– Монстр! – взвыла она, заметив чешую на его животе. – Потомок! Ты убил Рига точно так же, как если бы вонзил клинок ему в сердце. Ты выпустил нас из темницы, но ничего не сделал, чтобы спасти его.
– Фиона, послушай…
– Ты бросил нас в Шрентаке – Рига и меня. Тебя не волновало, что может случиться с нами. Ни тебя, ни твоего лживого друга-людоеда. Ты убил Рига, Дамон Грозный Волк, так же как ты убивал всех, кто был к тебе слишком близок.
Соламнийка нанесла еще один режущий удар, попрежнему играя. Дамон знал это, но сил бороться у него больше не было.
Он упал на колени.
– Ты молишь о пощаде, Дамон? – насмехалась Фиона. – Или молишь Богов, чтобы спасли тебя? – Она запрокинула голову и захохотала. – Нет Богов в этом проклятом болоте, Дамон. Здесь только ты и я, и я не собираюсь тебя спасать. Я намерена тебя убить.
Дамон не боялся смерти. Временами он желал ее, но знал, что если умрет сейчас, то никогда не увидит своего ребенка. Никогда не сможет помочь Рикали.
«Рагх!» Грозный Волк открыл рот, но не смог произнести ни слова. «Помоги!» Он чувствовал кислый вкус, видимо, яда, смешанного с кровью.
– Сначала была Шаон, – сплюнула девушка, прохаживаясь кругами. – Первая любовь Рига – ты знаешь. Он мне все о ней рассказал – думаю, такую можно было полюбить. О да, ты скажешь, что и ее не убивал и вообще не несешь за это ответственности, но ведь она погибла из-за синего дракона, на котором ты летал, когда был Рыцарем Такхизис. Не так ли? Шаон не умерла бы, если бы ты не позволил своему дракону напасть на нее.
Дамон слышал ее все хуже – голос Фионы заглушал мерный рокот, словно рядом океанские волны набегали на каменистый берег. «Это кровь движется по венам? Или сердце пытается застучать вновь?» Нет, Грозный Волк чувствовал, что оно трепещет из последних сил, и лишь надеялся, что его дитя когда-нибудь простит своего отца.
– Следующей стала Золотая Луна. Подожди. Ты ведь не убивал ее, правда? Ты только попытался – вот этим оружием, что лежит на земле. Ты дал его Ригу, обагренное кровью Золотой Луны. Не захотел больше владеть алебардой, потому что она недостаточно хороша? Недостаточно хороша для убийства? Не захотел больше владеть, потому что не смог ею убить Золотую Луну? – Соламнийка ногой оттолкнула древко алебарды подальше от Дамона. – Хочешь посмотреть, достаточно ли хороша она теперь? Хочешь попробовать убить меня этим? Хорошо, подбери ее.
Дамон покачал головой, но его пальцы сами тянулись к оружию.
– Затем был Джаспер. Ох, прости, это же не ты направил лезвие ему в сердце, правда? Но ты мог бы это сделать. Он был с тобой – мы все были с тобой – у Окна к Звездам. Мы объединились против повелителей, пытаясь предотвратить рождение новой Такхизис. О! Мы так жаждали справедливости! Джаспер погиб там, в когтях драконицы, погиб, потому что ты привел нас в это роковое место. – Теперь соламнийка подтолкнула древко алебарды к ногам Грозного Волка. – Подними это. – Она повысила голос, словно выплевывая каждое слово. – И Несун. Риг сказал мне, что ты убил и бедного кобольда тоже. Ты вынудил его использовать магию Черных Мантий, пока это не лишило его жизни. Точно так же ты выпил жизнь и из моего возлюбленного!
Внезапно перед глазами бывшего рыцаря поплыло, Фиона показалась ему туманной, как размытый дождем рисунок мелом. Расплывались контуры ее тела, расплывался и голос. Дамон перестал слышать стук собственного сердца, смолкли крики птип и рев животных, пропал шум в ушах. Он видел по лицу соламнийки, что она кричит, но слышал только слабый шепот – ее и… Рагха?
– Убийца. Ты убил Рига! Ты убил их всех! Грозный Волк заметил что-то сияюще-красное, движущееся на фоне оранжевого неба. Это была его кровь на острие меча Фионы, который вновь опускался. Дамон ждал забвения.
– Я пытался остановить Мэлдреда! – это был хриплый крик Рагха. – Я старался… Дамон!
Меч соламнийки рухнул. Меч растворился в дожде. Бывший рыцарь лежал на спине и наблюдал, как ярко-синяя полоса смывает его остатки.
Полосой оказался Мэлдред – просто Грозный Волк уже все воспринимал не так, как было в действительности. Людоед бросился к Дамону, налетев на Фиону и сбив ее с ног ударом локтя в челюсть. Его пальцы цепко ухватились за гарду меча – Мэлдред вырвал клинок из руки девушки и отбросил подальше, затем вопросительно взглянул на Рагха.
– Она довольно сильно поранила его, – ответил драконид. Он склонился над Дамоном и зажал ладонью рану у него в боку, пытаясь остановить кровь. – Я думал, людоед, ты пытался одурачить меня, когда сказал, что слышишь, как Дамон зовет меня. Считал, ты просто хочешь сбежать.
Мэлдред не ответил, но взглянул на Фиону, чтобы убедиться, что она неподвижна – он довольно сильно ударил ее.
– Клянусь Отцом, она почти убила его!
– Почти? – Рагх покачал головой. – Посмотри, сколько крови. Я бы сказал, что она добилась своего. Он мертв, людоед, только его тело пока об этом не знает. Взгляни на эту кровь.
Красным были измазаны лапы сивака, красной влагой пропиталась земля, а одежда Дамона потемнела от нее. Мэлдред аккуратно перевернул Дамона и увидел рану у него на спине.
– Да на земле больше крови, чем в нем, – сказал драконид, все еще пытаясь остановить кровотечение.
– То, что ты делаешь, не поможет, – сказал Мэлдред дракониду. – Дамон сам неплохой целитель. Он рассказывал мне, как однажды был полевым лекарем у Рыцарей Тьмы. Я кое-чему научился у него и еще у нашего целителя, Угрюмого Кедара. Принеси мне мха, да поскорей, – продолжал людоед. – Все, что найдешь. И корни трилистника, пурпурного и белого, – это цветы такие, невысокие. Постарайся не ломать – мне нужен их сок.
Мэлдред оторвал несколько полос от одежды Дамона, чтобы использовать их вместо бинтов. Он не сводил глаз с драконида, который подобрал двуручный меч и алебарду и теперь неловко таскал их за собой, ползая в поисках трав вокруг деревьев.
– Ты все сделаешь быстрее без них! – крикнул Мэлдред. – Обещаю, что даже не прикоснусь к этим железкам. Если бы я хотел убить вас, то мог бы превосходно обойтись и без оружия. – Затем он повернулся к Дамону и сказал, точно зная, что тот не слышит его: – Я не целитель, дорогой друг, но достаточно наблюдал за Угрюмым, и он кое-чему меня научил. Я постараюсь спасти тебя…
Людоед завел свою загадочную горловую песню. Сколько-нибудь различимая мелодия в ней отсутствовала, звук был не только немузыкальным, но даже неприятным, однако Мэлдред не останавливался, концентрируясь на напеве и не переставая зажимать раны Грозного Волка.
– Следи за Фионой, – сказал маг, прервав на минуту заклинание, когда Рагх вернулся с мхом и пучком кореньев. – Она начинает приходить в себя. Сядь на нее верхом, если будет нужно. Мне сейчас не до нее – нужно Дамону помочь.
Драконид нахмурился, явно недовольный тем, что им командуют, но тут же подавил раздражение и подчинился. Ему не пришлось садиться на Фиону – ее мутило от удара Мэлдреда, и даже попытка подняться на локтях не увенчалась успехом. Девушка жмурилась, мотала головой из стороны в сторону, посматривала на Рагха и жалобно постанывала.
– Я убила Дамона? – спросила она. Рагх обернулся к Мэлдреду.
– Может быть, – ответил он и вздрогнул, когда глаза соламнийки вспыхнули и она улыбнулась.
– Отвратительная песня, – прокомментировала Фиона.
Маг пел долго, до самых сумерек, пока почти совсем не охрип.
– Дамон должен быть уже мертв, но… – пробормотал он таким же хриплым, раздраженным голосом, как у драконида.
– Но?
Драконид ждал, переводя взгляд с людоеда на Фиону, которой разрешили сесть, и дальше, на Дамона, который лежал без сознания, бледный как полотно. В лапах Рагх баюкал алебарду, свой меч и окровавленный клинок соламнийки, который он тоже подобрал.
– Но он жив, – продолжал Мэлдред. – Выздоравливать ему долго, но, думаю, он справится. Кровопотеря слишком велика, несколько ребер сломано. Я бы хотел поручить его заботам настоящего целителя.
– Мы должны переправить его на плот прямо сейчас, – сказал Рагх. – Я предпочитаю ночью плыть по реке, чем сидеть на болоте. – Он толчком поднял Фиону на ноги и кивнул в сторону берега: – Не знаю, что с ней и делать.
Мэлдред фыркнул:
– Пойдет с нами, пока Дамон не очнется. А там пусть он сам решает.
– Дамон Грозный Волк убьет меня, – сплюнула Фиона, – как он убил всех, кто находился рядом с ним. Однажды он убьет и вас обоих. – Она неохотно направилась к реке, но, заметив холодный взгляд Рагха, остановилась: – Ты еще согласишься с тем, что я зря его не убила.
– Да, зря, – мягко ответил драконид. – Лучше Дамону умереть, чем стать таким уродливым монстром, как я.
Фиона улыбнулась.
– Шевелись, рыцарь! – рявкнул Рагх. – И смотри, как бы под твоим проклятым весом плот не перевернулся! Я отказываюсь купаться в Новом море.
Плот под Фионой опасно накренился. Рагх оторвал несколько полос от ее туники, чтобы связать девушке руки за спиной, и приказал Мэлдреду следить за ней. Однако маг больше внимания вынужден был уделять Дамону, у которого начались лихорадка и бред.
Как это делал Дамон, Рагх использовал древко алебарды, чтобы отталкиваться от дна. Луна указывала путь, давая достаточно света, чтобы можно было обходить препятствия.
– Во имя детей Владычицы Тьмы, почему я делаю это? – бормотал драконид. – Я мог бы сейчас находиться в безопасности, далеко от обезумевшей соламнийки и людоеда-предателя. И от Дамона, которому лучше было бы погибнуть.
Дамон дергался, на его лбу, все еще покрытом кожей, выступили бисеринки пота. Из-под бинтов, потемневших от крови, поблескивали чешуйки. Наблюдая за Дамоном, Рагх заметил, как у того на подбородке небольшой участок кожи потемнел и вздулся пузырем размером с небольшую монету. Он тускло сверкнул и превратился в чешуйку.
– Это моя вина, – прошептал сивак. Когда они в первый раз пришли в Шрентак, драконид вместе с Дамоном отправился в башню старой целительницы. Грозный Волк надеялся, что чародейка избавит его от чешуи, но в самый неподходящий момент потерял сознание от приступа боли. Он так никогда и не узнал, что делала с ним старуха. Пока бывший рыцарь лежал без сознания, она потребовала в уплату за лечение оставить с ней Рагха в качестве домашнего животного. Рассерженный драконид убил чародейку и спрятал ее труп. Когда Дамон очнулся, сивак сказал ему, что старуха все бросила и ушла.
Таким образом, Рагх не дал целительнице вылечить Дамона, в чем тот крайне нуждался. Это он был виноват в том, что Грозный Волк с каждым днем все меньше и меньше походил на человека. Драконид говорил себе, что теперь бы заставил чародейку помочь. Убийство в этой ситуации было слишком простым решением.
– Его лихорадит уже меньше, – заметил Мэлдред, обернувшись к сиваку.
– Возможно, мы должны позволить ему умереть. Это лучше, чем жить таким, каким он становится, – откликнулся Рагх, видя, как мечется его друг.
Дамону снился сон. В глазах Фионы бушевал шторм, и Риг пытался найти путь сквозь эту бурю. Темнокожий мореход звал Фиону, затем Шаон. Был там и Раф – юный кендер, который погиб на глазах Грозного Волка, и Джаспер, и бесчисленные безымянные лица – Соламнийские Рыцари и солдаты, которых он убил на полях сражений, когда служил в Ордене Рыцарей Такхизис.
Шторм бушевал все сильнее, тьма скрывала лица, гром заглушал крики Рига о помощи. Когда буря, наконец, стихла, Дамон оказался в огромной пещере, местами освещенной неверным светом молний, изрыгаемых не черными грозовыми тучами, а пастями синих драконов.
Драконы парили под сводами пещеры, вокруг скалистых выступов и сталактитов, подлетая все ближе к Отцу Всего и Ничего, Хаосу. Они спикировали вниз, и некоторые упали, сбитые рукой Бога, но другие вновь поднялись и опять напали. Молнии распарывали воздух, насыщая его запахом серы, и тень Хаоса – сгусток мглы – начала отращивать огромные крылья.

Призраки в городе

Мэлдред прижался спиной к каменной стене в переулке. Пока – глубоко за полночь – было темно, но рассвет уже приближался. Хотя при слабом лунном свете его было трудно заметить, людоед старался слиться с камнями, нервно пробегая пальцами по заделанным известковым раствором щелям. Холодный воздух разительно отличался от удушливой духоты болота, при дыхании изо рта вылетали облачка пара. Мэлдред дрожал и зябко переступал босыми ногами по промерзшей земле, жалея о сапогах и теплом плаще.
Он стоял так уже несколько минут, вслушиваясь в уличный шум, но не разобрал ничего особенного: лишь внезапные взрывы хриплого хохота, доносившиеся из таверны за углом, плеск выливаемых в окно помоев да стук двух пар каблуков по деревянной мостовой. Судя по тяжелой поступи, это были людоеды, и как минимум один из них – пьяный.
Мэлдред ждал, когда переулок опустеет, барабаня пальцами по камням.
– Почему мы стоим здесь? И чего ждем? – раздался мелодичный голос Сабар, и Мэлдред обернулся, чтобы посмотреть на свою спутницу, но там, где стояла тоненькая фигура в пурпурном одеянии, виднелась лишь смутно различимая тень.
«Интересно, ей не холодно?» – задавался вопросом людоед.
Сабар сделала вид, что не заметила его взгляда. Она казалась настоящей, но маг подозревал, что это лишь некое приятное проявление магии кристалла, а магия замерзнуть не может.
Рагх выразил недовольство, когда Мэлдред вынул хрустальный шар и уговорил Сабар появиться. Несмотря на то, что драконид был занят управлением плотом, он попытался остановиться и выбросить кристалл в реку. Мэлдреду все же удалось убедить сивака в том, что он хочет использовать магические свойства шара для помощи Дамону, и Рагх наконец отстал от него, однако предупредив:
– Я буду очень внимательно наблюдать за тобой, людоед.
– Ты за кем-то следишь? – спросила Сабар. Мэлдред поднес палец к губам и шепотом ответил:
– Да. – Он помолчал. – Ладно, ничего. Ничего существенного. Я только… – Людоед повернул голову на приближающийся топот. Два людоеда прошли мимо переулка и направились вниз по улице.
– Мне просто любопытно. Почему мы находимся здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41