Качество супер, реально дешево
Это, собственно говоря, «Карьера Фроманов». Пеги спрашивает, во что превратятся Фроманы после смерти Отца и Матери? «Если они станут всего лишь еще одной нацией среди других наций, то для меня они неинтересны». По-видимому, колонизаторская деятельность Фроманов в Африке заставляет Пеги спросить, не втянутся ли и они в братоубийственные войны. «Когда Фроманы будут столь же многочисленны, как англичане, и на пути их захватов встанут наши силы, то не снарядят ли они экспедиции по ту сторону реки Вааль?» (Пеги имеет в виду англо-бурскую войну в Южной Африке.) Последний вопрос самый острый: «Не завершится ли все это национализмом?» Нельзя не признать, что Золя дал основания для таких сомнений в «гуманности» миссии Фроманов.
Любопытен был замысел; статьи под названием «Плодовитость» против «Крейцеровой сонаты», или Золя против Толстого», напечатанной в английском журнале «Фортнайтли ревью» (1900, № 73). Автор ее Л. Линч взялся сопоставить взгляды Золя и Толстого на половую любовь и деторождение. Цитатами показав диаметральную противоположность проповеди обоих писателей, Линч, однако, не сумел глубоко проанализировать философский смысл и причины их расхождений. Не определил он достаточно четко и своих позиций. Он восхищается Толстым как гениальным художником и вовсю бранит Золя за «тошнотворные картины», не поднимаясь тут выше обычной филистерской критики.
В России, где творчество Золя всегда вызывало глубокий интерес, уже в ноябре 1898 года «Вестник иностранной литературы» перепечатал из французской прессы интервью супруги Золя о начатой ее мужем работе над романом «Плодовитость».
Роман еще не вышел в Париже отдельной книгой, а в России различные журналы уже начали в виде приложений частями публиковать его перевод. Впоследствии эти приложения выпускались в сброшюрованном виде как цельные издания. С июня по декабрь 1899 года роман печатают в Санкт-Петербурге «Новый журнал иностранной литературы» (под названием «Размножение», перевод М. Л. Лихтенштадт); «Дешевая библиотека» («Плодородие», без указания имени переводчика; отдельное издание — под маркой акционерного общества «Издатель»); «Живописное обозрение» («Плодородие», перевод анонимный; отдельное издание — под маркой акционерного общества «Победитель»). Под названием «Плодородие» роман выходит в том же 1899 году и в Москве, у издателя Д. П. Ефимова (перевод П. И. Перелыгина), а в 1900 году — под названием «Плодовитость» (перевод Д. Н. Сеславина) у издателя Ф. А. Иогансона, с указанием места публикации (Киев —Харьков).
В ряде русских периодических изданий появились рецензии на французский оригинал романа сразу по выходе его из печати. «Книжки недели» (приложение к либерально-народнической газете «Неделя») дают подряд в двух номерах, 11-м я 12-м за 1899 год, две статьи о «Плодовитости»: Пл. Краснова — «Возвеличение семьи» и М. Меньшикова — «Нашествие дикарей».
Пл. Краснов констатирует: «Каждый роман Золя представляет собою в некотором роде литературное событие». Пересказав содержание книги, он делает ряд серьезных критических замечаний. Так, он указывает, что роман представляет особый интерес для Франции, где сокращается население. «Что касается других наций, то едва ли они нуждаются в такой усиленной проповеди плодовитости... И это уже соображение значительно суживает интерес романа». Пл. Краснов обращает внимание на тенденциозные натяжки: «Крушение семей, но желавших детей... только отчасти может быть приписано малому числу детей». Он замечает несоответствие между изображением Парижа и предполагаемым временем действия романа (XX век), упрекает Золя в том, что он «не описывает, а рассказывает». Главное же возражение Пл. Краснова состоит в следующем: «А что выиграли гуманность и общество оттого, что легкомысленные Бошены и пессимисты Сегены уступили место семейственным и верящим в свой успех Фроманам? Легче ли стало от этого окружающим? Едва ли. Профессия Фроманов та же, что и профессия Бошенов и Сегенов, — это фабриканты, банкиры, фермеры. Способы их деятельности разве чуть-чуть научнее, но отнюдь не гуманнее...» Молодой Фроман «является таким же эксплуататором, каким был старый Бошен. Стоит ли размножаться после этого, когда размножение не влечет за собой никакого нравственного прогресса?»
Все же общий баланс в статье Пл. Краснова в пользу Золя. «Но несмотря на все эти недостатки, роман «Fecondite» не лишен и известных достоинств. Все основные идеи Золя, вложенные в роман, несомненно, благородны и нравственны... Его возмущение против безобразий... разделяется всеми порядочными людьми. Обличение буржуазного эгоизма... также заслуживает одобрения».
Критик М. Меньшиков вспоминает модные в то время теории о «желтой опасности» и якобы грозящем Европе «нашествии дикарей» для того, чтобы заявить, что белые «дикари»-европейцы куда страшнее. «Варвары в цилиндрах и фраках не парадокс», — пишет он. Доказательством тому являются разоблаченные Золя мерзости современного французского общества, «...ни Доде, ни Мопассан, ни сам Золя, кажется, не раскрывали еще столь черной язвы, как это ему удалось сделать в «Плодовитости», — пишет рецензент. «Золя объявляет на весь мир, что огромное большинство современных ему французов, мужчин и женщин, занимаются систематическим человекоубийством — самым подлым видом последнего — истреблением своих детей». Приведя жуткую статистику из романа Золя, рецензент вопрошает: «Разве это не разгром Франции, господа?» Автор рецензии рассматривает разоблачения Золя как обвинение буржуазному обществу: «Золя с величайшим мужеством раскрывает внутреннюю причину этого безумия. Он доказывает, что психоз богатства, психоз тщеславия расцвели в новых условиях общества — совершенно неожиданно для тех мечтателей, которые столетие тому назад видели в новых началах жизни пришествие золотого века».
В ином тоне написана рецензия 3. В. (Зинаиды Венгеро-вой) в либерально-буржуазном «Вестнике Европы» (1899, N° 11). Автор отрицает какую-либо новизну в «Плодовитости». «При ближайшем рассмотрении оказывается, что огромный роман... наполнен лишь фактами и наблюдениями, уже в значительной степени использованными во всех предшествующих романах Золя, да и в других романах, рисующих нравы из жизни Парижа... Чем же роман отличается от других? Только тем, что добрая его половина наполнена сухим повторением слов: «Размножайтесь, и да будет вам благо».
3. Венгерова признает вероятным, что во французских семьях это вопрос весьма «насущный», но отказывается себе представить, что вокруг него вращаются все мысли и все интересы целой нации. Содержание романа излагается ею в более или менее ироническом тоне.
В № 11 за 1899 год журнала «Мир божий», где печатались легальные марксисты, А. Б. (Ангел Богданович) в «Критических заметках» так отзывается о «Плодовитости»: «...не столько роман, сколько социологический трактат по вопросу, очень важному для Франции и мало затрагивающему интересы других народов... В сущности, и романа нет никакого. Нет ни объединяющей фабулы, ни завязки, ни развязки, а ряд грубо скомпонованных отдельных историй, нанизанных на общую тему — вырождение и борьба с ним». По мнению А. Богдановича, Золя «видит зло, понимает его, смело смотрит ему в глаза, но как только делает попытку к его устранению... начинает повторять банальные мысли, даже не замечая ни противоречия, ни устарелости своих советов. А между тем Золя — один из самых смелых умов Франции, безупречный борец за правду...».
Рецензент склонен несколько вульгаризировать и упрощать сложность идейных позиций Золя. Для А. Богдановича «Золя — представитель французской буржуазии, правда, лучшей ее части, просвещенной и передовой», которая «проникнута всецело принципами 89 года, но... не в силах перешагнуть за тот
магический круг, который создается условиями ее экономического быта». «Золя смелее и искреннее других, но он бродит все время на окраине круга, колеблющийся и сомневающийся, но недостаточно сильный, чтобы перешагнуть за эту окраину и взглянуть на жизнь современной Франции с другого берега, где тот же вопрос о размножении рассматривается пролетариатом, или, лучше сказать, переживается им». Общий вывод А. Богдановича в общем справедлив, хотя и несколько односторонен, ибо игнорирует значение борьбы Золя с реакционной идеологией:
«Вместо умного и талантливого наблюдателя перед нами еще один утопист, закрывающий глаза на текущую действительность и думающий увлечь читателя миражем. Благодаря слабости положительной части романа много проигрывает и обратная сторона, где автор с большим знанием дела рисует картины парижских нравов».
Несмотря на разноречивость конечных выводов в отзывах русских журналов о «Плодовитости», в целом можно утверждать, что русская критика проявила серьезное внимание к роману и дала во многом правильную его оценку.
В. Шор
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Любопытен был замысел; статьи под названием «Плодовитость» против «Крейцеровой сонаты», или Золя против Толстого», напечатанной в английском журнале «Фортнайтли ревью» (1900, № 73). Автор ее Л. Линч взялся сопоставить взгляды Золя и Толстого на половую любовь и деторождение. Цитатами показав диаметральную противоположность проповеди обоих писателей, Линч, однако, не сумел глубоко проанализировать философский смысл и причины их расхождений. Не определил он достаточно четко и своих позиций. Он восхищается Толстым как гениальным художником и вовсю бранит Золя за «тошнотворные картины», не поднимаясь тут выше обычной филистерской критики.
В России, где творчество Золя всегда вызывало глубокий интерес, уже в ноябре 1898 года «Вестник иностранной литературы» перепечатал из французской прессы интервью супруги Золя о начатой ее мужем работе над романом «Плодовитость».
Роман еще не вышел в Париже отдельной книгой, а в России различные журналы уже начали в виде приложений частями публиковать его перевод. Впоследствии эти приложения выпускались в сброшюрованном виде как цельные издания. С июня по декабрь 1899 года роман печатают в Санкт-Петербурге «Новый журнал иностранной литературы» (под названием «Размножение», перевод М. Л. Лихтенштадт); «Дешевая библиотека» («Плодородие», без указания имени переводчика; отдельное издание — под маркой акционерного общества «Издатель»); «Живописное обозрение» («Плодородие», перевод анонимный; отдельное издание — под маркой акционерного общества «Победитель»). Под названием «Плодородие» роман выходит в том же 1899 году и в Москве, у издателя Д. П. Ефимова (перевод П. И. Перелыгина), а в 1900 году — под названием «Плодовитость» (перевод Д. Н. Сеславина) у издателя Ф. А. Иогансона, с указанием места публикации (Киев —Харьков).
В ряде русских периодических изданий появились рецензии на французский оригинал романа сразу по выходе его из печати. «Книжки недели» (приложение к либерально-народнической газете «Неделя») дают подряд в двух номерах, 11-м я 12-м за 1899 год, две статьи о «Плодовитости»: Пл. Краснова — «Возвеличение семьи» и М. Меньшикова — «Нашествие дикарей».
Пл. Краснов констатирует: «Каждый роман Золя представляет собою в некотором роде литературное событие». Пересказав содержание книги, он делает ряд серьезных критических замечаний. Так, он указывает, что роман представляет особый интерес для Франции, где сокращается население. «Что касается других наций, то едва ли они нуждаются в такой усиленной проповеди плодовитости... И это уже соображение значительно суживает интерес романа». Пл. Краснов обращает внимание на тенденциозные натяжки: «Крушение семей, но желавших детей... только отчасти может быть приписано малому числу детей». Он замечает несоответствие между изображением Парижа и предполагаемым временем действия романа (XX век), упрекает Золя в том, что он «не описывает, а рассказывает». Главное же возражение Пл. Краснова состоит в следующем: «А что выиграли гуманность и общество оттого, что легкомысленные Бошены и пессимисты Сегены уступили место семейственным и верящим в свой успех Фроманам? Легче ли стало от этого окружающим? Едва ли. Профессия Фроманов та же, что и профессия Бошенов и Сегенов, — это фабриканты, банкиры, фермеры. Способы их деятельности разве чуть-чуть научнее, но отнюдь не гуманнее...» Молодой Фроман «является таким же эксплуататором, каким был старый Бошен. Стоит ли размножаться после этого, когда размножение не влечет за собой никакого нравственного прогресса?»
Все же общий баланс в статье Пл. Краснова в пользу Золя. «Но несмотря на все эти недостатки, роман «Fecondite» не лишен и известных достоинств. Все основные идеи Золя, вложенные в роман, несомненно, благородны и нравственны... Его возмущение против безобразий... разделяется всеми порядочными людьми. Обличение буржуазного эгоизма... также заслуживает одобрения».
Критик М. Меньшиков вспоминает модные в то время теории о «желтой опасности» и якобы грозящем Европе «нашествии дикарей» для того, чтобы заявить, что белые «дикари»-европейцы куда страшнее. «Варвары в цилиндрах и фраках не парадокс», — пишет он. Доказательством тому являются разоблаченные Золя мерзости современного французского общества, «...ни Доде, ни Мопассан, ни сам Золя, кажется, не раскрывали еще столь черной язвы, как это ему удалось сделать в «Плодовитости», — пишет рецензент. «Золя объявляет на весь мир, что огромное большинство современных ему французов, мужчин и женщин, занимаются систематическим человекоубийством — самым подлым видом последнего — истреблением своих детей». Приведя жуткую статистику из романа Золя, рецензент вопрошает: «Разве это не разгром Франции, господа?» Автор рецензии рассматривает разоблачения Золя как обвинение буржуазному обществу: «Золя с величайшим мужеством раскрывает внутреннюю причину этого безумия. Он доказывает, что психоз богатства, психоз тщеславия расцвели в новых условиях общества — совершенно неожиданно для тех мечтателей, которые столетие тому назад видели в новых началах жизни пришествие золотого века».
В ином тоне написана рецензия 3. В. (Зинаиды Венгеро-вой) в либерально-буржуазном «Вестнике Европы» (1899, N° 11). Автор отрицает какую-либо новизну в «Плодовитости». «При ближайшем рассмотрении оказывается, что огромный роман... наполнен лишь фактами и наблюдениями, уже в значительной степени использованными во всех предшествующих романах Золя, да и в других романах, рисующих нравы из жизни Парижа... Чем же роман отличается от других? Только тем, что добрая его половина наполнена сухим повторением слов: «Размножайтесь, и да будет вам благо».
3. Венгерова признает вероятным, что во французских семьях это вопрос весьма «насущный», но отказывается себе представить, что вокруг него вращаются все мысли и все интересы целой нации. Содержание романа излагается ею в более или менее ироническом тоне.
В № 11 за 1899 год журнала «Мир божий», где печатались легальные марксисты, А. Б. (Ангел Богданович) в «Критических заметках» так отзывается о «Плодовитости»: «...не столько роман, сколько социологический трактат по вопросу, очень важному для Франции и мало затрагивающему интересы других народов... В сущности, и романа нет никакого. Нет ни объединяющей фабулы, ни завязки, ни развязки, а ряд грубо скомпонованных отдельных историй, нанизанных на общую тему — вырождение и борьба с ним». По мнению А. Богдановича, Золя «видит зло, понимает его, смело смотрит ему в глаза, но как только делает попытку к его устранению... начинает повторять банальные мысли, даже не замечая ни противоречия, ни устарелости своих советов. А между тем Золя — один из самых смелых умов Франции, безупречный борец за правду...».
Рецензент склонен несколько вульгаризировать и упрощать сложность идейных позиций Золя. Для А. Богдановича «Золя — представитель французской буржуазии, правда, лучшей ее части, просвещенной и передовой», которая «проникнута всецело принципами 89 года, но... не в силах перешагнуть за тот
магический круг, который создается условиями ее экономического быта». «Золя смелее и искреннее других, но он бродит все время на окраине круга, колеблющийся и сомневающийся, но недостаточно сильный, чтобы перешагнуть за эту окраину и взглянуть на жизнь современной Франции с другого берега, где тот же вопрос о размножении рассматривается пролетариатом, или, лучше сказать, переживается им». Общий вывод А. Богдановича в общем справедлив, хотя и несколько односторонен, ибо игнорирует значение борьбы Золя с реакционной идеологией:
«Вместо умного и талантливого наблюдателя перед нами еще один утопист, закрывающий глаза на текущую действительность и думающий увлечь читателя миражем. Благодаря слабости положительной части романа много проигрывает и обратная сторона, где автор с большим знанием дела рисует картины парижских нравов».
Несмотря на разноречивость конечных выводов в отзывах русских журналов о «Плодовитости», в целом можно утверждать, что русская критика проявила серьезное внимание к роману и дала во многом правильную его оценку.
В. Шор
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95