Но та опустила голову, и лишь по лег
кой складке между бровями было видно, что разговор этот наводит ее на муч
ительные раздумья.
Ц Я надеюсь, что наши взгляды не помешают нашей дружбе, Ц осторожно зам
етил Абрабанель.
Ц О нет, конечно. Сегодня религиозные взгляды вообще почти никому не меш
ают, особенно в делах, Ц невинно заметил Кроуфорд, и на его лице просияла
улыбка порядочного человека. Ц Если только не брать в расчет проблемы г
угенотов и колониальную политику.
Ц Но все же, как вы, католик, можете увлекаться гаданием? Ц Элейна снова п
овернула разговор в интересующее ее русло.
Ц Да, тем более вы нам сами ранее сказали, что глупо надеяться на звезды!
Ц заметил банкир, поднимаясь из-за стола. Ц В каком же случае вы покриви
ли душой, сэр?
Ц Боюсь, что я и сам этого не знаю! Ц небрежно обронил Кроуфорд. Ц Душа ч
еловека что бездна. Только Творцу под силу разобраться в том, что Он там на
творил. Пожалуй, когда меня взвесят и найдут слишком легким...
Ц Ну, уж это чересчур мудрено! Ц усмехнулся Абрабанель. Ц Эти софизмы о
ставьте для модных салонов, а у меня к вам деловой разговор, не забудьте!
Ц Я не буду испытывать ваше терпение, Ц с видом полнейшей серьезности о
тветил Кроуфорд. Ц Вот только заберу кошелек. Он придаст мне весу, когда
вы возьмете меня в оборот.
Более уже к этому разговору не возвращались. За десертом Кроуфорд развле
кал их милой болтовней и сплетнями о нравах обитателей Нового Света.
Уильям вернулся к себе в каюту в смятенных чувствах. Его неудержимо влек
ло к Кроуфорду со всеми его странностями и противоречиями. Он знал этого
человека всего три дня, но если бы тот позвал его за собой, Харт не стал бы д
олго раздумывать. И он чувствовал, что тот сам испытывает к Харту что-то в
роде симпатии.
Сам Харт, имея двух старших братьев, никогда не испытывал к ним ничего под
обного. Только дядя моряк, да и один мальчик, с которым они делили соседние
кровати в дортуаре, вызывали в нем подобные чувства. С тем мальчиком они д
аже дружили, вместе совершая набеги на фермерские огороды и убегая из сп
альни по ночам. Но друг погиб жестокой и нелепой смертью Ц упав с лошади,
он зацепился ногой за стремя, и лошадь раздробила ему голову о камни на пу
стоши. Тогда Уильям впервые увидел кровь, и, лежа ночами, он все вспоминал
то их совместные проделки, то забрызганный кровью вереск рядом с бездыха
нным телом его друга.
Теперь Уильям увидел в Кроуфорде воплощение своих представлений о наст
оящем джентльмене. Хотя, на первый взгляд, ничем особенным он себя не проя
вил, а, наоборот, постоянно оказывался перед публикой в роли жертвы Ц жер
твы судьбы, пиратов, океана. Но и эту неблагодарную роль он играл с таким б
леском, будто сам являлся и драматургом всех своих невзгод, и их исполнит
елем. Даже обычный кожаный кошелек, снятый с его пояса, и тот хранил в себе
какую-то тайну. Давид Абрабанель сразу понял, что перед ним человек незау
рядный, и отнесся к нему с большим вниманием и уважением. И Якоб Хансен, ко
торого нельзя было назвать зеленым юнцом, и тот насторожился, как пес, поч
уявший волка.
Уильям осознавал, что невольно завидует Кроуфорду и к зависти этой приме
шивается и некоторая толика ревности. В глубине души ему хотелось немедл
енно сделать что-нибудь выдающееся, из-за чего всеобщее внимание обрати
тся на его, Уильяма, персону. Но что он может совершить, Уильям не представ
лял. Разве что его тезка Черный Билл решит атаковать «Голову Медузы», и во
т тут уж Уильяму будет где развернуться!
Представляя себе схватку, Уильям даже схватился за свою шпагу, которую д
о сих пор ему ни разу в жизни не приходилось пускать в ход, но тесное прост
ранство каюты не позволило ему изобразить великолепное туше, которому е
го обучил учитель фехтования, нищий французский шевалье, живший в усадьб
е Хартов на правах дальнего родственника. Француз по имени де Фуа утверж
дал, что у себя в Гаскони являлся фехтовальщиком далеко не из худших, и обу
чал Уильяма своему искусству с торжественной серьезностью, уверяя его, ч
то непременно сделает из Уильяма виртуоза шпаги, опасного и неуязвимого
. Уильяму очень хотелось в это верить, но до сих пор ему ни разу не приходил
ось, проверять свои способности в деле. Он даже шпагу из ножен не вынимал с
тех пор, как покинул университетский зал для фехтования. Тем более было б
ессмысленно махать ею в тесной каюте. Охладив свой пыл, Уильям спрятал ор
ужие и окончательно впал в уныние. Он боялся признаться в этом самому себ
е, но в глубине души он здорово побаивался нападения пиратов. Судьба «Утр
енней звезды» слишком красноречиво свидетельствовала о том, чем кончаю
тся подобные авантюры.
Когда желтое, похожее на диск для метания, солнце повисло над самым краем
океана, пронизав золотым светом воздух и превратив бесконечную водную г
ладь в струящуюся огненную лаву, тускло вспыхивающую багряными сполоха
ми, сэр Френсис Кроуфорд постучался в каюту Уильяма и в весьма учтивых вы
ражениях пригласил того поучаствовать в небольшой пирушке, которую он у
страивает in favorem для своих новых друзей.
Здесь выяснилась приятная подробность Ц оказывается, в заветном мешоч
ке у Кроуфорда, кроме поэтических лечебных порошков и карт, хранилось не
сколько вполне прозаических золотых монет. И этими монетами Кроуфорд за
платил за портвейн, которым намеревался отблагодарить Харта за недавню
ю жертву. Скуповатый и не слишком расположенный к кутежам капитан не мор
гнув глазом взял у Кроуфорда деньги и расщедрился на несколько пыльных б
утылок, которые и намеревался распить со своим юным другом спасенный анг
лийский дворянин.
Расположиться они решили на юте, куда по просьбе Кроуфорда вынесли из ка
ют-компании карточный столик и несколько кресел.
Правда, ни банкир Абрабанель, ни его дочь не собирались любоваться закат
ом вместе с ними, а капитан лишь пригубил стаканчик и сразу же удалился на
мостик, сославшись на неотложные дела. Было ясно, что особой симпатии к св
оему соотечественнику Джон Ивлин не испытывает. Было ли тому виной их ра
зное вероисповедание или легкомысленная болтовня Кроуфорда Ц кто зна
ет. Все это шепотом поведал Уильяму Хансен, улучив момент, когда Кроуфорд
а не было поблизости. Все это было изложено тоном, который не оставлял сом
нений в том, что торговый агент также испытывает уколы самолюбия по отно
шению к англичанину. Уильям без труда уловил зависть, звучавшую в словах
Хансена: легко опознать симптомы болезни, от которой страдаешь сам. Похо
же, помощник Абрабанеля сообразил, что с вторжением в их общество Кроуфо
рда персона Хансена сильно потускнела, несмотря на то что Кроуфорд блист
ал в его костюмах. Антипатия торгового агента выразилась в том, что он так
же не стал засиживаться за столом и, принеся всевозможные извинения, дов
ольно скоро откланялся.
Таким образом, Уильям остался с Кроуфордом «tete а tete».
Несмотря на почти случайную близость, возникшую между ними в прошедшие д
ни, Харт чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку решительно не знал,
в какой манере ему следует общаться с Кроуфордом, который, подобно хамел
еону, менял настроение и тон.
Сам Кроуфорд, вероятно, догадался о затруднениях юноши, посему и обратил
ся к нему с необыкновенной простотой.
Ц Скажите, Харт, Ц начал он, глядя сквозь бокал зеленоватого стекла на п
оследние лучи заходящего солнца, Ц вы верите в дружбу между двумя совер
шенно разными людьми?
Уильям пожал плечами и также устремил взгляд в бокал.
Ц Как вам сказать, сэр Фрэнсис? Если говорить абстракциями, то дружба обы
чно является плодом общих дел и устремлений. Ведь дружат лишь те, кто мечт
ает об одном и том же. А в жизни, насколько я могу судить, дружбой обычно наз
ывают разделяемые с кем-то пристрастья, причем не высокого пошиба.
Ц Ого, юноша, да вы циник! Впрочем, Уильям, давайте условимся, что вы будете
звать меня просто Фрэнсис. Хотя я и немного старше вас, мы с вами по сути за
нимаем одну ступень на общественной лестнице Ц мы оба дворяне, оба без ч
инов, оба не состоим при дворе и даже оба католики, что вообще меня радует
Ц протестанты не чувствуют вкуса ни одной вещи. Пьют кислое пиво, едят че
ртову брюкву и фасоль, от которой по ночам снятся кошмары, а одеваются как
писцы в прокурорской конторе...
Сэр Фрэнсис сделал смачный глоток.
Ц На мой взгляд, человечество вообще маловнимания уделяет своей печени
, Ц вдруг сказал он. Ц Вы знаете, что в половине случаев ваша хандра и раз
дражительность объясняются тем, что вы перегрузили свою печень. Как толк
ует Ибн-Сина и вторит ему Кабуснаме, в печени обретается животная душа че
ловека, хотя мне кажется, что для многих она заменила и сердце. Так что не х
андрите, Уильям. Увы, мою печень давно уже не тревожат прекрасные девицы.
Ц Кроуфорд рассмеялся и хлопнул Уильяма по плечу. Ц Кстати, позвольте п
олюбопытствовать, вы тори или виг?
Уильям смешался, поскольку его политические взгляды были весьма неопре
деленны.
Надо сказать, что со времен парламентских выборов 1679 года в Англии оформи
лись две первые политические партии: тори и виги. К тори относили себя сто
ронники прав короля, симпатизировавшие католикам, то есть те, кого обычн
о называли роялистами. По-другому их еще называли консерваторами. Виги ж
е отстаивали интересы буржуазии, которая предпочитала протестантскую
веру и исповедовала крайний национализм, будучи либералами на деле.
Ц Скорее всего, я тори, как, мне кажется, и вы, Ц неуверенно ответил Харт.

Ц Браво, Уильям! Вы Ц консерватор! А я-то предполагал, что вам не чужд либ
ерализм, Ц вы ведь любите деньги и якшаетесь с жидовским толстосумом! Вп
рочем, вы угадали Ц еще одно сходство между нами. Следуя вашей теории, мы
должны стать друзьями! В конце концов, мы гораздо более похожи на ирландс
ких разбойников-«папистов», собирающих дань с протестантских кошелько
в, чем на этих угрюмых стяжателей, чьи бледные щеки и гнусавые голоса спос
обны отбить охоту к жизни... Отчего вы не пьете?
В ответ Харт до дна осушил бокал и почувствовал, как мир обрел краски.
Но сам Кроуфорд вдруг отставил бокал в сторону и извлек из кармана миниа
тюрную шкатулку. Нажав на какую-то секретную пружину, он осторожно откры
л ее и ногтем мизинца зачерпнул из нее немного белого порошка. Поднеся ег
о к одной ноздре, он глубоко вздохнул и на несколько секунд поднял голову
кверху. Затем он проделал ту же операцию и со второй ноздрей, после чего от
кинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
Ц Это ваше таинственное лекарство?
Ц О да, и я не советую вам употреблять его. Помните лотофагов? «Лишь тольк
о поели его мои спутники, как забыли свою родину и не пожелали возвращать
ся на родную Итаку...» Страшитесь всего, что подчиняет вас, Харт! Слава, карт
ы, женщины Ц мы полагаем, что все в мире создано для нашего удовольствия.
Но кто кому служит, Харт, тот тому и раб.
Он шумно втянул носом воздух и продолжил:
Ц Вот вы, юный, свободный, храбрый Ц ради чего вы здесь?^ Ц Смуглое лицо К
роуфорда вдруг обрело еще большую резкость и выразительность, глаза всп
ыхнули памятным черным огнем. Ц Вы раб своих мифических сокровищ, Харт. В
ы могли бы послужить своему Отечеству, избрав любое благородное поприще
, ведь вы Ц дворянин! А вместо этого вы плывете с парой негодяев в колонии,
откуда бегут даже каторжники. Какой червь подточил вашу душу? Что вам над
о? Денег? Славы? Женщин?
Уильям несколько опешил от такого наскока, но Кроуфорду он не мог не отве
тить.
Ц Мне уготовили участь сельского пастора, но я не мог с ней смириться. С р
анних лет я мечтал своими глазами увидеть другой мир, вдохнуть его запах
и, ступить на его землю. Да, я молод, и я не хочу умереть в кровати от несваре
ния желудка. Я хочу жить, Фрэнсис, жить, а не прозябать! Почему я должен отка
заться от своей мечты? Я или свершу все, что задумал, или умру Ц но я буду жи
ть, как я хочу!
Кроуфорд слушал юношу, опустив голову. На лицо ему упали волосы, отчего Уи
льям не мог разобрать его выражения. В руке его снова был полный бокал, кот
орый он не торопился осушать.
Ц Вы дурак, сэр Уильям Харт.
Слова эти были так неожиданны, что Харт опешил и даже не нашелся как ответ
ить.
Ц Впрочем, я не оскорбляю вас, и вы можете забыть, что я сказал. Господи! Ц
Кроуфорд вдруг поднял голову к небу, на котором медленно проступали звез
ды. Ц Господи, зачем?
Уильяму вдруг стало смешно.
Он услышал, как капитан отдает с мостика приказания, как хриплыми голоса
ми перекликаются вахтенные, как волны с глухим плеском ударяют в борта к
орабля.
Ровный ветерок наполнял паруса над его головой, тихо поскрипывали устав
шие за день снасти. Пахло водой и чем-то непередаваемым, что раз услышав, у
же никогда невозможно ни забыть, ни спутать, хоть сто лет просиди на берег
у.
Ц Этот порошок индейские жрецы добывают из листьев одного растения, Ц
вдруг сказал Кроуфорд. Ц Они говорят, что ой помогает им «видеть». Вот им
енно! Я тоже не сразу понял, что это означает. Понять это можно, только попр
обовав это проклятое зелье. Пожалуй, добрый христианин отшатнется от так
ого угощения, как черт от ладана, но мы-то ведь с вами другого поля ягода, не
правда ли, Уильям?
Кроуфорд впервые за вечер посмотрел Харту в глаза.
Ц Ведь мы с вами ищем чего-то такого, чему нет названия, верно? Как б
удто бы в моем ничто есть нечто и буду им я скоро обладать. Я знаю лишь, что ж
дет меня страданье, хотя не знаю для него названья... Ц голос его ста
л мягок и глубок, и Харт подумал, что будь он женщиной, он бы не смог устоять
перед подобными декламациями.
Солнце село Ц будто провалилось. Небо сделалось бархатно-синего цвета,
и на нем высыпали звезды, огромные и сверкающие, как бриллианты самой чис
той воды. Поверхность моря покрылась мерцающей серебристой пылью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52