Потеплело, и Клер теперь больше времени проводила на палубе. Матросы не спускали с нее глаз – она постоянно чувствовала на себе их взгляды, – а порой вели себя так, будто они были давними друзьями. Додд даже предложил учить ее вязать морские узлы. Клер скоро научилась отличать полуштык от простого узла – оказалось, что завязать его не сложнее, чем обычный шнурок на ботинке. Он объяснял ей, как сращивать между собой волокна веревки, укладывая их один к одному, как сплеснивать концы, распутывая нити, чтобы потом переплести их накрепко. Рифовый узел дался ей сложнее. Над двойным плоским штыком Клер трудилась почти полдня и с удивлением обнаружила, что заниматься этим ей куда интереснее, чем вязанием, к которому хотел приохотить ее Маколей.
А вот штопать и латать паруса она так и не научилась, хотя кое-кто из команды изо всех сил старался ей помочь. Инструменты, которые использовались для этого, оказались слишком непривычными. Кроме того, латать было потруднее, чем управляться с иголкой и пяльцами. Для этого требовались специальные деревянные молотки и крюки, а также особый клиновидный штырь под названием драек, которым распутывались волокна веревки. Мужчины также пользовались вместо наперстка кожаным ремнем, которым оборачивали палец и ладонь, чтобы не повредить руку острой головкой металлической иглы. Ни один из этих ремней не хотел держаться на узкой ладони Клер. Но если честно, она особенно не огорчилась.
Она прилежно трудилась над шкотовым узлом, когда громкий стук в дверь заставил ее поднять голову. Клер вздрогнула от неожиданности, и оба конца веревки, распустившись, повисли у нее в руках. В таком виде и застал ее появившийся на пороге Рэнд.
– По-моему, я не приглашала вас войти, – раздраженно проговорила Клер.
Он бросил взгляд на концы, которые она по-прежнему держала в руке, заметив при этом недовольно поджатые губы.
– Наверное, вы чертыхались, а я не расслышал и принял это за приглашение войти.
– Хм-м. – Отбросив веревку, Клер уронила руки на маленький столик, возле которого сидела. Потом подперла кулачками подбородок и стала ждать, что последует дальше. Было непохоже, чтобы Рэнд зашел просто поболтать на досуге или посмотреть, не скучно ли ей. Со дня отплытия ему и в голову такое не приходило.
Закрыв за собой дверь, Рэнд прислонился к ней спиной, скрестил на груди руки, ни на мгновение не отрывая взгляда от хмурого лица Клер. Непослушная прядь темных волос спустилась ей на бровь, но Клер, не позаботившись заправить ее в прическу, лишь досадливо дернула головой. Неожиданно зачарованный этим безыскусным жестом, Рэнд не мог оторвать взгляда от ее губ.
– Да? – спросила Клер.
Ледяной тон, которым это было сказано, заставил Рэнда очнуться.
– А как вы догадались, что это я? – поинтересовался он. Она никак не могла взять в толк, почему это так важно.
– Вы обычно стучите резко, – досадливо пояснила она. – Два резких нетерпеливых удара, как выстрел из двустволки. Да, очень похоже. А вот мистер Катч, несмотря на то что он чуть ли не вдвое выше вас, стучит осторожно, костяшками пальцев. А доктор Стюарт – тыльной стороной ладони. Совсем другой звук. И потом, он стучит три раза, а вы – два. – Брови Рэнда удивленно поползли вверх. – Объяснять дальше или хватит? Конечно, мистер Катч и доктор Стюарт заходят ко мне чаще остальных, но иногда мне удается узнать по стуку и других посетителей.
– Спасибо, я узнал все, что хотел. Могу я присесть?
– Конечно. – Чуть повернувшись на стуле, Клер дожидалась, пока он усядется. Он мог бы присесть на сундук в углу каюты, но тут под тяжестью его тела скрипнула койка и Клер поняла, что Рэнд уселся на край постели. Она постаралась не думать об этом.
– Доктор Стюарт сказал, что сегодня вы чувствуете себя достаточно хорошо. Могу ли я надеяться, что вы присоединитесь к нам за ужином?
– У меня немного болела голова. – Ощупью отыскав концы, она бросила их на колени. – Ага, вот они где.
– Вы очень упрямы.
Снова выронив веревку, Клер опять опустила подбородок на руки. – Да, тут вы правы.
– И упорно избегаете моего общества.
От удивления и неожиданности Клер приоткрыла рот, но не издала ни звука.
– Вы не отвечаете? Подумали, что я это о ком-то другом?
– Вы и так прекрасно знаете, что я подумала.
– Итак, значит, я прав? Вы упорно стараетесь избегать меня.
– Нет, вы ошибаетесь. Просто я стараюсь не отвлекать вас без нужды. Вы ведь очень не хотели брать меня на борт, капитан, верно? Я этого не забыла и делаю все, чтобы никому не мешать. Странно, а мне-то казалось, вы как никто должны оценить мои усилия не путаться у вас под ногами.
– Мое имя Рэнд, Клер. И «под ногами» – совсем не то место, где бы я хотел вас видеть.
Глава 7
Клер вздрогнула. Пальцы ее крепко сжали край стола, подбородок взлетел вверх. Слова Рэнда заставили ее щеки слабо порозоветь. Но как ни странно, в душе она вдруг ощутила какой-то неестественный холод.
– Не думаю, чтобы вам пришлось по душе держать меня под каблуком, – покачала она головой. – С вашей стороны это было бы большой глупостью.
Рэнд и не думал спорить. Однако это было не совсем то, что он имел в виду.
– Изображаете святую невинность? – проворчал он.
– Нет. Просто даю вам возможность сменить тему разговора, а еще лучше – направить ход ваших мыслей в другую сторону. Мне пришло в голову – поздновато, конечно, – что вы явно уверены, будто ваши слова должны мне польстить. На самом же деле даже сама мысль о том, чтобы оказаться под вами, вызывает у меня тошноту.
Рэнд молча разглядывал ее. Тонкая линия шрама, пересекавшая его лицо от виска до самого подбородка, побелела от гнева. Одна щека нервно подергивалась.
– Капитан? – Воцарившееся в каюте молчание заставило Клер забеспокоиться. Склонив голову, она пыталась уловить звук его дыхания. – Рэнд? Где вы? Что вы делаете?
Он ответил не сразу – предпочел подождать, пока стихнет первый приступ ярости и в голове немного прояснится.
– Зализываю раны.
– О! – Клер напряженно выпрямилась на стуле. Койка жалобно скрипнула – Рэнд поднялся.
– Куда вы? – спросила Клер.
– Ухожу.
Клер жадно ловила звук его шагов, пока он шел к двери, но не успел он повернуть ручку, как она оказалась возле него.
– Подождите! – Она почувствовала, что он колеблется. – Прошу вас, – чуть слышно попросила она, – пожалуйста, подождите!
Выпустив из рук ручку двери, Рэнд обернулся к ней, взгляд его упал на протянутые к нему руки.
– Я здесь, Клер.
Она кивнула. От волнения сердце, казалось, колотилось у нее в горле, голос упал до едва слышного шепота.
– Неужели же вам никогда не приходило в голову, насколько унизительно для меня держать в руках вашу мужскую плоть, когда вам даже в голову никогда не приходит попросить меня коснуться вашего лица? – задыхаясь, спросила она, чувствуя, что на ресницах повисли слезы. Она нетерпеливо смахнула их, шмыгнула носом, но это не помогло. Из груди ее вырвался сдавленный всхлип, и она поняла, что вот-вот разрыдается. Клер быстро отвернулась. Руки Рэнда сомкнулись кольцом вокруг нее, словно он хотел ее защитить.
– Клер…
Его голос раздался откуда-то сверху, и Клер показалось, что он на мгновение заполнил тесную каюту, словно удар медного колокола. Она тихонечко отодвинулась и тут же наткнулась на край стола.
– Клер, прошу вас.
От его рук, обхвативших ее за плечи, исходило тепло. Голова Клер поникла – это выглядело как капитуляция. Рэнд прижался губами к ее уху.
– Боже мой, Клер, – прошептал он, – простите меня, дурака. Я не хотел… не думал даже… – Он не закончил. Вместо того чтобы договорить, он повернул ее лицом к себе. Руки его соскользнули с ее плеч, осторожно сжали тонкие запястья. Он потянул ее ладони к своему лицу. – Посмотрите на меня, Клер. Она заколебалась.
– Я не строю никаких планов и ничего не жду, – тихо продолжал Рэнд. – То, что происходит между нами, не закончится в постели, ни в вашей, ни в моей. – Он почувствовал, как ее пальцы, разжавшись, коснулись его щеки. Отпустив ее запястья, он завел руки за спину. – Ну же, – подбодрил он ее, – мне хочется, чтобы вы увидели меня.
Кончиками пальцев она чувствовала, как туго обтянула его скулы горячая кожа. Положив ладонь ему на лоб, Клер ласково разгладила сдвинутые брови, ощутила пальцами впадины висков. Ресницы Рэнда слабо затрепетали под ее рукой, и тут она вспомнила, как миссис Уэбстер называла их коричневыми, однако та ни разу не упомянула, какого они оттенка. Какие же они на самом деле: светлые, как песок, или же темные, почти черные, цвета кофе? А может, янтарные, словно сердцевина тикового дерева?
Клер осторожно провела пальцем вдоль его носа, коснувшись хищного выступа, который придавал лицу Рэнда свирепое выражение, и почувствовала, как в ответ на ее прикосновение затрепетали его ноздри. Кончик ее пальца дотронулся до глубокой ямки между кончиком носа и верхней губой и скользнул к подбородку.
Перехватив руку Клер, Рэнд прижал ее к губам. – Еще раз, пожалуйста, – прошептал он.
Клер почувствовала на своих пальцах его обжигающее дыхание. Словно не замечая, что он выпустил ее руку, она коснулась его губ, почувствовала, как они приоткрылись, и дыхание у нее перехватило. Вздрогнув, она отвела руку в сторону и вдруг прижала обе ладони к его щекам.
Рэнд чуть заметно напрягся, когда тонкие пальчики Клер дотронулись до его шрама. Он заставил себя стоять неподвижно, пока она осторожно ощупывала глубокую отметину, пробороздившую его лицо от виска до самого подбородка.
– Такое красивое лицо, – мягко прошептала она. В голосе ее было одно лишь неподдельное восхищение. Сколько Рэнд ни вслушивался, он не услышал ни малейшего намека на жалость. – Как это произошло?
– Эту отметину оставила мне на память сабля одного янки.
– Но ведь вас могли убить! Уголки губ Рэнда дрогнули в улыбке.
– Думаю, именно это он и собирался сделать.
– И как же вам удалось спастись?
– Его сшибло на землю пушечным ядром прежде, чем он смог закончить начатое. Я оказался прямо под ним и вместо того, чтобы покоиться в земле, попал в один из их полевых госпиталей. А потом, естественно, в тюрьму.
– О, Рэнд! – Руки Клер легли ему на плечи. – Я не знала! И долго вы там пробыли?
– До самого конца войны – почти восемнадцать месяцев. Клер только молча кивнула – все это было за пределами ее понимания.
– Я знала, что у вас шрам, – призналась она, – мне рассказала миссис Уэбстер.
– Я так и подумал, что вы ожидали чего-то подобного, – кивнул Рэнд. – Вы были заранее готовы к этому…
Клер нахмурилась.
– Не в том смысле… это не то, что вы думаете. Просто мне было чрезвычайно любопытно, – голос ее упал до чуть слышного шепота, – я была заинтригована. – Это прозвучало как признание.
Рэнд не мог отвести от нее взгляд, очарованный слабым румянцем, окрасившим ее щеки. Головка ее склонилась, она смущенно смотрела в сторону – сейчас он мог бы поклясться, что она видит. Лицо выдавало терзавшие ее сомнения и страх.
– И что же еще миссис Уэбстер говорила обо мне? – мягко спросил Рэнд.
– Она сказала, что, если бы не шрам, вас можно было бы назвать настоящим красавцем.
Рэнд смущенно запустил пятерню в гриву непослушных медно-рыжих волос и переступил с ноги на ногу.
– Я смутила вас, – догадалась Клер. Губы ее дрогнули в улыбке – ей показалось забавным, что замечание миссис Уэбстер до такой степени смутило Рэнда. – Может, вам станет легче, если я признаюсь, что всегда представляла вас этаким огромным каменным тики?
Перед мысленным взором Рэнда всплыли виденные им на островах южных морей каменные изваяния – ни одно из них даже близко не напоминало человека. Лица их, грубо вырубленные в камне, выражали суровость, даже жестокость. От них всегда исходило смутное ощущение угрозы.
– Мне как-то больше по душе то, что сказала миссис Уэбстер, – пробормотал он.
– Я почему-то так и подумала. – Клер опустила руки. Ей казалось, Рэнд отодвинется, но он не отступил.
На губах Клер все еще играла легкая улыбка.
– Скажите мне, – попросил он, – с чего это миссис Уэбстер вздумалось описывать вам мою внешность? Может, кто-то ее попросил?
Улыбка Клер увяла.
– Право, не помню, – холодно ответила она.
– Какая вы все-таки лгунья!
– Стикль тоже часто мне об этом говорит.
– Хм, похоже, тут мы с герцогом согласны. – Заметив, как у нее обиженно дрогнули губы, Рэнд рассмеялся. – Вы ведь сами ее попросили описать меня, верно?
– Это еще ни о чем не говорит! Я часто прошу ее это делать.
– И какого же цвета у меня волосы?
– Право, не припомню.
– Вы никогда ничего не забываете.
– Ну ладно, слушайте. Она сказала, что они у вас цвета заката. Цвета опавших листьев, когда коричневый, медный и ярко-оранжевый смешиваются воедино.
Брови Рэнда взлетели вверх, потом он неуверенно улыбнулся.
– Сам я всегда думал, что они скорее похожи цветом на затертую пенсовую монетку.
– Она тоже сначала так сказала, но потом поправилась, чтобы я не решила, что они у вас тускло-зеленые.
– Можете передать ей мою благодарность. А глаза? Какого они цвета?
– Карие.
– И все? Просто карие?
– По-моему, она упоминала, что у вас они не такие темные, как у меня.
– У вас они цвета шоколада, – уточнил Рэнд, – а мои светлее, скорее ореховые, чем карие. Во всяком случае, так всегда нравилось говорить моей матери.
– Ореховые… – задумчиво протянула Клер. – Тогда они неплохо подходят к вашим волосам.
– Кое-кто считает, что очень подходят.
– Женщины, – уточнила Клер. Рэнд притворился, что вспоминает.
– Может, вы и правы.
Клер умолкла. Все ее оживление разом спало, лицо омрачилось. Почувствовав, как он осторожно приподнял ей подбородок, она не отодвинулась. Казалось, однако, что Клер так глубоко ушла в себя, что ласка Рэнда осталась незамеченной.
– А я уж и не помню, как выгляжу, – проговорила она. – Моя мать была красавицей. А я нет. Впрочем, раньше я никогда особенно из-за этого не переживала, думала, что и впредь не стану. Но вот, однако, оказалось, что мне это небезразлично. Господи, Рэнд, еще как небезразлично! За мной никогда никто не ухаживал, и, боюсь, я отнеслась слишком серьезно к тому, что вы обратили на меня внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56