Ц А «мессершмитта» вы только подбили и он сел на вынужденную.
Алексей совсем сник. Как же так? Ведь сам, своими глазами видел, как «мессе
р» горящий ударился об землю. Может что-то наземники напутали? Сбитый Кол
есниковым самолет все же ему записали. На вторичный запрос эскадрильи по
дтвердили, что в указанном Колесниковым месте обнаружен разбитый и сгор
евший Me-109 вместе с летчиком. Алексей воспрянул духом, но победой этой не ки
чился. Вообще о ней помалкивал Ц она могла стоить и ему и командиру звена
жизни.

* * *

Погода портилась. Высоко в осеннем небе запестрели полосой белые перья,
будто оброненные пролетающими над крымской степью лебедями, да так и не
упали на землю. По утру солнце пыталось разогнать заслонявшую его рябь и
не выбралось из нее до вечера. А к ночи ветер погнал отарами облака.
Проснулся Любимов по привычке рано. За маленьким окошком брезжил мрачны
й рассвет. B хате не хватало воздуха. Любимов натянул брюки, сунул ноги в бе
лые с отворотами бурки и, накинув на плечи куртку, вышел на крыльцо. Ветер
швырнул в лицо горсть водяной пыли. Облака бежали низко над крышами, клоч
ьями цеплялись за дырявое крыло ветряка, дымком кружились в побуревших м
акушках деревьев. Шел мелкий противный дождь. Со стрехи непрерывно срыва
лись капли, со звоном шлепались у осунувшейся завалинки в выбитую ими ка
навку. Хозяйский пес забился старое тряпье под лавкой, приоткрыл один гл
аз и не спускал его с Любимова.
Ц Что, Сирко, замерз? Ц подмигнул ему Любимов. Ц Дождик не нравится? Мне
тоже. Ненастье вызвало в душе капитана одновременно два чувства: чувство
облегчения, что наконец-то после изнурительного напряжения эскадрилья
денек передохнет, и чувство досады Ц каприз погоды лишает возможности п
оддержать пехоту в ее неимоверно трудном положении. Подумал об Одессе. О
на не выходила из головы с того дня, когда узнал о приказе Ставки Верховно
го Главнокомандования об эвакуации Одесского оборонительного района.
Он знал, еще вчера видел с воздуха своими глазами, что угроза прорыва 11-й не
мецкой армии в Крым настолько усилилась, он понимал Ц поддержка Одессы
морем так осложнилась, что Ставка вынуждена вывести оттуда войска на уси
ление обороны Крыма, я смириться с этим не мог. Не мог представить себе гул
яющих по Дерибасовской немецких солдат, офицеров на Потемкинской лестн
ице, чужих актеров на сцене красивейшего в мире оперного театра.
Комэск стоял на низком крылечке деревянной мазанки степняков, дышал вла
жным воздухом и не знал еще, что ночью бои на Перекопском перешейке, тяжел
ые кровопролитные бои стихли также внезапно, как начались десять дней на
зад. А узнав об этом днем, облегченно вздохнул:
Ц Отстояли, батько, Ц сказал он Нычу.
И было чему радоваться. Хоть и потеснил противник наши войска, но вырвать
ся на просторы Крыма ему не помогли ни численное превосходство введенны
х в действие войск, ни значительный перевес в артиллерии, танках и авиаци
и. Каждый клочок земли брался кровью. Красноармейцы и краснофлотцы драли
сь с таким упорством, сломить которое было невозможно. По нескольку раз п
ереходил из рук в руки каждый населенный пункт, каждая даже незначительн
ая высота.

* * *

В глубине сознания робко шевелилось сомнение: «Может, с Одессой поторопи
лись, выстояла бы?» Потом эта мысль все бойче и смелей пробивалась наружу,
подыскивала себе опору в перекопском затишье, в наступлении 9-й армии Южн
ого фронта. Но опоры там никакой не было, потому что 9-я армия уже не наступа
ла, она с боями вновь отходила на восток, а недобрые вести об этом до 5-й эск
адрильи, до Ивана Степановича, еще не дошли.
Все это он узнал позднее. А сейчас под шум дождя с сожалением подумал о вын
ужденной передышке, хотел было пройти к старому, покосившемуся сараю пос
мотреть небо Ц нет ли где просвета, да пожалел в грязь белые бурки. В них о
н летал, а мокрая обувь в полет не годится. Иван Степанович вернулся в хату
переобуться. В распахнутую дверь потянуло свежестью. И мы с комиссаром к
ак по команде, вскочили. Ныч, увидев Любимова одетым, обеспокоенно спроси
л:
Ц Проспали?
Не дожидаясь ответа, мы стали торопливо одеваться. Любимов подождал, пок
а мы полностью собрались и деловито похвалил:
Ц Молодцы. В полминуты уложились. Ц А теперь досыпать.
Но досыпать уже никому не хотелось. Народ потянулся в столовую. По дороге
нам встретился командир авиабазы.
Ц Лучшего дня для бани не подобрать, Ц сказал интендант.
Любимов искоса глянул на батьку Ныча, которому выдался самый подходящий
денек для лекций. Но у комиссара тоже живое тело, как у всех, скучает по гор
ячей воде, да по веничку, чистого белья просит. Мылись-то последний раз с м
есяц назад.
Ц Затапливай, Ц согласился Ныч.
Ц А мы ее с ночи топим. Хоть сейчас приводите людей. Тут совсем рядом, у заб
рошенного ветряка.
Эскадрилья банилась, стриглась, брилась, чистилась. К обеду впервые в Таг
айлы собрались все помолодевшие, свеженькие, будто к празднику какому пр
иготовились. Семен Минин откуда-то притащил большую карту Советского Со
юза. Летчики развесили ее в столовой на стене, начали выяснять, где наши, г
де немцы, наносить линию фронта. Спорили.
Ц Батьку бы сюда, Ц сказал Аллахвердов. Ц Кокин, Ц окликнул он своего
моториста, Ц сбегай, дарагой, за комиссаром. Скажи: народ собрался, слуша
ть хочет. Молодой пилот Яша Макеев отыскал на стыке Сумской и Курской обл
астей петляющую змейкой реку Сейм, повел пальцем вверх по синей более то
нкой жилке до пересечения ее с железной дорогой на Брянск.
Ц Вот моя речка, Ц показал он старшему лейтенанту Минину которого успе
л полюбить за отзывчивую душу. Ц Называется Свапа.
Ц Как, как? Ц не понял Минин.
Ц Свапа, Ц повторил Макеев. Ц Не слыхали? Есть такая, приток Сейма. А вот
Дмитров-Льговский; Районный центр. Тут поблизости должна быть и моя дере
вня Ждановка. Мы с командиром земляки, Ц добавил он с гордостью. Ц Курян
е. Напрямик до его Глушкова километров сто.
Ц Ничего себе земляки, Ц засмеялся Филатов. Ц Я думал из одной деревни.

Яша спорить не стал. Он-то знал: вдалеке от дома и за двести километров-зем
ляк. Мимолетная радость, что отыскал на большой карте родные места, тут же
угасла. Макеев получил на днях письмо от родителей, но это, пожалуй, послед
нее. Немцы, если еще не там, то где-то рядом. Севернее танки Гудериана прорв
али нашу оборону и жмут на Орел, сдерживаемые только бомбардировочной ав
иацией. Южнее Ц враг устремился к Курску. А деревню его, Макеева, наверное
, и брать не будут. Обойдут и все. «Хотя бы отец с матерью выехали к Вале, Ц п
одумал Яша. Ц В Пензе жили бы вместе». Взгляд его метнулся на Восток, чере
з кружочек с надписью Тамбов. Остановился на слове Пенза. Там теперь его с
емья Ц жена Валя и двухлетняя Риммочка.
Возле Макеева, пригнувшись, отыскивали донские земли механик-сверхсроч
ник Петр Бурлаков, которого звали все по имени и отчеству Петром Петрови
чем, и сержант Терентий Платонов. Немцы уже ворвались в Донбасс, замахнул
ись уже на Ростов. Линия фронта подвинулась ближе к Новошахтинску и Ново
черкасску. У Терентия в Новошахтинске родители. А у Петра Петровича в Нов
очеркасске мать, жена и дочка. На душе тревожно. Но Петр Петрович надеется
еще на сообразительность Ирины. Не станет же она дожидаться, пока война и
з города не выпустит. Уедет на восток с мамой и Галочке.
Пришел батько Ныч, рассказал о положении на фронтах.
Тяжелое положение создалось. Враг под Ленинградом, угрожает Москве, забр
ался в Донбасс, ломится В Крым. Советские войска перемалывают живую силу
и технику противника, срывают планы гитлеровского командования. «Блиц-к
риг» у немцев не получился. Но враг ещё силен и коварен, и мы пока отступае
м. Вера в нашу конечную победу была настолько велика, что поколебать ее да
же поражениями на фронтах было невозможно. Мучило, постоянно тревожило о
дно: кто скажет, сколько отмерено нам пятиться назад? И этот вопрос задали
комиссару. Батько Ныч ждал Ц спросят об этом. Знают, что никто этого не зн
ает, кроме Верховного, и все же спрашивают, будто хотят сверить свои мысли
с мыслями комиссара, как сверяют перед выходом на задание часы. «А что ска
жет комиссар?».
И комиссар Иван Ныч сказал то, во что сам верил:
Ц Товарищи! Пружина сжалась до предела. Скоро она распрямится на всю сво
ю мощь. Недалек час, когда войска родной Красной Армии и Флота перейдут в р
ешительное наступление и покатится с нашей священной земли фашистская
чума.
В подтверждение сказанного Ныч напомнил о единстве фронта и тыла, что вы
везенные на Урал заводы только разворачиваются, некоторые уже вступили
в строй. Скоро фронт будет получать оружие в достаточном количестве. Ком
андование готовит большие резервы, противник получит такой удар, после к
оторого не оправится. Залогом этого является и беспримерный героизм лет
чиков в крымском небе, героизм наших боевых товарищей.
Вспомнили случай, о котором знал в свое время весь Севастополь. Он произо
шел к югу от города над морем, где лейтенант 1-й эскадрильи Евграф Рыжов па
трулировал подходы к нашим позициям. «Хейнкель-111» Ц тяжелый бомбардиро
вщик, вооруженный пушками, пулеметами, рвался к городу. Трудно было вести
бой с таким противником в одиночку. Но вот после одной из атак Рыжов увиде
л, как задымил левый мотор «хейнкеля». И в тот же момент летчика обдало пар
ом: вражеская пуля пробила водяную систему, и кипяток полился в кабину, об
жигая лицо, руки водителя. А «хейнкель» уходил… Рыжов, выжимая из мотора «
ястребка» все, что можно, догнал противника, ударил винтом по хвосту само
лета…
Лейтенант почти не помнил, как ему удалось посадить на воду еле управляе
мый самолет, проверить спасательный пояс и выпрыгнуть из кабины. Трое су
ток провел летчик в открытом море один, страдая от жажды, ожогов. Все счита
ли его погибшим, когда катер привез Рыжова в Севастополь Ц измученного,
без сознания, но живого.
Вспомнили еще раз и о трех августовских таранах летчиков 9-го полка Влади
мира Грека, Бориса Черевко и Александра Катрова, во время которых погиб м
ладший лейтенант Грек.
А на днях друг Любимова заместитель командира 1-й эскадрильи старший лей
тенант Семен Карасев на подступах к Севастополю таранил крылом своего и
стребителя фашистский бомбардировщик Ю-88, а сам выбросился на парашюте.

В тот же день пилот 8-го истребительного авиаполка сержант Соколов был по
дожжен при штурмовке войск противника. Подобно капитану Гастелло он нап
равил свой самолет в немецкую автоколонну. Несколько автомашин и цистер
н взорвались вместе с самолетом. А на следующий день так поступил команд
ир звена 62-го авиаполка старший лейтенант Владимир Воронов. Он прикрывал
над целью своих бомбардировщиков и был подбит зениткой. Спастись из горя
щего самолета на парашюте, значит попасть в плен. А плен хуже смерти. И Вор
онов на пылающем истребителе врезался в зенитное орудие, уничтожив его в
месте с расчетом.
Потом разговор пошел об уровне тактической подготовки немецких летчик
ов. Мнения наших пилотов сошлись на том, что если присмотреться внимател
ьней, действия противника однообразны, и кто разгадал это и осмыслил, тот
в воздушном бою чувствовал себя хозяином положения.
Ц Товарищ старший политрук, можно вопрос?.. Вчера над передовой фашистск
их самолетов было намного меньше, чем раньше, Куда они делись?
Ц Есть предположение, Ц ответил Ныч, Ц что противник перебросил часть
авиации против Южного фронта.
Подошел к карте капитан Любимов.
Ц Комиссар, дай и мне слово сказать? Ц и не дожидаясь согласия Ныча, сооб
щил, что в последних числах сентября наших самолетов над Перекопом приба
вилось. Прибыл, смешанный полк, вооруженный новейшими двухкилевыми крас
авцами Ц пикирующими бомбардировщиками Пе-2 и высотными истребителями
Миг-3. Этим истребителям немцы дали свое название «гуты». Полк же этот ком
андир Иван Васильевич Шарапов (службу в Черноморской авиации Любимов на
чинал в его эскадрилье) сформировал из бывалых летчиков-испытателей, ин
спекторов по технике пилотирования, командиров подразделений и инстру
кторов летных школ.
Начала действовать на Перекопе и эскадрилья истребителей Ц бомбардир
овщиков капитана Арсения Шубикова, прославившегося своей отвагой и изо
бретательностью, особенно в налетах на порт Констанцу, на нефтебазы Плое
шти, в разработке и осуществлении операции по Чернаводского моста через
Дунай.
В начале войны доживали свой век четырехмоторные тихоходы, тяжелые бомб
ардировщики ТБ-3. Летать на них врага днем, да и ночью было гибельно. Решили
использовать эти самолеты в роли авиаматок. Тем более, что применялись о
ни в таком количестве еще до войны, на учениях.
Под крыло тяжелого бомбардировщика подвешивались на жестком креплении
два истребителя И-16. Каждый из этих истребителей брал по две крупнокалиб
ерные бомбы. Сам И-16 с таким грузом взлететь не мог. И радиус полета его огр
аничен.
ТБ-3 пролетали сотни километров над морем. Не доходя вражеского порта, ист
ребители отцеплялись и продолжали самостоятельный полет на цель. Авиам
атка разворачивалась на обратный курс. И-16 сбрасывали бомбы на порт, проб
ивались сквозь сильный зенитный огонь к морю и из-за ограниченности бен
зина садились для заправки в Одессе.
По Чернаводскому мосту немцы беспрерывно перебрасывали на фронт войск
а и военные грузы. Под перекрытием моста находился нефтепровод. Эта важн
ейшая для противника коммуникация имела усиленную наземную и противов
оздушную охрану, и тем не менее в августе 1941 года была уничтожена черномор
ской авиацией. В операции принимали участие новые бомбардировщики Пе-2, н
о завершить ее пришлось эскадрилье Арсения Шубикова доставленной в рай
он цели на подвесках ТБ-3.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26