Он подумал об этом, как только кобыла свернула на подъездную дорожку, ведущую к «Хенли», У самого входа, перед воротами, из кирпичей было выложено новое название усадьбы: «Конкорд». Рэнд вдруг почувствовал, что у него сжимается сердце.
Услышав от Маколея, что они приближаются к поместью, Клер напряженно застыла. Хотела бы она сейчас увидеть дом глазами Рэнда, да еще после столь долгого отсутствия! Не может быть, чтобы он был всего лишь прямоугольником из красного кирпича с белыми колоннами у входа и такими же белыми ставнями, как описывал его доктор! А как же солнечные зайчики, играющие в стеклах, благодаря которым стены кажутся теплыми? И дым, кольцами поднимающийся из каминных труб? И неужели же никто не выбежал на балкон, чтобы радостно помахать Рэнду?
Завидев вдали «Хенли», Рэнд попридержал лошадь.
– Кирпич привезли из Англии, – коротко объяснил он. – Его обычно используют на судах как балласт. По семейной легенде, потребовалось не меньше семи судов и еще долгих пять лет, чтобы сделать «Хенли» таким, как вы его видите. Только тогда хозяин поместья был удовлетворен. Он и его невеста все это время жили в бревенчатой хижине на берегу реки, обрабатывали землю и строили планы на будущее. Теперь этой хижины уже нет. Мой дед приказал снести ее, чтобы сады могли спускаться к самой воде. Правда, теперь от них мало что осталось. Во время войны их вырубили и сожгли.
Клер с радостью слушала бы о доме и дальше, но Рэнд неожиданно осекся, будто только сейчас заметил, что он не один. Клер услышала, как в воздухе резко свистнул сплетенный из китовой кожи кнут и опустился на спину лошади. Экипаж резко дернулся и быстро покатился вперед. Больше Рэнд не произнес ни слова.
«Что ж, этого вполне достаточно», – подумала Клер. Теперь она догадывалась, что видел Рэнд, когда смотрел на «Хенли»: историю и традиции своей семьи.
Джебедия Браун поспешно подскочил к повозке, чтобы взять кобылу под уздцы, и Рэнд торопливо спрыгнул на землю.
– Добро пожаловать домой, масса, – сияя, проговорил он. – Счастлив видеть вас снова в добром здравии!
– Да, я вернулся, Джеб! – Рэнд бросил недоумевающий взгляд в сторону крыльца, словно ожидая там кого-то увидеть. – А где мама? И Бриа?
Джеб оглянулся, и его сияющая улыбка моментально увяла.
– Миз Фостер неважно себя чувствует весь день. А мисс Бриа… она пошла прогуляться к реке, чуть только услышала, что вы возвращаетесь не один, а с гостями. Вы ведь помните, какая она стеснительная!
– А Оррин? Где он?
Коротко кивнув в сторону последнего окна на первом этаже, Джеб украдкой сделал такое движение, словно опрокидывал в рот рюмку.
Рэнд угрюмо кивнул:
– Позаботься о лошади, хорошо, старина? – Потом повернулся и увидел Клер и доктора, робко стоявших возле экипажа. Оставалось только гадать, заметил ли доктор пантомиму, которую только что разыграл Джеб, и хватило ли у него такта промолчать. Сообразил ли он, что человек, ставший хозяином «Хенли», превратился в законченного алкоголика?
– Добро пожаловать в «Конкорд», – бесстрастно произнес Рэнд. «Нет, это больше уже не мой дом, – устало подумал он. – Это уже не „Хенли“». – Пойдемте, я провожу вас в отведенные вам комнаты.
У дверей их встретила Адди Томас и радушно пригласила гостей в дом. Ее улыбка была ничуть не менее сияющей, чем у Джебедии.
– Ваша матушка просит вас прямо сейчас подняться к ней, – кинулась она к Рэнду. – Поспешите! Она и так уже расстроилась, что не смогла спуститься вниз и встретить вас.
– Идите же, – подтолкнула его Клер.
Рэнд заколебался. От необходимости самому решать, что делать, его спасло появление Катча на верхних ступеньках лестницы. Оставив Клер и доктора в его надежных руках, он поспешил в комнату матери.
Элизабет Гамильтон, теперь Фостер, с комфортом устроилась в широкой удобной постели, со всех сторон обложившись подушками и подложив еще одну себе под спину. Это была миниатюрная женщина с медно-рыжими, как у сына, волосами, которые лишь кое-где на висках слегка посеребрила седина. Ее кожа, тщательно оберегаемая от лучей палящего солнца, сохранила нежный оттенок свежих сливок – если не замечать чуть желтоватого синяка на одной щеке, бросавшегося в глаза, как кусок мокрой штукатурки.
Заметив, что взгляд Рэнда остановился на нем, она поспешно прикрыла щеку ладонью. Глаза Рэнда стали ледяными, и сердце матери болезненно сжалось.
– Это не то, что ты думаешь, дорогой, – мягко сказала она. – Я упала на лестнице и ударилась ногой о перила. Ну же, забудь об этом и поцелуй меня!
Присев на край кровати, Рэнд обнял мать, осторожно коснувшись поцелуем щеки, на которой не было синяка, и позволив ей обнять себя за плечи. Потом погладил ее по спине и крепко прижал к себе. Она всегда казалась ему хрупкой, как статуэтка, – только ничто не могло сломить ее. Он сделал вид, что поверил в ее обман с лестницей, хоть и знал, что это ложь от начала до конца. Тут он ничего не мог сделать, и собственное бессилие приводило его в ярость.
Отодвинувшись от сына, Элизабет Фостер окинула его критическим взглядом.
– Как ты похудел! И совсем черный стал, как головешка! – резко заметила она. – Почему ты позволяешь Катчу так ужасно тебя стричь? – Ее худенькие пальчики осторожно сжали литые мускулы на руках сына. – Ох, ну и жилистый же ты! Как вяленая оленина! И ни капли жира, одни мускулы!
Рэнд рассмеялся.
– Шшш, мама! Ты совсем вскружишь мне голову! – Если не считать синяка, мать показалась ему такой же красивой, как всегда. – А почему ты в постели? – спросил он. – Надеюсь, не из-за этого… падения? Ты попросила доктора Эдвардса осмотреть твою ногу?
Она явно смутилась.
– Мне казалось, дело не стоит того, чтобы посылать Джеба за доктором.
Но Рэнд заподозрил, что дело тут не в этом. Либо его мать подчинилась приказу мужа, либо она просто побоялась скандала.
– Тогда это просто удача, что к нам приехал погостить доктор Стюарт. Как только он устроится, я попрошу его подняться к тебе.
– Гость… будет осматривать меня? Ни за что!
Взяв тонкую руку матери в свои, Рэнд нежно сжал ее пальцы.
– Тебе не о чем беспокоиться, мама. Давай-ка я лучше расскажу тебе о том, кто еще у нас в гостях.
Солнце уже село за горизонт, когда Катч предложил Клер пройтись к реке Купер. Галантно подав ей руку, он перекинул через другую свернутое одеяло. Проводив Клер через дом, он вывел девушку на веранду, и через минуту они уже оказались в огромном саду, простиравшемся до самого берега реки. Воздух был напоен незнакомыми для нее ароматами, но все заглушал сильный запах реки.
Взяв одеяло, Катч аккуратно расстелил его на траве.
– Только не вздумайте отправиться дальше, – ворчливо сказал он. – Мало кому захочется выуживать вас из реки.
Клер достала книгу, которую захватила с собой.
– Не хотите мне почитать?
– Только не сегодня. Я… мне… у меня есть кое-какие неотложные дела.
– Неужели у вас свидание, мистер Катч? А вы молчали!
– Как сфинкс. – Он огляделся. – Но к счастью, кажется, сюда идет мисс Бриа. Вот кто почитает вам вместо меня!
Клер замерла. Меньше всего на свете она бы хотела встретиться с Бриа Гамильтон. Еще когда их представили друг другу, девушка приветствовала ее столь сдержанным тоном, что это граничило с холодностью, а за обедом и потом за ужином хранила ледяное молчание. Клер предпочла бы, чтобы ее предоставили самой себе – уж она бы постаралась как-нибудь добраться до дома. А то, оставшись с ней наедине, эта Бриа, еще чего доброго, заманит ее к берегу да и спихнет в реку!
– Добрый вечер, мисс Банкрофт, – тихо поздоровалась Бриа.
– Пожалуйста, зовите меня Клер. – Она уже не раз предлагала это, но сестра Рэнда упорно продолжала обращаться к ней официально. Клер похлопала по одеялу. – Не хотите присоединиться ко мне? Мистер Катч взял одеяло, на котором могла бы поместиться добрая половина команды «Цербера». – Ответом ей было молчание, и улыбка Клер увяла. – Мистер Катч? – смущенно прошептала она.
– Мне пора идти, Клер. Оставляю вас на мисс Бриа. Под ногами Катча захрустел песок. Потом послышался слабый шорох юбок, когда Бриа наконец опустилась на одеяло рядом с ней. Доктор уже успел сообщить Клер (с совершенно несвойственным ему жаром), что Бриа Гамильтон – редкостная красавица. Как он расписывал, волосы девушки, которые она небрежно скалывала тяжелым узлом на затылке, были цвета свежего меда, а ее похожие на влажные сапфиры глаза казались особенно темными из-за густых, длинных ресниц, делавших взгляд отстраненным и немного таинственным. Клер попыталась представить ее себе – длинные, изящные ноги и тоненькую талию, которую подчеркивал жесткий корсет на китовом усе; руки, единственным недостатком которых, по словам того же доктора Стюарта, была загрубевшая кожа. Они загорели до черноты, а нежная кожа на ладонях была покрыта трещинами, ногти обломались почти до самого основания. Если девушка и пользовалась какими-то кремами, то без особого успеха.
– У вас с собой книга, – пробормотала Бриа. – Если хотите, я вам почитаю. Только недолго, а то скоро стемнеет.
Клер уже потянулась за книгой, потом решительно отложила ее в сторону.
– Может, не стоит? Не возражаете, если мы просто посидим?
Бриа задумчиво уставилась на реку.
– Это одно из моих самых любимых мест, – прошептала она.
Судя по всему, это должно было означать, что она, Клер, вторглась на чужую территорию. «Да, с сестрой Рэнда ладить не легче, чем с ним самим», – уныло подумала она.
– Здесь и вправду красиво, – согласилась Клер.
– Но откуда вам знать? Вы ведь не видите!
– Я не нуждаюсь, чтобы мне всякий раз напоминали о моей слепоте, – стиснув зубы, заявила Клер, сдерживаясь из последних сил. – Однако трудно вообразить, что кто-то может полюбить место, в котором нет даже намека на красоту, вы согласны? К тому же я способна чувствовать аромат цветов, а мои уши еще не разучились различать журчание реки. Если я невольно помешала, когда забрела в ваш любимый уголок, то прошу меня простить – я не знала.
Бриа ничего не ответила, но и не попыталась уйти. «Однако эта Клер Банкрофт – крепкий орешек», – подумала она.
– Что Рэнд рассказывал обо мне? – спросила Бриа наконец.
Вопрос застал Клер врасплох.
– Практически ничего, – призналась она. – Но во время плавания у нас с вашим братом почти не было возможности поговорить, тем более о его семье. А мистер Катч вообще неохотно затрагивал эту тему.
– Стало быть, вы спрашивали?
– Признаюсь, мне было интересно, особенно когда капитан сказал, что мы прогостим тут несколько дней. Но когда он упомянул ваше имя, я сначала решила, что вы его невеста.
Уголок рта Бриа дрогнул в улыбке, и она вдруг стала очень похожа на брата.
– Должно быть, ему это показалось забавным, – проговорила она.
– Ну… я ведь ему не сказала. Представляю, как бы он разозлился, если бы узнал! А может, предпочел бы мистифицировать меня и дальше, чтобы посмотреть, что будет…
– О, вот как? Чтобы посмотреть, что будет? – Бриа с интересом взглянула на Клер. – То есть не станете ли вы ревновать?
Клер обрадовалась, что сгустившиеся сумерки скрыли ее смущение.
– Да нет… скорее, сгорала бы от любопытства. Ваш брат… он…
– Хотите сказать, что порой хочется его придушить? – невозмутимо подсказала Бриа.
– Да, – кивнула Клер, – иногда. Бриа рассмеялась.
– А ему вы об этом говорили? Я хочу сказать – в лицо?
– В лицо только раз, а за глаза уж и не знаю сколько. Улыбка Бриа стала еще шире.
– А вы молодец, мисс Банкрофт… Клер. – Она подсела поближе, исподтишка внимательно разглядывая Клер. – Обожаю, когда он выходит из себя. Но видите ли, мы тут все Гамильтоны, а Гамильтоны редко находят общий язык друг с другом. Рэнд вбил себе в голову, что я должна поскорее выйти замуж, уехать и предоставить «Хенли» Оррину. Думаю, ответ вам ясен без слов – доверить управление плантацией Оррину? С таким же успехом можно просто бросить тут все на произвол судьбы!
– Должно быть, у вашего брата есть причины так говорить.
– О, конечно! Мои интересы – по крайней мере он это так называет! Просто он хочет, чтобы я уехала. И не понимает, что я не могу бросить маму. – Голос девушки понизился до шепота. – Он не понимает… не понимает, что я хочу спасти «Хенли»… сохранить ее… для него же!
Уж не пришло ли Бриа в голову взять ее в союзники, подумала Клер, – просто потому, что и ей тоже порой хочется придушить Рэнда?
– Для чего вы мне все это говорите? – поинтересовалась она. – У меня нет никакого влияния на вашего брата. К тому же, возможно, так действительно было бы лучше – и для вас, и для него. А вам никогда не приходило в голову, что он попросту не желает, чтобы вы жертвовали собой ради его интересов?
– Жертвовала? Но это… это ведь и мой дом! И я в равной степени несу ответственность за то, что станется с «Хенли». Так что ни о каких жертвах и речи быть не может!
– А вы говорили об этом с братом? – мягко спросила Клер.
Ответом ей был тяжелый вздох.
– Ровно двадцать минут назад, – упавшим голосом призналась Бриа. – Я даже толком не успела прийти в себя, когда увидела вас.
– Понятно, – тихо протянула Клер, даже не подозревая, каким взглядом смотрит на нее Бриа.
– Да, – кивнула та. – Держу пари, что вы действительно все понимаете.
Не прошло и недели, как происходящее на плантации перестало быть тайной для Клер. Оррин Фостер был законченным алкоголиком. Глупо-сентиментальным, с заплетающимся языком и невнятной речью, но самым что ни на есть настоящим. Пить он начинал, едва проснувшись, и продолжалось это до самого вечера, пока он, мертвецки пьяный, не сваливался в постель. Время от времени ему приходило в голову отправиться посмотреть, как идут дела на плантации. Уму непостижимо, как он до сих пор ухитрялся не сломать себе шею – впрочем, как говорится, пьяницам и дуракам везет.
Владелец «Конкорда» – а он не упускал возможности упомянуть об этом при каждом удобном случае, – как правило, весь день пребывал в благодушном настроении. Внешность у него была располагающая – широкое лицо всегда сияло улыбкой, на пухлых, как у младенца, щеках играл румянец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56