Все страсти забыть и отринуть мирские желанья
Способен лишь тот, кто науку постиг созерцанья.
Владея собою, он к цели стремится одной:
Сердце свое укрепить и придать ему твердость алмаза,
Чтоб не было больше на нем ни пылинки земной,
Как на луне, не запятнанной прахом и грязью.
Поступью мерной он твердо шагает вперед,
Достойные по пути совершая деянья;
Когда же закончится время, назначенное для испытанья,
Сей праведник мудрый прозрения дар обретет.
Итак, вы знаете уже о том, что Танский монах со своими учениками вырвался из сетей страсти, выбрался из темницы чувств, пустил своего коня и направился на Запад.
Прошло еще немного времени, лето кончилось, наступила осень. Холодный воздух пробирал путников насквозь. Всюду видны были приметы осени:
Зной удержаться хочет втуне -
Его развевает дождь;
Встревожена листва утуна,
Природу пробирает дрожь;
Над лентами густой осоки
В ночи летают светляки
И зажигают невысоко
Свои златые огоньки.
Отчетливее в полнолунье
Стрекочут резвые сверчки,
И ходят по незримым струнам
Невидимые их смычки.
Раскрыли мальвы цвет свой желтый,
Обильно смоченный росой,
Болотных трав шуршат метелки.
На тихой отмели речной;
Печально верещит кузнечик
Природе утомленной в лад,
И опускает ива плечи,
Роняя легкий свой наряд.
Неожиданно перед путниками выросла высоченная гора, вершины которой, казалось, уходили в лазоревые небеса. Верно сказано, что такая гора может поцарапать звезды и задержать движение солнца. Почтенный наставник испугался и подозвал Сунь У-куна:
- Ты погляди, какая высокая гора впереди! - воскликнул он. - Неизвестно, есть ли там дорога? Может быть, нет.
- Да что ты! - рассмеялся Сунь У-кун. - Еще в глубокой древности говорили: «Как бы ни была высока гора, для путника всегда найдется путь через нее; как бы ни была глубока река, всегда найдется переправа». Может ли быть, чтобы мы не перешли через эту гору?! Успокойся и поезжай вперед.
Танский монах просиял от радости и, весело посмеиваясь, стал подстегивать коня, направляясь прямо к горным кручам. Он проехал всего несколько ли, как вдруг заметил вдалеке, на склоне горы, какого-то старца с взлохмаченными седыми волосами, развевающимися по ветру, с жиденькой бородкой, серебристые нити которой качались из стороны в сторону. На шее у него висели четки, а в руках он держал посох с набалдашником в виде головы дракона.
- Почтенный наставник, направляющийся на Запад! - громко крикнул старец. - Останови своего скакуна и придержи свои драгоценные поводья! На этой горе обитает скопище дьяволов-оборотней. Они уже сожрали всех жителей страны Джамбудвипа. Дальше ехать никак нельзя!
От этих слов Танский монах так перепугался, что даже изменился в лице. То ли дорога была неровной, то ли плохо держалось резное седло, во всяком случае он свалился с коня и, недвижимый, распростерся на земле в густой траве. Сунь У-кун подбежал к нему и, взяв под руки, поднял.
- Не бойся! Не бойся! - успокаивал он своего наставника. - Я ведь с тобой!
- Ты послушай, что говорит старец вон на той высокой скале! Он сообщил, что на этой горе обитает целое скопище злых духов и дьяволов, которые уже сожрали всех жителей страны Джамбудвипа. Кто из вас отважится пойти к нему и расспросить обо всем обстоятельнее?
- Ты пока посиди здесь, - отвечал Сунь У-кун, - а я пойду и расспрошу его!
- Боюсь, что тебе не удастся раздобыть у него верные сведения, так как вид у тебя очень уж безобразный, да и на язык ты весьма груб и дерзок, того и гляди, что обидишь его, - с опаской сказал Танский монах.
- А я приму более благообразный вид и буду учтив, - смеясь, отвечал Сунь У-кун.
- Ну-ка, преобразись! Я посмотрю, каким ты станешь! - сказал Танский монах.
Молодец Сунь У-кун! Щелкнув пальцами, он встряхнулся и сразу же превратился в чистенького и аккуратного монахапослушника, с ясными глазами, густыми бровями, круглой головой и правильными чертами лица.
Движения и манеры его были полны благородства и грации, а когда он заговорил, то из уст его не вырвалось ни одного грубого слова. Поправив на себе одежды, он быстрыми шагами подошел к своему наставнику и спросил:
- Ну что, наставник! Нравится тебе сейчас мой вид?
Танский монах стал разглядывать Сунь У-куна и остался очень доволен:
- Хорош! Удачно преобразился, - восторженно похвалил он.
- Еще бы! Такой благообразный, да чтобы не был хорош! - подхватил Чжу Ба-цзе. - Всех нас, вместе взятых, перещего - лял! Мне, старому Чжу Ба-цзе, никогда не стать таким, даже если я буду стараться целых два или три года!
И вот наш бесподобный Великий Мудрец направился прямо к тому месту, где стоял старец, и, приблизившись к нему, почтительно поклонился.
- Уважаемый дедушка! Позволь мне, бедному иноку, приветствовать тебя! - учтиво произнес он.
Видя перед собой благообразного и воспитанного юношу, старец, против всяких ожиданий, ответил ему очень вежливым поклоном и, погладив его по голове, ласково посмеиваясь спросил:
- Откуда ты пришел сюда, монашек?
- Мы из восточных земель великого Танского государства направляемся на Запад к Будде за священными книгами, - бойко ответил Сунь У-кун. - Только что мы прибыли сюда и услышали твое предупреждение о том, что здесь водятся черти-оборотни. Мой наставник, робкий по натуре, испугался и велел мне явиться к тебе и разузнать, что за черти-оборотни смеют преграждать нам путь! Прошу тебя, уважаемый дедушка, расскажи мне все как есть, чтобы я мог разогнать чертей и дать возможность моему наставнику продолжать свой путь.
- Эх, ты еще очень молод, мой маленький монах! - рассмеявшись, сказал старец, - не знаешь, где добро, где зло! Если бы ты знал, каким чародейством владеют здешние оборотни, то не посмел бы сказать, что разгонишь их и проложишь путь твоему наставнику!
- Судя по твоим словам, - улыбаясь, сказал Сунь У-кун, - ты собираешься встать на защиту дьяволов, о которых говоришь, а, стало быть, находишься в родстве с ними или, во всяком случае, в тесной дружбе, иначе чем объяснить, что ты превозносишь их могущество и силу, высоко расцениваешь их личные качества и не хочешь откровенно рассказать все, что тебе о них известно!
- Ты, я вижу, хоть и молод, да зубаст! - кивнув головой, вновь рассмеялся старец. - Видно, странствуя со своим наставником по разным местам, набрался кое-каких знаний по магии. Вполне возможно, что ты научился изгонять бесов и приводить в покорность оборотней, очищать человеческое жилье от нечистой силы, но тебе еще не доводилось сталкиваться с настоящими дьяволами-чудищами!
- С какими же чудищами? - спросил Сунь У-кун. - Чем они страшны?
- Стоит только этим чудищам-дьяволам послать письмо на чудотворную гору Линшань, как ровно пятьсот архатов явятся сюда встретить врага, а если они отправят послание в небесные чертоги, то духи одиннадцати светил окажут им всяческое уважение. Драконы четырех морей издавна ведут дружбу с этими дьяволами, а праведные отшельники, обитающие в восьми пещерах, часто пируют с ними. Они вступили в побратимство с правителем десяти подземных царств, самим Янь-ваном; наконец духи-хранители земли и городов знаются с ними, как с дорогими гостями.
Великий Мудрец, слушая все это, не удержался от неприлично громкого хохота и, тронув старца рукой, перебил его:
- Не говори! Не говори! Твои дьяволы-оборотни недостой - ны даже быть друзьями или побратимами моей челяди. Если они узнают о моем приходе, то в эту же ночь снимутся с места и уйдут отсюда.
- Не говори глупостей! - сердито остановил его старец. - Ты чересчур высокомерен! Скажи мне хотя бы, кто из твоей челяди славится мудростью и прозорливостью?
- Не стану скрывать от тебя и скажу всю правду, - ух - мыляясь, ответил Сунь У-кун. - Я издавна обитал в пещере Водного занавеса на горе Цветов и плодов в государстве Аолайго. Фамилия моя Сунь, а зовут меня У-кун. В свое время я тоже был дьяволом-оборотнем и вершил великие дела. Произошел как-то раз такой случай: на пирушке со многими дьяволами-марами я выпил лишнего и заснул. Мне приснилось, что двое каких-то молодцов подцепили меня крючками и сволокли в чистилище преисподней. Меня сразу же охватил великий гнев, я схватил свой посох с золотыми обручами и разогнал всех демонов-судей, напугал до смерти самого владыку преисподней Янь-вана, чуть не перевернул вверх дном дворец Сэньло. С перепугу судейские чинуши и письмоводители составили бумагу, которую подписал и скрепил печатью сам владыка ада Янь-ван. В ней говорилось, что он молит пощадить его от побоев и готов добровольно служить мне холуем.
- Амитофо! - воскликнул не на шутку изумленный ста - рец. - Вряд ли тебе придется долго жить за такие слова.
- А с меня хватит и моих лет, почтенный! - дерзко возразил Сунь У-кун.
- Сколько же тебе от роду? - насмешливо спросил старец.
- Попробуй, угадай!
- Лет семь или восемь, конечно, будет.
- Десять тысяч раз по семь или по восемь, - расхохотался Сунь У-кун. - Хочешь, я покажусь тебе в моем настоящем облике, только, чур, не пеняй потом на меня!
- Как же так? Разве у тебя есть еще и другое лицо? - удивился старец.
- У меня, маленького монаха, есть семьдесят два разных облика, - с гордостью отвечал Сунь У-кун.
Старец оказался не очень смышленым и продолжал расспрашивать. Тогда Сунь У-кун провел рукой по своему лицу и сразу же принял свой настоящий облик: выпяченная вперед мордочка с оскаленными зубами, совершенно красный зад, юбочка из тигровой шкуры на пояске, а в руках посох с золотыми обручами. Стоя под крутой скалой, он напоминал своим видом бога Грома Лэй-гуна. Увидев преобразившегося Сунь У-куна, старец побледнел от страха и даже почувствовал слабость в ногах. Он не мог удержаться и повалился, как сноп, наземь. Пытаясь подняться, он снова зашатался и упал. Великий Мудрец подошел к нему и стал успокаивать:
- Почтенный! Не нужно так пугаться! Я вовсе не такой злой, каким выгляжу. Не бойся! Не бойся! Только что я узнал от тебя, что здесь водятся дьяволы-оборотни. Так скажи мне, сколько их. Извини, что утруждаю тебя расспросами, за это постараюсь щедро отблагодарить!
Но старец дрожал от страха и не мог выговорить ни одного слова. Он, видимо, даже оглох, так как совсем не откликался.
Сунь У-кун, видя, что от старца ничего больше не добьешься, сразу же повернул обратно и прибыл к наставнику.
- Ну что? - спросил Танский монах. - Удалось тебе что-нибудь узнать?
- Пустяки! - смеясь, отвечал Сунь У-кун. - Здесь, на Западе, действительно обитают какие-то дьяволы-оборотни, но жители, видимо, чересчур пугливы и поэтому так боятся их. Не волнуйтесь, ничего не случится. Ведь я с вами!
- Узнал ли ты хотя бы, какие здесь горы, какие в них пещеры, сколько злых оборотней и какой дорогой можно пройти к храму Раскатов грома? - допытывался Танский монах.
- Отец-наставник! - вмешался Чжу Ба-цзе. - Извини, что перебил тебя! Позволь мне сказать. Если говорить о превращениях, о ловкости в похищениях и в одурачивании людей, то пятнадцать таких, как я, не могут сравниться с нашим старшим братом. Что же касается кротости и честности, то даже целый полк таких, как он, не сравнится со мною.
- Да, это верно! - подтвердил Танский монах. - Ты и в самом деле кроткий и честный малый!
- Не пойму только, зачем брат Сунь У-кун лезет на рожон, сует голову вперед, не думая о хвосте, толком ничего не расспросил и вернулся ни с чем. Дозволь же мне, старому Чжу Ба-цзе, пойти расспросить обо всем, чтобы я мог все рассказать тебе.
- Ладно, Чжу У-нэн! - согласился Танский монах. - Только будь осторожен!
Ну и Дурень! Он засунул грабли за пояс, поправил на себе одежду и вразвалку направился к склону горы, издали окликнув старца:
- Почтенный дедушка! Позволь мне приветствовать тебя!
Между тем старец, все еще дрожа от страха, с трудом поднялся на ноги, опираясь на посох, и, убедившись в том, что Сунь У-кун ушел, собрался было удалиться. Однако, увидев Чжу Ба-цзе, он еще больше перепугался и забормотал:
- О небо! Что за кошмары мне мерещатся нынче! Злые чудища одно за другим появляются передо мной! Только что здесь был ужасный монах, урод уродом, но в облике его все же было что-то человеческое, хотя бы три доли, а этот… вот уж не думал, что у монаха может быть рыло, как у свиньи, уши, словно опахала, лицо чернее чугуна и вдобавок ко всему длинная щетина на загривке. В нем и одной доли человеческого не найдешь!
- Дедушка, чем ты так недоволен? - смеясь, спросил Чжу Ба-цзе, подходя к старцу, - или я тебе не понравился чем-либо?… Почему ты на меня так смотришь? Я, конечно, безобразен, слов нет, но потерпи немного, увидишь, как я тебе понравлюсь, если ты хоть немного меня узнаешь.
Старец, услышав человеческую речь, так удивился, что даже заговорил:
- Откуда ты явился? - спросил он.
- Я второй ученик Танского монаха, - отвечал Чжу Ба-цзе, - мое монашеское имя Чжу У-нэн, или Чжу Ба-цзе. До меня к тебе приходил Сунь У-кун, мой старший брат в монашестве. Наш наставник остался очень недоволен им, за то что он был дерзок с тобой, дедушка, не расспросил тебя обо всем как следует, а потому велел мне предстать перед тобой, поклониться и разузнать, что здесь за горы, какие пещеры, кто из дьяволов-оборотней обитает в этих пещерах, где проходит большая дорога на Запад. Прошу тебя, дедушка, потрудись мне ответить!
- А ты не шутишь? - спросил старец.
- Я сроду никогда не зубоскалил, - серьезным тоном отвечал Чжу Ба-цзе.
- Только не вздумай быть таким же хвастуном, как тот монах, который только что приходил ко мне, - строго предупредил старец.
- О нет, я на него не похож, - уверенно произнес Чжу Ба-цзе.
Опершись на посох, старец стал рассказывать.
- Эти горы тянутся на восемьсот ли и называются горами Диковинного верблюда. В горах есть пещера, которая тоже называется пещерой Диковинного верблюда. В этой пещере живут три дьявола-мары.
Тут Чжу Ба-цзе сплюнул и перебил старца:
- Э! Да ты, я вижу, старик, чересчур осторожный! Взял на себя труд предупредить нас о каких-то трех дьяволах-марах!
- А ты разве не боишься? - недоверчиво спросил старец.
- Скажу тебе без обмана! - задорно ответил Чжу Ба-цзе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79