– И на самом деле не мог угрожать твоему ребенку?
– Возможно, – вяло ответил Мэлдред. – Возможно, рыцари не подчиняются мглистому, но ведь они могли для этой цели заключить с ним временное соглашение.
– Но они все еще живы, – сказал Дамон. – Рики и мой ребенок. Спроси, где находится эта деревня?
Мэлдред передал вопрос женщине в хрустальной сфере. Деревня уменьшилась и ушла вниз, как будто наблюдатели воспарили над нею.
– Это место тоже находится в Троте, – пояснил маг через минуту. Изображение уменьшалось, словно они поднимались все выше. – Думаю, в Халиготе, за много-много миль от нового логова мглистого.
Людоед хотел было отойти от стола, но Грозный Волк упер руку ему в спину.
– Еще один вопрос, – сказал Дамон. – Спроси кристалл о Фионе.
Мэлдред задыхался, но все же согласился, в какой-то мере – из-за собственных нежных чувств к соламнийке. Да, он никогда не любил ее по-настоящему, просто играл, но не хотел бы, чтобы безумие послужило причиной ее гибели. И он спросил. Женщина в пурпурном снова закружилась; изображение сменилось. В этот момент лавандовые веточки потемнели, затем стали белыми и закружились, словно облака. Глаза женщины то вспыхивали, то гасли, но шар не показывал ничего.
– Умерла, – грустно произнес людоед. – Наверное, погибла.
Грозный Волк ударил по столу кулаком, задев хрустальную сферу. Действие заклинания нарушилось, и Мэлдред увидел, как артефакт скатился с похожей на корону подставки.
– Ты не виноват, – сказал Рагх Дамону.
– Сабар… – прошептал Мэлдред.
– О проницательный, мы встретимся снова. – Женщина на мгновение грозно нахмурилась, но тут же вытянула руки, словно благословляя людоеда, и Мэлдред немедленно почувствовал себя лучше – энергия, отнятая у него, вернулась в мгновение ока.
– Умерла, – пробормотал Грозный Волк. Фиона. Риг, Несун, Джаспер, Шаон, Раф и Рыцари Такхизис, его товарищи, – все были мертвы. Если бы он в ответственные моменты действовал по-другому, возможно, все они остались бы живы. «Кто знаком со мной, тот рискует умереть, – подумал Дамон. – Но мой ребенок не должен погибнуть. Я не имею больше права на ошибку».
– Мы идем в Трот, – объявил он. – Теперь же, пока я еще в состоянии думать. Пока я в состоянии контролировать себя.
Он подошел к платяному шкафу, чтобы подобрать себе одежду. Найденная рубашка доходила бывшему рыцарю до колен, – он укоротил ее, оборвав подол. «Одним небесам известно, как чародеи умудрялись ходить в таких хламидах!»
Дамон быстро оделся, соорудил мешок из разорванной надвое мантии и бросил его Мэлдреду.
– Для хрустального шара, – сказал он. – Мы его здесь не оставим. Он снова может нам потребоваться.
Мэлдред тщательно уложил кристалл в импровизированный мешок и подвязал к поясу в ожидании возможности расспросить его о Блотене:
– Хорошо, Дамон. Мы пойдем в Трот. Мы сделаем все, что… Дамон!
Грозный Волк согнулся пополам, держась за живот и отчаянно борясь с тошнотой. Через мгновение он рухнул как подкошенный.
Рагх поднял меч, угрожая людоеду.
– Не двигайся. Не двигайся до тех пор, пока Дамон не встанет, – приказал он.
На этот раз приступ был коротким, но и эти минуты показались вечностью Рагху и Мэлдреду, которые наблюдали за тем, как бывший рыцарь корчится на полу пещеры от боли. Все это время людоед стоял неподвижно – меч драконида упирался ему в грудь, как раз туда, где находится сердце. Наконец Дамон, пошатываясь, встал на ноги. Не говоря ни слова, трое покинули пещеру, спустились по лестнице и вступили на болото.

Предатели и другие

Фиона сидела на берегу ручья, погрузив меч в воду. Солнечные лучи, отражаясь от лезвия, разбегались зайчиками по поверхности, зачаровывая девушку. Меч был великолепен и, вероятно, стоил очень дорого – у соламнийки, пожалуй, таких денег никогда и не водилось. Она сердилась на клинок – магическое оружие отказывалось разговаривать с нею уже несколько часов.
– Будь ты проклят, Дамон Грозный Волк, – сказала Фиона, оглянувшись и увидев, что тот беседует с Рагхом и Мэлдредом. Она сдула с глаз прядь волос и повернула меч так, чтобы видеть в нем свое лицо, покрытое кислотными ожогами.
– Я похожа на монстра. Такая же отвратительная, как эти трое. – Девушка рассматривала отражение, не замечая, что письмена на лезвии слабо засветились синим. – Хуже, чем монстр.
«То, что ты ищешь», – сказал меч, прервав свое долгое молчание. Соламнийка встала, чувствуя, как клинок потянул ее в сторону от ручья. «То, что ты ищешь».
Она еще раз взглянула на своих спутников – изменника людоеда, бескрылого драконида и Дамона, который теперь не особо отличался от черного потомка.
– Целая компания монстров. Но где же Риг? – задавалась вопросом девушка. «То, что ты ищешь».
– Только что я ищу? – спросила она у меча. Соламнийка потихоньку покинула открытое место, и клинок повел ее через заросли молодых кипарисов, затем в обход затянутой туманом трясины. Так девушка прошла почти милю, но потом ей пришлось остановиться, чтобы избавиться от опутавшей ее виноградной лозы. Заодно Фиона оглянулась. Но спутники, похоже, не заметили ее отсутствия.
– Что я ищу? – вяло повторила девушка.
«Красоту и правду», – ответил меч.
Он привел соламнийку на край небольшой поляны. Посреди поляны на охапке папоротников, поджав под себя ноги, сидела маленькая девочка с медно-рыжими волосами и перебирала пальчиками перистые листья. Малышка показалась Фионе очень знакомой. Девушка подумала, что видела ее где-то уже раза два или три и всякий раз происходили какие-то неприятные вещи. Но, в конце концов, это был просто ребенок, брошенный на произвол судьбы, возможно, напуганный, и в Фионе пробудился материнский инстинкт. Девочка подозвала ее ближе.
«То, что ты ищешь».
– Кто ты? – спросила соламнийка.
– Я – то, что ты ищешь, – ответило дитя. Фиона опустилась рядом с девочкой на колени, и та погладила ее по лицу. Маленькие пальчики были теплыми, от них исходило легкое, приятное покалывание.
– Кто ты?…
– Магия, Фиона, – прошептала девочка, – Я – воплощенная магия.
Вокруг малышки и соламнийки кружились насекомые, но не садились ни на одну из них. Девочка завела странную, быструю песню без слов, перемежая ее щебетом и прищелкиванием. Затем ее пальцы запутались в волосах Фионы, коснулись век, огладили одежду. Когда мелодия закончилась, малышка поднялась и знаком велела следовать за ней.
Вложив меч в ножны, соламнийка взяла девочку за руку, и та повела ее к чистому водоему за папоротниковыми зарослями. Малышка указала на воду, и Фиона наклонилась вперед, всматриваясь.
– О! Во имя Винаса Соламна! – Она увидела отражение своего лица в спокойной воде. На нем не было и следа ожогов, глаза смотрели ясно, а волосы выглядели так, будто их только что причесали. И еще Фиона-отражение была явно моложе. Она казалась совершенной. – Я прекрасна!
– Конечно, ты прекрасна. Это я сделала тебя такой. Странно, но голос малышки уже совсем не был похож на детский.
– Риг будет счастлив, увидев меня такой красивой, – сказала ей соламиийка.
– Риг не сможет быть счастлив, – категорично заявила девочка. – Рига больше нет. Он погиб. Фиона замерла, потом покачала головой:
– Этого не может быть. Риг совсем недавно был рядом со мной.
– Умер. Умер. Умер, – заворковала малышка страстным голосом опытной соблазнительницы.
– Нет!
Фиона попятилась, но споткнулась о выступающий из земли корень и упала. Девочка вытянула руки, и ее пальцы вновь забегали по лицу и телу соламнийки, но на этот раз их прикосновения не успокаивали, а, наоборот, порождали ужасные видения. Фиона снова и снова переживала ту ночь в Шрентаке, когда Дамон спас их из подземной темницы.
Снова и снова девушка видела, когда Риг подсаживает ее на спину мантикоры. Он был на расстоянии руки, когда его настиг удар вражеского меча, и кровь забрызгала ее одежду.
– Нет! – Фиона спрятала лицо в ладони и зарыдала. – Пожалуйста, нет…
. – Мертв. Мертв. Мертв! – кричала малышка, злобно скалясь, – И тот, кто убил его, – Дамон Грозный Волк – скоро придет за тобой. Беги, Фиона. Если он найдет тебя, то тоже убьет. Беги. Беги. Беги. Не дай Дамону поймать тебя. Сделай так, чтобы ни он, ни Мэлдред, ни бескрылый Рагх никогда больше тебя не увидели. Беги!
Нура Змеедева повернулась и, покачивая бедрами, побежала через заросли папоротника, всего лишь раз обернувшись к соламнийке.
– Беги, прекрасная Фиона! Риг умер, и твои враги уже идут сюда!
Потребовалось несколько минут, чтобы соламнийка немного пришла в себя. Дрожа, она пыталась найти обратную дорогу, чтобы вернуться к своим спутникам.
«Я должна рассказать им о странной девочке и…»
– Фиона! – окликнул ее Мэлдред. «Лживый людоед».
– Фиона!
«Это Дамон. А сейчас и Рагх начнет звать»
– Фиона! Где ты? – Снова раздался голос мага.
– Фиона! – вторил ему Грозный Волк.
– О, Риг! – прорыдала Фиона. – Риг, ты умер, и твои убийцы зовут меня!
Полагаясь на навыки, приобретенные в Ордене Соламнийских Рыцарей, девушка повернулась и побежала, пытаясь оторваться от преследователей и продержаться до темноты, когда они наверняка прекратят поиски.
Едва рассвело, Дамон, Рагх и Мэлдред возобновили поиски. Фиона ушла далеко, успешно спутав следы. Несколько раз она возвращалась, незаметно подползая ближе. Девушка прилагала все силы, чтобы остаться незамеченной – так, чтобы даже опытный следопыт Дамон не нашел ее.
Наконец враги отстали и двинулись на восток.
– Я в безопасности, – сказала Фиона себе. Теперь она была совершенно одна – как малышка, когда соламнийка нашла ее на поляне.
Девочка сидела, болтая ногами, на выступе скалы, в нескольких сотнях футов над извилистой дорогой, и наблюдала за небольшим караваном, размышляя, стоит ли нанести им визит в облике соблазнительной эрготианки. В фургонах могло находиться что-нибудь интересное для хозяина, а возможно, и для нее. Мглистый дракон лежал глубоко в пещере и спал, причем дольше обычного. Вчера вечером он поговорил с малышкой совсем мало, а потом быстро заснул, храпя так, что горы дрожали. Уже наступили сумерки, а хозяин еще и не просыпался.
Девочка, мечтая порадовать себя экзотическими вкусностями и безделушками, наблюдала за повозками до тех пор, пока они не скрылись из виду. Она смотрела, как темнеет небо и постепенно высыпают звезды, потому что здесь, в Троте, все было высохшим и скучным.
Бурые горные цепи выглядели как хребет мертвого чудовища. В воздухе пахло… ничем. Ничего похожего на дождь, Нура сменила сырость и удушливую жару болота с его ароматом гниющих растений и разнообразными животными – как красивыми, так и отвратительными – на горы. Здесь были одни птицы, но только черные и коричневые, обладающие отвратительными голосами, и еще маленькие ящерицы с длинными извивающимися хвостами, того же цвета, что и горы, очень вкусные.
Если бы Дамон не был таким упрямым, они с мглистым драконом спокойно грелись бы в замечательном болоте. Если бы на Мэддреда можно было рассчитывать, если бы только Нура могла предположить, что с этим глупцом возникнут такие сложности.
Она размышляла о людоеде, пока небо не посветлело, а скала под ней не содрогнулась. Тогда девочка вскочила на ноги и побежала к широкой трещине в скале. Стоя перед проломом, она сбросила свое детское обличье и скользнула в пыльную пещеру змеей.
Впереди слабо блеснула чешуя дракона – сейчас он был скорее серым, чем черным.
– Хозяин, – протянула Нура, – я живу, чтобы служить тебе, – Змеедева свернулась кольцами перед мглистым и лежала неподвижно до тех пор, пока не почувствовала, как трясется земля от его ответа, затем поднялась на хвосте, распустив капюшон, и посмотрела на дракона широко раскрытыми от восторга глазами. – Твой план работает? Скажи мне, хозяин. – Нага даже не пыталась скрыть своего восхищения. – Ты ждал этого? Ты предвидел это? Это все – часть твоего плана заставить Дамона Грозного Волка убить Сабл?
Дракон покачал огромной головой, так что усы зашелестели по полу пещеры. Его дыхание участилось, обдав горячим ветром лицо Нуры.
– Не совсем. Я нашел иной способ для получения силы, которая мне жизненно необходима, – сказал дракон.
Нура Змеедева отползла на почтительное расстояние, чтобы видеть мглистого целиком. В этой пещере было не так темно, как в той, что на болоте, – пожалуй, единственное преимущество, которое отметила Нура. Здесь она могла лучше рассмотреть своего господина.
– Келлендрос, которого люди называли Скаем, – начал тот. – Он когда-то хотел создать тело для своей возлюбленной, Китиары. Среди драконов ходили слухи, что сначала он надеялся поместить ее дух в тело синего потомка. Когда из этой затеи ничего не вышло, Келлендрос решил лишить души Малис, чтобы Китиара вошла в тело красной драконицы.
Глаза наги сияли от восторга.
– Еще, хозяин. Расскажи мне еще. – Эти истории, известные только драконам, были тем, ради чего Нура жила.
– У Келлендроса могло бы получиться, пойди дела удачней. Но мой план, касающийся Дамона Грозного Волка, не потерпит краха, потому что я не повторю ошибок синего.
– Не понимаю. – Нура задумчиво приподняла бровь, раздумывая. Полагалось, что Дамон убьет Сабл, чтобы мглистый дракон, чье тело умирает, смог при помощи магии перенести свою душу в оболочку черной.
– Ты забыла, я могу читать твои мысли, – насмешливо прорычал мглистый. Он улегся поудобнее – насколько позволяло пространство пещеры – и протянул к нате лапу, скрипнув когтями по каменному полу. – Нет, Нура Змеедева, мой план был другим. Я вырастил Дамона… и еще других… чтобы в лучший экземпляр перенести мой дух, когда это тело станет совсем никуда не годным. Дамон доказал, что он наиболее сильный, он смог приспособиться к моей магии. Он тот, кто нужен.
– Но Сабл?… – На лице Нуры отразилось неподдельное удивление.
– Сабл всегда была последним средством. Я намерен использовать энергию, которая высвободится после смерти владычицы, чтобы помочь моему заклинанию. Я умираю, Нура Змеедева. Жизнь в теле Дамона – мой единственный выход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41