Не теряя и секунды, Девон скорчился, притворившись смертельно раненым, и тут же резко вонзил нож в живот своего врага.
– Я буду убивать ее медленно, Блэкхорн, а потом сниму скальп с этими желтыми волосами.
Когда сообщник ренегата рухнул бездыханный на землю, Девон повернулся и пошел через рощу навстречу издевательскому голосу Мак-Гилви.
– Я иду, сукин сын! Лучше побереги свой собственный скальп.
Барбара вырывалась из рук бандита, но он только смеялся и встряхивал ее, как тряпичную куклу. Нож все еще был спрятан у нее в юбках, но она инстинктивно понимала, что, если попытается сейчас им воспользоваться, он быстро одолеет ее. Барбара глупо поступила, оставив кусты, где Девон велел ей спрятаться. «Жди, жди Девона», – повторяла она себе, когда услышала его голос, эхом разнесшийся в ночи. Когда он приблизился, девушка в ужасе ахнула: он был весь в крови!
Девон стиснул от боли зубы, борясь с приступом головокружения. Он потерял много крови, пока добежал сюда.
– Ты потерял всех своих людей, Мак-Гилви. А теперь я поквитаюсь с тобой.
Огромный, звероподобный бандит сплюнул в пыль, обнажив чернеющие зубы. Одного переднего не хватало. Его желтые глаза сузились от злости, когда он бросил взгляд на раненый бок Блэкхорна. С дребезжащим смехом он грубо швырнул Барбару на землю.
– Мне не составит труда прикончить тебя, метис. А потом я возьму твою бабенку. Подумай об этом, когда будешь подыхать.
Он ринулся на Девона со своим огромным ножом, сверкающим в темноте. Нож едва не задел раненого, чьи рефлексы были сильно замедленны. Противники сблизились, и каждый из них схватил другого за руку, держащую нож. Они держали друг друга мертвой хваткой, которая могла закончиться лишь смертью одного из них. Девон чувствовал, что силы покидают его, а рука, сжимающая руку Мак-Гилви, ослабевает.
Барбара поднялась на ноги, когда они начали бороться. Когда Мак-Гилви повернулся к ней спиной, она подняла свой нож и со всей силой вонзила его в плечо бандита. Он испустил крик удивления и боли и резко повернулся к ней, но она быстро отскочила.
– За это я убью тебя, сука, – прорычал Мак-Гилви, надвигаясь на нее.
– Мак-Гилви, ты покойник, – крикнул Девон, в отчаянии пытаясь отвлечь ренегата. В этот момент боевой бич мускогов разрезал ночной воздух, и Мак-Гилви тут же забыл о Девоне и Барбаре. Схватившись за свое левое плечо, где все еще торчал нож Барбары, он, волоча ноги и спотыкаясь, скрылся в темноте.
Последнее, что слышал Девон, прежде чем провалиться в черноту, был крик Барбары.
Глава двенадцатая
– Ради всего святого, сделай же что-нибудь! Он истекает кровью, – крикнула Барбара, когда Кабаний Клык подбежал к ним. Она положила голову Девона к себе на колени и безрезультатно пыталась остановить кровь, хлещущую из бока Девона.
Муског бросил взгляд туда, где скрылся Мак-Гилви, затем опустился на колени рядом со своим раненым родственником. Он быстро вытащил нож из чехла и протянул руку к ее разодранным юбкам.
– Отрежь, чтобы перевязать рану, – сказал он на сносном английском.
Барбара тут же подчинилась ему, развязав тесемки и сняв с себя то, что осталось от одной из ее нижних юбок, стараясь при этом не потревожить Девона больше, чем это было необходимо. За несколько минут они туго перевязали ужасную рану, чтобы замедлить кровотечение.
– Я вернусь. Жди с моим кузеном.
Когда муског ушел, Барбара изумленно подумала о том, что он говорит по-английски, но до этого не сказал ни слова. Когда она вспомнила некоторые из своих оскорбительных замечаний, побледнела от страха: боже милостивый, он же запросто может снять с нее скальп, если ему вздумается!
Когда Кабаний Клык вернулся, стало очевидно, что он не таил зла на Барбару. Напротив, хотя она и не сознавала этого, он был поражен тем, что она спасла жизнь Девону, воспользовавшись ножом в критический момент. Муског завладел украденными товарами, которые они должны были вернуть, и привел в лагерь вереницу мулов вместе с лошадьми. Барбара сидела, смачивая лицо Девона прохладной водой, в то время как Кабаний Клык быстро и умело соорудил носилки из оленьей шкуры и подвесил их между двумя мулами. Она помогла ему переложить Девона на это сооружение, и они отправились в деревню, которая, как он уверял ее, была в дне езды.
Хотя их путешествие и замедлялось из-за темноты, но мулы ступали уверенно, и к рассвету они преодолели значительное расстояние. Перед восходом солнца индеец остановился и налил в жестяную кружку немного той вонючей жидкости, которую он привык выпивать. После совершения того же отвратительного ритуала, свидетелем которого она была предыдущем утром, он проверил состояние Девона и снова вскочил на лошадь, готовый продолжить путешествие.
Барбара сходила с ума от страха за Девона, и Кабаний Клык был ее единственной надеждой на спасение раненого. Она должна была понять этого дикаря.
– Зачем ты делаешь это – пьешь черное варево, от которого тебя тошнит?
Он посмотрел на нее бездонными черными глазами. Лицо его было абсолютно бесстрастным. На мгновение девушка испугалась, что он не ответит Но он ответил:
– Черное зелье очищает меня, делает воина сильным, не больным. И купание также. Белые люди не купаются в реке. Грязные, слабые.
Вспомнив замечание Девона о ее неприятном запахе, она покраснела от смущения. Меняя тему, Барбара спросила:
– Когда мы доберемся до деревни?
– Скоро, – последовал лаконичный ответ.
Также уклончиво он ответил и на ее вопрос о состоянии Девона С возрастающим ужасом она наблюдала, как красное пятно просачивается сквозь повязку. Кошмарная ночь снова и снова всплывала в ее сознании, когда они пересекали ровную однообразную местность, на которой, казалось, не было никаких дорог. Барбара до сих пор чувствовала на себе вонючее дыхание Мак-Гилви, его огромные, грязные лапы на своем теле, слышала, как он крикнул Девону: «Я поймал твою женщину, Блэкхорн».
Она посмотрела вниз на неподвижное лицо Девона, бледное, несмотря на смуглую кожу. Его женщина? Девушка вспомнила свои ощущения от пьянящих, обжигающих прикосновений его рук, когда он так нежно втирал масло в ее кожу. Что будет с ней, если он умрет?
«Нет, ты не можешь умереть! Я не допущу этого!» Девон прибежал, чтобы спасти ее, оставляя за собой кровавый след, подстрекал и нападал на этого негодяя Мак-Гилви, несмотря на то, что не мог победить в поединке. Что бы только она не отдала в этот момент за один лишь дерзкий взгляд или подмигивание этих смущающих черных глаз!
Идальва, как Кабаний Клык назвал деревню, оказалась довольно внушительных размеров, расположенной вдоль берегов узкой, но глубокой реки. Окраина была застроена большими зданиями, представляющими собой деревянные остовы, оштукатуренные глиной. Многие из них были двухэтажными и имели аккуратные крыши. Планировка показалась Барбаре довольно беспорядочной, когда они ехали по петляющим между огородами и домами тропинкам. Одни сооружения были жилыми домами, а некоторые, по-видимому, торговыми складами, заполненными оленьими шкурами и утварью.
Люди очень обрадовались, увидев караван мулов, нагруженных товарами, но помрачнели, заметив Девона. Барбара видела, с каким любопытством ее разглядывали дети, совершенно голые в такую жару. На женщинах были пышные миткалевые юбки и яркие мужские рубашки, которые были подвязаны на талии плетеными поясами. Мужчины в большинстве выглядели куда менее прилично, одетые в основном лишь в шокирующие набедренные повязки. Все были украшены уродливыми серьгами, вытягивающими мочки ушей, а также лентами, повязанными вокруг головы, ожерельями, браслетами и поясами.
Их нескрываемое любопытство по отношению к незнакомой, оборванной англичанке не было ни враждебным, ни дружелюбным. Барбара старалась не таращиться на раскрашенные и татуированные тела мужчин, а просто смотрела прямо перед собой, вздернув подбородок и расправив плечи. «Я покажу им, из какого теста сделана англичанка!»
Толпа расступилась, давая им возможность проехать к центру деревни, где стояло огромное здание с круглым куполом. По одну его сторону было что-то, похожее на площадь, которую со всех четырех сторон окружали ряды скамеек. Костер, поддерживаемый несколькими юношами, горел в центре этого открытого пространства.
Кабаний Клык натянул поводья и спешился. Маленькая делегация пожилых мужчин, покрытых татуировками и обернутых в обрядовые покрывала, появилась из входа в здание и остановилась, ожидая, когда подойдет Кабаний Клык. Между ними произошел быстрый обмен репликами на их языке, сопровождающийся частыми жестами в ту сторону, где остались Барбара и Девон. Ей отчаянно хотелось знать, что сказал о ней Кабаний Клык. В этот момент Девон застонал и стал корчиться от боли. Она тут же спешилась и, подойдя к нему, положила руку ему на голову:
– Тише, Дев, тише. Ты только усилишь кровотечение. Мы привезли тебя в крикскую деревню. Они помогут тебе. «Если только смогут!»
Несколько минут спустя один из пожилых мужчин, чье лицо было коричневым и морщинистым, как лондонский почтовый мешок, подошел к ней и заговорил по-английски.
– Я Медвежье Сердце, вождь племени мускогов. Добро пожаловать в деревню. Мы позаботимся о брате Золотом Орле, которого вы называете Девон Блэкхорн. Его мать из нашего племени. Для нас большая честь, что он вернулся сюда. Мы будем делать сильные лекарства, лечить его. – Он сделал жест, и два молодых мужчины подошли, отвязали носилки, на которых лежал Девон, и понесли его.
– Куда они его забирают? – Она пошла было за ними, но Медвежье Сердце положил неожиданно сильную ладонь на ее руку.
– С ним будет все хорошо. Сильное лекарство. Ты теперь отдохни, поешь. Моя женщина позаботится о тебе.
И снова он лишь поднял руку, как подошли несколько молодых женщин во главе с пожилой, возбужденно разговаривая. Две молодые женщины застенчиво ей улыбнулись, но третья смотрела откровенно враждебно. Пожилая женщина, которую Медвежье Сердце представил как свою старшую жену, Перепелку, угрюмо кивнула и направилась к большому оштукатуренному зданию.
Барбара проглотила нервный комок в горле и вошла в грубое жилище, словно это был лондонский Тауэр. Они поднялись по устойчивой лестнице на второй этаж, где оказалось на удивление просторно и чисто. Простые ложа из шкур животных располагались по периметру, и множество разнообразных глиняных сосудов и жестяной утвари размещалось в одном углу. Барбара села на то место, которое указала ей Перепелка.
Одна из дружелюбных девушек благоговейно трогала распущенные волосы Барбары, явно очарованная их цветом. Англичанка улыбнулась девушке, которая, похоже, только недавно переступила порог юности.
– Она думает, что твои волосы волшебные, – сказала на безупречном английском языке другая, более старшая, со злобно сверкающими глазами. Ее голос был таким же холодным, как и выражение лица.
– Светлые волосы не редкость среди моих людей, в них нет ничего волшебного, – ответила Барбара, гадая, где эта поразительно красивая женщина научилась так хорошо говорить по-английски.
– У Девона золотые волосы. Отсюда и его имя – Золотой Орел. Он принадлежит мне, тощая белая женщина. Не думай, что он останется с тобой.
Барбара холодно улыбнулась.
– Так вот откуда ты знаешь английский. Не угрожай мне. Я научилась бороться за выживание.
Несколько мгновений злобная женщина сверлила Барбару полным ненависти взглядом, затем грациозно встала и вышла из комнаты. Перепелка не обратила внимания на ее уход и молча поставила перед Барбарой чашу с чем-то, выглядевшим как каша, вместе с блюдом, наполненным лепешками, политыми медом и какой-то еще прозрачной, пахучей жидкостью. Не было ничего, чем можно было есть. Барбара вначале заколебалась, но было очевидно, что они ожидали от гостьи оказать им честь приступить к еде первой.
Она протянула руку к блюду и получила одобрительный кивок от Перепелки. Сложив пальцы вместе, она зачерпнула небольшое количество клейкой каши и поднесла ко рту. Кушанье оказалось безвкусным и крахмалистым, но она умирала с голоду. Порядком измазав руки и рот, она посмотрела на лепешки. Возможно, они окажутся немного вкуснее? Она попробовала одну, оторвав кусочек и обмакнув его в густую жидкость. Специфическая смесь нутряного сала и меда смягчала вкус хрустящих лепешек. Она съела еще одну. Как только Барбара отведала всю поданную пищу, включая и какое-то сухое мясо неизвестного происхождения, все остальные присоединились к ней. Оказалось, ее манеры за столом были вполне приемлемы, ибо все женщины тоже ели руками, а потом облизывали их.
– Теперь ты идти купаться. Мы принесем чистую одежду. Идем. – Старшая жена вождя тоже говорила по-английски, когда считала нужным.
– Пожалуйста, я бы сначала хотела увидеть Девона. Вы были очень добры, но…
– Золотой Орел в порядке. Ты скоро увидишь. Идем.
Женщина явно была не из тех, кому можно было противоречить, поэтому Барбара решила подождать. Прикусив язык, она кивнула.
Ничуть не сомневаясь в том, что Барбара сделает так, как ей сказано, Перепелка начала спускаться по лестнице. Две девушки вежливо подождали, пока их гостья последует за ней, и сделали то же самое.
Они прошли через деревню к реке и спустились вниз по течению к тому месту, где густые ивовые заросли свешивали свои гибкие ветви, словно щит скромности.
«Благодарение богу, меня не заставали раздеваться наголо перед всеми мужчинами деревни», – пробормотала она себе под нос, пока девушки, смеясь, стаскивали с нее рубашку Девона и разорванные юбки. Когда она стояла совершенно обнаженная, окруженная своими спутницами, которые тоже торопливо сбрасывали с себя одежду, высокая злобная женщина, заявившая свои права на Девона, снова появилась. Поморщившись, она сказала:
– Ты пахнешь, как все англичанки. Не понимаю, почему Девон держит тебя.
Перепелка сказала девушке что-то на своем языке, и та возмущенно заспорила, затем, раздраженная, ушла, видимо по какому-то поручению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53