– Помоги мне перевернуть его, Этан!
Она обмотала руки нижними юбками и налегла на тяжелый котел с одной стороны, с другой Этан уперся в него плечом, котел перевернулся, выливая целую реку скользкого мыла на траву.
Горячая жидкость медленно потекла вниз по склону в сторону всадников, чьи перепуганные лошади начали ржать и пританцовывать, затем вздыматься на дыбы, пытаясь удержать равновесие. Весь двор превратился в кромешный ад: ружья выстреливали наугад, когда лошади падали, сбрасывая своих седоков, некоторые из животных беспомощно барахтались на скользкой траве, наваливаясь на своих незадачливых владельцев.
Эндрю Блэкхорн и несколько его людей приближались к дому с противоположной стороны. Заслышав суматоху, он быстро спешился и, выругавшись, вытащил свои пистолеты. Сделав знак мужчинам следовать за ним, Эндрю бросился вниз по склону.
– Мадлен, я иду, – крикнул он, спеша навстречу ей с поднятым оружием. Но прежде чем он достиг места происшествия, Гулливер выскочил из-за деревьев и бросился ему на спину, от чего тот полетел на землю.
Эндрю пытался предотвратить падение, но безуспешно. Он плашмя шлепнулся о землю и, юзом проехав по скользкой траве, оказался прямо в центре молотящих копыт и изрыгающих проклятия мужчин. После того, как он едва не врезался в повалившуюся лошадь, один из его Пистолетов выстрелил в свалку, внеся еще больше паники и сумятицы в этот содом. Как будто его вторжение не было и без того уже достаточно бесславным, собака Мадлен набросилась на него, яростно лая и рыча.
Прежде чем Гулливер успел вонзиться зубами в незадачливого спасителя, голос Мадлен проник в эту какофонию, и пес тут же оставил Эндрю и подбежал к ней.
К этому времени Люк и его парни под пристальным наблюдением людей Эндрю беспорядочно ретировались со двора, уводя своих перепуганных лошадей с места разгрома. Большинство дезертиров потеряли свое оружие и были вываляны в жирном мыле, от чего их рубашки и штаны блестели под утренним солнцем.
Когда они заковыляли прочь, Мадлен заботливо опустилась на колени рядом с Эндрю, который вдобавок к своему унизительному позору теперь еще и плакал от разъедающего мыла глаза. Он сел и крепко выругался, обозрев свою загубленную превосходную одежду. Если бы его залепленный мылом пистолет был в исправности, то он, несомненно, разрядил бы его прямо меж глаз Гулливера.
– Кузен Эндрю, позвольте помочь вам. Я так благодарна вам и вашим людям за помощь. Пожалуйста, простите Гулливера. Звуки выстрела, должно быть, напугали его. Я не могу представить, почему он набросился на вас!
Она положила его скользкую руку себе на плечо, и вместе они пошли со двора в дом.
– Слава богу, вы в безопасности, кузина. Я рад, что решил выехать поохотиться этим утром. Услышав шум, я немедленно прискакал сюда. Вам опасно оставаться одной, когда Роберт болен, а капитан в отъезде.
– Вы очень добры кузен Эндрю, – сказала Мадлен, помогая ему сесть на стул в задней гостиной и отдавая распоряжение приготовить для него ванну.
Когда она посмотрела из окна на загубленные кусты пионов и почерневшую траву, ярость обуяла ее. «Черт тебя побери, Квинтин Блэкхорн! Где же ты?»
Эндрю что-то говорил. Мадлен с извиняющимся видом повернулась к нему.
– Простите, кузен. Боюсь, я не расслышала. Что вы сказали?
– Я сказал, что если бы вы были должным образом вооружены, то могли бы остановить этих мерзавцев прежде, чем они въехали во двор. Многие дамы, живущие на плантациях, научились обращаться с оружием в эти неспокойные времена. Я был бы счастлив проинструктировать вас.
Тетя Мадлен, Изольда, уже обучила ее приемам меткой стрельбы, но бедняга Эндрю выглядел таким удрученным и искренним, что у нее не хватило духу сказать ему об этом. Она ослепительно улыбнулась, как всегда, радуясь его компании.
– Думаю, это замечательная идея, Эндрю. Что вы скажете насчет того, чтобы начать завтра?
– Я буду здесь, дорогая леди, не беспокойтесь. Пока я жив, вам нечего бояться.
Квинтин ехал в Блэкхорн-Хилл, позволив Домино самому выбирать путь сквозь подлесок, который неумолимо наступал на редко используемую дорогу. Ему было о чем поразмыслить. Как будто недостаточно было хаоса в его личной жизни, в войне наступали кризисные времена. Британские силы, кажется, одерживали победу в Каролине.
Среди американского командования на Юге был лишь один умный и дисциплинированный командир, способный добиться победы, и Квинт как раз ехал от этого человека – полковника Фрэнсиса Мариона.
Когда Квинт добрался до ставки генерала Горацио Гейтса, его сведения и советы были полностью игнорированы новым американским командующим. Именно там он и встретил французского гугенота. Марион тоже был игнорирован.
Несмотря на мрачное настроение, Квинтин печально ухмыльнулся. Фрэнсис не обладал внушительной внешностью, которая сразу привлекла бы к нему внимание. Он был невысок и худ, даже тощ, с вьющимися черными волосами и крупным носом, посаженном на маленьком некрасивом лице. Но при более внимательном рассмотрении в чертах его лица можно было прочитать гораздо больше. Его рот был решительным, а в темных глазах горел огонь проницательного ума. Речь его была мягкой и немногословной, но если он высказывал вслух свое мнение, то оно, несомненно, было стоящим. Их с Квинтином сразу же объединило противостояние надменному и властному Гейтсу, все еще кичащемуся своей победой у Саратоги почти три года назад.
Когда Марион попросил разрешения вернуться к партизанам, сражающимся в лесах Каролины, где они вступали в стычки с британскими снабженческими отрядами и сжигали паромы и мосты, Гейтс быстро согласился, радуясь возможности избавиться от причиняющего беспокойство офицера.
Квинтин присоединился к Мариону в его лагере на реке Санти и принял участие в ряде набегов.
Вне себя от ярости, один британский офицер бросил им презрительно:
– Вы не спите и не воюете, как джентльмены, а подстерегаете нас, как дикари, за деревьями!
По мнению Мариона это был единственный способ ведения войны, который имел смысл. Квинтин соглашался и хотел оставаться и бороться за дело патриотов, даже несмотря на то, что не ел ничего, кроме сладкого картофеля, спал на сырой болотистой земле и почти не имел возможности толком помыться в течение последнего месяца.
За несколько дней до его отъезда прибыли гонцы со скверными новостями. Гейтс повел своих людей против превосходящих сил противника и был разбит наголову у Кэмдена. Один из самых превосходных и опытных офицеров революции, барон де Кальб, был убит в сражении. Двумя днями позже этот проклятый мясник Банастр Тарлетон повел своих ожесточившихся в сражении драгун против Каролингского партизана Самтера у Рыбацкой Бухты. Тарлетон застал этого пустоголового хлыща Самтера купающимся в реке! Хотя мятежнику и удалось спасти свою жизнь, более восьмисот американцев были захвачены в плен или убиты.
Марион утаил эти новости от своих людей, взяв с Квинтина клятву хранить молчание, и убедил его вернуться в Джорджию и возобновить свою деятельность в качестве тайного агента.
– Грязный шпион – вот кто я. Боже, до чего мне осточертел этот обман. – Квинтин потер глаза, затем потрогал подбородок с трехдневной щетиной. По крайней мере он насладился роскошью ванны, бритья и хорошей еды. И потом еще проблема с женой. Что ему делать с Мадлен? Ничто, казалось, не выходило в его жизни так, как он хотел.
Квинтин еще раз повторил объяснение своего долгого отсутствия. Часть была правдой. Он оказался зажатым между армиями Корнуоллиса и Гейтса. Тот факт, что он участвовал в сражениях на стороне мятежников, он утаит, подробно рассказав Роберту о своей деловой поездке в Уилмингтон.
Убедить старика будет нетрудно. Роберт был самонадеянно уверен, что разделяет его презрение к мятежникам. Но это никоим образом не решало его проблемы с Мадлен. Она была такой же преданной тори, как Роберт или Девон. Она знала тайну и могла выдать его. Ирония того, что он вынужден доверять свою жизнь капризам женщины, не ускользнула от него.
Когда впереди показался Блэкхорн-Хилл, Квинтин ощутил тот же эмоциональный подъем, который чувствовал после долгого отсутствия. «Во мне, может быть, и не течет кровь Роберта, но есть та же одержимость землей».
Он пустил Домино в легкий галоп. Объезжая вокруг кухни, он заметил огромный участок мертвой травы. Весь двор, когда-то зеленый, цветущий, теперь выглядел так, словно по нему пронесся табун лошадей или если бы здесь, между кухней и домом, произошло сражение. Он поехал дальше, к конюшням, охваченный дурным предчувствием.
Эбнер Граймс, главный конюх, вышел приветствовать его с удивленной улыбкой на усыпанном оспинами лице.
– Благодарение всевышнему, вы вернулись, мистер Квинтин! – Он покачал своей лысой головой, и солнце засияло на его розовой макушке.
Квинтин спешился, отдал Эбнеру поводья и последовал за стариком в полумрак конюшни.
– Что, черт возьми, произошло, Эбнер? Двор выглядит так, словно по нему пронесся огненный смерч, хотя все остальное вроде бы в порядке.
– Это, сэр, какие-то «Сыны Свободы» ворвались сюда, вернее сказать, банда дезертиров. Госпожа дала им жару. Вылила на них целый котел кипящего мыла, вот что. Конечно, ваш кузен, мистер Эндрю, и несколько его людей, подоспели, чтобы помочь ей. Госпожа была рада видеть их, а то как же, ведь вашего отца свалила лихорадка, и вас, опять же, нету… – Разговаривая, он любовно вытирал вороного.
Лицо Квинта помрачнело.
– Значит, мой кузен случайно проезжал мимо и спас ее, не так ли?
– О, не думаю, что случайно, нет, сэр, он частенько наведывается к ней. В некотором роде охраняет ее в ваше отсутствие, сэр. Он учит ее стрелять из винтовки Джегера и пистолета королевы Анны. Женщина нуждается в защите в эти беспокойные времена.
Словоохотливый старик продолжал говорить еще что-то, но Квинт уже не слушал.
– В защите, в самом деле! Я буду в доме. Домино не единственный, кто нуждается в уходе.
Он зашагал к задней двери и вошел в холл в поисках Мадлен, где едва не столкнулся с властной старой экономкой.
– Благодарение господу, вы здесь! Мистера Роберта снова свалила лихорадка, и все в полнейшем хаосе, мистер Квинтин.
– Это я уже заметил, – натянуто ответил он. – Что же все-таки там произошло, госпожа Ошлви? – Он махнул рукой в сторону разоренного двора, по которому только что проехал.
– Видите ли, сэр, я не вправе критиковать госпожу… – Она заколебалась, ожидая его поддержки.
– Да расскажите же, что вы знаете, женщина!
– Она приказала одному из рабов отпугнуть каких-то подонков, которые налетели неизвестно откуда. Конечно, ей не было необходимости этого делать, ибо неподалеку оказался мистер Эндрю со своими людьми и прискакал, чтобы защитить нас. С тех пор как вы уехали, он всегда так заботлив, как, впрочем, и прежде, конечно.
– Конечно.
– Ну и после всей этой неразберихи двор превратился в руины. Бессмысленная потеря, сэр. Я пыталась предложить, насколько это приличествует человеку моего положения, сделать так, чтобы госпожа оставила все домашние дела в моем ведении. В конце концов, ваш кузен и его люди могли бы справиться с тем человеком Малверна и без ее вмешательства.
Его глаза сузились:
– Люк Варен? Жирный боров со шрамом на лице? Тот ублюдок, который был с Эфраимом на дороге и которого потрепала ее собака!
Агнес Ошлви подавила удовлетворенную ухмылку и кивнула.
– Да, именно он, сэр. Не могу понять, чего он хотел, приставая к ней здесь, – чопорно добавила она.
– Где моя жена, госпожа Ошлви?
Она, казалось, заволновалась.
– Э-э, они с мистером Эндрю рано утром ушли стрелять. Я на самом деле не уверена, где… Внизу возле заводи, я думаю.
Он развернулся на каблуках и направился к задней двери. Когда она громко захлопнулась за ним, главная экономка самодовольно улыбнулась.
Мадлен плавала в дальнем конце небольшой заводи, впадающей в Саванну. Озеро было хорошо укрыто от посторонних глаз за густой рощицей высоких кипарисов и раскидистых ив, окруженное камышом и водными гиацинтами. Она обнаружила его лишь несколько дней назад, после того как они с Эндрю закончили урок по стрельбе. Вспомнив, как он был доволен и удивлен ее успехами, она улыбнулась. Бедняга Эндрю, такой заботливый и милый. Если бы только Квинт обладал его терпением и добротой. Квинт. Он уехал более шести недель назад, и за все это время от него пришла одна коротенькая записка, сообщающая, что он задерживается в Уилмингтоне. Словно то, что было между ними ночью, ничего не значило для него, но с другой стороны она боялась, что это действительно ничего не значило. Он использовал ее, чтобы обеспечить Блэкхорн-Хилл наследником. Он не любил ее. Ну почему она была так наивна и глупа, позволив себе влюбиться в него?
Мадлен закрыла глаза и медленно поплыла в успокаивающей воде, пытаясь отогнать от себя мысли о своем муже. Вспомнив последние недели и свои маленькие победы в качестве хозяйки плантации, она улыбнулась. Даже Роберт, кажется, стал относиться к ней немного лучше. Мадлен ухаживала за ним с терпением и мягкостью, хотя он своим поведением мог вывести из терпения даже святого.
Эта злобная домоправительница начала терять почву под ногами. За две недели Мадлен удалось убедить Роберта передать в ее ведение домашнюю прислугу и бухгалтерские книги госпожи Ошлви. Там были некоторые расхождения, которые она хотела…
– Наслаждаешься купанием, радость моя? Я удивлен, что здесь нет моего дорогого кузена Эндрю, чтобы порезвиться с тобой. – Квинт стоял, прислонившись плечом к стволу ивы, скрестив руки на груди. Небритый, одетый в грязные штаны и рубашку, он походил на разбойника с большой дороги. Мадлен хорошо знала этот взгляд – он был в ярости.
Она расплескала воду вокруг себя, поворачиваясь к нему лицом, отплевываясь и кашляя.
– Итак, ты, наконец, решил вернуться домой. Я думала, что тебя британцы достали в Каролине.
– Без сомнения, это твое самое заветное желание, но нет, как видишь, этого не случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53