Они будут пить чай в голубой гостиной, а потом станут сравнивать лазурь, кобальт и полночное небо. Можно будет принести зеркало, и они определят цвет глаз друг у друга. У Виктории-темно-голубые, а у Невилла — светло-голубые, почти как у Роберта.Виктория вздохнула: когда же наконец она выбросит его из головы?Она снова взялась за блокнот, намереваясь прочесть предыдущие записи. В течение десяти минут она прилежно пробегала глазами слова, хотя их смысл постоянно ускользал от нее, и вдруг услышала, как в дверь постучали.Роберт. Должно быть, это он — больше некому. Она подумала было не отпирать дверь, но благоразумно решила не делать этого — он все равно не уйдет. Рывком распахнув дверь, она холодно промолвила:— Надеюсь, вы пришли извиниться за свое поведение, милорд.На пороге стоял лорд Эверсли, глядя на нее с насмешливым и несколько озадаченным выражением.— Я вижу, вы ожидали кого-то другого. Может, лорда Макклсфилда?Виктория покраснела как мак.— Нет, я его не ждала. Но я…Он протиснулся мимо нее в комнату, оставив ее стоять на пороге.— Закройте дверь, — негромко приказал он.— Прошу прощения, милорд?— Дверь закройте.Она захлопала ресницами — до нее начинал доходить весь ужас ее теперешнего положения. Она хотела выскользнуть из комнаты, не слишком надеясь спастись от него бегством, но твердо решив хотя бы попытаться.Он подскочил к ней, как кошка, и, прежде чем она успела что-нибудь сообразить, захлопнул дверь и прислонился к ней спиной.— Вы очень красивая женщина, мисс Линдон, — произнес он.— Вы меня не правильно поняли, милорд, — поспешно возразила она. Он шагнул к ней.— Я всегда все понимаю правильно.— Нет, я не то имела в виду… Лорд Макклсфилд… Мы с ним… мы…Он дотронулся до ее щеки.— Неужели Макклсфилду нравится, когда перед ним разыгрывают оскорбленную добродетель? Уверяю вас, со мной это вовсе не обязательно. Мне вы нравитесь такая, какая вы есть на самом деле. Подпорченный товар может быть очень сладким на вкус.Викторию передернуло от отвращения.— Милорд, — сказала она, все еще надеясь, что ей удастся его уговорить. — Умоляю вас… Он осклабился.— Обожаю, когда женщины меня умоляют. Вы мне все больше и больше нравитесь, мисс Линдон. — Он рывком прижал ее к себе. — И вы дадите мне то, что даете и Макклсфилду. Обещаю вам, вы нисколько не пожалеете. Я вас щедро отблагодарю.— Мне не нужны ваши деньги, — процедила она сквозь зубы, отворачиваясь. — Я хочу, чтобы вы сию же минуту покинули мою комнату.— Тогда выбирай, — сказал он, и глаза его угрожающе потемнели. — Либо ты перестанешь изображать из себя недотрогу и сама отдашься мне, либо я возьму тебя силой. Мне, впрочем, все равно, что ты выберешь. Я-то уж, во всяком случае, позабавлюсь на славу.Она размахнулась и ударила его по лицу.— А вот это, — прошипел он сквозь зубы, — была ошибка.Он швырнул ее на постель и вдавил в матрас своей тяжестью.Виктория закричала. * * * Первым делом Роберт направился в комнату Эверсли и ничуть не удивился, когда его там не обнаружил. Затем он поискал в том крыле дома, где размещались гости, не без оснований предполагая, что Эверсли может забавляться с какой-нибудь дамой из числа приглашенных. Но и тут его поиски не увенчались успехом, хотя он случайно обнаружил, что у жены лорда Уинвуда тайное свидание с мужем любовницы все того же лорда Уинвуда.Но Роберт и глазом не моргнул. В его кругу такое поведение считалось обычным, что, впрочем, успело опротиветь ему до тошноты.Затем он заглянул в комнату для игры в карты, зная, что Эверсли питает пристрастие к азартным играм.— Эверсли? — переспросил один из игроков. — Он здесь был, но недавно ушел.— Ушел? — — повторил Роберт, старательно делая вид, что не понимает обращенных к нему недоуменных взглядов — всем было прекрасно известно, что они с Эверсли терпеть друг друга не могут. — А вы не знаете, куда он направился?— Я видел, как он поднимался наверх, — ответил кто-то из игравших.Роберт чуть не взвыл от отчаяния. Теперь ему снова придется обыскивать все комнаты для гостей.— Только вот что странно, — добавил еще кто-то. — Он поднимался по лестнице для прислуги.Тревожное предчувствие, не покидавшее Роберта весь сегодняшний вечер, в одно мгновение сменилось всепоглощающим страхом. Он вылетел из комнаты и понесся вверх по лестнице в комнаты прислуги, прыгая через три ступеньки.И тут до него донеслись отчаянные крики.Виктория! Если он опоздал…Страшная догадка подстегнула Роберта.Виктория не собиралась так просто сдаваться. Она вырывалась, как сумасшедшая, царапалась, как 'разъяренная кошка. Но Эверсли был сильнее ее. Гораздо сильнее, и он без труда скрутил ее и принялся разрывать на ней платье. Отняв от лица девушки ладонь, которой он зажимал рот, он дернул ее за воротник. Виктория тотчас воспользовалась этим и закричала. Во весь голос.— Заткнись, сучка, — прошипел он, зажав ей рот.Виктория изловчилась и укусила его за руку.— Проклятая потаскушка! — завопил Эверсли. Он схватил подушку и прижал к ее лицу.Виктория почувствовала, что задыхается. Господи, он ее убьет! Ее охватил безумный страх. Она брыкалась и царапалась вслепую, чувствуя, что силы ее на исходе.И в тот момент, когда черная пелена беспамятства уже почти накрыла ее, она услышала страшный треск и грохот, за которыми последовал ни с чем не сравнимый вопль ярости.Вслед за тем кто-то оттащил от нее Эверсли, и Виктория тут же скинула с себя подушку и вскочила с кровати. Она забилась в угол комнаты, жадно ловя ртом воздух. Ей было тяжело дышать, каждое движение отдавалось болью во всем теле, но она помнила только об одном — она должна убраться как можно дальше от постели.В комнате царил хаос. Что-то с грохотом валилось на пол, слышались чьи-то крики и звуки ударов. Но Виктория не поднимала головы и не открывала глаза. Ей хотелось только одного — спрятаться куда-нибудь от всего этого ужаса.Когда же она наконец отважилась взглянуть на разбушевавшихся в ее комнате демонов, то увидела, что это всего лишь Роберт. Он повалил Эверсли на пол, уселся на нем верхом и что есть силы молотил его кулаками.— Роберт, — еле слышно выдохнула она. — Слава Богу!Однако Роберт, похоже, не слышал ее. Он продолжал ожесточенно лупить Эверсли.— Роберт! — позвала она его, на этот раз уже громче. Она все еще не оправилась от потрясения и дрожала с головы до ног.Но Роберт был сейчас не в состоянии воспринимать ее слова. У него вырвалось только нечленораздельное рычание, и когда он в конце концов взглянул на Викторию, она увидела в его глазах дикую, первобытную ярость. Все еще сидя верхом на бесчувственном Эверсли, он перевел дух и спросил:— Он сделал тебе больно?Она раскрыла рот, но не смогла произнести ни слова.— Так сделал или нет? — Глаза Роберта гневно сверкали, и Виктория поняла, что если она скажет «да», то он просто-напросто прикончит Эверсли.Она отчаянно затрясла головой. И это была правда — почти правда. Эверсли и в самом деле не успел причинить ей никакого вреда. Во всяком случае, не в том смысле, в каком имел в виду Роберт.Роберт отпустил Эверсли и бросился к Виктории. Он склонился к ней и дотронулся до ее щеки. Пальцы его дрожали.— С тобой все в порядке? Она кивнула.— Виктория, я…Но его прервал стоп, раздавшийся с пола. Роберт негромко выругался и, пробормотав торопливое: «я сейчас», — ринулся к Эверсли. Он приподнял его, держа одной рукой за шиворот, а другой — за панталоны, и вышвырнул в коридор, где тот повалился на пол, словно мешок. Роберт закрыл дверь и вернулся к Виктории.Она сидела на полу, дрожа всем телом. Слезы текли у нее по щекам, но она молчала. Роберт снова почувствовал, как его охватывает страх. Что с ней сделал этот негодяй?— Ш-ш-ш, — тихонько произнес он, не придумав ничего другого, что могло бы ее утешить. — Ш-ш-ш.— Роберт, — всхлипнула она. — Роберт.— Я здесь, любовь моя. — Он наклонился и подхватил ее на руки.Ее руки тут же обвились вокруг его шеи. Она ухватилась за него, как за последнюю соломинку, как будто расстаться с ним было для нее все равно что умереть.Роберт подошел к постели, намереваясь сесть там вместе с ней и подождать, пока утихнет дрожь в ее теле, но Виктория неожиданно начала вырываться.— Только не на постель! — в ужасе кричала она. — Только не туда!Роберт взглянул на скомканные простыни и похолодел. Когда он ворвался в комнату, Эверсли придавил Викторию подушкой. Он мог ее задушить.При этой мысли внутри у него все перевернулось, словно он получил удар в живот.Роберт окинул комнату беглым взглядом. Она была обставлена очень бедно, поэтому он сел на пол, прислонившись спиной к кровати. Несколько минут он молча сидел так, держа в объятиях Викторию.Наконец она подняла на него глаза.— Я пыталась сопротивляться, — умоляюще прошептала она. — Правда пыталась.— Я знаю, Тори.— Но он был такой сильный, — продолжала она с таким видом, словно старалась в чем-то его убедить. — Он был гораздо сильнее меня.— Ты держалась молодцом, — произнес он, стараясь не замечать, что слезы жгут ему глаза.— Но он накрыл меня подушкой, и мне стало трудно дышать. И я не могла больше с ним бороться. — Ее снова стало трясти при воспоминании о пережитом ужасе.— Я бы ни за что ему не позволила… я не хотела. Клянусь, я не хотела.Он обхватил ее плечи руками и повернул лицом к себе.— Тори, в том, что случилось, нет твоей вины, — убежденно произнес он. — Перестань себя упрекать.— Если бы ты не подоспел вовремя…— Но я же успел. — Роберт обнял ее и крепко прижал к себе.Прошло немало времени, прежде чем она перестала дрожать и искаженное злобой лицо Эверсли померкло в ее памяти.Ему тоже понадобилось время, чтобы успокоиться. Роберт прекрасно понимал, что в случившемся отчасти виноват и он сам. Если бы он не был так зол на нее сегодня днем и не стремился остаться с ней наедине, он бы ни за что не позволил себе затащить ее в первую попавшуюся комнату, которая по несчастной случайности оказалась комнатой Эверсли. А позже, на праздничном обеде, ему вдруг вздумалось объявить в присутствии всех гостей, что он будет сидеть за столом рядом с Викторией. Большинство из них, конечно, поверили, что они друзья детства, но Эверсли наверняка понял, что тут скрыто совсем другое.Очевидно, этот мерзавец решил, что Виктория — его любовница. Эверсли принадлежал к числу тех, кто считает, что с девушкой, чья честь не находится под покровительством влиятельной семьи, не надо особенно церемониться. Роберт обязан был сразу это принять во внимание и сделать все, чтобы защитить Викторию.Он не знал, как долго он сидел на полу, тихонько укачивая Викторию. Может, час, а может, десять минут. Но постепенно ее дыхание становилось все ровнее, и он понял, что она заснула. Ему не хотелось думать о том, какие сны она сейчас видит; он молил Бога, чтобы тот послал ей сон без сновидений.Роберт поднялся и осторожно уложил Викторию на постель. Он понимал, какое отвращение она ей внушает после того, как Эверсли чуть не изнасиловал ее там, но ему больше некуда было ее положить. Не мог же он отнести ее в свою комнату. Это окончательно погубило бы ее репутацию, а Роберт теперь твердо знал, что, несмотря на застарелую обиду, он не способен разрушить ее жизнь. Эта мысль ошеломила его. Все эти годы он только о том и мечтал, как бы отомстить Виктории, если судьба вновь сведет его с нею.Но сейчас, когда, казалось бы, для этого были все условия, он не смог исполнить то, чего так долго и страстно желал. Его душа тянулась к ее душе, как и раньше, и он понял, что просто не сможет жить на свете, если сделает ее несчастной и причинит ей боль.Роберт наклонился и поцеловал ее в лоб.— До завтра, Тори, — прошептал он. — Мы поговорим обо всем завтра. Я больше никуда тебя не отпущу.Выйдя из комнаты в коридор, он заметил, что Эверсли куда-то исчез. Исполнившись мрачной решимости, Роберт отправился его искать. Этот подонок раз и навсегда должен уяснить себе: если он хоть словом обмолвится о том, что сегодня произошло, то может считать себя покойником. * * * Проснувшись на следующее утро, Виктория нашла в себе мужество начать свой день как обычно. Она умылась, оделась и отправилась завтракать с Невиллом.Но внешнее спокойствие давалось ей с трудом. Руки ее слегка дрожали, и она с удивлением обнаружила, что старается не моргать: каждый раз, когда она закрывала глаза, ей мерещилось лицо Эверсли в тот момент, когда он наваливается на нее, вдавив в кровать своей тяжестью.Виктория провела утренние занятия с Невиллом, затем проводила его к конюшням, где его ждал урок верховой езды. Обычно она спешила воспользоваться этой передышкой, но сегодня у нее не было ни малейшего желания покидать своего подопечного.Меньше всего ей сейчас хотелось остаться наедине со своими мыслями.Роберт заметил девушку, прогуливаясь по лужайкам парка, и бросился к ней со всех ног, чтобы перехватить, прежде чем она войдет в дом.— Виктория! — крякнул он, задыхаясь от быстрого бега.Она обернулась к нему, в глазах ее на мгновение промелькнул ужас, тотчас же сменившийся радостным облегчением.— Прости, я не хотел тебя пугать, — поспешно сказал он.— Ты меня нисколько не напугал. То есть напугал, конечно, но я рада, что это был ты, а не кто-то другой.Роберт усилием воли подавил закипавший в нем гнев. Ему нестерпимо было видеть, как она дрожит от страха.— Не беспокойся насчет Эверсли. Он сегодня утром уехал в Лондон. Я сам за этим проследил.При этом известии Виктория чуть не заплакала от радости. У нее словно гора с плеч свалилась.— Слава Богу! — выдохнула она. — Благодарю тебя.— Виктория, мы должны поговорить.Она судорожно сглотнула.— Да, конечно. Я должна поблагодарить тебя. Если бы не ты…— Довольно благодарностей! — вспылил он. Она смущенно потупилась.— В том, что случилось прошлой ночью, есть и моя вина, — с горечью продолжал он.— Нет! — воскликнула она. — Нет, не говори так. Ты спас меня.В глубине души Роберту было приятно, что она считает его героем. Рядом с ней он чувствовал себя сильным, добрым и благородным, и ему очень не хватало этого окрыляющего чувства после того, как они расстались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36