— Вы бы лучше легли, барышня, а я вас потеплее укрою. А то дым пойдет, и вам станет хуже.Дайюй покачала головой. Сюэянь разожгла жаровню, поставила на пол. Дайюй потребовала, чтобы жаровню перенесли на кан. Сюэянь выполнила ее желание.Дайюй попыталась подвинуться ближе к жаровне, Цзыцзюань помогла ей. Тогда Дайюй вытащила из рукава платок и бросила его на пылающие уголья. Цзыцзюань испугалась, хотела выхватить платок из огня, но руки не слушались.Сюэянь в это время в комнате не было, — она вышла за подставкой для жаровни.— Барышня! — с упреком произнесла Цзыцзюань. — Что же вы натворили?!Дайюй, будто не слыша, взяла тетрадь со стихами и тоже бросила в огонь. Цзыцзюань дважды пыталась отнять ее, но безуспешно. Девушка растерялась, не зная, что делать.Но тут на пороге появилась Сюэянь, кинулась к жаровне и, обжигая руки, вытащила из огня уже наполовину сгоревшую тетрадь.Дайюй закрыла глаза, словно не желала больше видеть Цзыцзюань. Тогда Цзыцзюань попросила Сюэянь помочь ей уложить барышню. Сердце ее бешено колотилось. Надо бы позвать кого-нибудь на помощь, но как тревожить людей в столь позднее время? А не позовешь и случится несчастье, придется потом ответ держать. Всю ночь девушки провели в тревоге.Наутро Дайюй стала еще слабее. После завтрака приступы кашля возобновились, опять появилась тошнота. Цзыцзюань оставила больную на попечение Сюэянь, а сама отправилась к матушке Цзя.Но там словно все вымерло; девушка не встретила никого, кроме нескольких старых мамок да девочек-служанок для черной работы, которых оставили присматривать за комнатами.— А старая госпожа где? — осведомилась Цзыцзюань.— Не знаем, — последовал ответ.Цзыцзюань удивилась и направилась в комнаты Баоюя. Но и там никого не нашла.Спросила служанок, те сказали, что им ничего не известно. Тут только Цзыцзюань догадалась, в чем дело.«До чего черствые, безжалостные люди», — с горечью подумала девушка, вспомнив о том, что последние дни никто не навещал Дайюй. Расстроенная, она вышла.«Надо бы пойти к Баоюю справиться о здоровье, — пришла в голову мысль. — Но как он примет меня?! Когда-то я над ним подшутила, и он заболел от волнения. Что же будет сейчас? Нечего и говорить! Сердца у мужчин холодны как лед».Занятая своими мыслями, Цзыцзюань брела наугад, пока не очутилась у двора Наслаждения пурпуром. Ворота заперты, во дворе — ни души. Тут девушка вспомнила: «Ведь Баоюй женится, и для новобрачных приготовили новые покои! Но где они?»Вдруг она заметила Моюя, мальчика-слугу Баоюя, и окликнула его.— Ты зачем пришла, сестрица? — спросил Моюй.— Слышала, что второй господин Баоюй женится, и пришла посмотреть на его свадьбу, — отвечала Цзыцзюань. — А она, оказывается, не здесь! Я даже не знаю, когда состоится брачная церемония!— Я тебе скажу, только смотри ничего не говори сестре Сюэянь! — шепнул Моюй. — Господа не велели вам об этом рассказывать! Брачная церемония нынче вечером. Для этого случая господину Цзя Ляню велено было приготовить отдельный дом. Может быть, у тебя есть ко мне дело, сестра?— Нет, ничего, — отвечала Цзыцзюань. — Иди!Моюй убежал.Цзыцзюань тупо глядела ему вслед, потом вспомнила об умирающей Дайюй и залилась слезами.— Баоюй, — процедила она сквозь зубы, — она скоро умрет и не будет служить тебе живым укором! Но я-то жива! Как ты будешь смотреть мне в глаза?Судорожно всхлипывая, она побежала домой и там увидела, что из-за ворот украдкой выглядывают две служанки.— Сестра Цзыцзюань пришла! — крикнула одна из них.Цзыцзюань поняла, что дело плохо, сделала девочкам знак не шуметь и вошла в дом.Лихорадочный румянец пылал на щеках Дайюй. Цзыцзюань велела позвать няньку Дайюй — тетку Ван.Та глянула на свою воспитанницу и в отчаянии заплакала.А Цзыцзюань так на нее надеялась! Но тетка Ван оказалась совершенно беспомощной и стояла в полной растерянности. Тут Цзыцзюань осенило: «Вот за кем надо послать!» Как бы вы думали, за кем? Ну конечно же за Ли Вань. Цзыцзюань знала, что Ли Вань живет затворницей и на свадьбу вряд ли пойдет. Веселье и шум ее не прельщали. К тому же она была главной распорядительницей в саду.Когда пришла служанка, Ли Вань выправляла стихи, недавно написанные Цзя Ланем.— Старшая госпожа, барышня Линь совсем плоха! — доложила служанка. — Там все плачут.Ли Вань, ни о чем не спрашивая, поспешила к Дайюй. Суюнь и Биюэ побежали следом за нею.Обливаясь слезами, Ли Вань думала: «Дайюй была самой красивой среди сестер и самой талантливой. Не уступала Су Э и Циннюй! И вот, совсем юной, ей суждено стать „обитательницей Бэймана“ Бэйман — название древнего кладбища в окрестностях города Лояна.

. А Фэнцзе, будто нарочно, вздумала, как говорится, «украсть балку и подменить колонну». Как же ей после этого являться в павильон Реки Сяосян и утешать девочку! Бедняжка Дайюй, жаль мне ее!»С этими печальными мыслями Ли Вань подошла к воротам павильона Реки Сяосян. Там царила тишина, и Ли Вань забеспокоилась:— Наверное, Дайюй умерла и ее уже оплакали. Но приготовили ли саван и погребальные украшения?Ли Вань поспешила в комнату. Ее увидела девочка-служанка и закричала:— Старшая госпожа пришла!Из комнаты выбежала Цзыцзюань и столкнулась с Ли Вань.— Ну что? — спросила Ли Вань.Цзыцзюань хотела ответить, но комок подступил к горлу, из глаз покатились крупные слезы-жемчужины, и она молча указала рукой на Дайюй.Охваченная смятением и скорбью, Ли Вань приблизилась к постели. Дайюй была так слаба, что не могла говорить. Ли Вань дважды окликнула ее. Дайюй приоткрыла глаза, они были сухими, шевельнула губами, но не проронила ни звука.Ли Вань обернулась и, не увидев Цзыцзюань, спросила, где она.— В прихожей, — отвечала Сюэянь.Ли Вань вышла. Цзыцзюань лежала ничком и рыдала. Глаза ее были закрыты. Шелковое одеяло намокло от слез.Ли Вань окликнула девушку. Она открыла глаза, приподнялась на постели.— Глупышка! — ласково сказала Ли Вань. — Сейчас не время плакать! Почему не приготовили саван для барышни и не переодели ее? Неужели она уйдет из нашего мира такой же голой, как явилась сюда?Цзыцзюань еще громче заплакала. Ли Вань, сдерживая волнение, похлопывала девушку по плечу и, утирая слезы, утешала ее:— Милое дитя! Своими слезами ты меня еще больше расстраиваешь! Скорее приготовь необходимые вещи! Главное — все сделать вовремя!Кто-то стремительно вбежал в комнату. От неожиданности Ли Вань вздрогнула и тут увидела, что это Пинъэр. Оглядев всех, девушка не на шутку перепугалась.— Ты зачем здесь? — спросила Ли Вань. — Почему не с госпожами?В это время на пороге появилась жена Линь Чжисяо.— Моя госпожа очень беспокоится о барышне Линь Дайюй, — промолвила Пинъэр, — и велела мне присмотреть за ней. Но раз уж вы здесь, моя госпожа может спокойно заниматься своими делами.Ли Вань кивнула.— Я хочу взглянуть на барышню Линь, — сказала Пинъэр и прошла во внутреннюю комнату. Стоило ей увидеть Дайюй, как из глаз полились слезы.Ли Вань тем временем говорила жене Линь Чжисяо:— Ты пришла как раз кстати! Вели экономкам все приготовить для похорон барышни Линь Дайюй! А потом мне доложишь, к госпожам ходить незачем!Жена Линь Чжисяо поддакнула, но с места не двинулась.— Хочешь что-то сказать? — спросила Ли Вань.Женщина замялась, а после произнесла:— Вторая госпожа Фэнцзе только что разговаривала со старой госпожой, им на некоторое время нужна барышня Цзыцзюань.— Тетушка Линь! — вскричала Цзыцзюань, не дожидаясь, пока Ли Вань ответит. — Прошу вас, оставьте нас в покое!.. Когда умрет барышня, мы, разумеется, перейдем в ваше распоряжение и тогда все, что нужно…Цзыцзюань смутилась, умолкла, а потом, как бы извиняясь, договорила:— А сейчас мы не отходим от барышни. Она все время меня зовет.— В самом деле! Видимо, в прежней жизни барышня Линь самой судьбой была связана с этой девочкой. Она ее ни на минуту не отпускает, — подтвердила Ли Вань. — А вот к Сюэянь барышня равнодушна, хотя и привезла ее с собой.Если возражение Цзыцзюань не возымело действия на жену Линь Чжисяо, то слова Ли Вань ее озадачили, и она не знала, что отвечать. Глядя на Цзыцзюань, которая рыдала, как плакальщица на похоронах, жена Линь Чжисяо с усмешкой промолвила:— Болтовню барышни Цзыцзюань можно не принимать всерьез, но как я доложу старой госпоже о том, что сказали вы? Да и как заикнуться об этом второй госпоже Фэнцзе?!В это время из внутренней комнаты, утирая слезы, вышла Пинъэр и, услышав последние слова жены Линь Чжисяо, спросила:— О чем это вы боитесь заикнуться второй госпоже?Линь Чжисяо ответила. Пинъэр подумала и сказала:— Но ведь можно послать Сюэянь.— Думаешь, можно? — усомнилась Ли Вань.Пинъэр что-то шепнула Ли Вань на ухо.Ли Вань кивнула и сказала:— И в самом деле, пусть идет Сюэянь.— Барышня Сюэянь? — удивленно спросила жена Линь Чжисяо, оборачиваясь к Пинъэр.— А почему бы и нет? Не все ли равно, она или Цзыцзюань! — промолвила Пинъэр.— В таком случае пусть немедля идет со мной, — сказала жена Линь Чжисяо. — Мне нужно доложить старой госпоже и второй госпоже Фэнцзе, что Цзыцзюань заменили на Сюэянь. А поскольку придумали это старшая госпожа Ли Вань и вы, барышня, надеюсь, вы объясните второй госпоже, что я ни при чем.— Хороша! — воскликнула Ли Вань. — Жизнь прожила, а боишься взять на себя такой пустяк!— Да не боюсь я, — улыбнулась жена Линь Чжисяо. — Но это приказ старшей госпожи и второй госпожи Фэнцзе, и тут не поймешь, почему они хотят сделать что-либо так, а не иначе. Поэтому я и вынуждена сослаться на вас и барышню Пинъэр.Пинъэр между тем позвала Сюэянь.Надо сказать, что в последнее время Дайюй почти не пользовалась услугами Сюэянь, считая ее нерасторопной и глупой, и Сюэянь охладела к барышне. Поэтому она не возразила ни слова и стала собираться.Пинъэр велела девочке надеть новое платье и следовать за женой Линь Чжисяо. Сама же она поговорила еще немного с Ли Вань и тоже собралась уходить. Ли Вань велела ей напомнить жене Линь Чжисяо, чтобы та попросила мужа сделать необходимые приготовления к похоронам Дайюй.Выйдя из дому, Пинъэр за поворотом дорожки увидела жену Линь Чжисяо и Сюэянь и окликнула их.— Девочку отведу я, — сказала она жене Линь Чжисяо, — а ты передай мужу, чтобы приготовил все необходимое для похорон барышни Линь. Я сама доложу второй госпоже Фэнцзе.Жена Линь Чжисяо не возражала и пошла к себе, а Пинъэр отвела Сюэянь в дом, приготовленный для новобрачных, и объяснила, почему вместо Цзыцзюань пришла Сюэянь.Когда Сюэянь увидела приготовления к свадьбе, она вспомнила о своей барышне и сердце сжалось от боли, но при матушке Цзя и Фэнцзе она не решалась показывать свое горе.«И зачем только я им понадобилась? — думала Сюэянь. — Впрочем, посмотрим. Прежде Баоюй был неразлучен с моей барышней, но теперь они перестали видеться, и я не знаю, болен он или притворяется. Может быть, чтобы не рассердить барышню, он нарочно сказал, будто утерял свою яшму, и прикидывается сумасшедшим, надеясь, что барышня охладеет к нему, и он сможет спокойно жениться на барышне Баочай. Погляжу, что он будет делать при мне! Неужели опять станет строить из себя дурака?»Сюэянь тихонько пробралась к дверям комнаты, где был Баоюй, и заглянула внутрь.Надо сказать, что здоровье юноши теперь с каждым днем улучшалось. Блаженство наполнило душу, когда он узнал, что его женят на Дайюй. Разум прояснился, только прежней проницательности не было, и Фэнцзе решила, что его легко обмануть. Баоюй с нетерпением ждал встречи с Дайюй, и когда ему сообщили, что нынче свадьба, радости его не было предела. Хоть временами его речь и казалась бессвязной, в общем он производил впечатление здорового человека. Поэтому Сюэянь рассердилась на Баоюя, ей стало обидно за свою барышню, и она поспешила скрыться. Сюэянь не знала, что творится в душе юноши.
Между тем Баоюй облачился во все новое и пошел в комнату госпожи Ван. Глядя на хлопочущих госпожу Ю и Фэнцзе, он с нетерпением дожидался счастливого часа.— Сестрица Линь прибудет сюда из сада? — то и дело спрашивал он Сижэнь. — Все давно в хлопотах, а ее до сих пор нет.— Ждут, когда наступит счастливый час, — отвечала Сижэнь.Потом он услышал, как Фэнцзе сказала госпоже Ван:— У нас траур, и приглашать музыкантов нельзя. Но совершить церемонию поклонения Небу и Земле без музыки — значит нарушить обычай. Поэтому я созвала женщин, которые живут у нас в доме и когда-то учились музыке и актерскому искусству, — пусть сыграют. Это оживит праздник.— Да, да, конечно, — кивнула госпожа Ван.Вскоре в ворота под нежные звуки музыки внесли большой паланкин. Впереди шли люди, держа в руках двенадцать пар фонарей. Все выглядело необычайно торжественно и красиво.Распорядитель брачной церемонии попросил невесту выйти из паланкина. Лица ее Баоюй не видел, оно было скрыто покрывалом, и сваха, одетая во все красное, поддерживала ее под руку.С другой стороны ее держала под руку… Сюэянь!..«Почему не Цзыцзюань? — мелькнуло в голове Баоюя, но он тут же подумал: — Да ведь Сюэянь сестрица привезла из дома, и потому она должна быть на свадьбе».В общем, появление Сюэянь обрадовало его не меньше, чем если бы он увидел саму Дайюй.Началась брачная церемония. Новобрачные поклонились Небу и Земле, затем отвесили четыре поклона матушке Цзя, потом Цзя Чжэну и госпоже Ван. После церемонии новобрачных проводили в отведенные для них покои. О том, как молодых усадили под полог, осыпали зерном, и об остальных обрядах, которые свято чтили в семье Цзя из поколения в поколение, мы рассказывать подробно не будем.
Свадьба была устроена по желанию матушки Цзя, и Цзя Чжэн ни во что не вмешивался — он верил, что женитьба поможет Баоюю выздороветь, и сегодня убедился в том, что надежды его оправдались. Баоюй выглядел совершенно нормальным.Но вот настал момент, когда жених должен был снять покрывало с невесты. Фэнцзе приняла все меры предосторожности, даже пригласила матушку Цзя и госпожу Ван, чтобы лично наблюдали за церемонией.Баоюй подошел к невесте, спросил:— Сестрица, ты выздоровела? Как давно мы с тобой не виделись! Зачем тебя так закутали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81