Перед тем, как сойти вниз, я подошла к окну и сразу увидела его. Он сидел на плетеном стуле и смотрел вверх на мое окно. Он сразу же увидел меня.— Я сейчас спускаюсь, — крикнула я и бегом бросилась из комнаты вниз по лестнице. Он быстро подошел ко мне, взял мои руки в свои.— Ноэль, как ты себя чувствуешь сегодня? Я счастлив тебя видеть! Как только Герти сказала, что ты собираешься вставать, я сел сюда и ждал.— Мне так хотелось поговорить с тобой!— А мне — с тобой. Ты хорошо спала?— Приняла успокоительное, которое оставил доктор и заснула как убитая. А когда проснулась, солнце уже светило в окно.— А мне снились кошмары, будто мы не можем вас вытащить.— Забудь об этом, ведь я здесь, рядом.— И ты всегда будешь здесь, Ноэль. Давай сядем, поговорим. Я люблю тебя, Ноэль. Очень. Я давно хотел тебе это сказать. Но я боялся, что еще слишком рано. Твоя мама умерла совсем недавно, и я знал, что ты все еще переживаешь свое горе. Я боялся, что ты не сможешь думать ни о чем другом. И сказал себе, что должен подождать, пока ты немного придешь в себя. Но вчера все получилось само собой. Я не мог сдержаться.— Я этому рада.— Означает ли это, что ты тоже любишь меня?Я кивнула. Он крепко обнял меня.— Мы не будем тянуть с помолвкой, — сказал он. — Отец обрадуется. Он увидит в этом возможность удержать тебя здесь.— Это счастье пришло так внезапно, — сказала я. — Я уже не думала, что опять буду счастлива. Жизнь казалась такой мрачной. В Лондоне было невыносимо. Там все напоминало о ней. И там я была далеко от тебя. Потом ты приехал, и мне стало легче. Я не могла решить, что же мне делать, а сейчас, может быть, я опять буду счастлива.— Мы будем счастливы, обязательно.— А что твоя мама? Ты узнавал, как она сегодня себя чувствует?— Все еще спит. Она перенесла сильное потрясение. Ей необходим длительный отдых.— У нее на тебя другие планы.Он засмеялся.— Ты говоришь о женитьбе? Ей придется смириться, когда она поймет, что это неизбежно. Не думай о препятствиях. Их не должно быть. А если и будут, мы их преодолеем.— Я все время о них думаю.Он нежно поцеловал мои волосы. Я подумала, откуда ко мне пришло это внезапное счастье? Еще вчера все было совсем иначе. А сегодня я как будто в другом мире, и все из-за того, что вчера я чуть не простилась с жизнью. Птицы пели веселее, в траве блестели капли утренней росы, цветы стали ярче и ароматнее после недавнего ливня. Весь мир стал прекраснее, потому что я была счастлива.Несколько минут мы молчали. Я думаю, он, так же как и я, наслаждался красотой вокруг и мечтал о будущем, нашем с ним будущем.Наконец я проговорила:— Герти рассказала мне одну странную историю.— А-а, — сказал он, — про служанку Китти и миссис Карлинг.— Так, значит, это правда?— То, что она убрала табличку? Видимо, да. Том Меррит установил ее и еще пять других в местах, которые, по его мнению, могут представлять опасность. Предупреждение, чтобы люди там не ходили, пока кто-нибудь не возьмется за эту работу — проверить, действительно ли там опасно.— Герти сказала, что Китти видела, как миссис Карлинг убрала эту табличку. И она не знала потом, как ей поступить.— Да, верно, табличку, несомненно, убрали. И Китти видела, кто это сделал. Люди здесь любят следить за тем, что делается вокруг. И миссис Карлинг, и Китти знали, что ты часто ходила к Фионе во второй половине дня. Поэтому Китти поджидала тебя и видела, как ты упала. Она не знала, что ей делать, но в конце концов рассказала Герти. И слава Богу, что она это сделала. Конечно, мы бы все равно тебя нашли, но она помогла нам сделать это раньше.— Ты думаешь, миссис Карлинг в самом деле убрала табличку?— Она сумасшедшая, ты же знаешь. Мы давно это подозревали. Фиону очень беспокоили странности в ее поведении, дело принимало все более серьезный оборот. Хотя она всегда была склонна к фантазиям и эксцентричным поступкам, но тут было уже другое. Фиона с ней натерпелась. Сейчас миссис Карлинг поместили в лечебницу для душевнобольных. Ее опять застали за тем, что она пыталась поджечь флигель. Слава Богу, что у ее служанки хватило ума обратиться к Герти. Благодаря этому мы вытащили тебя без промедления, а ведь могло быть и по-другому. Не могу избавиться от мысли о том, что могло бы случиться. Ведь ты легко могла бы…Я сказала:— Нам повезло, мы упали на что-то твердое, вроде платформы.— Платформы?— Она была как будто каменной. Иначе мы бы провалялись еще глубже. Земля такая влажная и рыхлая. Я рада, чтo была рядом с твоей мамой. Мне хотелось бы повидать ее как только это станет возможно. Как ты думаешь, я смогу это сделать?— Ну, конечно. Мы пойдем к ней вместе и скажем…— О, нет. Она не должна испытать еще одно потрясение так скоро после первого. Родерик, давай немного подождем с этим… Думаю, я сама смогу объяснить ей.— Ты не считаешь, что будет лучше, если она услышит это от меня?— Раньше я бы так считала, но вчера, ты понимаешь, мы были там вместе все это время, не зная, сможем ли оттуда выбраться. Такое не проходит бесследно. Я думаю, и для твоей мамы — тоже.— Ну , если ты полагаешь, что лучше так…— Возможно, я и ошибаюсь. Одно дело — там, в темной, мокрой яме, которая может обрушиться и завалить тебя в любой момент, и совсем другое — здесь, в доме.— Все будет хорошо. Когда она увидит, как обрадуется отец…Я не была в этом уверена. Но в тот момент я не могла допустить, чтобы что-то омрачало мое безоблачное счастье. Мне хотелось наслаждаться каждой минутой. Ничто не должно помешать моему счастью.Доктор приехал тем же утром, немного позднее. Он осмотрел меня в моей комнате и пришел к заключению, что я вполне оправилась после перенесенного потрясения. Синяки со временем пройдут, а все кости, определенно, целы, и уже одно это нужно считать подарком судьбы. Нам повезло, что нас вытащили относительно быстро. Он надеется, что я не буду переутомляться и всегда буду помнить, что пережила очень тяжелое испытание. А в остальном я могу вести себя как обычно.С леди Констанс доктор пробыл несколько дольше. Ей тоже, по его словам, в значительной мере повезло. Она должна больше отдыхать, а из-за растяжения лодыжки какое-то время оставаться в своей комнате. Но он надеется, что скоро она будет чувствовать себя ничуть не хуже, чем до этого несчастного случая.Когда я спросила, можно ли мне повидаться с ней, он сказал:— Разумеется. Недолгая беседа пойдет ей на пользу. Не нужно внушать ей мысль, что она инвалид. Однако помните, что подобный шок может иметь последствия, которые не сразу заявят о себе.Итак, я отправилась проведать леди Констанс.Она сидела в кровати и выглядела совсем не так, как в прошлый раз. Ее волосы были тщательно зачесаны наверх и собраны в узел на затылке. На ней был бледно-голубой пеньюар. Войдя в комнату, я почувствовала, что время, когда мы были товарищами по несчастью, давно прошло, и она опять превратилась в хорошо знакомую мне грозную хозяйку большого дома, наводящую страх на Герти и, если уж на то пошло, даже на меня.Я приблизилась к кровати. Я понимала, что она пытается воздвигнуть между нами барьер, чтобы опять прикрыться защитной маской высокомерного величия.— Как поживаете, Ноэль? — холодно спросила она.— Спасибо, неплохо. А как вы, леди Констанс?— Пока еще чувствуется некоторая слабость и щиколотка побаливает. А в остальном, за исключением усталости, все хорошо.Ее глаза на мгновение встретились о моими. Я догадалась, что она сейчас вспоминает о своих откровениях и сожалеет о них. Хочет ли она о них забыть совсем? Нет, это маловероятно. Возможно, она хочет, чтобы я рассматривала их как панические слова человека, глядящего в лицо смерти? Она была гордой женщиной и сейчас, вернувшись к спокойствию повседневной жизни, она, возможно, вспоминает и заново переживает оскорбление и унижение, которые ей пришлось выносить из-за увлечения ее мужа другой женщиной.— Тяжелое испытание нам пришлось пережить… — начала она, потом замолчала и, наконец, добавила, — вместе.— Это было некоторым утешением — знать, что есть кто-то рядом, — сказала я.— Да, безусловно.Я увидела, что слезы сбегают по ее щекам, и поняла, что борьба с самой собой почти закончена. Я подошла к ней и взяла ее за руки.— Да, это было ужасное испытание, — повторила я, — и, тем не менее, я не могу сказать, что жалею обо всем, что случилось тогда.Она молчала.Я продолжала:— Быть вместе, разговаривать, понимать друг друга…— Да, да, вы правы, — наконец взволнованно проговорила она.Я поняла, что должна взять инициативу на себя. Гордость удерживает ее от ответного шага.— Надеюсь, — сказала я, — что теперь, когда мы с вами обрели эту дружбу, мы сумеем ее сохранить.Она сжала мою руку и просто сказала:— Я тоже надеюсь.Барьер был снесен. Наши отношения снова стали такими, как тогда, в той темной зловещей дыре.Она достала из-под подушки платок и вытерла глаза.— Я веду себя глупо, — проговорила она.— Ах, нет, нет.— Да, моя дорогая Ноэль. Мы никогда не забудем, через что нам пришлось вместе пройти. Но, как ты говоришь, нет худа без добра — это сделало нас друзьями.— Я боялась, что это было только тогда. Боялась, что это исчезнет.— Нет, наша дружба слишком крепка, чтобы исчезнуть. Хотя она еще очень короткая. Впрочем, это не было совершенно неожиданным. Я всегда восхищалась тобой, так же как и ею.— Теперь мы начнем все сначала, — сказала я. — Все остальное — в прошлом. Важно только настоящее. Сейчас я чувствую себя счастливой и полной надежд.Она не стала расспрашивать, почему. Думаю, боялась слишком открыто показать свои чувства.— Ты слышала о том, что эта сумасшедшая убрала предупреждающие знаки? — спросила она.— Да.— Ее увезли в клинику. Ведь это она подожгла флигель. Как опасна была эта женщина!— Да, — согласилась я. — Какая удача, что ее служанка, Китти, видела, что она сделала.— Эта бедная девочка, она несколько слабоумная.— Но у нее хватило ума сообщить Герти о том, что она видела.— Ей, конечно, нельзя туда возвращаться. Мы оставим ее здесь. Интересно, что теперь будет делать Фиона Вэнс.— Я думаю, теперь, когда она знает, что ее бабушка находится под присмотром врачей, ей будет много легче. Можно себе представить, как она мучилась с ней все последнее время. Но она никогда не жаловалась.— Полагаю, этот вопрос будет улажен.Мы помолчали, потом леди Констанс сказала:— Я думаю, мой муж скоро будет дома.Я приняла мгновенное решение.— Леди Констанс, — я хотела бы вам что-то сказать. Не знаю, как вы это воспримете. Если я не скажу вам об этом сейчас, вскоре это сделает Родерик. Но если это огорчит вас…— Думаю, я знаю, о чем идет речь, — сказала она. — Родерик хочет жениться на тебе. Об этом ты хотела сказать мне, не так ли?Я кивнула.— И, — продолжала она, — ты хочешь выйти за него замуж. Я видела, что к этому идет.— А вы, леди Констанс, что вы скажете?Она пожала плечами, а я продолжала:— Я знаю, вы ожидали, что ваш сын женится на девушке совсем другого положения. Вы хотели для него чего-то самого лучшего в мире.Какое-то время она молчала. Потом заговорила будто сама с собой.— Меня не назовешь счастливой женщиной. Годами я старалась сохранить семейный очаг. И все эти годы мой муж был с ней. Она обладала всем тем, чего была лишена я. Женщина, с которой мужчина находит понимание, счастье… Такие не пытаются переделывать их. Теперь я вижу, это как раз то, что я постоянно пыталась делать — заставить людей стать такими, какими они не были от природы, такими, как я этого хочу. Я добивалась в жизни совсем не того, что нужно было. Когда мы сидели в этой темной яме, мне открылось то, чего я никогда не знала раньше. Как будто луч света вдруг осветил мое прошлое. И тогда я спросила себя, какова моя вина в том, что случилось. Может быть, если бы сама я была другой — любящей, сердечной, не придавала бы такого значения материальным благам — может быть, тогда все сложилось бы по-иному. Я видела, как ты добра к Герти, как любишь свою маму. И я начала понимать, что была неправа в своих суждениях, слишком большое внимание уделяла вещам, не таким уж важным в жизни. Я поняла, что было глупо неприязненно относиться к тебе только из-за того, что ты дочь своей матери и что у тебя нет такой знатной родословной, как у меня. Ноэль, я всегда буду благодарна тебе. Я буду счастлива сохранить эту дружбу с тобой на всю жизнь. И надеюсь, что ты никогда не покинешь этот дом.Тут, уже не в силах сдержаться, я обняла ее и прижалась к ней.— Я так счастлива! — вырвалось у меня. — Я еще никогда не испытывала такого счастья после того, как потеряла маму. Потрясение Родерик и я пребывали в состоянии наивысшего восторга. Было необыкновенно приятно сознавать, что леди Констанс одобряет наше решение. Несмотря на сильную слабость, она выглядела помолодевшей и проявляла большой интерес к нашим планам. Я никогда прежде не видела ее такой оживленной. Все эти изменения в ней были так внезапны. Случались, правда, моменты, когда я, замечая в ней следы прежнего ледяного высокомерия по отношению к слугам, опасалась, что она опять станет прежней леди Констанс, но даже и с ними ее обращение стало гораздо мягче.Я уверена, это никем не осталось не замеченным.Теперь она всегда была приветлива и сердечна со мной. Временами мне было трудно поверить, что это продлится долго, но я уже начинала привыкать к этому. Несомненно, ей самой достаточно было оглянуться на те полные волнений и переживаний часы, проведенные нами вместе, чтобы понять, как она может быть счастлива в понимании других и себя.Я сходила навестить Фиону, но теперь уже другой дорогой, потому что тропинку обнесли загородкой, и там проводились работы.Фиона приветливо встретила меня.— Ноэль, дорогая, какой ужасный случай с тобой приключился! Я так рада, что все кончилось хорошо. Отчасти я виню в этом себя. Я видела, что ее выходки становятся вое более и более странными. Мне не хотелось, чтобы об этом узнали все. Думала, я смогу за ней уследить.— Не надо так говорить. Я знаю, что ты сделала все, что могла. Я и не подозревала, что она настолько больна.— Она стала жертвой навязчивых идей. Мне следовало быть бдительнее. Мне и в голову не приходило, что это она подожгла флигель, хотя некоторые намеки на это были.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49