Ну, ничего, на этот раз я ему покажу! Махну на него не раз, а два или три! Пусть его занесет так, чтобы он не нашел дороги обратно». Она оправила на себе одежды, взяла меч и вышла из ворот.
- Эй, Сунь У-кун! - крикнула она. - Ты что? Не боишься меня? Опять за своей смертью пришел?
- Не скупись, дорогая золовушка! - смеясь, отвечал Сунь У-кун. - Я не отстану от тебя, пока не одолжишь мне веер. А как только переправлю своего наставника, Танского монаха, через эту гору, так сейчас же верну тебе твою драгоценность. Я - достойный муж, правдивый и искренний, даже чересчур, - пошутил он, - а не какой-нибудь подлец, который не возвращает долгов.
Но Лоча снова принялась ругаться:
- До чего же ты мерзкая и надоедливая обезьяна! - кричала она. - Бесцеремонная и нахальная! Я еще не отомстила тебе за моего сыночка, которого ты отнял у меня. Неужели ты думаешь, что я одолжу тебе свой веер по доброй воле? Если ты сейчас же не уберешься отсюда, то отведаешь вкус моего меча!
Однако Великий Мудрец не проявил ни малейшего страха.
Он схватил свой посох и, размахивая им, пошел навстречу разъяренной Лоче. Они схватывались несколько раз, наконец Лоча не выдержала, почувствовала слабость в руках, и ей стало тяжело вращать мечом. А Сунь У-кун, напротив, чувствовал прилив сил и явно одолевал ее. Видя, что ей несдобровать, Лоча выхватила свой веер и махнула им прямо на Сунь У-куна. Но тот стоял как вкопанный и даже не шелохнулся. Спрятав посох, он весело рассмеялся и сказал:
- На сей раз ничего у тебя не получится. Как хочешь маши на меня своим веером, и если я сдвинусь с места, можешь не считать меня храбрым воином.
Лоча махнула веером еще два раза, но Сунь У-кун стоял не двигаясь. Тут она совсем растерялась, поспешно спрятала свой талисман, повернулась и убежала в пещеру, крепко заперев ворота. Тогда Сунь У-кун прибег к своему испытанному средству. Он распорол ворот, взял в рот пилюлю против ветра, встряхнулся, превратился в цикаду и пролез в пещеру через щель в воротах. Там он увидел Лочу, которая кричала своим служанкам: «Умираю от жажды! Подайте мне чаю скорей!» Прислужницы тотчас же подали ей целый чайник ароматного чаю и так поспешно налили ей чашку, что чай даже вспенился. Увидев пену над чашкой, Сунь У-кун обрадовался, расправил крылышки и прыгнул прямо в чашку под пену. Лоча так хотела пить, что, приняв чашку от служанок, разом осушила ее. Сунь У-кун таким образом оказался у нее в животе и, приняв свой первоначальный вид, стал кричать оттуда, что было мочи.
- Золовушка! Одолжи мне свой веер!
От испуга Лоча изменилась в лице.
- Служанки! - крикнула она, - заперты ли передние ворота?
- Заперты! - дружно ответили ей все прислужницы. - Как же так? - удивилась она. - Если ворота заперты, то как может Сунь У-кун орать у меня в доме?
- Да он кричит где-то здесь, совсем близко, - робко сказала одна из прислужниц.
- Сунь У-кун! Где ты? - спросила Лоча. - Перестань шутить!
- Старый Сунь У-кун никогда в жизни не шутил, - обиделся тот. - Я все делаю по-настоящему, с помощью волшебных способов. Сейчас я нахожусь у тебя в животе, золовушка, и забавляюсь здесь. Вижу твои легкие и печенку. Знаю, что тебя мучают голод и жажда. Дозволь же мне угостить тебя полной чашей, чтобы ты утолила жажду.
С этими словами он надавил ногою. Лоча сразу же почувствовала нестерпимую боль в нижней части живота и со стоном упала наземь.
- Золовушка! Не отказывайся! - говорил тем временем Сунь У-кун. - Сейчас я угощу тебя вкусным блюдом, чтобы ты утолила голод.
Тут он поддал головой вверх. У Лочи так схватило сердце, что она стала кататься по земле. У нее даже лицо пожелтело и посинели губы.
- Шурин мой, родненький! - взмолилась волшебница. - Дорогой мой Сунь У-кун, пощади меня!
Сунь У-кун перестал действовать.
- Ну как? Теперь ты, наконец, признаешь меня своей родней? - ехидно спросил он. - Так и быть, ради моего дорогого брата Нюмо-вана пощажу тебя на сей раз. Давай скорей свой веер.
- Родной мой, веер здесь! - простонала Лоча. - Ты только вылезай скорее и бери его!
- Нет, сперва покажи мне его: когда увижу, тогда и вылезу! - упрямился Сунь У-кун.
Лоча велела служанкам принести веер из бананового листа. Сунь У-кун вскарабкался до горла и сквозь рот увидел веер.
- Ну, золовушка! - молвил он. - Раз уж я пощадил тебя, то не стану проламывать тебе нижнее ребро и вылезать через отверстие в боку. Дай-ка вылезу через рот. А ты пошире раскрой его три раза.
Лоча раскрыла рот, а Сун У-кун, превратившись в цикаду, выскочил и уселся на веере. Лоча даже не заметила, как он вылетел, и продолжала разевать рот, приговаривая:
- Дорогой! Вылезай скорее!
Сунь У-кун принял свой первоначальный вид, взял веер и крикнул:
- Да вот я здесь! Не видишь, что ли? Спасибо тебе за веер! Большое спасибо.
Быстрыми шагами он направился к выходу. Служанки поспешио открыли ворота и выпустили его. Великий Мудрец вспрыгнул на облако и, повернув его, полетел на восток. Он мигом долетел до красной усадьбы, прижал край облака и спрыгнул прямо у красной кирпичной стены. Чжу Ба-цзе первым увидел его и очень обрадовался.
- Наставник! - закричал он. - Старший брат Сунь У-кун прибыл! Явился, наконец!
Танский монах с хозяином усадьбы и с Ша-сэном тотчас вышли из ворот встретить Сунь У-куна. Все вместе они вошли в помещение. Держа перед собой веер из бананового листа, Сунь У-кун обратился к старцу:
- Скажи, пожалуйста, уважаемый хозяин, тот самый это веер или нет?
- Да, да! Он самый! - отвечал старец.
Танский монах несказанно обрадовался.
- Просвещенный ученик мой! - произнес он. - Это одна из величайших твоих заслуг, которой нет равной! Надо думать, не легко тебе достался этот волшебный талисман!
- Не будем говорить об этом! - скромно отвечал Сунь У-кун. - А знаешь, кем оказался праведник по прозванию Железный веер? Оказывается, это супруга самого Князя с головой быка, Нюмо-вана, мать Красного младенца. Зовут ее Лоча, а еще называют царица Железный веер. Я попросил ее одолжить мне веер, но она вспомнила старую вражду и грозила местью. Она пыталась отрубить мне голову мечом, но ничего не вышло. Когда же я пугнул ее посохом, она махнула веером, меня подхватил бешеный вихрь, и я очутился у малой горы Сумеру. К счастью, там я встретился с бодисатвой Линцзи, который подарил мне пилюлю, защищающую от любого ветра, и указал обратный путь. Я снова отправился на гору Изумрудных облаков. Но Лоча, как и в первый раз, махнула на меня веером, однако на этот раз я даже не шелохнулся. Она скрылась в пещере, а я, старый Сунь У-кун, превратился в цикаду и тоже проник в пещеру. Чертовка в этот момент потребовала чаю. Тогда я забрался в чашку, и она проглотила меня. Оказавшись у нее в животе, я причинил ей нестерпимую боль, и она стала звать меня всякими ласковыми именами, запросила пощады и пообещала веер. Я пощадил ее, взял веер и дал слово вернуть его обратно, как только мы переправимся через Огнедышащую гору.
Танский монах выслушал все, что рассказал ему Сунь У-кун и не переставая выражал свою признательность. Затем наставник и его ученики поблагодарили старца за гостеприимство и распрощались.
Они прошли примерно сорок ли и остановились. Дальше идти было невозможно. Ша-сэн первым стал кричать: «Ой, не могу, пятки жжет!».
Вслед за ним заорал Чжу Ба-цзе: «Ой, братцы, не могу! Копыта горят!».
Да и конь стал бежать быстрее: раскаленная земля жгла ему копыта.
- Наставник, - сказал тут Сунь У-кун, - слезь, пожалуйста, с коня. А вы, братцы, тоже остановитесь и никуда не уходите! Я пойду затушу огонь, вызову ветер и дождь. Пусть земля немного охладится, тогда мы сможем отправиться дальше и перейдем через гору.
Подняв веер, Сунь У-кун пошел вперед, туда, где полыхал огонь, и изо всей силы махнул веером. Громадный столб огня сразу же вырвался из жерла горы. Сунь У-кун махнул еще раз - огонь увеличился во сто крат. Он еще раз махнул и, о, ужас, пламя высотой более тысячи чжан вскинулось к небу. Сунь У-кун почувствовал, что его обожгло. Он стремительно повернул назад, но как ни бежал, шерсть на обеих ягодицах у него сгорела дочиста.
Подбегая к Танскому монаху, он издали закричал ему:
- Живей поворачивайте назад! Живей назад! Огонь прибли - жается, огонь!
Наставник взобрался на коня и в сопровождении Чжу Ба-цзе и Ша-сэна повернул обратно на восток. Отъехав около двадцати ли, они остановились передохнуть.
- Что же случилось? - спросил Танский монах.
- Ничего не вышло! - воскликнул Сунь У-кун, отбросив веер. - Эта тварь обманула меня! Все пропало!
Танский монах при этих словах нахмурился, сердце его сжалось от боли и из глаз хлынули непрошеные слезы.
- Как же нам быть? Что делать? - всхлипывал он.
- Что же произошло, братец? - спросил любопытный Чжу Ба-цзе. - Отчего это ты вдруг так поспешно вернулся и велел нам возвращаться?
- Вот как все получилось, - начал рассказывать Сунь У-кун. - Когда я первый раз махнул веером, огонь запылал сильнее. Когда махнул во второй раз, огонь стал еще более свирепым, а когда махнул в третий раз, в небо на тысячу чжан взметнулось огромное пламя. Если бы я бежал не так быстро, огонь спалил бы всю мою шерсть!
- Что же ты раньше хвалился, что тебя и гром не убьет, и огонь не спалит? - насмешливо спросил Чжу Ба-цзе.
- Эх ты, Дурень! - отвечал Сунь У-кун. - Ничего ты не смыслишь! Стоит мне применить волшебную силу и меня действительно ничто не возьмет. Но на сей раз я был занят тем, что старался затушить огонь и не успел прочесть никакого заклинания. К тому же я не применил волшебства, которое охраняет от огня, вот почему у меня и обгорела шерсть на ягодицах.
- Видно, нам не пробиться на Запад через такой огонь, - вмешался в разговор Ша-сэн. - Что же теперь делать?
- Надо найти место, где нет огня, и там пройти! - посоветовал Чжу Ба-цзе. - Больше ничего не придумаешь.
- А где мы найдем такое место? - спросил Танский монах.
- Как где? На востоке, на юге, на севере - нигде нет огня.
- Ну, а где есть священные книги?
- На Западе, - отвечал Чжу Ба-цзе.
- Тогда я пойду только на Запад, - произнес Танский монах решительным тоном.
- Там, где священные книги, бушует огонь, - заметил Ша-сэн, - а где нет огня, нет и священных книг. Вот уж поистине попали в тупик.
И вот в то время как наставник и ученики переговаривались между собой, неожиданно прозвучал громкий голос:
- Великий Мудрец! Не отчаивайся! Приглашаю вас всех подкрепиться немного, а там посмотрим, что делать.
Все четверо разом обернулись и увидели пожилого человека, одетого в легкий плащ, развевающийся по ветру, и шапку, похожую на полумесяц. В руках он держал посох с набалдашником в виде головы дракона, на ногах были сапоги с железными голенищами. За незнакомцем стоял прислужник с клювом орла и мордой, напоминающей рыбью голову. К голове прислужника был прикреплен медный таз, наполненный блинами, хлебцами и просяной кашей. Стоя у западной стороны дороги, человек этот склонился в глубоком поклоне и сказал:
- Я - дух земли на Огнедышащей горе. Мне стало известно, что ты, Великий Мудрец, охраняешь праведного монаха в его путешествии. Сейчас вы все равно не можете продолжать свой путь, поэтому приглашаю вас подкрепиться.
- Еда - пустяки, а вот как загасить огонь на горе, чтобы мой наставник смог пройти дальше, - вот что главное.
- Чтобы загасить огонь, - отвечал дух земли, - надо обратиться к царице Лоче и выпросить у нее волшебный веер.
Сунь У-кун отошел в сторону, нашел брошенный веер и, показывая его духу земли, сказал:
- Да ведь вот он, этот веер. Почему же от действия его огонь еще сильнее разгорается?
Дух земли внимательно осмотрел веер и засмеялся:
- Это не настоящий! - сказал он сквозь смех. - Она тебя обманула!
- Как же получить настоящий? - спросил Сунь У-кун.
Дух земли вновь низко поклонился и с легкой усмешкой произнес:
- Если хочешь достать настоящий веер, надо обратиться к самому Князю с головой быка, Нюмо-вану.
Почему надо было обратиться к самому князю, вы узнаете, читатель, из следующей главы.
ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ,

в которой речь пойдет о том, как Князь с головой быка прекратил битву и отправился пировать, и как Сунь У-кун пытался во второй раз добыть волшебный веер
Итак, дух земли сказал:
- Князь Великой силы - это и есть Князь с головой быка Нюмо-ван.
- Так, может быть, гора эта называется Огнедышащей только так, для отвода глаз, а в действительности напускает огонь сам Князь с головой быка? - спросил Сунь У-кун.
- Нет, нет! - отвечал дух земли. - Если ты, Великий Мудрец, простишь мне мою вину, я тебе все расскажу.
- Какую вину? - удивился Сунь У-кун. - Говори прямо, без обиняков. Я тебе ничего не сделаю.
- Дело в том, что этот огонь напустил ты сам, Великий Мудрец!
- Как сам? - гневно крикнул Сунь У-кун. - Как смеешь ты говорить обо мне подобные вещи? Ты что, ослеп? Не видишь, где я нахожусь? Разве стану я огонь напускать?
- Видно, ты совсем не помнишь меня, - отвечал дух земли. - Должен тебе сказать, что раньше здесь никакой горы не было. Лет пятьсот тому назад, когда ты, Великий Мудрец, учинил буйство в небесных чертогах, тебя поймал всеми прославляемый мудрец и направил к Лао-цзюню, который заключил тебя в свою волшебную печь с восемью триграммами. Там он тебя калил и перекаливал, а когда открыли крышку, ты так стремительно выскочил оттуда, что зацепил несколько раскаленных кирпичей, которые упали сюда и превратились в огнедышащую гору. Я в то время был истопником, прислуживавшим у философа Лао-цзюня во дворце Тушита. Мне влетело от хозяина за то, что я не доглядел за тиглем, и он сослал меня сюда, где я и сделался духом земли.
Услышав эти слова, Чжу Ба-цзе вскипел от гнева:
- Так вот почему ты ходишь в таком одеянии! - злобно проговорил он. - Оказывается, ты был даосом!
Сунь У-кун тоже отнесся к духу земли не совсем доверчиво.
- А скажи, пожалуйста, - подозрительно спросил он, - почему надо непременно обращаться к Князю с головой быка? В чем дело?
Дух земли отвечал:
- Князь с головой быка - супруг Лочи. Но теперь он бросил ее и проводит время в пещере Скребущей облака на горе Скопления громов. Там жила когда-то десятитысячелетняя царица Лисиц. После ее смерти осталась дочь, царевна Яшмовое личико, обладательница несметных богатств, но распоряжаться ими некому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79