— Вместе с Флорианом. Увези ее. Скачите с Майклом и Джоссом в лагерь к Роберту и ждите там от меня вестей. Неужели у тебя еще волосы на загривке не стоят дыбом? Отправляйтесь!Одно из преимуществ привычки отдавать приказы — окружающие приобретают привычку их выполнять. Она чувствовала, что лицо Годфри под капюшоном приняло выражение нерассуждающего повиновения, и он довольно быстро направился к дверям.«Теперь у меня осталось четверо, — Аш покрутила головой. — Здорово! Вот теперь и посмотрим, кто из нас шарахается от собственной тени».Можно простоять у стены, так и не дождавшись, пока тебе поднесут тазик и полотенце для омовения рук, не говоря уж о еде, например об одном из странных иноземных блюд, что стоят на желтых льняных скатертях. Можно прождать, размышляла Аш, пока уймется льстивая толпа лизоблюдов вокруг Даниэля де Кесады — может, день, а может, неделю.Гости из Франции и Савой собрались кучкой, беспокойно переговариваясь.— Хотелось бы мне обзавестись такой же разведывательной службой, как у короля французского. Или как у фламандских банкиров, — обернулась она к Томасу Рочестеру. — Гвидо и Симон, давайте к кормушке, да навострите уши насчет сплетен. Фрэнсис, и ты, Томас, имейте в виду, если здесь запахнет говном — по коням, и скачем как черти под крылышко к Ансельму.Рочестер взглянул озабоченно:— Стоит ли тянуть?..— Знаю, надо бы убираться уже сейчас. Но… может, ублюдку из семьи Фарис все же полагаются кое-какие привилегии. Вдруг выгадаем побольше денег. — Аш тряхнула головой. Белый шарф на фоне ее бледного лица казался темным. — Просто я хочу знать.Некоторое время она потратила на дело. Загнала в уголок одного из купцов и обсудила цены на мулов и снаряжение. Надо было восполнять потерянное под Генуей. Цены на побывавшие в употреблении повозки казались ей запредельными, пока торговец не начал перечислять цены на объезженных и обученных лошадей. «Проще украсть, чем покупать», — в который раз досадливо подумала Аш.Мимо пронеслась стайка слуг, спешивших заменить догоревшие свечи и светильники, и она отступила к стене, зацепив кого-то ножнами за колено.— Простите… — Она осеклась, уставившись в лицо Фернандо дель Гиза. — Сукин сын!— Как поживает матушка? — невозмутимо поинтересовался Фернандо.Аш фыркнула, подумала: «Он нарочно меня смешит».Эта мысль заставила ее замолчать. Она стояла в сутолоке, задрав голову, чтобы видеть его лицо; Фернандо дель Гиз, в визиготской кольчуге и ливрее, с короткой стрижкой казавшийся еще моложе.— Господа Всевышнего в душу мать! Чего тебе-то надо? — Аш заметила, как Томас, заканчивавший сделку с купцом, оглянулся через плечо; успокаивающе покачала головой. — Фернандо — скажи, чего ты добиваешься? Что, что еще ты хочешь мне сказать?— Ты очень сердита, — заметил он. Его голос звучал сверху, голова возвышалась над толпой — и вдруг он опустил взгляд, презрительно снисходя к ней. — Мне нечего сказать тебе, простолюдинка.— Ни фига благодати?! То-то ты, благородный наш, переметнулся к визиготам! Ты — настоящий предатель! А я-то думала, это ложь!В этой вспышке сгорела вся ее злость. Она смолкла, заметив, как дрогнул его взгляд.Он сделал движение, словно намереваясь отойти.— Почему? — настойчиво спросила Аш.— Что — почему?— Почему… я все не могу понять. Ты же знатный синьор. Ну, попал в плен — так тебя бы выкупили. Или заперли бы в каком-нибудь замке. Проклятье, ты же был при оружии, и не один — могли бы прорваться, бежать…— От армии? — в его голосе прозвучала насмешка. Аш оперлась стальной рукой о стену, теперь Фернандо пришлось бы оттолкнуть ее, чтобы скрыться в толпе.— Ты не на целую армию нарвался. Все это сплетни. Годфри разузнал, как было дело. Ты встретился с патрулем из восьми всадников — восьми! И даже не пытался сражаться. Ты просто сдался.— Мне своя шкура дороже вашего доброго мнения, — ядовито процедил Фернандо. — Не знал, что вас это так заботит, мадам супруга.— Мне наплевать!.. Ну ладно, ты заполучил место при дворе. У победителей. — Она кивнула на толпу. — Хитро. И ты на самом деле рисковал. Да ведь имперская знать — сплошь политики. Мне следовало бы помнить.— Я не… — Фернандо гневно уставился на нее. В свете свечей блеснул пот, выступивший на верхней губе.— Что — не? — уже спокойнее переспросила Аш.— Это была не политическая измена. — В обманчивом свете свечей по его лицу скользнуло странное выражение. Он не отпускал ее взгляда. — Они убили Маттиаса! Ткнули копьем в живот, и он свалился с коня, с визгом! Застрелили из арбалетов Отто и трех лошадей…Аш заставила себя опустить голос до шепота — он прозвучал хриплым шипением:— Иисус Христос, Фернандо, ты же не этот мудозвон Маттиас. Тебя бы они пощадили. И как ты был наряжен! — в полной броне, помилуй Господи, — против визиготских крестьян в туниках! Не говори мне, что не мог пробиться. Ты даже пальцем не шевельнул!— Я не мог!Она уставилась на него: на внезапно ставшее совершенно открытым, честное лицо.— Не мог, — повторил Фернандо чуть тише, с безнадежной улыбкой, от которой лицо его вдруг постарело. — Я навалил в штаны и грохнулся с лошади — валялся перед сержантом этих смердов и умолял не убивать меня. Я отдал ему посла в обмен на свою жизнь.— Ты…— Я сдался, — сказал Фернандо, — потому что струсил. Аш продолжала пялиться на него:— Иисус Христос!— И не жалею, — он вытер лицо голой ладонью и отнял ее мокрой. — Тебе-то что?— Я… — Аш запнулась. Она уронила руку — теперь он мог свободно пройти. — Не знаю. Ничего, должно быть. Я наемница, а не вассал твоего короля. Ты не меня предал.— Ты, кажется, не понимаешь? — Фернандо дель Гиз не двинулся с места. — У них были арбалеты. Наконечники болтов — с мой большой палец толщиной! Я видел как прострелили голову Отто: болт вошел в глаз — бам — голова взорвалась! А Маттиас держал в руках собственные кишки. У них были копья — я охотился с таким копьем, вспарывал животы зверям, а они собирались вспороть меня. Меня окружали безумцы.— Солдаты, — машинально поправила Аш. Она озадаченно покачала головой. — Каждому случается обосраться перед дракой. И со мной так же. И вон с Томасом Рочестером — да чуть не со всеми нашими парнями. В хрониках об этом как-то не пишут. Но, черт побери, я же не сдаюсь, когда еще есть шанс?!— Ты — нет.Сейчас он казался почти стариком. Я побывала с тобой в постели, подумала Аш, а кажется, совсем тебя не знаю. Он сказал:— Ты храбра от природы. Разве я знал, до той минуты… турниры, учения… война — совсем другое. Аш с недоумением смотрела на него:— Конечно, другое.Они уставились друг на друга.— Ты хочешь сказать: ты сделал это, потому что ты — трус?Вместо ответа Фернандо дель Гиз повернулся и пошел прочь. В колеблющемся свете свечей не рассмотреть было его лица.Аш открыла было рот, чтобы окликнуть его, но промолчала: никак не могла придумать, что же на самом деле хочет ему сказать.Сквозь бубнящие голоса и шелест подписываемых бумаг она услышала, как башенные часы пробили четыре удара.— Хватит ждать. — Она подала знак Рочестеру, решительно выкинув из головы дель Гиза. — Где бы ни была наша Фарис-полководец, сюда она не явилась. Собирай парней.Томас Рочестер вытащил стрелков (поочередно) из конюшни, из кухни и из спальни служанок. Аш послала Гвидо за лошадьми, а сама вышла из дверей, держась между Рочестером и вторым арбалетчиком. Фрэнсис, здоровенный парень двух ярдов ростом, выглядел так, словно ему не нужен рычаг, чтобы натянуть арбалет, — он мог бы справиться одними зубами.Небо над площадью было пустым. Черным. Все крики конюхов и стук подков терялись в лившемся сверху молчании.Фрэнсис перекрестился:— Хотел бы я увидеть явление Христа. Меня только все эти бедствия накануне пугают, а не сам Страшный суд.Аш заметила покрывающие наручи рыжие пятнышки — уличная слякоть в теплом помещении успела проесть железо ржавчиной. Она ругнулась сквозь зубы и, в ожидании лошадей, принялась тереть сталь подушечкой пальца, покрытой льняной тканью.— Капитан, — произнес мужской голос с визиготским акцентом. Аш подняла взгляд, успела заметить, что к ней обратился человек в ранге харифа, командира четырех десятков; что с ним двадцать человек; что у всех мечи в руках — и отпрыгнула, вытаскивая меч и громко окликнув Рочестера. Шесть или семь окольчуженных тел навалились на нее сзади и сшибли наземь.Забрало салада ударилось о камни, так что Аш ткнулась лбом в подбивку шлема. Оглушенная, вывернула левую руку назад и ударила кулаком. Сталь перчатки на что-то наткнулась, над ней — или на ней — кто-то взвизгнул. Она согнула локоть. Доспех сам по себе — оружие. Крупная пластина в форме бабочки, защищавшая внутреннюю сторону локтевого сустава, на локте сходилась острым шипом. Аш дернула локтем назад и вверх, почувствовала, как шип проткнул кольчугу и воткнулся в плоть.Вопль.Она отбивалась, пыталась согнуть ноги, в отчаянном страхе, что кто-нибудь додумается перерезать сухожилия под коленями, не прикрытые броней. На правую руку навалились сразу двое, прижимая к земле кисть, сжимавшую меч. Кричали мужские голоса. Еще двое или трое прыгнули сверху на спину, зажав ее, невредимую и беспомощную, как краба в стальном панцире.Их пыхтящие туши не давали ни малейшей возможности шевельнуться. Значит, хотят взять живой.Кто-то сидел на плечах, не давая поднять голову. Перед глазами только булыжник мостовой, солома да дохлые пчелы. Почти рядом раздался мягкий удар и крик.Надо было добиться позволения взять больший эскорт! Или уж отослать и Рочестера…Она крепче сжала рукоять меча. Пальцы левой руки, на секунду забытой противниками, подогнула так, чтобы пластина манжеты торчала над запястьем, и ткнула наугад.Промазала.Кольчужный башмак опустился на ее правую руку, зажав пальцы между сталью перчатки и эфеса, всем весом мужского тела сплющивая кости.Аш пронзительно вскрикнула. Руку отпустили. Кто-то пинком отбросил меч.Снизу под открытое забрало просунулся кинжал; острие, подрагивая, замерло в дюйме от ее глаза. 4
Месяц, скрываясь за стенами базельской крепости, отбрасывал легкие тени. Вдали, высоко над башнями, тем же серебристым светом мерцали снега альпийских вершин.На высокой изгороди блестел иней. «Иней летом!» — снова поразилась Аш, спотыкаясь в темноте. Откуда-то доносилось журчание фонтана и угадывалось движение множества одетых в железо тел. Латы с меня не сняли, стало быть, намерены обращаться не без уважения; отобрали только меч; значит, не обязательно убьют… — Какого беса все это? — попробовала возмутиться Аш. Ответа не последовало.Закрытый садик — крошечная лужайка, окруженная восьмиугольной изгородью. Вьющиеся стебли карабкаются на деревянные рамы. Подстриженный газончик сбегает к фонтану — черные струи падают в бассейн белого мрамора. Воздух полон ароматов трав. Аш различила по запаху розмарин и «целитель ран»; к их запаху примешивался тонкий запашок гниющих роз. «Убиты морозом и гниют на стеблях», — решила Аш и зашагала по траве, окруженная стражниками — харифами.За низким столиком, заваленным бумагами, сидел лицом к фонтанчику человек в кольчуге. Позади возвышались три фигуры, державшие в поднятых руках факелы. На глазах у Аш струйка пузырящейся смолы стекла на блестящие медью пальцы, но голем не дрогнул.Свет факелов отбрасывал желтоватый отблеск на распущенные серебряные волосы девушки — визиготки.Аш не справилась с собой, споткнулась, поскользнувшись на покрытой изморозью траве. Выпрямилась и остановилась, глядя на Фарис. Мое лицо, вот так я выгляжу… Неужели такой меня и видят другие люди? Я думала — я выше ростом. — Вы же мой наниматель, прости Господи, — заговорила она вслух, возмущенно и неприязненно. — К чему все это? Я бы и так явилась. Вам достаточно было сказать. Зачем же так?Женщина подняла голову.— Затем, что я могу.Аш задумчиво кивнула. Подошла ближе, утопая ногами в холодной сырости, пока рука харифа, опустившись на наплечник, не остановила ее в двух шагах от столика Фарис. Левая рука машинально опустилась придержать ножны — и наткнулась на пустоту. Аш покрепче расставила ноги, готовая в любую секунду рвануться — так быстро, как только возможно в латах.— Послушайте, генерал, вы распоряжаетесь всей армией вторжения. Неужели вы полагаете, что необходимо доказывать мне вашу силу и влияние?Фарис шевельнула уголком губ. Честное слово, улыбка!— Я решила, что, если вы похожи на меня, вам следует намекнуть доходчиво…Она резко прервала речь и откинулась назад на трехногой табуретке, оставив бумаги валяться на столе. Прижала их «медной головой», чтоб не разлетались от ночного ветра. Темные глаза изучали лицо Аш.— Я очень похожа на вас, — спокойно признала Аш очевидный факт. — Ладно, намекнули. Доходчиво. С этим покончено. Где Томас Рочестер и остальные мои люди? Кто-нибудь из них ранен или убит?— Вам не следовало бы ожидать от меня ответа. Выгоднее оставить вас в тревоге и неизвестности, чтобы добиться более откровенного разговора.Движение брови — такое же, как у нее, но в зеркальном отражении, — вздрогнув, поняла Аш. Она сама, с точностью до наоборот. Аш вернулась к мысли, что генерал визиготов может в конечном счете оказаться дьяволом или демоном.— Они целы, хотя захвачены в плен, — добавила Фарис. — О вашем отряде я получала исключительно похвальные отзывы.От облегчения, смешанного с шоком при звуке почти собственного голоса, Аш едва удержалась на ногах. Огни факелов на мгновенье расплылись перед глазами.— Мне кажется, вас это позабавит, — Фарис протягивала ей лист, испятнанный печатями красного воска. — Парижский парламент настаивает, чтобы я отправилась восвояси, поскольку мое присутствие в Европе — неприлично.Аш не удержалась от смеха.— Как-как?— Вам понравится. Прочтите.Аш подошла ближе и протянула руку. Харифы насторожились. Аш взяла лист пальцами в железной перчатке, и все же рука ее дрогнула: она стояла так близко к своему двойнику, что уловила исходивший от нее запах — точно такой же запах специй и пота, как от окружавших ее визиготских солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101