– Разговаривая, он начал снимать с себя одежду резкими, быстрыми движениями. – Я уже слышал о твоих подвигах.
– Держу пари, это была искаженная версия злобной госпожи Ошлви!
– Если бы ты оставалась в доме, как подобает покорной жене, то могла бы встретить меня и предвосхитить ее россказни, – сказал он, стянув с себя узкие штаны из оленьей кожи.
Мадлен почувствовала, как у нее пересохло во рту, когда наблюдала, как свет заиграл сквозь листву дерева на его худощавом мускулистом теле. Он развязал волосы и встряхнул головой, отчего они рассыпались по плечам, затем направился к воде.
– Что ты делаешь? – Ей не удалось скрыть смятения, прорвавшегося в ее голосе. Он был так безрассудно ревнив. Но ведь не мог же он в самом деле думать, что она и Эндрю…
– Я собираюсь купаться, роскошь, которой я был лишен последние несколько недель пребывания среди болот Каролины. – Он оглядел укромное местечко. – Как ты обнаружила эту заводь? Я думал, что никто не заглядывал сюда с тех пор, как мы с Девом были мальчишками. – Он замолчал и нахмурился. – Я забыл. Эндрю тоже приходил сюда шпионить за нами, а потом ябедничал, чтобы меня наказали за то, что общаюсь со своим недостойным кузеном-метисом.
Он нырнул в воду и вынырнул рядом с Мадлен. Она быстро отодвинулась в сторону.
– Тебе никогда не нравился Эндрю, ведь так? Мальчишки, бывает, совершают мелочные поступки – те, которые повторяют и когда становятся взрослыми.
Он улыбнулся, но это была холодная пародия на веселье.
– О, мы все теперь взрослые, в самом деле. Фактически в данный момент у меня в голове очень взрослые мысли, но вначале я смою болотную грязь со своего тела.
Он нырнул под воду и оказался на поверхности в нескольких ярдах дальше, затем поплыл через озеро к тому месту, где она положила полотенце и туалетные принадлежности рядом с Веснушкой. Он вышел на берег только для того, чтобы взять мыло, и снова вернулся в воду. Вынырнув на поверхность, он остановил на Мадлен взгляд прищуренных глаз.
– Веснушка без седла.
– Я люблю скакать без седла, когда я одна.
– Ты также любишь купаться голой, когда ты одна – добавил он вкрадчиво… – Где ты приобрела все эти экстравагантные привычки? Я как-то не могу представить, чтобы твоя тетя Клод одобряла это.
– Она пыталась сломить мой дух, запрещая все то, что я любила, – любое простое удовольствие, которым тетя Изольда учила меня наслаждаться. Это сестра моей матери учила меня быть свободной. Клод сделала меня узницей.
– И ты увидела во мне средство спасения? – Он посмотрел на нее с явной недоверчивостью.
– Нет, Квинт, я увидела лишь раздраженного мужчину, который не хотел жениться на мне, но согласился на это, приняв меня не за ту, кем я на самом деле являюсь. Не я, а ты раскаиваешься в нашем браке. – Она повернулась и поплыла в сторону от него, отчаянно стараясь не расплакаться.
Квинт промыл волосы и с проклятием бросил мыло на берег, затем поплыл вслед за своей феей, чья струящаяся масса темных волос и острые груди возбуждали его до безумия. Она уже была на отмели, когда он поймал ее. Схватив за тонкую лодыжку, он с громким всплеском притянул ее назад в воду.
– Возможно, я и раскаиваюсь в нашем браке, но дело сделано, Мадлен. Ты моя жена, а я никогда не делюсь тем, что принадлежит мне, – ни с Эндрю, ни с кем другим. – Он крепко прижал ее к своему телу, стоя по пояс в воде. Затем одной рукой приподнял подбородок, заставляя посмотреть на него и встретиться с его взглядом. – Ты позволяла ему прикасаться к тебе?
Мадлен увидела боль, скрывающуюся за его гневом, и что-то внутри у нее смягчилось. Он говорил, что избавился от воспоминаний детства, но она по-прежнему видела следы жестокости Роберта Блэкхорна, глубоко запрятанные в его наполненных мукой глазах.
– Никто, кроме тебя, никогда не прикасался ко мне, Квинт. И никогда не прикоснется. – Она удерживала его бездонный взгляд, безмолвно моля, чтобы он поверил ей.
Квинтин смотрел в ее прекрасное лицо, такое искреннее и умоляющее Прежде чем он смог разумно мыслить, его тело среагировало. Он наклонился и захватил ее губы в требовательном, властном поцелуе.
Мадлен радостно обвилась вокруг него руками и вернула поцелуй, приглашая его настойчивый язык. Они стояли, сплетенные в страстном объятии, и вода тихо плескалась вокруг них. Затем Квинт приподнял ее ягодицы и прошептал, прижимаясь горячими губами к ее шее:
– Обхвати меня ногами.
Она подчинилась, и он проник в нее. У нее перехватило дыхание от горячего неожиданного блаженства, когда он начал медленно двигаться, держа ее в теплой воде. Это ощущение было совершенно новым и очень эротичным. Мадлен пропустила пальцы сквозь его влажные волосы и снова поцеловала его, губами повторяя установленный им ритм.
Через несколько мгновений Квинт уже больше не мог контролировать свое тело. Он начал двигаться быстрее, резче, требовательнее, неистово покоряя ее податливое тело. Мадлен льнула к нему, ослепленная страстью, желая убедить его в своей любви тем единственным способом, которым она могла ее выразить.
Когда его тело напряглось и он задрожал, она испытала острый, пронзительный трепет блаженства и присоединилась к нему в быстром, волнообразном потоке освобождения. Квинт стоял в воде, крепко прижимая ее с готовностью льнущее к нему тело. Они оба дрожали, потрясенные, не в силах посмотреть в глаза друг другу, боясь того, что они могли выдать.
Глава пятнадцатая
Сентябрь 1780 года
Саванна
Фоби Баршан отодвинула щеколду на воротах и шагнула внутрь огороженного высоким забором двора, расположенного позади городского дома Эндрю Блэкхорна. Отвратительный запах гниющих отбросов ударил ей в ноздри, но в лондонском Ист-Энде бывали запахи и похуже. Сверкающие крысиные глаза приветствовали ее с мусорной кучи у забора. Она не вздрогнула, но бросила туда камень, и крысы кинулись врассыпную. Итак, ее судьба должна была вот-вот измениться. Фоби постучала в дверь и подождала, пока какая-то старая карга из числа кухонной прислуги открыла ее.
– Убирайся. Уже слишком поздно, чтобы торговать овощами или чем-то еще.
– Я здесь не для того, чтобы продавать овощи, я пришла повидаться с мистером Эндрю Блэкхорном. При виде недоверчивого взгляда старухи она оттолкнула ее и вошла, рассчитывая, что ее высокий рост испугает служанку. – Просто скажи ему, что Фоби здесь с информацией, которую он ждет.
Ее ввели в маленькую, тускло освещенную заднюю гостиную. Эндрю повернулся к ней, как только закрылась дверь, и прорычал:
– Ты что, спятила прийти сюда?
– Но я была осторожна. Никто меня не видел.
– Ты глупая корова! Такая же не годная ни на что, как тот ублюдок Варен, которого ты послала ко мне. Он испортил все дело. Мадлен едва ли нуждалась в том, чтобы ее спасали от сборища идиотов, которые были не в состоянии даже держаться на ногах!
– Люк же не виноват, что она плеснула ему в лицо кипящим мылом. Он теперь ослеп на один глаз. – Ее передернуло от отвращения при воспоминании об обезображенном лице Люка Варена.
– Зачем ты пришла сюда? Ты должна была послать мне сообщение через таверну в порту.
– На это нет времени. У меня есть новости, которые вас заинтересуют… очень сильно заинтересуют.
Его карие глаза потемнели:
– Какие новости?
– Это будет стоить денег. Я хочу выкупить свои бумаги у хозяина. Я больше не хочу нюхать этот проклятый коровий навоз.
– Скажи мне, что ты знаешь, и я обдумаю это.
– Вы, конечно, слышали о том еврее, которого арестовали на прошлой неделе? Соломон Торрес. Ну так он очень близкий друг молодого хозяина. – Волосы на затылке Эндрю зашевелились от предчувствия. – Да. Он обвиняется в шпионаже для этих мелких грязных мятежников. Все эти евреи – шайка предателей.
Он ждал, видя какая алчность горит в ее глазах. Она приехала в Саванну вместе с прислугой Блэкхорнов к открытию осеннего светского сезона. Ее тетка позаботилась о том, чтобы перевести ее из доярок в домашнюю прислугу. В своей новой должности в качестве служанки что такого могла Фоби подслушать, чтобы вот так прибежать к нему в дом?
Словно прочитав его мысли, хитрая бестия сказала:
– Я больше ничего не скажу, пока не заплатите мне. – Она вызывающе выпятила подбородок.
Несколько секунд он изучал ее, затем пожал плечами и направился к секретеру, стоящему в углу. Отомкнув его, он открыл маленькую коробку, украшенную жемчугом, и отсчитал добрую часть серебряных монет.
– Этого тебе хватит, чтобы выкупить свои бумаги и начать новую жизнь.
Глаза Фоби алчно заблестели, когда она сгребала кучу серебра в карман.
– Завтра ночью, после бала у губернатора Райта, Квинтин Блэкхорн и несколько его друзей-патриотов собираются подплыть к тюрьме на лодке и освободить Торреса. Я слышала, как они планировали это. Ваш кузен, блестящий наследник Блэкхорна, – шпион мятежников!
Волна бурной радости обдала Эндрю. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но такая невежественная уличная девка, как Фоби, была не слишком умна, чтобы выдумать такую нелепую историю. Это, должно быть, правда. Он уже мог представить ужас на лице старого Роберта, когда тот получит известие о смерти Квинтина как предателя.
– Расскажи мне все подробности, которые ты подслушала. Кто сообщники моего кузена? Когда и как они планируют осуществить этот побег?
Фоби шла по Аберкорн-стрит по направлению к Бротону, возвращаясь из дома Эндрю в городской дом хозяина. Но очень скоро Роберт Блэкхорн не будет ее хозяином, а его сын, который пренебрег ею ради своей бледной и тощей, как палка, жены будет мертв. Она покажет им всем, особенно своей тете Агнес, которая всегда поправляет ее речь и фыркает над ее манерами. Она освободится от всех. Замедлив шаг, Фоби снова похлопала по монетам, лежащим в ее кармане.
Это была роковая ошибка. Длинная тонкая рука схватила ее за горло и потянула в пальмовые заросли. Фоби брыкалась и вырывалась, но нападающий был ужасно силен. Знакомый голос прошептал:
– Неужели ты подумала, что я позволю тебе жить, когда ты знаешь, что я предал своего кузена, чтобы унаследовать его состояние? Глупая, жадная Фоби!
Она снова попыталась вырваться, но Эндрю сделал вдох и перерезал ей горло. Он быстро засунул руку в ее карман и вытащил оттуда монеты, которые сам дал. Затем затащил ее глубже и скрылся в темноте.
Принимая во внимание то, что вся округа была вовлечена в войну, разрушена и разграблена, бал у губернатора Райта был чересчур пышным. Оркестр, состоящий из рабов, играл веселую музыку, а блестящее собрание разодетых в атлас и кружево дам и джентльменов танцевало и смеялось. Портвейн и мадера, в большом количестве импортируемые из Португалии, лились рекой.
Официальный обед будет роскошным пиршеством, состоящим из десятков блюд, к каждому из которых будет подано вино. Эти выскочки мятежники могут терроризировать всю округу, но в городах Юга, расположенных на побережье, королевский флот защищал океанскую торговлю. Не было такой роскоши, которая была бы недоступна для роялистской семьи, если, конечно, последняя могла себе это позволить.
Серена, окинув взглядом толпу напудренных голов, быстро отыскала в ней черные волосы Квинтина. Он всегда выдавался – выше, чернее, красивее – гибкая пантера в стаде толпящихся овец. Она поправила свои иссиня-черные локоны и начала пробираться к нему, увидев, как он вышел через открытые двери, ведущие в сад.
Эта трогательно маленькая Мадлен наконец-то отошла от него и сейчас разговаривала с Эндрю. Бедная глупышка. Она действительно верит, что он ей друг! Ну что ж, пусть эти двое обсуждают книги и политику. У Серены другие планы. Ее платье стало сенсацией бала – с глубоким декольте, с ниспадающим с плеч шлейфом. Блестящая малиновая тафта улавливала огонь свечей и искрилась при каждом ее движении.
– Ты еще не устал от нее? Или ты все еще пытаешься сделать себе наследника, Квинт, дорогой?
Квинтин обернулся на мурлыкающий голос Серены и сдержал ругательство.
– Я бы предпочел не обсуждать мою жену, если ты не возражаешь, Серена.
– Как пожелаешь, Квинт, дорогой.
– Я также предпочел бы, чтобы ты оставила эти нежности. Это может быть неверно истолковано, если нас услышат.
Она засмеялась и, взяв его за руку, увлекла за собой через лужайку в укромное место за высокой живой изгородью.
– Каким тщательным и порядочным ты стал. Жена, должно быть, приручает тебя. Кто бы мог подумать.
Ее замечания были слишком близки к правде. Квинтин ощутил волну гнева. Он вскинул брови на холодную красавицу и бросил сквозь зубы:
– Щепетильность и порядочность – вот качества, которые брак не привил тебе и никогда не сможет привить.
– Ах, Квинт, если бы я вышла замуж за подходящего мужчину. Для тебя, например, я была бы всем, чем бы ты ни пожелал. – Она вложила в свой голос нотку искренней мольбы и печали. – Но ты должен был жениться на твоей маленькой гугенотке. Я скучаю по тебе, Квинт.
– Ты скучаешь по мне в постели, не более того. Ты ведь в действительности не хочешь брака, по крайней мере такого, какого требую я, – с верностью и детьми, которые унаследуют Блэкхорн-Хилл.
Она изогнула бровь.
– Значит, ты уверен, что твоя маленькая гугенотка такой образец верности? О, конечно! Она, должно быть, ужасается тому, что ты заставляешь ее делать в постели, но достаточно покорна, чтобы не протестовать.
Он натянуто засмеялся:
– Ты, пожалуй, была бы удивлена, Серена…
Она изучала резкие точеные черты лица в лунном свете.
– Ты прав. Не будем говорить о ней. Давай поговорим о нас. – Она придвинулась ближе к нему и обвила его руками за шею, притягивая к себе.
Он начал было освобождаться от ее льнущих рук, но она умоляюще прошептала:
– Только один поцелуй… Один прощальный поцелуй, Квинт. Я потеряла тебя. – Она выдавила слезинку из-под густых черных ресниц.
– Ты неубедительная актриса, Серена, – сказал Квинт с невеселой усмешкой, но наклонился и встретился ртом с ее губами.
Все напряжение последних дней хлынуло из нее, когда он впился в ее губы. Был ли это вызов той власти, которую Мадлен имела над ним?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53