Баоюй позволил это сделать потому, что чувствовал себя виноватым и хотел успокоить Баочай, а Баочай, со своей стороны, боялась, как бы Баоюй не заболел от тревожных дум, и решила, что лучше всего его приласкать. Словом, оба пошли на уступки.Вечером Сижэнь приказала перенести свою постель в переднюю.Баоюй давно хотел попросить у жены прощения, и Баочай не стала его отталкивать. Вот так впервые со дня своего замужества она познала благоуханное «чувство облака и дождя». Отныне «силы двойки и пятерки» .. .«силы двойки и пятерки» слились… — Так в древней китайской космогонии назывались две противоположные силы природы: «инь» (мрак) — женское начало и «ян» (свет) — мужское начало.

слились воедино и застыли.Но об этом речь пойдет ниже.На следующее утро Баоюй и Баочай встали вместе, привели себя в порядок и пошли справиться о здоровье матушки Цзя.Матушка Цзя любила Баоюя, в Баочай ей нравились покорность и послушание, поэтому она позвала Юаньян, велела достать из сундука яшмовые подвески времен династии Хань, чтобы отдать внуку. Конечно, они уступали чудодейственной яшме Баоюя, но все же могли считаться редкостным украшением.— Мне кажется, я никогда не видела эту вещь, — сказала Юаньян, передавая подвески матушке Цзя. — Какая у вас ясная память, почтенная госпожа! Вы помните, в каком сундуке что лежит! Даже не пришлось их искать — открыла сундук и сразу взяла! Но зачем они вам понадобились?— Что ты знаешь об этих подвесках? — промолвила матушка Цзя. — Их оставил моему деду его отец, а так как дед меня очень любил, то и подарил их мне перед свадьбой и сказал: «Эта яшма — истинное сокровище, она времен династии Хань. Так что держи ее всегда при себе, чтобы меня не забывать». Но я тогда была чересчур молода, ничего не смыслила и положила подвески в сундук. А после переезда в этот дом совсем о них позабыла! Здесь украшений было хоть отбавляй. Так и пролежали они в сундуке более шестидесяти лет. Я их ни разу не надевала. Теперь же, видя почтение, с которым относится ко мне Баоюй, я захотела подарить эти подвески ему взамен утерянной яшмы, как их когда-то подарил мне мой дед.После того как Баоюй справился о ее здоровье, матушка Цзя подозвала его к себе и, ласково улыбаясь, промолвила:— Сейчас я тебе покажу одну вещицу!Баоюй приблизился, и она протянула ему ханьскую яшму. Баоюй принял ее и внимательно осмотрел. Красноватого цвета яшма была прекрасно отшлифована и по форме напоминала дыню. Восхищенный Баоюй не мог удержаться от радостного возгласа.— Нравится? — спросила матушка Цзя. — Это подарок моего деда. Дарю ее тебе!Баоюй поблагодарил, взял яшму и хотел показать матери.— Не надо, — остановила его матушка Цзя. — Мать расскажет отцу, а тот снова будет ворчать, что я люблю его меньше тебя. Я ведь никогда им не показывала этих подвесок.Баоюй ушел. Следом за ним попрощалась с матушкой Цзя и Баочай.Через два дня матушка Цзя заболела: не могла ни пить, ни есть, грудь сдавило, появилось головокружение, рябило в глазах, не проходил кашель.Госпожа Син, госпожа Ван, Фэнцзе да и остальные то и дело приходили справляться о ее здоровье. Матушка Цзя бодрилась, и они не особенно беспокоились, только велели сообщить о ее болезни Цзя Чжэну. Навестив мать, Цзя Чжэн распорядился пригласить врача.Врач исследовал пульс и прописал лекарство, заявив, что ничего опасного нет, просто застой пищи — что нередко бывает у пожилых — и небольшая простуда.Цзя Чжэн просмотрел рецепт, там значились самые обычные снадобья, велел приготовить лекарство, а потом каждый раз приходил навещать матушку. Но прошло три дня, а улучшения не наступало.Цзя Чжэн велел Цзя Ляню найти врача поопытнее.— Отыщи во что бы то ни стало, — наказывал он, — пусть как следует осмотрит матушку. Сдается мне, что врачи, которые до сих пор приходили, никуда не годятся!После некоторого раздумья Цзя Лянь ответил:— Когда был болен брат Баоюй, я позвал врача, который лечит только безнадежных больных. Самое лучшее его пригласить.— Лекарское искусство — вещь непростая, — согласился Цзя Чжэн, — бывает, что неизвестный врач обладает незаурядными талантами. Надо непременно того врача разыскать!Цзя Лянь кивнул, вышел, но вскоре вернулся и сообщил:— Доктора, о котором я говорил, зовут Лю, он уехал к своим ученикам, а в городе бывает всего раз в десять дней. Ждать его мы не можем, и я пригласил другого врача. Сейчас он приедет!Цзя Чжэну не оставалось ничего иного, как ждать. Но об этом мы рассказывать не будем.
Итак, матушка Цзя захворала, и все обитательницы дома приходили каждый день ее навещать. Однажды, когда все собрались у постели матушки Цзя, пришла женщина, дежурившая у калитки в сад, и доложила:— Пожаловала настоятельница Мяоюй из кумирни Бирюзовой решетки, хочет справиться о здоровье старой госпожи.— Она так редко бывает у нас! — удивленно воскликнули все. — Непременно надо ее принять!Фэнцзе подошла к кровати и сообщила матушке Цзя о приходе Мяоюй.Син Сюянь, давнишняя подруга монахини, первой вышла ее встречать.На голове Мяоюй была точно такая же шапочка, какую когда-то носила знаменитая монахиня Мяочан, ослепительно белая атласная кофточка, поверх — муслиновая безрукавка с синей атласной каймой, подвязанная желтым поясом, белая с черными узорами сатиновая юбка. В руках — мухогонка из лосинового хвоста и четки.Син Сюянь подошла к монахине, справилась о здоровье.— Когда мы жили в саду, мне удавалось часто тебя навещать, — сказала она, — но теперь мы почти не видимся, — в саду никто не живет, а одна я туда боюсь ходить. Да и калитка все время заперта. Как я рада, что мы наконец встретились!— Прежде в саду было слишком шумно, и я неохотно туда ходила, — ответила Мяоюй. — Но сейчас узнала о ваших несчастьях и о том, что старая госпожа болеет, потому и пришла. Что мне за дело, заперта калитка или не заперта. Когда хочу, тогда и прихожу, а заставлять меня бесполезно!— Такой уж у тебя характер! — проговорила Сюянь.Мяоюй прошла в комнату, поздоровалась со всеми, приблизилась к постели больной, справилась о ее самочувствии.— Ты ведь умеешь предсказывать, — сказала ей матушка Цзя, — посмотри на меня и скажи, выздоровею я или нет?— Вы добрая, и судьбой вам назначено долголетие, — отвечала Мяоюй. — Вы простужены, пейте лекарства, и я уверена, скоро поправитесь! Для старого человека важнее всего — покой!— А я как раз люблю шум и веселье, — возразила матушка Цзя. — Не знаю, чем я больна, но все время ноет под ложечкой. Доктор говорит, что кто-то меня рассердил. Кто же это посмел бы меня сердить?! Ничего этот лекарь не понимает в болезнях! Я велела Цзя Ляню пригласить того, что был первый раз. Он и определил у меня простуду и застой пищи.Матушка Цзя позвала Юаньян, приказала передать на кухню, чтобы приготовили обед из одних овощей, и пригласила Мяоюй вместе с ней пообедать.— Спасибо, я обедала, — поблагодарила Мяоюй. — Мне совсем не хочется есть.— Не хотите — заставлять не будем, — вмешалась госпожа Ван, — давайте просто посидим, побеседуем!— А я для этого и пришла, — отозвалась Мяоюй. — Давно всех вас не видела.Поболтав немного, Мяоюй собралась уходить, когда вдруг заметила Сичунь и спросила:— Четвертая барышня, что это вы так похудели? От рисования утомились?— Я теперь не рисую, — ответила Сичунь. — Всякая охота пропала. В комнатах, где я живу, темно. Не то что было в саду.— А где вы сейчас живете? — поинтересовалась Мяоюй.— В домике у восточных ворот, вы только что через них прошли, — отвечала Сичунь. — Заглянули бы как-нибудь. Ведь это совсем близко!— Будет настроение — непременно вас навещу, — обещала Мяоюй.Вскоре Мяоюй проводили, а когда вернулись к матушке Цзя, пришел доктор, и все поспешили разойтись.Никто и не подозревал, что болезнь матушки Цзя с этого дня начнет обостряться. Лечение не помогало. К общему недомоганию прибавился понос.Цзя Чжэн места себе не находил от волнения. Понимая, что вылечить мать вряд ли удастся, он подал в ямынь прошение об отпуске, а сам вместе с госпожой Ван неотлучно проводил все время у постели матушки Цзя, ухаживал за ней, подавал лекарства.Однажды матушка Цзя с охотой поела, выпила отвара, и Цзя Чжэн немного успокоился. Взглянув случайно в окно, он заметил старуху, которая о чем-то говорила с привратником.Госпожа Ван велела Цайюнь осведомиться, что за старуха. Цайюнь сразу узнала женщину, некогда прислуживавшую Инчунь, а затем переехавшую вместе с нею в дом ее мужа.— Ты зачем пришла? — спросила Цайюнь.— Я давно здесь, — сказала старуха, — но не нашла ни одной из знакомых служанок, а сама не посмела лезть в дом. Мы все очень беспокоимся…— А что случилось? — встревожилась Цайюнь. — Опять госпожу Инчунь обижают?— Госпоже очень плохо! — воскликнула женщина. — Тут у них с мужем скандал вышел, и госпожа всю ночь проплакала, а на следующий день у нее заложило грудь, начался кашель. Доктора они звать не хотят, а госпоже все хуже и хуже.— Ты только не поднимай шум, — сказала Цайюнь, — старая госпожа сама болеет!Госпожа Ван, сидевшая около двери, слышала весь разговор и, опасаясь, как бы матушка Цзя не расстроилась, если узнает, знаком велела Цайюнь увести женщину. Она и не подозревала, что у матушки Цзя во время болезни обострился слух.— Инчунь умирает? — неожиданно спросила матушка Цзя.— Нет, нет, — поспешила ее успокоить госпожа Ван. — Старуха пришла спросить, не знаем ли мы хорошего врача, уже второй день Инчунь больна.— Доктор, который ко мне приходил, очень хороший, — засуетилась матушка Цзя, — скорее позовите его!Госпожа Ван велела Цайюнь отвести старуху к госпоже Син.— Из трех моих внучек, — говорила между тем матушка Цзя, — первая умерла, исчерпав все счастье, предназначенное ей судьбою. Третью внучку я больше никогда не увижу, она живет в дальних краях. О страданиях Инчунь я знала, но не думала, что она умрет молодая! Зачем же тогда жить на свете такой старухе, как я?Госпоже Ван и Юаньян долго пришлось успокаивать матушку Цзя.Опасаясь, что матушке Цзя станет хуже, госпожа Ван послала за Баочай, Ли Вань и Фэнцзе, а сама позвала Цайюнь и других служанок и принялась их отчитывать:— Зачем вы впустили эту старуху? Она ведь ничего не смыслит! Отныне, если я буду у старой госпожи, не являйтесь больше ко мне с дурными вестями!Служанки молча слушали госпожу Ван. Откуда им было знать, что не успела старуха дойти до покоев госпожи Син, как по всему дворцу прошел слух:— Вторая барышня умерла.Услышав эту новость, госпожа Син разразилась рыданиями. Муж ее был в отъезде, и она велела Цзя Ляню поехать и помочь с устройством похорон. Только матушке Цзя об этом не осмелились доложить.Еще года не прошло с того дня, как юная девушка, прекрасная словно цветок, завязала пояс замужней женщины, а семья Сунь загубила ее.Из-за болезни матушки Цзя никто, кроме Цзя Ляня, не смог поехать на похороны, и Инчунь похоронили кое-как.Матушке Цзя между тем становилось все хуже и хуже, однако мысли о близких не покидали ее.Прежде всего она вспомнила о Сянъюнь и послала людей ее навестить. Возвратившись, люди стали искать Юаньян. Но Юаньян находилась возле матушки Цзя, тут же была и госпожа Ван. Поэтому они потихоньку разыскали Хупо и сказали:— Старая госпожа велела нам навестить Ши Сянъюнь. Мы застали ее безутешно рыдавшей. Муж ее заболел чахоткой и, по словам врачей, проживет всего несколько лет. Поэтому Сянъюнь не может приехать навестить бабушку. Она велела ей ничего не рассказывать, чтобы не расстроить.Хупо ахнула, но тотчас спохватилась и сказала:— Ладно, идите!Хупо решила ни о чем не докладывать матушке Цзя. Она хотела сначала все рассказать Юаньян, надеясь, что та сможет лучше соврать старой госпоже. Но когда вошла в комнату, увидела, что все перешептываются. Речь шла о том, что матушку Цзя спасти невозможно, и девушка решила промолчать.Цзя Чжэн подозвал Цзя Ляня и что-то шепнул ему на ухо. Цзя Лянь вышел и сказал слугам:— Старая госпожа кончается. Готовьте все необходимое! Прежде всего гроб и траурные одежды! На кухню пошлите несколько человек в помощь поварам!— Не беспокойтесь, второй господин, — отвечал Лай Да, — мы обо всем подумали. Вот только денег где взять?— Одалживать не придется, старая госпожа оставила деньги, — ответил Цзя Лянь. — Господин Цзя Чжэн велел устроить похороны как полагается, так что вы уж постарайтесь!Лай Да тотчас распорядился насчет похорон, а Цзя Лянь возвратился к себе и спросил Пинъэр:— Как чувствует себя госпожа?— Пойдите да посмотрите, — буркнула в ответ Пинъэр.Войдя во внутреннюю комнату, Цзя Лянь увидел Фэнцзе, которая сидела на краю кана и как будто собиралась одеваться.— Старая госпожа умирает! — промолвил Цзя Лянь. — Прикажи служанкам отвести тебя к ней. И пусть комнату приберут…— А что прибирать? — возразила Фэнцзе. — В комнате пусто, ничего не осталось! Поспеши лучше к старой госпоже, господин Цзя Чжэн тебя будет искать. Я переоденусь и тоже приду!Цзя Лянь снова отправился к матушке Цзя.— Ваши распоряжения переданы, — сообщил он Цзя Чжэну.— Прибыл придворный доктор, — доложил слуга.Прослушав пульс матушки Цзя, доктор вышел в переднюю и шепнул Цзя Ляню:— Пульс плохой! Приготовьтесь к худшему!Цзя Лянь передал слова доктора госпоже Ван и другим.Госпожа Ван подозвала Юаньян и велела приготовить платье на случай смерти матушки Цзя.Между тем матушка Цзя широко раскрыла глаза и попросила чаю. Госпожа Син поднесла ей чашку с настоем женьшеня.— Я не это просила, — прикоснувшись к чашке, сказала матушка Цзя, — я чаю хочу.Никто не осмелился ей перечить, и чай тотчас был подан. Матушка Цзя отпила глоток, отдышалась, еще глоток отпила и сказала:— Хочу сесть!— Если вам что-либо нужно, матушка, скажите, — произнес Цзя Чжэн, — только не вставайте, прошу вас!— Я выпила глоток чаю, и мне стало лучше, — отвечала матушка Цзя. — А теперь я буду с вами говорить.Чжэньчжу поддержала ей голову, и матушка Цзя вдруг почувствовала облегчение.Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу. Глава сто десятая Исчерпавшая свое долголетие матушка Цзя возвращается в потусторонний мир;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81