Их ведь много! Не посмею вам докучать, но умоляю, скажите, кто присматривает за лотосами?— Не знаю, — отвечала фея. — Это ведомо лишь моей повелительнице.— А кто ваша повелительница?— Фея реки Сяосян.— Неужели?! — воскликнул Баоюй. — Так ведь это моя двоюродная сестра Линь Дайюй! Разве вы не знаете?— Глупости! — произнесла фея. — Здесь обитель бессмертных, и пусть даже ты звал свою сестрицу Феей реки Сяосян, ей далеко до небесных фей Ахуан и Нюйин! Разве могут феи состоять в родстве с простыми смертными?! Будешь болтать — позову служителя и он тебя выгонит!Баоюй расстроился — родилось ощущение, будто он мерзкий и грязный. Он хотел поскорее уйти, но в этот момент послышался голос:— Меня посылали за Хрустальноблещущим служителем!— Мне тоже велено его привести, — ответила фея. — Где же он?— А разве не его ты только что прогнала?Фея помчалась за Баоюем, крича:— Хрустальноблещущий служитель, вернитесь!Но Баоюй, опасаясь преследования, бросился бежать со всех ног. Вдруг появился некто с драгоценным мечом в руке и загородил дорогу:— Куда бежишь?Баоюй застыл на месте, однако набрался смелости, поднял глаза и увидел перед собой… Ю Саньцзе.— Сестра, и ты пришла угрожать мне? — немного успокоившись, произнес он.— Среди твоих братьев нет ни одного порядочного, — отвечала та. — Они бесчестят девушек, разбивают им жизнь. Раз уж ты попал сюда, не жди пощады!Баоюй растерялся.— Сестра, держи его! — послышался в этот момент голос за спиной Баоюя. — А то уйдет!— Я давно по велению феи жду его здесь, — ответила Саньцзе. — И перережу сейчас нити, связывающие его с бренным миром!Баоюй не понял смысла этих слов, но еще больше испугался. Он хотел бежать, но тут лицом к лицу столкнулся с Цинвэнь. Скорбь и радость смешались в его Душе.— Я сбился с дороги, — принялся объяснять он. — Хотел бежать от опасности, но не знаю куда. К счастью, встретил тебя! Отведи меня домой, сестра Цинвэнь!— Почтенный служитель, вы заблуждаетесь, — ответила дева. — Я не Цинвэнь. Фея велела мне вас пригласить к ней, и зла причинять вам я не собираюсь.Охваченный сомнениями, Баоюй спросил:— Какая же фея велела меня пригласить?— Об этом пока не спрашивайте; увидите ее — сами поймете!Не мешкая больше, Баоюй последовал за девушкой, так похожей на Цинвэнь, по дороге размышляя: «Ошибки быть не может: и голос и внешность — все в точности как у нее. Но почему она не признается? Ладно, пойду к фее: если в чем-нибудь провинился, попрошу прощения! Женщины по натуре мягкие и добрые. Надо только хорошенько попросить, все простят».Тем временем они приблизились к роскошному дворцу, сверкающему всеми цветами радуги. Перед дворцом зеленел бамбук, позади высились голубые сосны. На террасе стояли служанки, наряженные точно так же, как служанки в императорском дворце.При виде Баоюя они стали тихонько переговариваться между собой:— Так это и есть Хрустальноблещущий служитель?— Он самый, — ответила дева, сопровождавшая Баоюя, — скорее доложите о нем!Одна из прислужниц улыбнулась и, поманив юношу рукой, направилась к дверям, ведущим во дворец. Баоюй последовал за нею.Они миновали несколько залов и покоев и остановились у входа в главный зал, затянутого длинными жемчужными занавесками.— Ждите, вас позовут, — сказала Баоюю прислужница.Баоюй ни слова не произнес в ответ и застыл на месте. Прислужница прошла в зал, но вскоре снова появилась и обратилась к Баоюю:— Проходите, пожалуйста, Хрустальноблещущий служитель!..Другая прислужница тотчас же отдернула занавес, и Баоюй увидел прелестную девушку с венком на голове, в расшитом причудливыми узорами платье. Она гордо восседала посередине зала.Баоюй внимательно пригляделся, и девушка показалась ему очень похожей на Дайюй.— Сестрица! — не мог он удержаться от возгласа. — Оказывается, ты здесь! Я ни на минуту не забывал о тебе!— До чего же неотесан этот служитель! — гневно вскричала служанка. — Пусть убирается вон!В то же мгновение другая прислужница опустила жемчужный занавес, и Баоюй не посмел войти в зал. Он даже не успел спросить, кто эта дева, — прислужницы выгнали его из дворца. С Цинвэнь он тоже больше не встретился.Обуреваемый самыми противоречивыми чувствами, Баоюй покинул дворец и стал искать дорогу, как вдруг увидел под навесом Фэнцзе, — она манила его к себе.«Вот хорошо! — обрадовался Баоюй. — Оказывается, я уже дома! Как же я мог заблудиться?!»Он побежал к Фэнцзе:— Сестра, как же ты позволила всем этим людям надо мной насмехаться? А сестрица Линь вообще не пожелала видеть меня! Что же это все значит?Он подошел поближе и тут увидел, что это вовсе не Фэнцзе, а госпожа Цинь Кэцин, первая жена Цзя Жуна.Баоюй спросил, где же Фэнцзе, но госпожа Цинь отвернулась от него и ушла в дом.Баоюй не посмел войти следом за ней, стоял в растерянности на месте и сокрушенно вздыхал.«В чем же я провинился? Почему все от меня отворачиваются? »Он горько заплакал, но тут появилось несколько рослых молодцов с плетями в руках.— Почему тут мужчина? — закричали они. — Кто посмел вторгнуться в нашу страну бессмертных? Убирайся вон!..Баоюй молча пустился наутек, стремясь найти выход, но вдруг увидел вдали толпу девушек, шедших ему навстречу. Одна из них показалась ему похожей на Инчунь.— Я заблудился! — крикнул девушкам Баоюй. — Помогите мне!В то же мгновение его настигли здоровяки, а девушки, обратившись в злых духов, исчезли.Баоюй был в отчаянии, но вдруг увидел перед собой того самого монаха, который принес утерянную яшму. Монах поднес к лицу Баоюя зеркало, которое держал в руках, и проговорил:— По высочайшему повелению государыни Юаньчунь я пришел спасти тебя!Видения мгновенно исчезли, и Баоюй с монахом оказались одни среди пустынной равнины.— Это же вы привели меня сюда, а сами исчезли! — воскликнул Баоюй, схватив монаха за руку. — Я повстречал здесь близких мне людей, но они не захотели со мной разговаривать, а потом превратились в демонов! Скажите, во сне это все было или наяву?— Ты читал здесь украдкой какие-нибудь надписи? — спросил Баоюя монах.«Раз он привел меня в страну бессмертных, значит, и сам бессмертный, — решил Баоюй. — Так что лучше ему правду сказать. Да и расспросить его кое о чем не мешает».И Баоюй признался:— Я списки читал.— Выходит, ни в чем ты не изменился! — со вздохом произнес монах. — Неужели из тех книг ты не понял, что мирские страсти — не что иное, как наваждение! Запомни это хорошенько, если же не все понял, я объясню! А сейчас иди домой!Он толкнул Баоюя, и тот с криком «Ай-я-я» упал……Тут все, кто был в комнате, поняли, что Баоюй приходит в себя, и стали его окликать. Баоюй открыл глаза — он по-прежнему лежал на кане, а рядом стояли госпожа Ван, Баочай и остальные родственники с покрасневшими от слез глазами.«Я вырвался из объятий смерти!..» — подумал Баоюй, вспоминая пережитое. Все до мельчайших подробностей сохранилось в памяти, и он расхохотался:— Да, да! Так и есть!..Госпожа Ван решила, что у сына снова начинается приступ безумия, распорядилась позвать врача, а к Цзя Чжэну послала девочку-служанку, наказав передать:— Баоюй ожил, и готовиться к похоронам не надо.Цзя Чжэн пришел поглядеть на сына и воскликнул:— Несчастный! Как ты нас напугал!Из глаз Цзя Чжэна покатились слезы, и, тяжело вздыхая, он вышел.Шэюэ успокоилась и перестала думать о смерти. Госпожа Ван приказала подать коричный отвар, напоила им Баоюя, и к нему стали постепенно возвращаться силы. Госпожа Ван на радостях простила Шэюэ, а затем распорядилась драгоценную яшму передать Баочай, наказав ей следить за тем, чтобы Баоюй не снимал яшму с шеи.«Интересно, где монах нашел яшму? — размышляла госпожа Ван. — И почему он потребовал деньги, а потом вдруг исчез? Может быть, он святой?»— Судя по словам монаха, он яшму не нашел, а, улучив удобный момент, потихоньку унес, — сказала Баочай.— Как же это он сделал, если яшма была в доме? — удивилась госпожа Ван.— Как принес, так и унес, — уверенно ответила Баочай.— В тот год, когда пропала яшма, старший господин Линь Чжисяо ходил гадать, — вмешались в разговор Сижэнь и Шэюэ, — уже после свадьбы мы сказали второй госпоже Баочай, что в предсказании было слово «шан» — «вознаграждать», и нам показалось, что речь идет о деньгах. Помните, вторая госпожа?— Да, вы говорили, что в предсказании написано, будто яшму нужно искать в закладных лавках, — подумав, подтвердила Баочай. — Но только сейчас я поняла, что знак «шан», о котором вы слышали, означает вовсе не «вознаграждение» и не деньги, а часть слова «хэшан» — «монах». Теперь, надеюсь, вам ясно, что яшму унес не кто иной, как хэшан?!— Монах этот странный какой-то! — промолвила госпожа Ван. — Когда Баоюй заболел, он сказал, что в доме у нас есть драгоценность, с помощью которой можно излечить Баоюя, и указал при этом на яшму. Выходит, он знал, что твой муж родился с яшмой во рту. С древнейших времен и поныне ничего подобного не случалось, и мы до сих пор не знаем, что это за яшма. Болеет Баоюй — из-за яшмы, выздоравливает — благодаря яшме, даже родился с яшмой…Госпожа Ван умолкла и заплакала.Все, о чем говорила мать, Баоюю было известно, но он никому об этом не говорил, вспоминал только, что видела его душа во время странствий на небесах. Тут в разговор вмешалась Сичунь.— В тот год, когда была потеряна яшма, — сказала она, — Мяоюй обратилась к духам, и они сказали, что яшма находится «у подножия утеса Цингэн… где растет вековая сосна». Далее шли слова, которых я не запомнила, а под конец говорилось: «А заглянете к нам — и с улыбкой тотчас встретят вас…» Суть кроется в словах «к нам». Уверена, что в стихах подразумевалась обитель, где процветает учение Будды, но вряд ли брат Баоюй мог войти в нее.Баоюй усмехнулся, а Баочай нахмурила брови.— Опять ты о Будде! — рассердилась госпожа Ю. — Неужели до сих пор не оставила мысли уйти в монастырь?!— Не оставила! — подтвердила Сичунь. — И, признаюсь вам откровенно, давно перестала есть мясное!— Опомнись, дитя мое! — воскликнула госпожа Ван. — И перестань думать об этом!Сичунь замолчала. Зато Баоюю слова девушки напомнили строки из стихов в книге судеб: «Вдруг оказалась возле Будды во мгле мерцающих лампад…», и он вздохнул. Потом он вспомнил стихи, где говорилось о циновке «си» и цветке «хуа», бросил взгляд на Сижэнь и заплакал.Баоюй то печалился, то смеялся, и все подумали, что у него снова приступ безумия. Они ведь не знали, что Баоюй прочел книги судеб и знает теперь будущее всех обитателей дворца Жунго.Несколько дней подряд Баоюй принимал лекарство и постепенно окреп.Цзя Чжэн успокоился, и теперь мысли его обратились к Цзя Шэ, которому долго еще предстояло находиться в изгнании. Да и гроб с телом матушки Цзя все еще стоял в кумирне. И вот однажды Цзя Чжэн позвал Цзя Ляня и сказал, что собирается отвезти гроб с телом матушки Цзя на юг и там захоронить.— Вы совершенно правы, господин, — выслушав его, сказал Цзя Лянь. — Надо сделать это, пока вы в отпуске по случаю траура — потом будет некогда. Только я без отца не смею вам ничего советовать. Ваш план хорош, но для его осуществления потребуется несколько тысяч лянов серебра. И хотя власти объявили розыск воров, боюсь, украденного нам не вернуть!— Я, говоря откровенно, все решил, — признался Цзя Чжэн, — и хочу тебе вот что сказать. Тебе никуда нельзя отлучаться, поскольку мужчин дома нет. Не знаю, как управлюсь один, — ведь придется везти несколько гробов! Возьму с собой, пожалуй, Цзя Жуна — гроб с телом его жены тоже надо отвезти. И гроб Линь Дайюй. Старая госпожа завещала непременно отвезти останки девочки на родину. Не знаю только, удастся ли нам занять столько денег?— А у кого их займешь? — промолвил Цзя Лянь. — Вы сейчас в трауре, мой отец — в дальних краях. Много денег я сразу раздобыть не смогу — придется заложить дома и землю.— Но дома построены на казенные средства, — возразил Цзя Чжэн. — Как же их закладывать?— Дома, в которых мы живем, закладывать, разумеется, нельзя. А остальные на время заложить можно. А вернется отец и восстановят его в должности, тогда выкупим! Но меня беспокоит, что на вас свалилось столько хлопот!— Главное — похоронить как полагается старую госпожу, — сказал Цзя Чжэн. — А ты здесь хорошенько присматривай за домом!— Об этом не тревожьтесь, господин! Я хоть и глуп, но постараюсь оправдать ваше доверие! Тех, кто не поедет с вами, прокормить сумею… Если же в дороге вам понадобятся деньги, намекните правителю Лай Шанжуну, когда будете проезжать через его уезд, что вы в стесненных обстоятельствах, и он вас выручит!— Неудобно просить чужих, — возразил Цзя Чжэн, — ведь речь идет о похоронах матери! Надо как-то самим выходить из положения!— Пожалуй, вы правы, — согласился Цзя Лянь и вышел. Теперь ему предстояло раздобыть деньги на дорогу Цзя Чжэну.Цзя Чжэн рассказал, что собирается в путь, госпоже Ван велел, пока его не будет, следить за порядком в доме и выбрал счастливый день для отъезда. Помех больше не было.Баоюй полностью выздоровел, а Цзя Хуань и Цзя Лань усердно учились.Перед отъездом Цзя Чжэн позвал Цзя Ляня к себе и сказал:— В нынешнем году состоятся большие экзамены! Цзя Хуань не сможет принять в них участие. Он мой сын, и ему положено носить траур. Цзя Лань же мне доводится внуком, и траур его не касается. Пусть экзаменуется вместе с Баоюем. Если кто-либо из них получит звание цзюйжэня, это пойдет на пользу семье.Итак, наставив родных и совершив жертвоприношения в кумирне предков, Цзя Чжэн в сопровождении Линь Чжисяо и других слуг отправился в путь. Провожали его только близкие родственники, и то лишь до первой станции.После отъезда Цзя Чжэна Баоюй стал готовиться к государственным экзаменам. Госпожа Ван строго следила, чтобы он не ленился, проверяла его, а о Баочай и Сижэнь говорить не приходится!Надо сказать, что по мере того, как к Баоюю возвращалось здоровье, сам он все больше и больше менялся. Равнодушие к чиновничьей карьере перешло в отвращение, к тому же пропал всякий интерес к девушкам. Однако Баоюй об этом молчал.Цзыцзюань, проводив гроб с телом Дайюй на родину, сидела у себя в комнате и плакала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81