Но мы же не бросаем в прямом смысле, мы вступаем
в бой с противником.
Ц А главное задание Ц не допустить потерь сопровождаемых бомбардиров
щиков или штурмовиков Ц остается невыполненным, Ц заметил Любимов.
Ц Нада: овца целый, волки сытый, Ц предложил Аллахвердов, вызвав весело
е оживление.
О чем-то зашептались сержанты Платонов и Макеев, увлекшись, заговорили в
полголоса. На них со всех сторон зашикали.
Ц В чем дело? Ц вынужден был одернуть молодёжь Любимов.
Сержанты вскочили на ноги.
Ц Да вот, товарищ командир, Ц начал Макеев, Ц Платонов говорит…
Ц Ладно тебе…
Ц Не мешай! Платонов говорит, если бы у нас была эскадрилья футболистов,
то они разбили бы небо, как футбольное поле, на зоны и сами расставили бы с
вои силы Ц центр нападения, защита…
Договорить Макееву не удалось Ц грохнул дружный смех. Когда шум утих, я п
опытался отстоять сержантов.
Ц А что? Ведь действительно зоны Ц это рационально.
Меня поддержал Любимов. Он предложил достать блокноты и думать с каранда
шом в руках. В итоге все пришли к убеждению, что воздушную дорогу от аэродр
ома до цели необходимо в период операции разбить на зоны и держать под св
оим контролем.
Так как «мессершмитты» чаще всего шныряют у переднего края, решили высла
ть туда впереди штурмовиков небольшую группу наиболее отчаянных летчи
ков-истребителей. Эта группа должна сковывать воздушного противника и п
ри возможности открыть ворота через передний край домой. Истребители не
посредственного прикрытия пойдут со штурмовиками до цели. Безопасност
ь возвращения домой обеспечат патруль, высланный к заливу, и поднятое на
д аэродромом дежурное звено или пара. Договорились держать строй и вести
воздушный бой слетанными парами. Пары же обеспечивают собственное прик
рытие.
Утром прилетел Ермаченков. Любимов доложил ему суть коллективной разра
ботки прикрытия операции «Чаплинка». Генерал внимательно разглядывал
схему расстановки сил эскадрильи.
Ц А ведь вы Ц молодцы. А? Ц похвалил Ермаченков, Ц Честное слово, молод
цы. Мои, да и я, признаться, до этого не додумались. Значит, ты ведешь шестерк
у непосредственного прикрытия, забираешься с Аллахвердовым повыше, бли
же к «илам» останется четверка Минина. Не мало ли? Возможно погулять над п
ередним краем хватит одной пары Авдеев-Филатов, а парой Щеглов-Николаев
усилить твою группу?
Ц Не нужно, товарищ генерал. Тут все продумано и каждым взвешено. Четверк
а подо мной будет сильная: старший лейтенант Минин в паре с уже обстрелян
ным сержантом Макеевым и старший лейтенант Касторный с сержантом Плато
новым, тоже не плохим пилотом.
Ц Ладно, Ц согласился Ермаченков. Ц Утверждаю.
Прилетел на У-2 капитан Губрий, командир эскадрильи штурмовиков. Тоже бат
ько, второй батько в черноморской авиации. Но это не главное, чем был знаме
нит капитан. Его отвага и боевое мастерство в небе Балтики принесли нема
ло побед в борьбе с белофиннами. О нем рассказывали легенды, ему стремили
сь подражать на земле, в воздухе и не только молодые пилоты, но и мы, уже име
вшие какой-то боевой опыт первых недель Великой Отечественной войны.
Когда капитан Губрий расстегнул куртку, на груди его сверкнула Золотая З
везда Героя Советского Союза. Сам же герой в это время скрупулезно и дело
вито уточнял с истребителями место и время встречи в воздухе, знакомился
с тактикой взаимодействия в районе цели и по маршруту.
Губрий заторопился Ц пора возвращаться на свой аэродром. Когда провожа
ли его, невольно думалось: «Так вот каких отчаянных, храбрых ребят предст
оит нам прикрывать завтра!» От сознания этого операция «Чаплинка» казал
ась еще более ответственной, более значимой.

* * *

Наша четверка прилетела на передовую за две-три минуты до пересечения л
инии фронта штурмовиками и группой прикрытия. Еще на земле условились ле
йтенант Щеглов и сержант Николаев будут держаться ближе к Каркинитском
у заливу на высоте две-две с половиной тысячи метров, мы с Филатовым Ц на
пятьсот-восемьсот метров выше и восточней,
Над совхозом «Червоный чабан» метров на триста ниже нас показались «мес
сершмитты». Двенадцать штук. Если бы они держали курс на восток, можно был
о бы отойти в сторону, чтобы не заметили. Но их нелегкая несла именно туда,
где вот-вот покажутся штурмовики.
Пришлось вступать в бой вдвоем Ц пара Щеглова патрулировала над местом
прохода группы. Сразу решили Ц главное, втянуть противника в драку, заде
ржать, дать возможность своим штурмовикам выполнить все что намечено оп
ерацией «Чаплинка», а потом… Потом, когда наши будут возвращаться с побе
дой, как-нибудь выберемся.
Как-нибудь выбраться не удалось. Немцы увидели, что русских всего двое пр
отив двенадцати. Они приняли нас за легкую добычу и каждый стремился пож
ивиться первым.
Дорого же вам обойдется эта «легкая» добыча, черти желтобрюхие! Нас-то дв
ое, но вы еще не знаете, чего стоит каждый русский летчик в воздухе.
Бой превратился в сплошную неразбериху и погоню друг за другом. Перед гл
азами замелькали хвосты, желтые животы Me-109, дымовые и светящиеся пулеметн
ые трассы. Сзади на «яках» и «мессершмиттах» опознавательных знаков не в
идно, а отойти в сторону никто не решался. Чехарда затянулась. Филатов неп
рерывно оглядывался на свой хвост. Иногда казалось, что голова его делае
т круговые обороты. Он едва успевал за мной при неожиданных резких движе
ниях и атаках противника.
Как долго длилась эта игра со смертью в «объятиях» двенадцати вражеских
стервятников? Тогда показалась вечностью…
Но вот мы, наконец, увидели, как наши штурмовики возвращались обратно. Ско
лько их, сосчитать не успехи. Следом шла группа прикрытия Ц свои «яки». Ст
ало ясно Ц основное задание выполнено, надо и нам развязываться с «месс
ерами», добираться до дому.
Но неужели так и уйти, не наказав ни одного?! И я ринулся вперед. После каждо
й атаки оглядываюсь Ц жив ли Филатов, узнав его, снова кидаюсь на ближнег
о «мессершмитта». Одного все же удалось поймать на миг в прицел и дать по н
ему очередь. Стервятник вспыхнул на виду у всех, вывалился из боя. Немцы др
ужно нырнули вниз, будто спешили взглянуть на его последний поцелуй с зе
млей. Мы не стали им мешать.
На аэродром сели почти вслед за Любимовым и Мининым. Летчики, прилетевши
е раньше, осматривали с механиками свои машины, считали пробоины. Ныч ход
ил от одного самолета к другому, спрашивал, что и как. С возвращением коман
дира все участники операции «Чаплинка» быстро собрались у КП, подвели пр
едварительные итоги. Любимов тут же позвонил Ермаченкову.
Ц Товарищ генерал, докладывает капитан Любимов. Пленный дал показания
правильные. Удар штурмовиков был настолько неожиданным, что немцах приш
лось вызвать «мессершмитты» с другого аэродрома. Бой был трудный. Наших
четверых подбили. Раненых нет. Домой дошли все. Прикрывали я и Минин. Из ск
овывающей группы Авдеев и Филатов вели вдвоем длительный бой с двенадца
тью «мессершмиттами». Авдеев сбил один истребитель противника.
…Ныне Герой Советского Союза генерал-майор авиации К. Д. Денисов возглав
лял тогда группу И-16. Непосредственное обеспечение операции ложилось на
него. Позднее он с горечью говорил:
Ц Все мы понимали, конечно, что эти истребители Ц весьма устаревшей кон
струкции, а потому они больше годились для бомбоштурмовых действий, чем
для воздушных боев. Но что делать Ц тогда каждый самолет был на счету, и в
ыбирать нам, собственно, было не из чего.
Когда немцы с севера стали занимать полуострова и острова Сивашей, они у
же посадили свои истребители на аэродромы Чаплинка и Аскания-Нова.
Редкий вылет Денисова и его летчиков обходился без боя.
Так было и на сей раз, когда он возглавил группу, атакующую аэродром Чапли
нка. Во время его пролета Перекопа практически вся группа прикрытия уже
была втянута в бой с истребителями противника.
Сам Денисов так рассказывал мне о дальнейших событиях:
Ц Сквозь огонь зениток мы прорвались к цели и начали пикировать на стоя
щие на земле самолеты противника. Кругом рвались бомбы и, как ленты, висел
и в воздухе очереди от трассирующих пуль. Единственный Ил-2 среди разрыво
в выбирал самостоятельно цели и расстреливал их. Завесой пыли, огня и дым
а вскоре закрыло почти весь аэродром. И вот сквозь эту завесу вдруг проры
вается взлетающий Хе-111, который сразу атаковал я с Семеновым, и то ли мы сб
или его, то ли летчик струсил, но машина рухнула на дорогу и загорелась при
ударе.
Сделано уже несколько заходов на цель, потеряна высота, а набрать ее на на
ших устаревших машинах было уже не так-то легко. А истребителей противни
ка налетело с соседних аэродромов много и начался тяжелый бой. Здесь я по
нял, что «яки» Любимова уже связаны неравным боем и мы остались без прикр
ытия. Израсходован почти весь боезапас, следовательно, маневрируя, надо
отходить на свою территорию. И мы отходили с боем. То там, то здесь были вид
ны большие группы немецких истребителей и в меньшинстве огрызающиеся н
аши «бисы», «чайки» и «ишаки». Противник имел явное преимущество, но вот у
же наша территории и я решаю оттягивать противника в сторону ближайшего
армейского аэродрома. Вижу, там уже взлетают, начинаем более активные де
йствия, но оружие уже не стреляет. Немцы, поняв это, еще больше увлекаются
боем, не замечая того, что они попадают в ловушку.
И вот смотрю: атакуют наши истребители сверху, и сразу падают два немецки
х самолета, а остальные на полных газах стали уходить…
Так или иначе, но победа была одержана.
На ужин прибыли генерал Ермаченков и инспектор флота по технике пилотир
ования майор Наумов. Отмечали сегодняшнюю победу, хотелось верить, что о
на явится залогом будущих боевых успехов.
Ужин превратился в шумное веселье, а затем и в непринужденную беседу. Пом
янули добрым словом Женю Ларионова, не забыли улетевших на защиту осажде
нной Одессы.
В столовой стало многолюдно. Кто-то притащил баян, растянули меха. Грянул
и «Распрягайте, хлопцы, коней», потом спели «Любимый город». Филатову при
несли гитару. Он слегка тронул струны и запел «Очи черные». Его мягкий при
ятный тенор заполнил все пространство, не оставив места ни другим звукам
, ни шорохам.
В противоположном конце зала раздвинули столы, плясали под баян русскую
, лезгинку, гопака. В стороне что-то обсуждали Минин и его новый ведомый Яш
а Макеев. Минин уверял: «Кончится война, куплю себе легковой автомобиль…
» Пока летчики веселились, за столом генерала шел свой разговор. Ермачен
ков раздобрился, сказал, что для эскадрильи ничего не пожалеет.
Ц Ну, чего вам не хватает, говорите. Я не растерялся:
Ц Самолетов, товарищ генерал. Сегодня четыре повреждены, пока войдут в с
трой, летчики со скуки помрут…
Ц Самолетов? Ц переспросил Ермаченков. Ц А разве я вам не похвалился? М
айор Наумов прилетел сюда специально для того, чтобы подарить вам свой н
овенький «ЯК».
Николай Александрович Ц добрейшая душа Ц удивленно раскрыл глаза.
Ц Товарищ генерал…
Ц Говорил, говорил! Ц убеждал его Ермаченков.
Ц Конечно, говорил, Ц согласился Наумов, Ц только с условием, что я день
ка два повоюю здесь на нем. Возьмешь, Любимов, на задание? Спасибо.
Веселье оборвалось дружно. По команде адъютанта трижды мигнули светом и
с разрешения генерала предложили разойтись на отдых.

* * *

Срочное совещание у командующего ВВС флота закончилось рано. Все торопл
иво расходились: у каждого в Севастополе были еще другие дела и хлопоты, д
а и на свой аэродром хотелось добраться засветло.
Любимов тоже с удовольствием покидал душное, прокуренное подземелье шт
аба. В городе ничто его больше не удерживало, и он спешил скорее вернуться
в Тагайлы. У выхода столкнулся с командиром 32-го авиаполка майором Павлов
ым. Поздоровались, прошлись по Историческому бульвару.
Севастополь готовился к обороне. Моряки устанавливали противотанковые
ежи, сваренные из кусков рельсов. Женщины рыли щели. Звенели и скрежетали
о камни лопаты, ломы. А высоко в синем по-осеннему небе резали воздух барр
ажирующие над городом советские истребители. Любимов провожал их взгля
дом. Звено «мигов» разворачивалось над Северной бухтой, как раз в том мес
те, где он в первую военную ночь настиг немецкого бомбардировщика и, наве
рное, сбил бы, если бы прожектор продержал его в своем луче еще десяток сек
унд…
Ц Как воюется? Ц спросил майор Павлов,
Ц Вроде бы ничего, Наум Захарович. Ц Не обижают?
Ц Немцы?
Ц Нет, в группе. Начальство.
Ц Не замечал, Наум Захарович.
Ц Значит, не обижают. Ц В голосе Павлова сдержанно звучали грустные нот
ки. Ц А меня, Иван Степанович, уже обидели.
Павлов не стал пояснять, чем и кто его обидел. Любимов знал и без этого. Ему
самому было больно, что командир нашего полка, такой чуткий воспитатель,
незаурядный мастер воздушного боя, еще до войны научивший своих подчине
нных воевать, сам оказался у дел гораздо меньших его возможностей. В то вр
емя, когда враг ломится в ворота Крыма, майор Павлов сидит со своим штабом
при двух эскадрильях под Севастополем. Остальные три эскадрильи воевал
и в Одессе и на Перекопе. По сути они вышли из оперативного подчинения сво
его полка.
У штаба ВВС флота остановились. Павлов подал Любимову руку. Прощаясь, пои
нтересовался, как воюет молодежь. Потом сказал вдруг:
Ц Передай всем, всей эскадрилье привет. Скажи, что командир доволен их ра
ботой. Не зря старался. И тобой тоже. Помнишь, чему учил? Пригодилось. Ну, буд
ь. Ц Он слегка тряхнул руку Любимова, круто повернулся и зашатал, не огля
дываясь, Ц коренастый, чуть сутоловатый, сильный.
Любимов направился к ожидавшим штабного автобуса на аэродром. Из дверей
штаба выскочил какой-то лейтенант. Вглядевшись, комэск узнал в нем своег
о летчика, отосланного больше месяца назад в госпиталь после аварии на М
иг-3.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26