Аманда сняла одеяло с постели и, завернувшись в него, присела у огня. Прошло минут двадцать, и наконец она услышала, как открылась дверь и, хлопнув, закрылась, а затем послышался голос Эрика, тихо разговаривающего с Жаком. Она улыбнулась, подумав, что он, наверное, воображает, будто она с нетерпением поджидает его в постели. Он обнаружит совершенно другое.
Но ей так и не удалось узнать, что он себе представлял. Дверь отворилась, и Эрик появился на пороге, стаскивая перчатки. Его глаза остановились на ней с некоторым удивлением. Войдя внутрь, он тихо притворил дверь и прислонился к ней спиной — Так ты проделала весь этот длинный путь, чтобы спать на камнях холодного очага? — произнес он наконец.
Аманда встала на колени, удерживая одеяло на плечах, и пошевелила полено в костре грубой железной кочергой.
— Нет, лорд Камерон. Я проделала весь этот путь не для этого, но, появившись здесь, я поняла, что так будет лучше.
Он нетерпеливо чертыхнулся и, подойдя к Аманде, схватил ее за руки и поставил на ноги.
— О чем ты говоришь? — хрипло спросил он.
— Об Энн-Мари, — произнесла она бесцветным голосом.
Его верхняя губа слегка дернулась.
— А…
— И это все, что ты можешь сказать?
— А что я должен говорить? Я уверен, что Дэмьен уже разложил мое поведение по полочкам с полным знанием дела.
Аманда вздрогнула от его прикосновения. Внутри ее все похолодело, и все же она заставила себя вздернуть подбородок.
— Тебе нечего сказать в свое оправдание?
— Я многое могу сказать. Я никогда не прикасался к ней… ну ладно, это не совсем так. Я поцеловал ее однажды. Когда мне сказали, что ты предаешь Камерон-Холл и наш брак. И еще раз, совершенно невинно, перед тем как отправиться во Францию. — Он прислонился к стене, скрестив руки на груди и следя за женой. — В остальном я невиновен.
— Дэмьен…
— Дэмьен всегда горой стоит за тебя, и не забудь, что он так меня и не простил.
Колени Аманды дрожали. Она боялась, что сейчас совсем потеряет над собой контроль и закричит от злости, ярости и боли. Она не могла сказать, говорит он правду или нет, но знала, что между ними снова пропасть и он ей не рад.
— Я не верю тебе, — прошептала она.
— Аманда, Боже мой! — Эрик порывисто шагнул к ней. Она протестующе подняла руку, и, несмотря на попытки сдержаться, голос ее стал тонким, в нем послышались слезы.
— Ты никогда не верил мне, Эрик. Что ж, на этот раз, милорд, я не верю вам! Не прикасайтесь ко мне!
— Аманда!
— Я совершенно серьезно, Эрик!
Он замер, прищурив глаза.
— Значит, меня наказывают, дорогая жена? Вы отказываете мне в своих прелестях и моих правах?
— Милорд Камерон, мне отлично известно, что ваша жизнь, до того как я появилась в ней, была отнюдь не одинокой.
— Да, к сожалению, ты когда-то появилась в моей жизни.
— У тебя была связь с Женевьевой!
Он казался слегка удивленным, но спокойно пожал плечами, и ей стало нехорошо от ревности и от мысли, что он лжет. С сэром Томасом Эрик был партнером по делам, а с Энн-Мари…
— Аманда, меня в общем-то не за что обвинять…
— У тебя скандальная репутация, Эрик! — напомнила она, но Эрик мягко рассмеялся:
— Аманда, дорогая, мы говорим о том, что было много лет назад.
— Я не верю тебе — Черт меня побери! Аманда, иди сюда!
— Нет. Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне сегодня ночью! — пылко воскликнула она.
Аманда услышала, как Эрик заскрежетал зубами, потом он медленно улыбнулся:
— Ах да, мне придется быть осторожнее, потому что твой кузен и твой… — Эрик запнулся, потом продолжил:
— Потому что Дэмьен и Жак спят за дверью. Нет, Аманда, не обманывай себя. Если бы я захотел, если бы я твердо решил, Аманда, — я бы взял тебя здесь и сейчас. И пусть бы хоть весь лагерь узнал об этом.
Он сделал два широких шага к ней. Она чуть не закричала, когда его руки крепко схватили ее и она очутилась в воздухе; в следующую секунду ее швырнули на узкую койку.
— Ах ты негодяй! — гневно зашипела она.
Но он уже отступил назад и низко поклонился:
— Можете занять мою кровать. И у вас будет все, что вы только пожелаете. Вам нет нужды спать на полу. Я найду, где приклонить голову!
С этими словами Эрик вышел из комнаты, хлопнув дверью. Аманда проводила его взглядом, затем уткнулась лицом в подушку и зарыдала. Никогда не настанут для них хорошие времена, подумала она.
Разве только на короткие моменты, когда страсть будет бросать их в объятия друг друга Не осталось больше ни одной соломинки, за которую она могла бы ухватиться…
Она приехала сюда. И сразу оказалась одна.
Выйдя на холодный снег, Эрик быстро сообразил, Что совершил ошибку. А когда он подумал, что это Дэмьен посеял семена недоверия и подозрения, раздув нелепую историю с Энн-Мари, его охватила ярость.
Когда Аманда рванулась из его рук, передернувшись, словно ее коснулась какая-то ползучая тварь, он понял, что должен уйти. Уйти, хотя все его мысли были только о том, чтобы лежать рядом с ней, чувствовать под собой ее нежное обнаженное тело…
Он громко застонал от досады и остановился посреди ночи. Рядом стояла лошадь, впряженная в фургон из Камерон-Холла, и Эрик похлопал ее по морде. Лошади не были распряжены, все коробки и узлы остались не распакованы. Он осмотрел фургон и улыбнулся. Они в Вэллей-Фордже оказались в отчаянном положении. Днями и ночами люди рыскали по округе в поисках продовольствия, слишком многих надо было прокормить. Каждый день кто-нибудь дезертировал. Эрик никого не винил. Он и сам не помнил, сколько раз ему хотелось вырваться из жестоких морозов Пенсильвании и умчаться в прибрежную Виргинию, где зима была несравненно мягче. Где ждали его дом и дети. Где можно было найти добрый огонь и вкусную еду. Уехать домой, к Аманде, к новой надежде на семейное счастье.
И вот его жена здесь, а он, осел, ушел от нее! Пальцы сжались в кулаки. Черт ее побери! Его ночи здесь были холодными до дрожи и такими невыносимо одинокими. Аманда ночь за ночью являлась к нему в видениях, и вот теперь…
А теперь гордость не позволяла ему вернуться.
— Чтоб ее! — прошептал Эрик. И загрустил, вспомнив их недавний разговор. Она подумала, что он холоден к ней. Что он не хочет ее, что он сблизился с Энн-Мари.
Аманда ничего не поняла. Многие вокруг не доверяли ей. Слухи из Виргинии дошли до армии, и дочь Найджела Стирлинга здесь считали тори… независимо от того, изменила ли она свои взгляды или нет.
Он и сам не знал, верит ли ей.
Эрик чертыхнулся сквозь зубы, выдохнув облачко пара в морозную ночь. Он не вернется обратно. Пока она не попросит его. Или до тех пор, пока не прорвется тонкая пленка благоразумия, сдерживающая его темперамент, и он не схватит ее в объятия, наплевав на доводы разума.
Неделю спустя Аманда уже трудилась в огромном тифозном бараке, поднося воду многочисленным больным. Она пришла в ужас, увидев, сколько больных мужчин лежат здесь — их были тысячи и тысячи.
Отерев пот со лба, она ободряюще улыбнулась пехотинцу из Коннектикута и перешла к следующей койке.
— Знаешь, кузина, а ведь он не спит с прелестной Энн-Мари. Ее отец вернулся из фуражной экспедиции в ту же ночь, когда приехала ты, а я очень хорошо знаю сэра Томаса Мабри. Он ни за что не допустит никакого неприличия в своем жилище.
Аманда испуганно обернулась:
— Дэмьен, я не просила тебя…
— Разве тебе не интересно узнать, где спит твой муж?
— Нет, не интересно! — солгала Аманда.
Дэмьен прищелкнул языком. Аманда прерывисто вздохнула, но тут заметила, что у одного из ее подопечных начался жар, и поспешила обратно к баку с водой, чтобы смочить полотенце.
— Дэмьен, неужели ты не видишь, что я занята?
Дэмьен прислонился плечом к столбу, поддерживающему крышу.
— Ладно, последние три дня он выезжал на поиски фуража и провианта. И я думаю, что знаю, где он был до того.
Аманда промолчала.
В дверях неожиданно появился Эрик.
— О, милорд, — торопливо пробормотал Дэмьен. Он резко отдал честь и исчез в глубине лазарета.
Аманда проводила взглядом кузена, пока он огибал бесконечные самодельные нары, женщин и врачей, сновавших по помещению. Но тут тяжелая рука взяла ее за локоть. Аманда, собравшись с духом, повернулась к Эрику и заметила, что тот сумрачен и суров.
— Что ты здесь делаешь?
— Пытаюсь помочь и… — начала она.
— Эти люди больны тифом! — сердито напомнил он.
Она улыбнулась:
— А я уже им переболела. Мы с Дэмьеном подхватили его в детстве, говорят, что те, кто выжил.. — Она осеклась. — А ты что здесь делаешь?
— Пытаюсь вытащить тебя отсюда.
Какой-то человек со стоном повернулся и заговорил со своей койки:
— Лорд Камерон! Что, сэр, пора готовиться к новым битвам?
Солдата трясла лихорадка, глаза были воспалены, но в них, неотрывно смотревших на Эрика, читалось нечто вроде обожания.
Эрик похлопал солдата по плечу, не думая об опасности заразиться, и заверил его с улыбкой:
— Нет, Роджер, пока никаких битв. По крайней мере до весны.
Но фон Штеубен ждет тебя, не бойся. Он еще загоняет тебя муштрой, когда поправишься. Обещаю тебе, парень!
Больной рассмеялся. В следующую секунду его глаза закатились, веки сомкнулись.
— Боже, он, кажется, умер! — горестно воскликнула Аманда.
Эрик приложил руку к груди больного, затем пощупал его лоб.
— Нет, он просто заснул. И его дыхание стало спокойнее. У фон Штеубена еще есть шанс заполучить парня в свои руки.
Эрик выпрямился, глядя на Аманду. Она хотела сказать ему что-нибудь, хотя бы слово, чтобы вернуть его. Но слова застряли в горле.
Она не могла извиниться — просить прощения должен был он, но Эрик ни за что не признается в том, что не прав.
Вдобавок ко всему он стоит здесь, в тифозном бараке!
— Уходи отсюда, Эрик!
— Выйдем. Я хочу с тобой поговорить.
Она вздохнула и огляделась вокруг. В помещении было много женщин. Жены, сестры, дочери трудились рядом с любовницами и проститутками. Жены офицеров, женщины несчастных рядовых — кто в бархате и кружевах, кто в домотканых одеждах. Слезы навернулись ей на глаза, и Аманда внезапно осознала, что в этом и заключается смысл всего происходящего. Колонии объединились, и люди объединились тоже. Если они победят в этой войне, то будут жить в совершенно новой стране, в новом обществе, с совсем иным отношением к жизни. В стране, где любой человек сможет стать великим, невзирая на свое происхождение. В их армии кузнец воевал бок о бок с потомственным дворянином. Новая страна будет принадлежать всем им: и сестрам, и дочерям, и любовницам, и проституткам.
— Аманда?
— Иду. — Она развязала фартук и выбежала из лазарета следом за Эриком. Погода не улучшилась. Ветер яростно набросился на нее, и она поежилась. Эрик поспешно укрыл жену своей шинелью и повел к открытым воротам конюшни. Она ощутила на талии его руку. Пока они шли, ее сердце учащенно билось.
Эрик завел ее внутрь конюшни. Недалеко от них пылал огонь в кузне, слышались удары молотка: видимо, чинили упряжь. Аманда прислонилась к неотесанной бревенчатой стене, выжидающе глядя на Эрика.
— Ну? — потребовала она.
Он улыбнулся:
— Ты знаешь, где проводят зиму части генерала Хоува?
Она напряглась.
— В Филадельфии.
— М-м-м. На расстоянии двадцати восьми миль отсюда. Они обнаружили, что наши отряды запасаются фуражом, и кое-кого даже смогли захватить в плен. Кто знает, может, бедолагам будет гораздо лучше в плену у бриттов, чем здесь, но большинство колонистов все же не променяют свободу ни на какие блага.
— Зачем ты мне все это говоришь? — воскликнула она.
— Потому что кто-то из своих передает сведения британцам.
Аманда, потрясенная, задохнулась. Она почти не выходила из лагеря, за исключением единственной верховой прогулки с Дэмьеном как-то днем. И она заговорила низким, дрожащим от ярости голосом:
— Не могу поверить, что ты смеешь вновь обвинять меня!
— Аманда…
Она пихнула его в грудь так сильно, как только смогла, чувствуя слезы, подступающие к глазам.
— Не надо! Не говори мне ничего, не подходи ко мне и не смей больше швыряться своими дурацкими обвинениями! Пошел к черту!
Она рванулась прочь от Эрика, не слушая, что он кричит ей вслед.
Ее не заботило, видел ли их кто-нибудь. Она была уверена, что все равно весь лагерь знает, » что лорд Камерон проводит ночи отдельно от собственной жены.
Задыхаясь, она ворвалась в их хижину. Жак был дома, он сидел на лавке и чистил мушкеты. Когда она вбежала, он резко вскинул голову:
— В чем дело, миледи?
Аманда замотала головой. Слезы потекли по щекам.
— О, Жак! Как может он быть столь слепым! Я сделала все, что могла, и все равно…
Она подбежала к скамье и с радостью почувствовала на плече его успокаивающую руку. Он так долго находится рядом. Такой тихий и незаметный, но постоянно поблизости. Не важно, какие трудности ей приходилось преодолевать в жизни, она всегда чувствовала, что у нее есть защитник. Жак шептал ей ласковые слова по-французски, успокаивал. Внезапно дверь распахнулась. Оказывается, Эрик пошел домой за ней следом.
А она стоит здесь. В объятиях Жака. Аманда подумала, что сейчас он взовьется от ярости и начнет обвинять ее в новых смертных грехах.
Но, — к ее удивлению, он не проронил ни слова. Жак даже не сделал попытки отстраниться — просто посмотрел на Эрика поверх ее головы.
И Эрик промолчал. Закрыл дверь и ушел.
Этой ночью Аманде не спалось. Она мерзла под грубым одеялом, несмотря на то что на ней была теплая фланелевая рубашка, а в комнате горел огонь. Зубы отчаянно стучали. Внезапно в соседней комнате завозились, послышался звук распахиваемой двери, зазвучали и потом стихли голоса.
И наступила тишина.
А затем дверь в комнату чуть ли не слетела с петель. В проеме стоял Эрик: в высоких сапогах, тяжелом плаще и треуголке с плюмажем. Аманда мгновенно села в кровати, испуганная и обеспокоенная.
Он пьян, подумала она. Но он не был пьян.
— Скажи, что ты невиновна! — хриплым голосом потребовал он.
— Я невиновна, — ответила она, с вызовом глядя на него широко распахнутыми глазами.
Он улыбнулся и твердыми шагами пересек комнату. Она вскочила с кровати и попятилась к огню.
— Эрик! Черт тебя побери!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49