клонение: <Если бы у меня... (этого недуга) не было,
. я был бы первым>. То, что он с этой жизненной ложью
не расстается, следуя своему жизненному плану,
понятно. Как правило, сослагательное наклонение
содержит в себе невыполнимое условие или аран-
жировку пациента, упразднить которые может только
он сам.
IV. Конструирование препятствий и их преодоление
как признак дистанции. Иногда встречаются более
легкие случаи защитных аранжировок, которые тоже
тем или иным образом сказываются на жизни па-
циента. Порой они возникают спонтанно или же раз-
виваются в результате врачебного вмешательства из
; более тяжелых. При этом обычно врачу и паци-
енту кажется, что еще имеется <остаток> болез-
ни. Этот <остаток> - не что иное, как старая
<дистанция>. Разве что теперь пациент использу-
ет ее иначе, испытывая на себе более сильное чувство
общности. Если раньше он создавал дистанцию,
чтобы отделиться, то теперь - чтобы ее преодо-
леть. О <смысле>, цели такой позиции тут догадаться
нетрудно: уважение к себе и чувство своего пре-
стижа у пациента надежно защищены от собственных
суждений и, как правило, от оценок других людей.
Если выводы не в его пользу, то он может сослаться
на свои проблемы и на (им же сконструированное)
доказательство своей болезни. Если же он остается
наверху, то самооценка повышается еще больше:
чего бы только он не достиг, будь он здоровым,
ведь он так многого добился - так сказать, одной
рукой, - будучи больным! Аранжировки этой ка-
тегории следующие: легкие состояния страха и
навязчивости, фобии, утомление (неврастения!),
бессонница, запоры и недуги кишечника и желудка,
большие затраты сил и времени, а также педан-
тичное соблюдение съедающего много времени
режима, навязчиво-невротический педантизм, го-
ловные боли, слабость памяти, раздражительность,
перемены настроения, педантичные требования
подчинения окружающих и постоянная готовность
вступать с ними в конфликты, мастурбация и пол-
люции, сопровождающиеся разного рода суевериями,
и т.д. При этом пациент постоянно производит
проверку своей пригодности, однако, осознавая это
или не осознавая, приходит к выводу о болезнен-
ной неполноценности. Зачастую этот вывод никак
не выражается, но его легко можно понять имен-
но в той невротической аранжировке, которая про-
тежируется жизненным планом пациента. Если
дистанция уже создана, то тогда пациент может
позволить себе сослаться на свое <иное намерение>
или же вступить в борьбу со своей собственной
позицией. В таком случае его линия складывает-
ся из бессознательной аранжировки дистанции плюс
в той или иной степени тщетной борьбы с ней. Далее,
нельзя оставить без внимания, что борьба паци-
ента со своим недугом, а также его жалобы, его
сомнения и возможные чувства вины на стадии
развитого невроза прежде всего направлены на то,
чтобы усиленно подчеркивать в глазах больного и его
окружения значимость симптома.
В заключение следует еще отметить, что при таких
невротических методах жизни как бы нивелируется
всякая ответственность за достижения личности.
В сколь высокой степени этот фактор играет роль
при психозах, я попытаюсь изложить в дальней-
шем. Следует также отметить, что жизнь невротика,
в соответствии с его задавленным чувством общ-
ности, развертывается главным образом в рамках
круга его семьи. Если же он оказывается включенным
в более широкие социальные связи, то у него всегда
обнаруживается стремление вернуться обратно к
семейному кругу.
Это удается выявить лишь с позиций индиви-
дуально-психологической школы, когда на пере-
дний план выступает аналогия с поведением здо-
рового человека. При любом из этих типов аран-
жировок его душевное поведение в конечном счете
следует понимать как планомерный ответ на воп-
росы, поставленные общественной жизнью. Тог-
да в качестве имманентных условий и защит мы
всегда обнаружим стремящийся к целостности
жизненный план, учитывающий тенденциозную са-
мооценку, цель превосходства и душевные улов-
ки, которые сами по себе - опять-таки в едином
контексте - возникли в детстве.
Не менее убедительным является сходство опи-
санных нами типов с образами мифов и поэтического
творчества. В этом нет ничего удивительного. Все
они являются образованиями душевной жизни
человека, созданы с помощью тех же самых средств
и имеют такие же формы. В жизненных линиях всех
этих художественных образов опять-таки обнару-
живается признак <дистанции>, причем наиболее
отчетливо в фигуре трагического героя, где она
предстает в виде сложной жизненной перипетии,
вызывающей <нерешительное поведение>. Эта <тех-
ника> явно заимствована из жизни, и идея <тра-
гической вины> с прозорливой интуицией одно-
временно указывает на активность и на пассивность,
на <аранжировку> и на победу благодаря жизнен-
ному плану. Не просто судьба, но прежде всего
планомерные события предстают перед нами в
явлении героя, за которые он вроде бы не отвеча-
ет, но на самом деле несет ответственность, по-
тому что он игнорирует общественные требования,
чтобы как герою возвыситься над остальными.
Таким образом, каждому, кто пытается найти
новый, чуждый обществу путь, грозит серьезная
опасность потерять контакт с действительностью.
Присущее всем перечисленным типам противо-
речивое сочетание честолюбия и неуверенности
в себе создает сложные жизненные перипетии и
в итоге определяет индивидуальную для каждого
дистанцию.
И наоборот, <толпа> представляет собой голос общества, кото-
рый в последующем развитии драмы становится голосом героя. -
Прим. авт.
IX
О МУЖСКОЙ УСТАНОВКЕ
У ЖЕНЩИН-НЕВРОТИКОВ
Эта страсть (властолюбие - ред.) несправедлива
сама по себе, и ее проявление восстанавливает
против нее всех. Она начинается, однако, с опа-
сения, как бы не оказаться под властью других,
и стремится к тому, чтобы заблаговременно до-
биться власти над другими...
Если утонченная роскошь достигает высокой
степени, женщина бывает благонравной только
по принуждению и не скрывает, что она больше
хотела бы быть мужчиной, либо тогда ее склон-
ности имели бы больше простора и больше свобо-
ды; но ни один мужчина не желает стать женщиной.
Кант
В соответствии с опытом индивидуальной пси-
хологии невозможно, чтобы человек спокойно
переносил чувство реальной или мнимой неполно-
ценности. Везде, где мы можем констатировать
наличие этого чувства, мы обнаруживаем также
чувство протеста, и наоборот. Более того, сама воля,
поскольку она предшествует поступкам - в про-
тивном случае это будет лишь видимость воли, -
всегда движется в направлении <снизу> <вверх>, что
иногда, правда, становится ясным только при рас-
смотрении контекста.
Введение и случаи 1 и 2 впервые появились в: Zentralblatt
fUr Psychoanalyse, Bd. 1, 1911, S. 174-178; раздел III (1920) новый,
- Прим. к изданию на немецком языке.
Кант. Сочинения в шести томах. - Антропология с прагма-
тической точки зрения. Т. 6. [Под общей ред. В.Ф. Асмуса и др.]
(перевод Н.Н. Соколова, 1900 г.). <Мысль>, 1966, с. 521, 558.
163
В ряде работ о механизме невроза, помимо про-
чего, я описал общее состояние, которое следует
рассматривать в качестве основной движущей силы
невротического заболевания: мужской протест против
женских или кажущихся женскими побуждений и
ощущений. Исходным пунктом невротической дис-
позиции является .патогенная детская ситуация, в
которой формирование этого состояния происхо-
дит наиболее просто: с одной стороны, сомнение
в своей будущей половой роли, с другой стороны,
усилившаяся тенденция играть, используя имею-
щиеся средства, мужскую (главенствующую, актив-
ную, героическую) роль.
Это отступление в поступках, желаниях и гре-
зах невротика от своих <женских> линий и усиле-
ние <мужских> можно повсеместно объяснить не-
уверенностью в себе, поэтому нет ничего удиви-
тельного в том, что фаза обретения пола у ребен-
ка протекает с большим напряжением. Многие
пациенты сообщают, что вплоть до старшего дет-
ского возраста у них на этот счет были большие
сомнения. Другие же в течение всей своей жизни
носят в себе настолько выраженные характерные
черты чрезмерного мужского протеста, что из-за
них терпит крушение любое их включение в со-
циальные отношения, будь то работа, семья, лю-
бовь или брак. Все пациенты, однако (у невроти-
ков-женщин эта черта выражена еще более отчет-
ливо), определенно высказываются, что всегда стре-
мились к тому, чтобы быть настоящим мужчиной,
и это желание проявлялось у них самым разным
способом. Опираясь на собственные данные, я считаю
совершенно обоснованным утверждение, что то,
что в этих замечаниях наших пациентов попадает
в поле их сознания и практически лишено энер-
гии, благодаря значительно большей энергии, ос-
тающейся неосознанной, вызывает у них невро-
тические симптомы, поступки и фантазии. Далее я
хочу привести несколько случаев из моей практи-
ки, которые позволят нам, словно с высоты, или,
образно говоря, со сторожевой башни, взглянуть
на мужскую установку у женщин-невротиков.
Случай первый. Стремление возместить умом, хит-
ростью и отвагой недостаток мужественности.
Двадцатичетырехлетняя пациентка, страдающая
головными болями, бессонницей и чрезвычайно
сильными приступами ярости, направленной главным
образом против матери, рассказывает о следующем
переживании. Однажды вечером, по возвращении
домой, ее внимание привлекла такая сцена: неиз-
вестный мужчина обрушился с бранью на прости-
тутку, которая попыталась с ним заговорить. Другие
мужчины старались его успокоить. Тут пациентка
почувствовала непреодолимое желание вмешать-
ся и разъяснить разгневанному мужчине нелепость
его поведения. Анализ выявил: она хотела вести
себя как мужчина, возвыситься над ущемлявшей ее
женской ролью, вести себя как равная ему, но лучше
разбирающаяся в ситуации.
Будучи студенткой, в этот же день она присут-
ствовала на экзамене. Экзаменатор, образованный,
остроумный, но вместе с тем испытывавший на себе
влияние мужского протеста мужчина, вдоволь по-
смеялся над студентками-выпускницами, нередко
даже называл их <гусынями>. Наша пациентка в ярости
покинула экзаменационный зал и остаток дня провела
учить господина профессора. Ночь прошла без сна.
Она заснула только под утро и увидела такой сон:
<Я была с головы до пят закутана в вуаль. Тут
появился пожилой мужчина и сказал, что это бес-
полезно, ведь через вуаль все равно видно>.
165
Пожилой мужчина имел сходство с известным
немецким патологом и является, как указывает
пациентка, постоянной фигурой сновидений. Кроме
того, она вспомнила несколько человек, и прежде
всего того строгого и острого на язык экзаменато-
ра. В качестве общего, что всех их объединяет, она
выделила их необычайный ум. Выражение <ведь через
вуаль все равно видно> проистекает из лечения.
<Я была с головы до пят закутана в вуаль>. Ей
приходят мысли о внешней противоположности, о
Венере Милосской. За день до этого она говорила
о ней и восхваляла ее как произведение искусст-
ва. Другие мысли были связаны с позой медисейс-
кой богини и недостающими конечностями Вене-
ры Милосской, что можно было легко предвидеть.
Дальнейший ход мыслей вызвал сомнения в словах
пожилого мужчины. Разве нельзя с помощью мно-
жества вуалей, как, например, у танцовщиц, скрыть
свою наготу?
Мне не нужно пояснять, что желанием пациентки
было скрыть свой пол. Жест руки медисейской
Венеры, отсутствие конечностей у Венеры Милосской
весьма отчетливо выражают уже давно проявившееся
желание: я женщина, но хочу быть мужчиной.
Оба дневных переживания, бессонница, желание
вести себя в уличной сцене как мужчина, проучить
строгого профессора и обмануть меня, укрывшись
вуалью, представляют собой часть континуума,
содержание которого и образует невроз этой девушки.
В сновидении едва заметно проявляется сомнение,
удастся ли ей такое превращение. Если свести это
сомнение к патогенной детской ситуации, то оно
должно соответствовать там изначальной неуверен-
ности в себе, сомнению в своей будущей половой
роли. С этой фазы затем начинает развиваться
невротический характер, складывающийся из черт,
которые представляются мужскими, и защитных
тенденций. Последние направлены против угрозы
оказаться в женской позиции, очутиться внизу, что
166
можно наблюдать со всеми вытекающими послед-
ствиями (такими, как, например, фригидность),
главным образом у честолюбивых девушек.
Случай второй. Воспитание невротизированной ма-
терью. Боязнь родов как причина неправильного вос-
питания.
У тридцативосьмилетней женщины, лечившейся
по поводу частых приступов страха, приступооб-
разно возникающих сердцебиений, болезненного
сжатия в груди и <болей слепой кишки>, было вы-
явлено странное отношение к своему единственно-
му ребенку, десятилетней девочке. Она контроли-
ровала каждый ее шаг, была всегда недовольна ее
успехами и постоянно придиралась к несколько
замкнутому, но в целом дружелюбно настроенно-
му ребенку. Ни дня не проходило без волнений,
зачастую незначительные разногласия заканчивались
физическим наказанием ребенка или же в судьи
призывался отец. Постепенно у девочки возник-
ла бессознательная установка к неподчинению, она
устраивала обструкцию, как это в таких случаях всегда
бывает, во время еды, когда одевалась, ложилась
спать, умывалась и учила уроки
Фридюнг привел интересную статистику судьбы <единственного
ребенка>, которую он объясняет прежде всего психическими
причинами: избалованностью, боязливостью и т.д. Наш случай,
равно как и ему подобные, может как подкрепить этот перечень,
так и его расширить. Он раскрывает, пожалуй, наиболее важные
причины беспокойного, с вечными придирками воспитания - боязнь
матери еще одних родов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37