто я могу куда-то пойти в таком виде, — буркнула она себе под нос, окинув взглядом свое нагое тело.Не прошло и минуты, как она услышала, что Роберт бежит по коридору к ее комнате.— Я здесь! — крикнул он. — Я принес тебе платье. Надеюсь, оно тебе подойдет.— Да мне все подойдет, если сравнивать с… — Виктория чуть не задохнулась, увидев, что дверная ручка начала медленно поворачиваться. — Что ты делаешь? — испуганно закричала она.Дверная ручка послушно замерла. Похоже, Роберт все-таки понял, что зашел слишком далеко.— Я хочу передать тебе платье, — сказал он полувопросительным тоном.— Приоткрой дверь и брось его в комнату, — приказала она.Секундная пауза, затем:— А войти нельзя?— Нет!— О! — выдохнул он, словно разочарованный школьник.— Роберт, ты же не думаешь, что я позволю тебе зайти, пока моюсь.— Я надеялся… — Конец его фразы утонул в прерывистом вздохе.— Бросай платье в комнату.Он сделал, как она просила.— А теперь прикрой дверь.— Хочешь, я брошу тебе пирожок?Виктория смерила взглядом расстояние между ванной и дверью. Ей придется вылезти из ванной, чтобы подобрать пирожок. Нет, не стоит рисковать, подумала она, но ее желудок, по-видимому, придерживался другого мнения на этот счет.— Ты можешь бросить его так, чтобы он скользнул по полу? — спросила она.— А он не перепачкается?— Ах, мне уже все равно.— Ну хорошо. — Рука его высунулась в полуоткрытую дверь на расстоянии дюйма от пола. — В каком направлении?— Что?— В каком направлении я должен бросить пирожок? Не хочу, чтобы он оказался далеко от тебя.Виктория вдруг заподозрила подвох. С чего бы это он спросил о направлении? А вдруг он отыскал в двери щелку и подглядывает за ней? Что если он увидит ее в ванне? Что если…— Виктория?В этот момент Виктория вспомнила о его пристрастии к точным наукам и о том, как он любит рассчитывать все свои действия. Этот сумасшедший, возможно, и в самом деле хочет знать, под каким углом бросить ей пирожок.— Я нахожусь примерно к юго-западу от тебя, — сказала она, вытянув руку влево от себя.Роберт повернул руку вправо и бросил пирожок в указанном Викторией направлении. Пирожок прокатился по деревянному полу и ударился о стенку металлической ванны.— Попал! — радостно воскликнула Виктория. — Теперь можешь закрыть дверь. Желаемой реакции не последовало.— Я сказала, закрой дверь! — повторила она уже более суровым тоном.Послышался очередной прерывистый вздох, и дверь захлопнулась.— Я буду на кухне, — приглушенно прозвучал снаружи голос Роберта.Виктория, может, и ответила бы ему, но рот у нее был набит мясным пирожком.Роберт опустился на стул, положил руки на стол и уронил на них голову. Сначала он чертовски замерз. Потом его мучил зверский голод. Но сейчас… Да, если говорить начистоту, сейчас он в полном порядке, а Виктория в ванне, и он…У Роберта вырвался стон. Сейчас его муки были просто невыносимы.Он попытался отвлечься от назойливых мыслей и с этой целью принялся раскладывать покупки, которые притащил с собой. Хотя ему почти не приходилось сталкиваться с домашней работой, Роберт предпочитал не брать с собой много слуг, когда отправлялся в коттедж под Рэмсгейтом, и поэтому здесь он чувствовал себя более свободно и по-домашнему, чем в своих особняках в Каслфорде или Лондоне. Кроме того, распаковывать было особенно нечего — он договорился с владельцами продуктовых лавок, что они пришлют к нему своих разносчиков с покупками. Он взял с собой только те продукты, которые можно было сразу съесть.Роберт быстро разобрал покупки, сунув булочки в корзину для хлеба, и вновь уселся на стуле, изо всех сил стараясь не думать о том, что сейчас делает Виктория.Попытка не увенчалась успехом, и ему внезапно стало так жарко, что он вынужден был распахнуть окно.— Перестань о ней думать, — сказал он. — Зачем тебе думать именно о Виктории? На этой планете существуют миллионы людей, и Виктория всего лишь одна из этих миллионов. И планет тоже множество. Меркурий, Венера, Земля, Марс…Роберт перечислил все планеты по порядку, но их было слишком мало. Так, что еще вспомнить? Ну, например… например, таксономические категории Линнея:— Царство, тип, затем… что затем?Он умолк и прислушался. В коридоре раздались шаги… или ему послышалось? Роберт вздохнул и продолжал:— …класс, отряд, семейство и… и… Дьявол, что же идет следом?Он замолотил кулаком по столу, с каждым ударом приговаривая: «Черт, черт, черт», — стараясь таким образом напрячь свою память. Его ужасно расстроило, что он не может вспомнить простейший научный термин, но в данный момент это было очень даже непросто: Виктория наверху в ванне и…— Генуе! — вдруг радостно завопил он. — Генуе и специй! [Род и вид! (лат.)>— Что ты сказал?Он резко обернулся. В дверях стояла Виктория, волосы ее были все еще влажные после купания. Платье, что он купил, оказалось ей длинновато, и подол волочился по полу, но в остальном оно было ей почти впору. Он смущенно откашлялся.— Ты… — Он снова кашлянул. —Ты выглядишь просто восхитительно.— Спасибо, — машинально обронила она. — Но что ты тут только что кричал?— Ничего.— Могу поклясться, я слышала, как ты сказал: «Гений и специи».Роберт уставился на нее в полном недоумении. Похоже, телесные страдания окончательно иссушили его мозги, поскольку он совершенно не понимал, о чем идет речь.— Что это значит? — тупо спросил он ее.— Понятия не имею. А к чему ты это сказал?— Я этого не говорил. Я сказал: «Генуе и специй».— А-а. — Она помолчала и добавила:— Это, вероятно, прояснило бы кое-что, если бы я знала, что это означает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36