Когда Эрик вернулся в особняк, она сбежала в гостиную ему навстречу.
— Что случилось? — спросила она тревожно.
Эрик положил перчатки и треуголку с плюмажем на стол и посмотрел на жену:
— Дело идет к войне, Аманда. Не знаю, будешь ли ты со мной или против меня?
— Я… я не могу предать свою веру! — вскричала она; умоляя его глазами о понимании. Она цепляется за соломинку, подумалось ей Он поймал ее, когда она убегала из дома Он знает, что она солгала ему о том, что беременна.
Она предала его, и Эрик знает это, поэтому никогда не станет доверять ей, не вернет ей свою любовь Он кивнул, глядя на жену и в то же время как бы сквозь нее — Пусть твое сердце останется с тем, во что ты веришь. Но следуй моим приказам, любимая, — мягко предупредил он.
Она, не ответив, взбежала по лестнице наверх.
Несколько дней спустя, вечером двадцатого апреля, Аманда лежала рядом с Эриком, обнаженная, расслабленная, в безопасном кольце его рук. До его возвращения она не отдавала себе отчета в том, как сильно его ей недоставало. Она любила, когда он просто обнимал ее, любила засыпать, чувствуя на себе его тяжелую руку.
Она любила просыпаться и любоваться очертаниями его скул, ее восхищали выразительные линии его лица, поросль жестких курчавых темных волос на груди, бугристые мускулистые ноги, переплетавшиеся с ее ногами во сне.
Внезапно раздавшиеся на улице крики встревожили ее Еще полусонная, она приподнялась в растерянности на кровати Эрик вскочил на ноги и быстро очутился у окна.
— Что там? — спросила она.
— Не знаю Толпа. Огромная толпа. — Эрик нащупал на стуле свои бриджи и натянул их. Открыв окно, он крикнул:
— Добрые граждане! Что у вас там происходит?
— Порох! Оружие! Проклятые «красные мундиры» высадились с корабля «Фоуи» и конфисковали наши запасы из арсенала. Мы этого так не оставим, лорд Камерон! Не позволим!
— Сукин сын! — проворчал Эрик. Он схватил рубашку и башмаки.
Прижав руки к груди, Аманда уставилась на мужа.
— Они пойдут ко дворцу! — сказала она.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
— Необходимо предотвратить кровопролитие, — произнес он, но Аманда догадалась, что он обращается не к ней, а скорее размышляет вслух. Он потянулся за своим сюртуком, а она наконец выбралась из кровати — Эрик…
— Аманда, ложись спать.
— Ложись спать? — вскинулась она, но он уже вышел, прикрыв за собой дверь.
Аманда проводила его взглядом, затем быстро оделась и последовала за ним.
Выйдя из дома, Аманда поняла, что за ней следят. Жак Биссе следовал за ней тенью, куда бы она ни пошла, еще с января, когда Эрик уехал в первый раз. Аманда была не против. Ее занимал этот человек, и она всегда чувствовала себя спокойно, когда он находился за спиной.
От отца не поступало новых, требований, с тех пор как она отдала ему карту.
Следовать за Эриком было несложно. Рев и шум толпы были слышны издалека. Аманда поспешила ко дворцу. Казалось, рее население Уильямсберга поднялось в яростном порыве.
Обогнув здание, Аманда чуть не задохнулась. В воздухе стоял крик. Толпа, казалось, бурлила, люди выглядели разъяренными, нетерпеливыми и злыми в своем безумном порыве.
— Стойте, стойте! — послышался голос.
Аманда взобралась на ступени магазина, чтобы лучше видеть. Говорил Пейтон Рандолф. Рядом с ним стоял Картер Николае, чуть сзади — Эрик.
Шум в толпе постепенно стих. Рандолф начал говорить, объясняя людям, что они могут добиться своего другими способами. Необходимо принять протест и проголосовать за него в городском собрании.
Картер Николае вторил ему, а затем выступил Эрик, призывая Людей К осторожности.
Постепенно толпа рассеялась.
Неожиданно подхваченная людским потоком, Аманда вздрогнула, когда ее вдруг схватили сзади и, обернувшись, встретилась с сердитыми глазами мужа.
— Я же сказал, чтобы ты шла спать!
— Но, Эрик…
— Черт тебя побери, Аманда, я пытаюсь предотвратить кровопускание твоему любезному тори Данмрру. Жак отвезет тебя в Камерон-Холл. Сегодня же. Я хочу, чтобы ты была подальше от всего этого!
Она попыталась возразить, но Эрик не стал и слушать.
К полудню Аманда была уже на пути домой.
Новости в Камерон-Холл просачивались весьма скупо. Молодая хозяйка жадно прислушивалась к болтовне слуг, с нетерпением ждала новостей из «Виргиния ньюс».
Народ принял петицию, в которой потребовал объяснений, почему губернатор изъял народное оружие. Данмор ответил, что он боялся восстания рабов и вывез его по соображениям безопасности.
Однажды вечером приехал усталый Эрик и рассказал, что повсюду проходят митинги.
— Аманда, в Массачусетсе произошли перестрелки. В Лексингтоне и Конкорде тоже. Британцы явились, чтобы захватить складированное там оружие, но колонисты разбили их и гнали почти до Бостона.
— О нет! Значит, кровь все же пролилась, пусть не в Виргинии, но в Массачусетсе…
— Патрик Генри со своими отрядами подошел к Уильямсбергу, но Данмор укрепил гарнизон дворца моряками и морскими пехотинцами и выкатил орудия на дворцовые газоны. Второго мая им был направлен в город порученец для того, чтобы оплатить стоимость конфискованного пороха.
— Ты был с Патриком Генри! — задохнулась она.
— Я был лишь посланцем, Аманда…
— Как ты мог…
— Я в состоянии призвать к разуму обе стороны, миледи! — отрезал он, и Аманда умолкла. — Но это не все.
Она уставилась на него, сильно обеспокоенная тем, как он это сказал.
— Аманда, Патрик Генри объявлен мятежником, — Он немного поколебался. — И я тоже, — добавил он очень тихо. — Подозреваю, что в ближайшие дни меня арестуют.
— Ох, Эрик! — вздрогнула Аманда. Она смотрела на него, своего мужа, высокого, смуглого, красивого, как всегда уверенного в себе, и в этот момент ее мало волновал остальной мир. Пусть Англия пропадет пропадом, а Виргинию смоет в море — ей было все равно. — Дорогой! — вскричала она и бросилась через комнату ему на шею.
Им не требовалось других слов Он отнес Аманду наверх и любил нежно и ласково И так же нежно сжимал ее в объятиях всю ночь.
В рассветных сумерках глаза Эрика, изучавшие ее, были темными и серьезными. Он лежал на боку рядом с Амандой, поправляя локоны на ее лбу.
— Люди начинают уезжать в Англию. В основном это лоялисты, которые считают, что этот кризис преодолеть не удастся. Я спрашиваю тебя, Аманда: ты остаешься со мной или идешь своим путем?
— Да! Да! — отозвалась она, спрятав лицо у него на груди. — Да! Я остаюсь с тобой.
Он молча держал ее в объятиях.
— Ты остаешься ради меня или ради Англии?
— О чем ты?
Он покачал головой:
— Нет, пустяки Я объявлен мятежником, но не думаю, что у Данмора хватит сил что-нибудь поделать со мной. У нас впереди еще много долгих дней. — Он снова погрузился в молчание. — Долгих лет, — чуть погодя раздался его шепот. — Иди ко мне, любимая. Мятежнику не пристало долго разлеживаться. Надо многое успеть на случай — На случай чего? — тревожно спросила она.
Он снова посмотрел ей в глаза:
— На случай, если потребуется спешно уехать.
Глава 13
В конце недели Эрик и Аманда провожали друзей и знакомых — кое-кто из них носил фамилию Камерон, — уезжавших в Англию Они стояли на пристани, и Аманда тихонько плакала. Эрик хотя ничего не говорил, но и сам чувствовал себя покинутым.
В последующие дни Аманде редко удавалось увидеть Эрика. Ему поручили комплектовать отряды ополченцев, чем он активно занялся.
Пришли первые новости из Филадельфии, где заседал Континентальный конгресс. Джорджа Вашингтона назначили командующим континентальными силами в ранге генерала и направили в Массачусетс принять руководство американскими войсками, окружившими Бостон.
К концу августа виргинские лидеры вернулись из Филадельфии.
Патрик Генри приехал в Камерон-Холл, и, едва увидев его, Аманда поняла, что теперь станет по-настоящему жарко. Генри присвоили звание полковника и поставили во главе Первого виргинского полка. Таким образом он стал командующим вооруженными силами колонии.
Генри уединился с Эриком в гостиной. Аманда дождалась, пока он покинет дом, и слетела вниз по лестнице. Эрика она нашла стоящим с заложенными за спину руками у камина и сумрачно глядящим в огонь.
Он не обернулся, но понял, что она рядом.
— Джордж просит меня отправиться в Бостон. Конгресс предложил мне назначение, и, боюсь, придется ехать.
— Но…
Слова, рвавшиеся из сердца, так и не нашли дорогу наружу. Аманда поняла, что муж уже принял решение согласиться и ехать.
Она развернулась, бросилась наверх, в спальню, и упала на кровать. Ей ужасно не хотелось, чтобы он уезжал. Она боялась. Как никогда раньше.
Аманда не знала, что он последовал за ней, и обнаружила это только тогда, когда почувствовала его руки у себя на плечах. Эрик развернул жену лицом к себе, дотронулся до влажных дорожек, которые проложили на ее щеках слезы, и растер большим и указательным пальцами влагу, словно сомневаясь в ее реальности.
— Неужели это из-за меня? — спросил он.
— Ох, прекрати, Эрик! Умоляю тебя! — взмолилась она.
Тот улыбнулся заразительной лукавой улыбкой и лег рядом, обняв ее.
— Может быть, это продлится недолго, — сказал он.
Аманда вздохнула, прижимаясь к его груди, и ощутила его запах, чувствуя кожей щеки шершавую ткань рубашки. Его отъезды были для нее невыносимы. Ей еще надо было научиться говорить о своих чувствах, пока же она могла выражать их, лишь позволяя разгораться пламени желания в них обоих. Но даже этот жар не мог растопить ледяной стены, возникшей между ними после того, как Эрик застиг ее той ночью в Уильямсберге возвращающейся с улицы. Вернуть его доверие Аманда так и не смогла.
И все-таки она ни разу не солгала ему. Она всегда была верна Англии. Она не хотела предавать мужа, но и не желала отворачиваться от него сейчас. Она боялась за него. Пусть Данмор вынужден убраться на свой корабль и отдавать приказы оттуда, но британские войска по-прежнему сильнейшие в мире. Прибудут подкрепления. Они разобьют отряды колонистов вокруг Бостона, захватят Нью-Йорк.
— Если им удастся тебя схватить, они тебя повесят, — сказала однажды Аманда, едва сдерживая слезы.
Он пожал плечами:
— Сначала пусть попробуют поймать. — Он погладил ее по щеке, шее. — Знаешь, кое-кто считает, что, будь ты мужчиной, тебя следовало бы повесить в первую очередь.
Она ничего не ответила, зная, что уважение повстанцев к Эрику служит ей лучшей защитой. Вдруг ее пробрала дрожь при мысли о том, что может с ней статься, если он когда-нибудь перестанет ее защищать.
— Неужели ты ничего не боишься? — прошептала она.
— Я больше боюсь оставить тебя, чем быть на передовой, — ответил он. Но ответил с улыбкой, в которой сквозила нежность.
Аманда подумала, что в этот момент он верит ей. Может быть, даже любит ее. Она глубоко заглянула ему в глаза.
— Обо мне вовсе не беспокойся. Главное, о чем ты должен думать, — как остаться живым!
Он мягко рассмеялся и, взлохматив ей волосы, намотал на палец одну прядь.
— Можно подумать, что тебя это волнует.
Аманда не смогла ответить. Вместо этого она закинула руки на шею Эрику и поцеловала его, дразняще проведя языком по губам, затем коснувшись его языка. От этих возбуждающих ласк он негромко застонал и поднялся, уперев в нее загоревшийся взгляд.
— Вот так и должно быть всегда. У нас мало времени. Так давай насладимся им, любовь моя. Давай останемся здесь, запремся в своей башне и испытаем la petite mort еще и еще раз в объятиях друг друга.
Аманда улыбнулась, захваченная и очарованная его обаянием. Но тут они оба вздрогнули от какого-то неясного звука за дверью. Эрик нахмурился, быстро подошел к двери и распахнул ее настежь.
Там никого не было. Эрик закрыл и запер дверь, затем обернулся к ней. Вытащив рубашку из бриджей, он медленно расстегнул пуговицы, и рубашка упала на пол ворохом белых кружев. Приподнявшись на локте, Аманда следила за мужем. Эрик снял башмак, затем другой и повернулся к ней лицом, уперев руки в бока.
— Ну, жена, тебе придется ублажать меня сегодня.
Она рассмеялась, чувствуя душевную боль оттого, что он уезжает, и полная решимости взять все от немногих оставшихся у кия; часов. Ее ресницы опустились вниз знойными полумесяцами, и она взглянула на него из-под них с выражением расслабленной чувственности.
— Мой дорогой лорд Камерон, я безмерно наслаждаюсь этим любопытным представлением! Ведь еще едва наступил полдень, а вы уже думаете о… — Аманда, задохнувшись, прервала свою тираду, так как он, как леопард, бросился к кровати и, шутливо рыча, навалился на нее.
— Любвеобильная женщина, — укоризненно прорычал он. Его пальцы сплелись с ее, губы запечатали рот поцелуем, и, когда он наконец завершился, Аманда уже не смеялась, а смотрела ему в глаза с жаждой и желанием, забушевавшими внутри. Эрик скинул одежду, ее платье мгновенно оказалось отброшенным в сторону, и вот уже они стояли на коленях, глаза в глаза, охваченные нетерпением. Они нежно гладили друг друга, лаская плечи, бедра. Первой не выдержала Аманда, и Эрик опрокинул ее на спину. Впереди у них был весь день, и им хотелось продлить удовольствие, продолжать касаться друг друга без конца. Желание, медленное, сладкое, захлестнуло их целиком. Они нежились в ленивой истоме, временами взрывавшейся бурей чувств, когда одни ласки сменяли другие.
…Наступило утро. Проснувшись, Аманда обнаружила, что муж пристально смотрит на нее. На секунду ей показалось, что в глубине его глаз она заметила мучительную боль» но он тут же овладел собой и теперь выглядел просто хмурым. Коснувшись ее щеки, он предупреждающе произнес:
— Аманда, веди себя как следует в мое отсутствие. Не предай меня снова. Не предай свое сердце, любимая. Ибо на этот раз я не смогу простить.
Она натянула простыню до подбородка.
— Как я могу предать тебя? Ведь патриоты правят теперь в Виргинии!
— Но губернатор Данмор находится на своем корабле в устье Джемса, недалеко отсюда, любовь моя. Совсем недалеко. — Он вздохнул и стал накручивать локон ее волос на палец. — Аманда, я взял тебя в жены, я твой муж и помню, что жена должна следовать за мужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49