Оставь э
то, парень, слышишь? Приди в себя!
Но слова доходили до него словно откуда-то издалека, как будто они предна
значались не ему, а кому-то другому. Из глубины охватившего его холода он,
не отводя глаз, смотрел на своего дядю.
Ц Довольно, Ц услышал он свой собственный голос. Ц Это больше не должн
о повториться никогда. Я найду их и остановлю. Их всех.
Ц Мальчик… Ц Дядя прижал его к себе, словно пытаясь согреть маленькое т
ельце своим собственным жизненным теплом. Ц Приди в себя, очнись…
На некоторое время стало так тихо, как если бы его дядя разговаривал с кем
-нибудь другим. Но в следующий момент, спустя буквально несколько секунд,
холод стал уходить из его тела. Все еще находясь в полубессознательном с
остоянии от только что пережитого эмоционального стресса, он, подавшись
всем телом вперед, припал к дядиному плечу и, как во сне, почувствовал, что
тот берет его на руки, словно уставшего младенца, и несет прочь из конюшни
…
В очередной раз он, пробудившись, понял, что находится в своей камере. На м
гновение ему показалось, что он снова здоров, но анестезирующее воздейст
вие недавнего бесчувствия тут же прошло, и у него начался приступ такого
неудержимого кашля, что некоторое время он совершенно не мог дышать. Пан
ический страх, подобно стервятнику, опускающемуся с неба, распростер сво
и крылья над его головой, и в течение не правдоподобно долгой минуты Хэл б
езуспешно пытался вновь обрести дыхание. Когда он сумел наконец откашля
ться и освободить легкие от мокроты, ему сразу же показалось, что теперь о
н снова может свободно и глубоко дышать. Правда, эта иллюзия тут же пропал
а под натиском вновь давших о себе знать лихорадки, яростной головной бо
ли и ощущения полностью забитых легких.
Его состояние нисколько не улучшилось, хотя Хэл почувствовал в себе неко
торую перемену. У него как будто бы за время сна немного прибавилось сил; н
есмотря на неутихающую головную боль, сознание стало более ясным; стремл
ение бороться против удушья возросло.
Хэл впервые почувствовал огромное, захватывающее волнение Ц волнение
исследователя, преодолевшего наконец преграду, заслонявшую ему поле зр
ения, и теперь безошибочно и ясно видящего свою цель. Он ощутил себя на пор
оге чего-то грандиозного, того, что он искал всю свою жизнь, а фактически д
аже дольше собственной жизни, в течение времени, не поддающегося никаком
у измерению.
Хэл сидел выпрямившись, опираясь спиной о стену камеры, и пытался осмысл
ить ту разницу, которую принесло с собой это новое ощущение Ц словно вес
ь мир за пределами видимого им ограниченного пространства камеры и кори
дора вдруг сделал гигантский шаг ему навстречу. Он больше не выискивал н
аугад расплывчатые формы возможных взаимосвязей, недосягаемых для нег
о; теперь он знал, что они находятся там и что его доступ к ним уже невозмож
но преградить.
Размышляя подобным образом, он отправил себя в путь, следуя указаниям ст
релки своего внутреннего компаса Ц своей воли. И почти без всяких затру
днений пришел в состояние, прежде никогда им не испытываемое. Бодрствуя,
он спал и при этом осознавал, что спит. Он видел окружающие его стены камер
ы, но одновременно с такой же, если не с большей ясностью, мог видеть вокру
г себя и местность из своего сна.
Хэл снова оказался в своем видении, на пустынной каменистой равнине со с
тоящей на ней башней, к которой он так долго и так мучительно шел и которая
с каждым его шагом словно отодвигалась от него все дальше и дальше, не дав
ая ему приблизиться к ней. Сейчас же казалось, она почти рядом. Но в то же са
мое время Хэл знал, что преодолел только половину своего пути, причем бол
ее легкую. Оставшаяся часть пути была короче, но гораздо труднее, и он пони
мал, что только навыки и закалка, полученные им во время долгого и тяжелог
о странствия к ней, позволяют ему надеяться на возможность преодоления р
азделяющего их последнего, самого трудного и опасного участка местност
и.
Оглянувшись назад, он обнаружил, что до сих пор его путь шел несколько в го
ру; а теперь он стоит на возвышенности, откуда ему видно все, что находится
впереди. Постепенно хаотическое нагромождение каменных глыб перед ним
стало приобретать в его глазах какие-то упорядоченные очертания. Когда-
то это представляло собой бастионы гигантского оборонительного сооруж
ения, занимавшего такую огромную площадь, что известная на Старой Земле
Крак-Де-Шевалье
Крак-Де-Шевалье (арабское Хисн аль-Акрад Ц замок рыцарей) Ц крепос
ть крестоносцев (1110Ц 1142) на высоком холме к западу от Хомса (Сирия). Уникальн
ый памятник средневековой крепостной архитектуры.
могла бы просто затеряться в тени этих руин. Время почти стерло с ли
ца земли эту твердыню, стоявшую здесь с незапамятных времен. И только баш
ня осталась ждать его.
Ему придется карабкаться и проползать через лабиринты обрушившихся на
ружных и внутренних стен, внутренних дворов и двориков, галерей и покоев,
чтобы наконец оказаться у входа в башню. И он не смог бы преодолеть все эти
препятствия даже теперь, если бы не изменения, происшедшие в его сознани
и и теле за эти годы. Хэл повзрослел, его ум развился и окреп, и в нем появила
сь та непреклонность, которую он почувствовал в себе только теперь и кот
орую уже не могло остановить то, что ожидало его впереди. Так же, как ради д
остижения очень важной цели человек может сойти даже в ад, он двинулся вп
еред и начал спускаться по развалинам бастиона, к хаосу каменных руин, гл
ыб и обломков; и с первым же шагом вперед его сознание обрело наконец увер
енность и спокойствие.

Глава 36

Он проснулся.
Но это не было внезапным пробуждением. Хэл постепенно выплывал из глубин
сонного состояния к осознанию того, что какое-то не очень продолжительн
ое время крепко спал. Одновременно с пробуждением к нему вернулось и пре
жнее ощущение лихорадки, слабости и необходимости бороться за сохранен
ие дыхания…
Его охватил новый сильнейший приступ кашля. Хватая ртом воздух, он тяжел
о опирался спиной о стену. Все это представлялось странным. Никаких изме
нений не произошло, никакого улучшения в его физическом состоянии не нас
тупило, и вместе с тем внутренне он чувствовал себя так, словно вся Вселен
ная, расположилась в каком-то новом порядке, сулящем надежду, придающем е
му силу и уверенность. Подступавшая к нему смерть была отброшена назад, и
он почему-то больше не верил, что у нее хватит сил одолеть его.
Почему? Или, вернее, если это действительно так, то почему он вообще до сих
пор испытывал перед ней такой страх? Хэл сидел, натянув на себя тонкое оде
яло и прислонившись к стене камеры, поддерживавшей его в этом положении.
И к нему постепенно пришло осознание того, что различие, которое он почув
ствовал, заключалось в состоянии его ума и воли, а не тела.
Когда Барбедж обозвал его псом Армагеддона и бросил здесь умирать, то гд
е-то в глубине своего сознания Хэл отметил долю правоты в подобном отнош
ении к нему этого милицейского чина. Барбедж Ц он именно таков. Его вера,
хоть и изуродованная, была искренней. Послушав Блейза, он пошел за ним, и т
от его использовал. А случилось это только потому, что Барбедж поверил, бу
дто Блейз говорит устами того самого бога, в которого верит он, Барбедж. И
этим он отличается от многих других сторонников Блейза, страшащихся и бо
готворящих его самого.
Какой бы извращенной ни казалась такая вера, она тем не менее обладала до
статочной силой, ослабившей Хэла и чуть не приведшей его к смерти. Но в пос
ледние часы своих лихорадочных видений и снов-воспоминаний он открыл уб
едительную причину, по которой не может допустить сейчас своей смерти: е
му необходимо сделать несколько дел. И главное из них Ц это перевести в к
онкретную и осознаваемую форму обнаруженные им в подсознании доводы, св
идетельствующие о необходимости его собственного выживания. Он мыслен
но вернулся к прошлым событиям.
Сначала, после разговора с Барбеджем, путешествие в область понимания не
вело его к выживанию, а, наоборот, уводило прочь от него. В своем первом сне
он, прикованный к горному склону, медленно погибал под безжалостным и не
отвратимым потоком логики Блейза. Во фразах Блейза содержался тот самый
аргумент, который Мильтон вложил в уста сатаны в «Потерянном рае»: «Я выш
е, чем любая из идей Ц как рая, так и ада».
И в этих словах заключалась правда. Но только относилась она не исключит
ельно к Блейзу и ко всем Иным, а к любому человеку, не побоявшемуся встрети
ться лицом к лицу с величием. Слабость всех аргументов Блейза обнаружива
лась как раз в том, что он отрицал такую универсальность. Изолированност
ь, о которой говорил Блейз, действительно возникала, Хэл ощутил ее во врем
я пребывания на Коби. Но он сам же ее и создал. И для того чтобы перестать об
ращать на нее внимание, вовсе не обязательно прийти к логическому понима
нию ее происхождения. Любой достаточно верующий человек способен не тяг
отиться своей изолированностью без всякого ее осмысления, так же как Дже
ймс Сын Божий не размышлял на тему о ценности своей личности, когда добро
вольно пошел на смерть.
Доводы Блейза, точно так же как и избранный им путь, служат исключительно
личным, эгоистическим интересам, ему чужды другие устремления, тоже личн
ые, но более возвышенные, ведущие к росту не только собственного благопо
лучия, но и благополучия всего человечества. Именно человечество и есть
ключ ко всем проблемам. Вернее, не само оно, как таковое, а представление о
нем как о едином организме, озабоченном своим собственным выживанием и д
елящим самого себя на группы единомышленников, соперничающие друг с дру
гом. Это, в свою очередь, позволяет выявить самые сильные места и указать н
аилучшее направление дальнейших действий для его развития. Человечест
во-организм относилось к своим отдельным частям как к не имеющим большо
й важности и допускало возможность их утраты, создавая переплетение ист
орических сил с неизменно устремленной вперед равнодействующей созида
ния, двигающей и контролирующей всю огромную людскую массу. А эту людску
ю массу, словно стадо оленей, изначально направляли силы, которых она не п
онимала и которые подгоняли ее к пребывающим в ожидании охотникам в крас
ных шапках. Сост и Джон Хейккила, Хилари и Годлан Амджак Ц фермер, надеявш
ийся после бесед с Сыном Божьим обрести уверенность в будущем, но так и не
обретший ее, Ц все они оказались вовлеченными в многочисленные группы,
шедшие различными путями и враждующие друг с другом, но в конце концов со
ставившие всего два лагеря: Иных и тех, кто им противостоит.
А он принадлежал как раз к последним. Внезапно Хэлу стало ясно, что именно
благодаря осмыслению этого факта он обрел сейчас новые силы. Теперь он з
нал, кто он. Когда-то у края одной могилы он дал слово посвятить себя этому
противостоянию, и свое теперешнее положение ему следовало воспринимат
ь просто как реализацию давнего обещания.
Вся его теперешняя жизнь, сколько он ее помнил, вплоть до последнего моме
нта пребывания в этой камере, понадобилась для того, чтобы ему открылся и
стал ясным этот путь. Хэл видел его теперь представленным в аллегорическ
ой форме Ц как путь к башне из своего сна, которая, как шептало ему все еще
не познанное и таящееся от него прошлое, могла оказаться не видением, а ре
альностью. Только реальностью иного порядка, чем он сам, находящийся сей
час здесь.
Но именно здесь и сейчас существует он в нынешнем времени. И поэтому перв
ое, что он должен немедленно сделать, это перевести подсознательное и ал
легорическое восприятие дальнейшего пути в четкое и логическое понима
ние всех реальных сил, мешающих ему добиться конечного результата, главн
ой цели его жизни. Он весь сосредоточился на попытке такого перевода. Пре
дставление человечества в образе единого существа, некоей примитивной
личности с ее собственными инстинктами и запросами, из которых главный
Ц это инстинкт выжить как единое целое при готовности пожертвовать отд
ельными своими частями в ходе бесконечного экспериментирования ради у
довлетворения этого инстинкта, объясняло все дальнейшее.
Подобное экспериментирование должно было происходить непрерывно с тех
времен, когда животное-человечество стало осознавать само себя. Стремл
ение развивать через свои элементы Ц отдельных представителей челове
ческого рода Ц сначала интеллект, а затем позднее технологию, несомненн
о, являлось результатом действия этого инстинкта. Сюда же следует отнест
и и предпринятые в двадцатом веке первые попытки человечества выйти за п
ределы своей планеты-колыбели на просторы космоса в неосознанных еще по
исках нового жизненного пространства, а также возникновение Осколочны
х Культур, каждая из которых сама явилась экспериментом по выявлению жиз
неспособности разновидностей человеческой расы во внеземной окружающ
ей среде. И наконец, последнее Ц появление Иных.
Он понимал теперь, что отнести Иных к результатам экспериментов позволя
ет их потребность подчинить себе всех остальных людей. В этой потребност
и лежит путь к ответу на вопрос, почему вообще животному-человечеству по
надобилось их порождать. Блейз сам ответил на этот вопрос здесь, в этой ка
мере. Можно по-разному воспринимать Иных, но двух присущих им признаков о
трицать невозможно. Они принадлежат к роду людскому, со всеми свойственн
ыми людям потребностями и стремлениями, включая и постоянное стремлени
е иметь больше, чем у них уже есть. И еще они очень хорошо понимают, что их сл
ишком мало, следовательно, они не могут допустить, чтобы остальная часть
человечества осознала, насколько уязвимыми делает их эта очевидная мал
очисленность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62