Центральный холл был потрясающий. Сверкающие дубовые полы были застелены великолепными коврами различных оттенков голубого и золотого. Французские шелковые обои с нежными розовыми цветами покрывали высокие стены и заканчивались лепными украшениями. В огромном канделябре, представляющем собой причудливые медные завитки и хрустальные подвески, горела по меньшей мере сотня свечей.
– Ваш дом очень красив, мистер Блэкхорн, – сказала Мадлен с благоговейным трепетом. – Даже в Чарлстоне едва ли найдется много домов такой редкой красоты и изящества.
Роберт невесело рассмеялся.
– Да, нам удается удивить большинство гостей Джорджии.
– Если вы считаете, что это стоит внимания, то подождите, пока увидите Блэкхорн-Хилл, – сказал Квинтин.
– Да. Хилл. Именно там вы поженитесь. В эту субботу, не так ли, Квинтин? – Глаза Роберта снова сошлись в поединке с глазами Квинтина.
– Да, отец, именно в эту субботу, – только и ответил Квинтин.
Невеста подумала, что с таким же успехом речь могла идти о предстоящей казни.
Мадлен была слишком возбуждена, чтобы отдыхать в прекрасной комнате, которая была ей отведена. То, что сегодня вечером за обедом она должна будет встретиться со старшим сыном Аластера Эндрю и другими родственниками, еще больше усиливало ее тревогу.
Она позвонила служанке и отдала распоряжение приготовить ей ванну, затем начала вытаскивать платья из своих сундуков.
– По крайней мере, встречаясь с грозной семьей Блэкхорнов, я буду хорошо выглядеть, – пробормотала она, затем вспомнила странную фразу Квинтина о ее внешности, что она гораздо больше понравилась ему, когда была грязной и растрепанной, чем когда привлекательно одета. – Ну, что ж, я не собираюсь выглядеть как трубочист, только чтобы потакать его причудам.
Она вытащила из груды одежды, сваленной на кровати, персиковое платье тончайшего шелка и попросила служанку погладить его, затем погрузилась в ванну, готовясь к суровому испытанию, которое, она знала, предстояло ей сегодня вечером.
Квинтин наблюдал, как Серена Фаллоуфилд величественно вплыла в дверь, сбрасывая свою легкую накидку и роняя ее в руки служанки, при этом отлично зная, что он смотрит на ее великолепную грудь, открывающуюся в низком декольте пурпурного парчового платья. Кусочек кружева, выглядывающий из-под лифа между грудей, скорее усиливал эффект скандально низкого выреза, чем делал его скромнее. Ее глянцевые черные волосы были уложены в высокую прическу с массой колечек и завитков, которая возвышалась на добрых восемь дюймов. Голубые глаза Серены прищурились, когда леди проплывала через комнату к тому месту, где стоял Квинтин. Подставляя свою фарфоровую щеку для поцелуя, она неприлично прижалась к нему своей грудью.
– Дорогой Квинтин, я так рада, что ты вернулся от этих дикарей. Ты спас свою невесту?
– Да, но не выгляди слишком разочарованной, Серена. Ты можешь шокировать беднягу Эндрю, – сказал Квинтин низким голосом, предназначенным только для ее ушей.
Именно в этот момент в комнату вошла Мадлен. Она застыла в дверях, наблюдая, как сладострастная женщина с блестящими черными волосами практически повисла на Квинтине. Эти двое смеялись и болтали как старые друзья или любовники. В сравнении с ней Мадлен чувствовала себя очень молодой и неискушенной. «Неудивительно, что я его не привлекаю».
– А, вот и вы, моя дорогая. Иди же, мальчик, представь нашим гостям свою невесту, – Роберт прошел через гостиную с бокалом вина в руке, поклонился ей, затем бросил вызывающий взгляд на своего сына.
Квинтин стоял молча, взглядом вбирая в себя мягкий и нежный персиковый шелк. Она выглядела невинной и очаровательной, как первый день весны. Оставив Серену, Квинт медленно пошел навстречу Мадлен. Он ощущал, как взгляд Серены пронзал его спину, как удар меча. «Сука». Но, по крайней мере, это общеизвестный факт, и ему не нужно жениться на ней. Он остановился рядом со своим отцом и взял тонкую руку Мадлен, словно принимая вызов отца.
Равнодушно поцеловав ей кончики пальцев, он позволил своему взгляду подняться к ее лицу. Большие золотистые глаза смотрели на него с упреком, наполненные смесью шока и боли, которые она быстро прикрыла гневным блеском.
– Прошу прощения за опоздание, но я вижу, вы прекрасно проводили время в мое отсутствие, – сказала она мягко, но с язвительными нотками в голосе.
– Ах, да, Серена. Позвольте мне представить нашу… э… кузину.
Медленная улыбка приподняла уголки его губ, когда он вел ее через гостиную к Серене. «Избалованная малышка так же ревнива, как и Серена!»
Эндрю стоял, наблюдая за появлением нареченной своего кузена, прищурив глаза. Квинтин всегда клялся, что женится на некрасивой, робкой женщине, которая будет безвыездно жить на плантации и посвятит себя домашним делам. Эта пламенная маленькая красавица казалась кем угодно, но не простушкой и домоседкой. И Серена, глупая корова, была взбешена, но она сама виновата, что все испортила. Он направился к ним, в то время как двух враждебно настроенных женщин представляли друг другу.
– Значит, это твоя невеста, Квинтин. Какой свежей и невинной она выглядит. – Глаза Серены вспыхнули белым пламенем. Она взглянула на него, словно разделяя какую-то тайную шутку.
– Качества, которые ты утратила еще в школьные годы, Серена. – На лице Квинтина отразилось угрюмое веселье.
Она изогнула одну изящную черную бровь и игриво ударила его веером по руке.
– Как нелюбезно с твоей стороны напоминать вдове о ее потерях.
Мадлен почувствовала себя лишней. Затем Роберт представил своего племянника Эндрю. Это был высокий, довольно худой мужчина с редкими песочными волосами и длинным угловатым лицом, слегка отмеченным оспинными шрамами. Когда он поклонился и улыбнулся ей, его светло-карие глаза были теплыми, а улыбка заразительно дружеской, что преображая вначале показавшееся некрасивым лицо в чрезвычайно приятное.
– Для меня огромное удовольствие познакомиться с вами, госпожа Дево. Могу я сказать, что вы будете прекрасным дополнением к семье Блэкхорн? Добро пожаловать в Саванну.
– Благодарю вас, мистер Блэкхорн, – Мадлен тепло ответила на его улыбку.
– Мистеров Блэкхорнов так много. Будьте так добры, называйте меня «кузен Эндрю».
Она просияла:
– Да, конечно, кузен Эндрю, если вы будете называть меня кузиной Мадлен.
Наконец-то она нашла друга в этой странной семье!
Обед был великолепен и состоял из изысканнейших блюд: пряного черепахового супа, изобилия свежих овощей, речной форели, зажаренного молочного поросенка и чудесных пирогов с начинкой из голубиного мяса, оленины и утятины. К каждому блюду был большой выбор вин, в основном мадеры и портвейнов. Серена пила больше, чем подобало леди, хотя это не нанесло видимого ущерба ее язвительному остроумию. Мадлен отпивала маленькими глотками из своего бокала и не позволяла вновь наполнять его.
Вначале беседа не клеилась, ибо враждебность между двумя женщинами была очевидна для всех. Роберта и Квинтина, казалось, это забавляло, но Эндрю любезно принял сторону Мадлен.
– Когда прибудет ваш отец, кузина Мадлен? Странно, что он не смог сопровождать вас в вашем путешествии сюда.
– У него срочные дела в Чарлстоне. Мы ожидаем его к концу недели.
– В противном случае свадьба может быть отложена, – промурлыкала Серена. – Насколько я поняла, дорогая, на пути в Саванну вы попали в руки к дикарям.
Мадлен поставила свой бокал и улыбнулась женщине:
– Квинтин и его кузен Девон приехали, чтобы выручить меня, хотя не было никакой реальной опасности. Крики – верные союзники его величества. Они были очень гостеприимны.
– Я бы не смогла вынести и секунды с этими дурно пахнущими существами, – Серена изящно передернула плечами и сделала еще один глоток вина.
– Но они вовсе не дурно пахнущие. Они купаются каждое утро. – Мадлен чувствовала, что должна защитить своих гостеприимных хозяев.
– Скажите, ради бога, вы присоединились к ним? – спросил Квинтин.
– Честно говоря, это был большой соблазн. Было так жарко, а ручей был такой прохладный.
Роберт засмеялся:
– Хорошо сказано, моя дорогая.
Потягивая мадеру из бокала, он уставился на Квинтина.
Эндрю снова вмешался, меняя тему:
– Послушайте, что вы думаете о том, что генерал Клинтон вручает судьбу южных колоний в руки этого Корнуоллиса? Что, мятеж скоро будет подавлен?
– Едва ли, учитывая тот факт, что «Сыны Свободы» и меткие стрелки повстанческой милиции бродят по всей округе от Виргинии до самой флоридской границы, – ответил Квинтин.
– Мы им покажем. Они нуждаются еще в одном-двух таких уроках, какие полковник Тарлетон преподал им у Уоксхауса, – сказал Роберт. – Тогда они бросятся врассыпную, как трусливый сброд, чем они и являются.
– Не думаю, что это разумно, отец. Такая жестокая расправа с пленными сделала имя Тарлетона ненавистным на всем Юге и привела многих нейтральных в лагерь мятежников.
– Насколько я понимаю, со стороны мятежников жестокости ничуть не меньше. Разве не называли они здесь убийство пленных роялистов «освобождением Джорджии»? – спросила Мадлен Квинтина.
Лицо Квинтина потемнело.
– Обе стороны виновны в варварских действиях. Гражданские войны – самые отвратительные из всех. Один очень мудрый человек как-то сказал, что не бывает хорошей войны или плохого мира.
– По мне это звучит как заявление труса, – буркнул Роберт в свой бокал. Он сделал знак слуге вновь наполнить его.
– И кто же этот кладезь мудрости? – поинтересовалась Мадлен.
На мгновение рот Квинтина смягчился, когда он отвечал:
– Один из этих чертовых мятежников, но не трус. Бен Франклин.
– В самом деле, кузен, тебе следует быть осторожнее с такими сантиментами, в противном случае тебя самого могут обвинить в сочувствии мятежу, – предостерег Эндрю.
– Не обязательно разделять политические убеждения человека, чтобы восхищаться его здравым смыслом. Кроме того, кузен, поскольку я служу в королевской милиции и участвовал в осаде Саванны, не думаю, что моя преданность его величеству может оказаться под вопросом.
Эндрю не служил в милиции. Мадлен видела, что колкость попала в цель, и почувствовала, что это было несправедливо со стороны Квинтина.
– Очень многие мужчины-роялисты поддерживают его величество тем, что выращивают урожаи и служат в муниципальных советах.
– Я нахожу обсуждение войны и политики ужасно скучным занятием. Люди предпочитают более утонченную беседу. – Холодные голубые глаза Серены скользнули мимо Мадлен, словно та была пустым местом, и остановились на Квинтине.
Он взглянул на Эндрю.
– Что? Ты не будешь защищать своего нового друга, кузен?
– Такая леди, как Мадлен не нуждается ни в моей, ни в чьей-либо защите, – сказал Эндрю, торжествующе взглянув на Серену, которая уткнулась в свой бокал с портвейном до конца обеда.
Когда, наконец, мучительный вечер закончился, Мадлен удалилась в свою комнату с ужасной головной болью, еще больше сбитая с толку странностями семьи Блэкхорнов, чем прежде. «Вскоре я тоже буду членом этой семьи».
Служанка аккуратно отвернула мягкие простыни ее узкой кровати. Расчесывая волосы, Мадлен уставилась в овальное зеркало, стоящее перед ней, на отражение кровати, бесцельно гадая, шире ли кровать у Квинтина. Должна ли она будет спать с ним в ней? Или ей будет отведена ее собственная спальня, смежная с его комнатой? Тетя Изольда упоминала о такой договоренности между ее родителями, когда ее мама еще была жива. При его очевидной к ней антипатии, будет ли Квинтин игнорировать ее так же, как отец игнорировал ее мать?
«Если бы только я не была такой невежественной дурочкой», – подумала она, подходя к кровати и забираясь под простыню. Не было ни одной женщины, кроме холодной старой девы Клод, которая могла бы объяснить ей ее супружеские обязанности. И вот результат: до свадьбы осталось лишь несколько дней, а она не имеет ни малейшего понятия о том, чего ожидать. Она вертелась на кровати в угнетающей ночной жаре, отчаянно желая хотя бы на время забыться благословенным сном.
Глава пятая
Внизу Квинтин мерил шагами библиотеку, тоже не в силах уснуть. Выражение боли в этих больших золотистых глазах все еще преследовало его. Он выругался и налил себе полный бокал бренди. Она была прекрасна, черт ее побери! И обладала огромным чувством независимости и ревности. Когда она увидела его с Сереной, это расстроило ее. Почему? Девичья гордость? Собственнический инстинкт? Несмотря на неудачное начало знакомства и неудобство их путешествия из индейского лагеря в город, возможно, она влюбилась в него. Он перестал шагать и уставился в окно на маленький садик позади дома. «Не позволяй себе поверить в сказки».
В свои двадцать восемь лет Квинтин хорошо знал, что его внешность ослепляла женщин. Они липли к нему, как мухи на мед, и он с удовольствием пользовался благосклонностью шлюх в тавернах и благородных леди того же сорта. Но он всегда придерживался одного правила – никогда не спать с замужней женщиной. Хотя за эти годы многие из них делали ему авансы, он всегда решительно отвергал их. Какие вероломные существа эти женщины. Если бы только мужчина не нуждался в их нежной, мягкой плоти, если бы он мог только наслаждаться ею и не беспокоиться о том, чтобы иметь законного наследника…
Он немного завидовал Девону, который ничего не унаследует и может наслаждаться страстными девушками мускогов и никогда не заботиться о законном наследнике огромного имения.
– Но я должен выполнить свой долг… с ней, своенравной, прекрасной маленькой мегерой. Проклятье, почему она заставляет его чувствовать себя виноватым? Ведь это ее он застал кокетничающей с услужливыми молодыми офицерами, смеющимися над тем, как ее собака схватила лейтенанта за задницу. И она даже не покраснела, когда они подшучивали над ним! На ком он женится?
Когда он впервые встретил ее в Южной Каролине, Мадлен Дево показалась ему именно тем, что он хотел. Он планировал выполнить свой долг, спать с ней до тех пор, пока она не родит ему сына, даже если это не будет доставлять ему удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53