Не то лицо — старше, с чистой кожей и широкими бровями, с веснушками на прямом носу. Не густые золотистые волосы, подстриженные по плечам… Другое…»Аш видела, что он смущенно сутулит широкие плечи, видела его тело — уже не мальчик, почти мужчина — сконфуженно переминается с ноги на ногу.«Вот оно. Вот оно».Рука так и тянулась растрепать его заботливо уложенные волосы. Под сладкими духами чувствовался запах мужчины. «Я была тогда ребенком. А теперь…» Пальцы сами, без участия разума, предчувствовали, каково будет распустить шнурки его бархатного камзола, стянуть его с широких прямых плеч, которым не нужны ватные подкладки, к тонкой талии и развязать завязки гульфика… «Милый Христос, умерший за нас! Я все еще схожу по нему с ума, как в двенадцать лет…»— Госпожа Аш?Ее, кажется, о чем-то спросили?— Да, — рассеянно согласилась она.Свет ударил ей в глаза. Фернандо дель Гиз поднял тонкую вуаль. У него зеленые глаза: зеленые, как камни; темные, как море.— Вы обвенчаны, — объявил епископ Кельна.Фернандо дель Гиз заговорил. Аш уловила в его дыхании теплый запах вина. Он отчетливо и громко проговорил в тишине:— Я бы лучше женился на собственной кобыле.Роберт Ансельм пробормотал:— Жаль, кобыла отказала.Кто-то ахнул, кто-то засмеялся. Из глубины собора долетел довольный мерзкий хохоток. Аш показалось, что она узнала голос Джоселина ван Мандера.Не зная, смеяться или плакать, или, может, стукнуть кого, Аш смотрела в лицо молодого человека, женой которого только что стала. Она искала намека — хотя бы намека на ту заговорщицкую, добродушную ухмылку, которой он обезоружил ее под Нейсом.Ничего подобного.Она сама не заметила, как распрямились ее плечи, а лицо приняло выражение, обычно возникавшее на поле боя.— Вы не смеете так говорить со мной.— Вы теперь моя жена. Как хочу, так и говорю. А будешь выступать, поколочу. Моя жена будет покорной!— Это я буду покорной? — Аш невольно прыснула.Фернандо дель Гиз провел пальцем в тонкой кожаной перчатке от подбородка Аш вниз, к вырезу сорочки, потом демонстративно обнюхал руку:— Пахнет мочой. Да, несомненно, мочой.— Дель Гиз, — предостерегающе произнес император.Фернандо повернулся к ней спиной и, печатая шаги по каменному полу, направился туда, где стоял Фридрих Габсбург и заплаканная Констанца (теперь, когда церемония окончилась, придворные дамы могли войти в неф). На оставшуюся стоять невесту никто и не смотрел.— Нет, — Аш удержала за плечо Роберта Ансельма, взглядом остановила Годфри. — Не надо. Все в порядке.— Все в порядке? И ты спустишь ему такое? — Роберт набычился, плечи поднялись к оттопыренным ушам — он весь так и рвался догнать Фернандо дель Гиза и вышибить из него дух.— Я знаю, что делаю. Только что поняла. — Аш крепче сжала его плечо. Позади перешептывались ее однополчане. — Как невеста я представляю грустное зрелище, — тихо продолжала Аш, — зато из меня выйдет превеселая вдова.
Мужики вылупили глаза. До смешного. Аш спокойно смотрела на них. Роберт Ансельм коротко кивнул. Успокоился. Годфри холодно усмехнулся.— Вдова наследует предприятие мужа, — напомнила Аш. Роберт опять кивнул.— Хотя Флориану об этом лучше не говорить. Как-никак, брат.— Ну и не говорите ему, — Аш старалась не смотреть на Годфри. — Это будет не первый «несчастный случай на охоте» среди германской знати.Аш на мгновение замерла под высокими сводами собора. Забыла о чем говорила, забыла о собеседниках; ее взгляд упал на стройную фигуру Фернандо, возвышавшегося над своей матерью. Все тело всколыхнулось от одного взгляда на него.Нелегко это будет. Как бы ни обернулось, будет нелегко.— Дамы и господа, — Аш обернулась, чтобы удостовериться, что подружки поддерживают трен ее платья и она может двигаться, коснулась унизанными кольцами пальцами руки Годфри. — Нам не подобает ютиться по углам. Надо поблагодарить гостей, почтивших своим присутствием мое венчание.Опять живот свело. Аш очень хорошо представляла, как выглядит: юная невеста с откинутой вуалью и пышным облаком серебристых волос. Она только не знала, что на бледных щеках отливают розовым перламутром шрамы. Первым делом направилась к командирам копий — с ними легче: перекинуться парой слов с одним, обменяться шуткой или рукопожатием с другим.Кое-кто смотрел на нее с жалостью.Аш не удержалась, снова отыскала взглядом Фернандо дель Гиза. Он стоял в луче света, светлый, как ангел, — и беседовал с Джоселином ван Мандером.— Уже успел!Роберт передернул плечами:— Его контракт теперь принадлежит дель Гизу.За ее спиной послышался шепот. Тяжелый трен, оставшись без поддержки, оттянул назад плечи. Аш сердито оглянулась на Большую Изабель и Бланш.Те, позабыв свои обязанности, перешептывались, боязливо поглядывая на стоявшего поодаль мужчину. Аш узнала южанина, которого видела под Нейсом.Маленькая Элеанор как раз поясняла Бланш:— Он из Проклятых Земель.Аш с запозданием поняла, что означала темная вуаль, сейчас, в сумраке собора, опущенная на плечи иноземца. Натянуто пошутила:— Ну и в Африке не демоны живут. Что застыли? Зеленым Христом прошу, держите хвост!Аш двинулась дальше через неф, приветствуя малоимущих дворян вольных городов, нарядившихся в лучшие камзолы, с женами в рогатых чепцах с вуалями, Мне здесь не место, думала она, поддерживая пустую светскую беседу; приветствуя послов Савой и Милана и выдерживая взгляды мужчин, пораженных, что «hic mulier» note 26 Note26
«Мужеподобная», или «подражающая мужчинам», женщина (лат.)

оказалась способна носить платье, говорить с каждым на его языке и, в общем, не слишком похожа на черта с рогами.«Что я делаю? Что делаю?»Новый голос за ее спиной с акцентом произнес:— Мадам?Аш улыбкой попрощалась с миланским послом — зануда, к тому же боится женщин, которым приходилось убивать в битве — и обернулась.К ней обращался южанин — светловолосый, с лицом, обожженным горячим солнцем. Одет он был в короткую белую тунику, выпущенную поверх белых штанов, с привязанными поножами. Костюм завершала кольчужная безрукавка. Оттого что он, хоть и безоружный, был одет по-военному, Аш стало спокойнее.От узких лучей света зрачки его глаз сжались до булавочной головки.— Недавно из Туниса? — предположила Аш, переходя на его язык. Она говорила бегло, но знала только простонародный жаргон.— Из Карфагена, — кивнул южанин, называя город готским note 27 Note27
Текст здесь неясен. У Чарльза Мэллори Максимиллиана упоминаются «визиготы» или «благородные готы». Хотя речь, по-видимому, идет о средневековой легенде, я считаю, что упоминание «визиготов» стоит принять во внимание.

именем. — Но я, кажется, уже адаптировался к свету.— Я… о, чума, — оборвала она сама себя.Тяжеловесная человекообразная фигура стояла за спиной карфагенянина, возвышаясь над ним, как башня. Семь футов, а то и все восемь, прикинула Аш. На первый взгляд — статуя из красного гранита, с овальной головой без лица.Только статуи не двигаются.Аш почувствовала, что краснеет, почувствовала, что Роберт и Годфри теснее придвинулись к ней. Дар речи вернулся к ней.— Первый раз вижу такого вблизи.— А, вы о големе? note 28 Note28
Я предпочитаю этот термин, предполагающий органическую материю. Воган Дэвис даст перевод «робот», а Чарльз Мэллори Максимиллиан — «глиняный человек». Это квази-сверхъестествснное существо входит, разумеется, в состав легенд, которыми обрастают истории лиц, подобных Аш. Принимать их всерьез не следует, разве только как характерную черту психологии человека средневековья, с его представлениями о римском «золотом веке».

— Южанин смотрел немного иронично, как видно, привык к таким сценам. По его знаку, сопровождавшемуся щелчком пальцами, фигура шагнула вперед, замерев в пятне света.Разноцветные лучи скользнули по гранитному телу. Все сочленения: шея, плечи, локти, колени, лодыжки — блестели медью. Металл гладко переходил в камень. Каменные пальцы выделаны тонко, как на латной перчатке. От него исходил едва уловимый кисловатый запах. Так пахнет речной ил. Шаги по мелкой плитке полов тяжело отдавались в камне.— Можно его потрогать?— Вам стоит только пожелать, мадам.Аш протянула руку, коснулась кончиками пальцев гранитной груди. Камень был холодным. Она скользнула пальцами наискосок, ощутив выпуклость каменных мышц. Огромная голова склонилась, словно заглядывая ей в лицо. На гладкой поверхности, как раз в том месте, где на живом лице были бы глаза, очертились два миндалевидных углубления. Аш вздрогнула, представив себе живые глаза в камне.Каменные веки поднялись — под ними оказался красноватый песок. Песчинки двигались, словно на дне прозрачного ключа.— Выпить! — приказал карфагенянин.Руки беззвучно поднялись. Каменный слуга протягивал хозяину золотой кубок. Карфагенянин выпил и вернул кубок в каменные пальцы.— О да, мадам, нам разрешили привезти с собой наших слуг — големов! Хотя не обошлось без дебатов о том, дозволит ли их ваша «Церковь», — он окружил последнее слово мягкими нюансами сарказма.— Похож на демона, — Аш не сводила взгляд с голема. Она представляла себе, какой тяжестью опустится каменная рука, если голему прикажут нанести удар. Ее глаза блестели.— Но это пустяки. Однако вы — новобрачная! — Мужчина склонился над ее рукой. Губы его были сухими, а в глазах мерцал огонек. Он добавил на своем языке: — Астурио, мадам. Астурио Лебрия, посланник Цитадели при дворе императора — на некоторое время. О, эти германцы! Надолго ли у меня хватит сил? Вы, мадам, сами лепите свою судьбу. Вы — воин! Зачем вы выходите за этого мальчика?Аш ядовито поинтересовалась:— Как вы оказались посланником?— Меня послал имеющий власть. О, понимаю! — Загорелая рука Астурио Лебрии потянулась к затылку, остриженному, как отметила про себя Аш, очень коротко. В северной Африке так стригутся те, кто часто носит шлем. — Итак, вам здесь так же рады, как и мне?— Как дерьму в корыте!Лебрия чуть не подавился.— Думаю, посланник, они опасаются, что рано или поздно вы прекратите войны с турками и станете нашей проблемой. — Годфри выдвинулся из-за плеча Аш, чтобы прийти на помощь южанину. Роберт Ансельм угрюмо держался сзади, не сводя глаз с каменного слуги. — Или завидуют вашим гидравлическим воротам, теплым полам и прочим реликтам Золотого Века.— Канализация, батареи, триремы, счетные машины… — глаза Астурио весело плясали. — О, мы — не реликты. Мы — новый Рим. Вы увидите мощь наших легионов!— Ваша тяжелая кавалерия недурна, — Аш провела рукой по губам, но не сумела стереть улыбку. — Вот так так! Хороший же вы посланник! Это называется — дипломатия?— Я и прежде встречал женщин-воинов. Радуюсь, что встретил вас при дворе, а не на поле боя.Аш усмехнулась.— Вот как? Свет северных стран ослепляет вас, посланник Астурио?— Уверяю вас, мадам, причина не в Вечном сумраке.За спиной Астурио раздался старческий голос:— Сколько можно бездельничать, Астурио? Идите, мать вашу, помогите мне разобраться с этим проклятым нытиком-германцем!Аш моргнула, поняв, что старший посол говорил на языке визиготов, причем самым ласковым, почти слащавым тоном, так что, кроме ее солдат, никто из присутствующих не уловил смысла реплики. Она взглядом заставила помалкивать Изабель, Бланш, Эвена Хью и Поля ди Конти.Астурио Лебрия изящно откланялся и вслед за своим начальником направился к делегации визиготов, окружавшей императора Фридриха. Голем, тяжело и мягко ступая, двинулся следом.— Их тяжелые катафрактарии note 29 Note29
Тяжело вооруженные всадники с копьями. Иногда и конь, и человек были полностью одеты в пластинчатые или многослойные латы, а иногда конь оставался без брони. Эта форма кавалерии, происходящая со Среднего Востока, существовала на всем протяжении средних веков, в частности в Византии. (Судя по контексту, слово относится не к греческим или римским галерам, известным под тем же названием.)

в самом деле недурны, — шепнул ей на ухо Ансельм. — Не говоря уж об их дьявольском флоте. Последние десять лет они только и делали, что совершенствовали свою армию.— Знаю. А потом опять бесконечные войны с турками за власть над Средиземноморьем, где необученные сервы и легкая кавалерия расшибаются друг о друга, и все без толку. Хотя, — добавила она с внезапной надеждой, — нам может найтись там дело.— Не «нам», — лицо Ансельма передернулось от отвращения. — Фернандо дель Гизу!— Это ненадолго.И сразу вслед за этими словами под сводами гулко, точно в бочке, разнеслось:— Прочь!Кричал Фридрих Габсбург.Разговоры мгновенно сменились тишиной. Аш пробилась через толпу. Чья-то нога наступила на волочившийся трен, заставив ее остановиться, Людмила, сердито ворча, подобрала шлейф, перебросив себе через локоть. Аш подмигнула Большой Изабель и ускорила шаг, догнав Ансельма. Протиснулась между ним и Годфри и оказалась в первом ряду.Два стражника удерживали Астурио Лебрия, заломив ему руки за спину и принудив опуститься на колени. Старший посол был в таком же положении, к тому же к его горлу была приставлена алебарда, а в спину упиралось колено Сигизмунда Тирольского. Голем стоял неподвижно, словно статуи святых в нишах.Пронзительный голос Фридриха отдавался эхом в лесу колонн. Император уже овладел собой — Аш ни разу до сих пор не видела, чтобы он так срывался — но голос все еще дрожал.— Даниэль де Кесада, я могу принять утверждение, что мой народ получил знание медицины, архитектуры и математики от вашего, но я не потерплю, чтобы здесь, в древнем нашем соборе, моих людей высмеивали, как варваров…— Лебрия не говорил…Фридрих продолжал, словно не слыша протеста старого посла:— …моего брата-суверена Людовика Французского звали «пауком», а мне в лицо говорили, будто я «стар и робок».Аш перевела взгляд с Фридриха и его ощетинившейся свиты на лицо посла. Похоже, Астурио, на свое несчастье, забыл, на каком языке говорит. Едва ли его начальник-бородач, с виду испытанный во многих битвах, позволил бы ему сознательно оскорбить императора Священной римской империи.Она шепнула Годфри:— Кто-то здесь затевает ссору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101