Урядник виновато поморгал веками, но головы не опустил. В этот момент девушка громко воскликнула и радостно захлопала в ладоши. На лице ее засветилась улыбка, видно было, что она готова броситься и тут же прилюдно обнять казака. Все повернулись в ее сторону.
– Кто это? – приподнял брови император.
– Ваше Величество, думаю, это и есть та самая девушка, которую хорунжий Дарганов взял силой, – сообразил генерал Ермолов. – Теперь она стала его невестой.
– Что прикажете делать, Ваше Величество? – вежливо осведомился адъютант. – Надо ли препроводить ее к народу?
– А как она сюда пробралась?… – начал было Александр Павлович, но тут же замолчал, обменялся мимикой с поджавшим губы королем Франции. Затем снова смерил девушку заинтересованным взглядом и пожал плечами. – Что ж, если эта мадемуазель такая проворная, то пусть уж присутствует.
Людовик Восемнадцатый жестом подозвал к себе одного из сопровождающих, что-то шепнул ему на ухо и обратился к российскому императору:
– Ваше Величество, не считаете ли вы возможным дать благословение на супружество вашего подданного с подданной моей страны? Если они оба находятся здесь, то почему бы нам не воспользоваться столь благоприятным моментом? – с легкой иронией сказал он. – Если вы выразите одобрение этой мысли, то я дам указание, чтобы сюда пригласили католического священника. Русского архимандрита я видел в вашей свите.
– Да, это было бы замечательно, но с помолвкой у них получилось… чуть нескладно, – подергал щекой Александр Первый, хранитель патриархальных устоев своей страны. – Удобно ли будет благословлять их, и согласится ли на это наш священник?
– Мне кажется, что главным здесь является другое, а именно то, захочет ли мужественный казак взять в жены избалованную француженку. Ведь ей придется столкнуться с грубой работой, – не унимался король Франции. – Нужно спросить вашего подданного, нужна ли ему такая женщина?
– А разве он еще не дал ответа? – завертел головой император, но приближенные не отвечали, они уткнулись в землю, зная непостоянство свободолюбивых терцев. Император уставился на Дарганова, жестко спросил его по-русски: – А между собой вы договорились или ты берешь в жены эту мадемуазель лишь для того, чтобы избежать более сурового наказания?
– Так точно, Ваше Императорское Величество, договорились, – громко подтвердил казак и добавил совсем уже по-простецки: – В хозяйстве все сгодится, да и нравится она мне.
– Вот ведь какая азиатская душа! – император засмеялся в жесткий воротник парадного кителя, потом откашлялся и спросил: – Невеста в станице есть?
– Есть, но у нас, казаков, все по обоюдному согласию. Свадьбу сыграю с той, с которой захочу.
– Тогда зови парижанку сюда. Да смотри не обижай ее.
– Как же ее можно обижать-то, Ваше Величество, когда она такая хлипкая?!
Девушка прошла между строем казаков и царственной свитой так легко и естественно, словно она выросла при дворе. Дарган соскочил с коня и, взяв его под уздцы, встал рядом с невестой.
Оценив красоту француженки, Александр Павлович прищурился и спросил ее по-французски:
– Как ваше имя, мадемуазель?
– Мое имя Софи де Люссон, Ваше Величество, – приседая в книксене, с достоинством ответила девушка.
– Так вы из дворянского сословия!… – немного удивленно заметил император. – Простите, а сколько вам лет?
– Мне семнадцать лет, по законам нашей страны я уже совершеннолетняя, – девушка продолжала спокойно информировать о себе императора другого государства. – Наша семья относится к старинному дворянскому роду, но сейчас мы разорены поборами на воинские нужды, проводимыми императором Наполеоном, не оправдавшим наше доверие.
Александр сочувствующе почмокал губами, затем прошелся взглядом по статной фигуре казака. Видно было, что тот ему нравится, но не настолько, чтобы одобрить выбор французской дворянки. Хмыкнув, он заскрипел седлом, наклоняясь вперед, и сказал новоиспеченному хорунжему:
– Ты служишь Отечеству с честью и доблестью, за то награжден, но вот того, что с местной девушкой обошелся дерзко, мы простить не имеем права. В победившей армии разбойников и насильников быть не должно.
– Так точно, Ваше Величество, – обдался холодным потом казак. Он думал, что отделался малым страхом, а оказалось, что экзекуция только начинается. – Не должно, как пить дать.
– Потому мы намерены сначала огласить справедливый приговор, а уже потом дать вам благословение, – посуровел император. Покосившись на короля Франции, со вниманием наблюдавшего за происходящим, он приказал: – Развернись лицом к строю.
Дарганов протянул было самодержцу только что полученные погоны, но Александр Павлович сделал упреждающий жест, давая понять, что провинившийся разжалован не будет. Он подождал, пока казак засунет знаки отличия за отворот черкески, и когда тот повернулся, сказал тихо, так, чтобы слышали лишь всадники, замершие в строю напротив него, да юркий переводчик при французском короле:
– Из комендатуры на острове Ситэ нам поступило сообщение, что терской казак, урядник Дарганов, лишил невинности французскую девушку, а перед этим избил ее друга. По законам военного времени за подобное преступление полагается виселица или каторга, – император грозно повел очами по каменным лицам конников, помолчал, посмотрел на побелевшего новоявленного хорунжего, на его подругу, застывшую встревоженной птицей, и смягчил складки на лице. – Но девушка отказалась от того, чтобы исполнили подобный приговор, она выразила желание стать женой насильника.
– Любо, – раздалось из середины сотни сразу несколько голосов, их дружно подхватили остальные. – Любо, любо.
– Но мы не имеем права допускать, чтобы столь дерзкое преступление осталось без наказания, – решительно поднял руку вверх Александр Первый. – Поэтому вынесли постановление об отправке хорунжего Дарганова в Россию.
Седла под казаками осуждающе заскрипели, почувствовав настроение хозяев, зафыркали лошади, зацокали копытами по круглым булыжникам. На лице короля Франции отразилось удивление, смешанное с восхищением поступком диковатого на вид воинства. Наверное, он, как и его предшественник на французском троне император Наполеон, сосланный на остров Эльба, в который раз пытался осмыслить, каким же образом это дикое средневековое воинство сумело разгромить армию цивилизованной страны, хорошо обученную и вооруженную современным оружием. Девушка, до этого момента вникавшая в смысл выступления, быстро прижала руки к груди.
– С высочайшего дозволения, хорунжий Дарганов будет продолжать службу на станичном кордоне, – подал голос из-за спины императора генерал Ермолов. – Казаки, решение Его Величества справедливое, никому не позволено безобразничать на чужой земле. Вы люди вольные, но именно потому и должны вести себя мирно. Ведь мы служим в освободительной армии.
Сотня молчала, казаки терзали поводья, не смея напрямую выражать неудовольствие решением императора всероссийского.
– А теперь приведите священников, пусть они освятят их союз, – обернувшись назад, повелел Александр Первый.
Подоспели два священнослужителя из разных конфессий: один с молитвенником, второй со свечами и кадилом. Совершив ритуал, они заодно перекрестили и казаков. Император соскочил с коня, предложил проделать то же самое французскому королю, вместе они подошли к молодым. Бормоча слова молитвы, самодержец широким крестом осенил новоявленную семейную пару справа налево, король последовал его примеру, но он махнул кистью в перчатке слева направо. Когда все закончилось, Александр Первый снял с пальца перстень с большим камнем, надел его на палец Даргану и сказал:
– Благословляю на долгую супружескую жизнь и на верную службу на благо Отечества на Кавказском кордоне.
В первый раз за все время он улыбнулся по-настоящему и сразу отошел в сторону. Французский король тоже не ударил лицом в грязь, он снял с мизинца кольцо с бриллиантом и надвинул его на средний палец правой руки молодой жены.
– Вы хорошо подумали? – шепнул он ей в ухо.
– О да, Ваше Величество, решение я приняла самостоятельно, оно окончательное, – не замедлила та с ответом.
– Я желаю вам семейного благополучия, мадам.
– Я горжусь тем, что я француженка, и мечтаю о процветании моей родины под властью вернувшихся на престол королей из династии Бурбонов, Ваше Величество.
Король порозовел от комплимента, благосклонно тряхнул буклями, затем слегка поклонился своей подданной и встал рядом с русским императором.
– Целуйтесь, молодые, – крикнул генерал Ермолов.
Под возгласы «любо» Дарган обнял невесту, крепко поцеловал в губы и смущенно переступил с ноги на ногу. Привыкший по целым дням не слезать с седла, на земле он чувствовал себя неуютно.
Монархи взобрались на своих лошадей. Александр Первый тронул поводья и, не оглянувшись на новоявленных супругов, двинулся к свите, ярким пятном продолжавшей украшать середину площади Согласия. За ним затряс бесцветными буклями Людовик Восемнадцатый, который тоже не соизволил проявить особого интереса к своей подданной, предоставив ей с мужем самим решать свои проблемы.
И это на первый взгляд отчуждение было правильным, порождающим дальновидные плоды, потому что как беременная женщина, прекраснее которой нет никого на свете, как садовый или полевой цветок, красота, ввиду абсолютной своей незащищенности, обязана защищать себя собственным проявлением – неприкосновенным.
Не успел император Российской империи занять свое место и провозгласить начало парада, как молодая жена бросилась на грудь возлюбленному, без которого не мыслила теперь жизни. Благо в грандиозном мероприятии тому участвовать было уже не нужно. Дав невесте излить чувства, он вывел коня за строй, окинул сотню не столь уж и удрученным взглядом и, молодецки гикнув, перекинул подружку на спину лошади, сам запрыгнув следом. Она обернулась и засмеялась, дерзко и счастливо, будто бы обрела наконец долгожданную свободу.
– В рубашке родился, Даргашка, – заворачивая конников вслед за отрядом кубанских казаков, крикнул сотник, являвшийся заодно и родственником героя дня. Он был доволен исходом дела, казавшегося безнадежным, несмотря на то что из-за проступка станичника не получил производства в чин войскового старшины. – Готовься, вечером устроим наказные проводы.
– У меня еще все впереди, – зло ощерился Дарганов. – Дядюка Федул, друг Гонтарь, отвалите за меня поклон царю-батюшке за справедливый вердикт да крикните ему здравицу.
– Не сомневайся, Даргашка, получит царь твой поклон, – донеслось из закачавшей черными спинами середины сотни. – И мусью с волосами из пакли тоже.

Дарган одной рукой прижал девушку к себе и наметом полетел по каменным мостовым древнего города к его центру, острову Ситэ. Позади остались дворцы с королевскими усадьбами, выстроенные на Елисейских Полях и обихоженные строптивой королевой Франции, итальянкой по происхождению, Екатериной Медичи. Здесь делали вечерние променады представители французской знати, а нынче на закате солнца по бульварам, может быть, прогуляется и сам русский император Александр Первый. Но эти мелочи не слишком тревожили ум потомственного терского казака Дарганова, род которого велся от с незапамятных времен поселившихся на левом берегу реки Терек старообрядцев, с тех веков, когда горцы жили не тейпами, но первобытными общинами. Впрочем, у них мало что изменилось до нынешнего дня, как и у живущих бок о бок с ними русских казаков, один из родов которых породнился с чеченским тейпом.
Казак галопом пронесся по самому центру моста Пон Неф, соединяющего левый берег Сены с островом Ситэ. Мысли его занимал богатый клад, спрятанный хозяином дома, в который казаки были определены на постой. Схрон находился в пределах усадьбы, о нем рассказал Гонтарь, когда они пришли на свидание с иноземкой, подпрыгивающей сейчас на холке скакуна. Нужно было до приезда станичников найти добро и присвоить его себе, чтобы отправляться на родину не с пустыми руками. Если бы свадьба происходила в родной станице Стодеревской, то за невесту спросили бы солидную флинту. А так он сам привезет денежки в придачу к иноземке, как выкуп с этой наглой империи, разбитой и поставленной на колени самыми смелыми на земле воинами – русскими.
Подлетев к двухэтажному дому, Дарган спрыгнул с коня и, сунув девушке поводья, показал на привязь перед воротами.
– Лонж… Лонж, – стараясь быть спокойным и улыбаться, сказал он и махнул рукой.
– Лонж… – поведя ладонью вперед, француженка, как всегда, задумалась, прищурила смешливые глаза и ответила, сообразив: – О, ви, месье, силь ву пле.
– Поняла? Ну, милая, подожди там, а я быстро.
Дарган покосился по сторонам, высматривая хозяина подворья. Тот возился с каким-то войлоком в мастерской, выходящей окнами на улицу. Юркнув за ворота, казак проскочил флигель, птицей кинулся к противоположному углу просторного двора, обнесенного деревянной загородкой. В это место тыкал пальцем Гонтарь, случайно проследивший за мусью.
Вдоль забора горбились кучи мусора, сопревший домашний скарб, поломанная мебель. Нужно было обладать волчьим чутьем, чтобы угадать, под какой из куч прячется клад. А в том, что он должен быть, Дарган не сомневался, потому что хозяин имел свое дело, получал от русской армии мзду за постой и держал шинок. Казак в который раз обследовал все эти завалы, и тут его внимание привлек ком засохшей глины. Здесь он был явно чужеродным. Дарган приподнял ветошь, нащупал рыхлое место, быстро разгреб землю. Но ямка оказалась глубокой, ногти засаднили болью. Схватив обломок доски, Дарган принялся углубляться, рыл до тех пор, пока не наткнулся на что-то жесткое. Он выкинул землю из канавы, нашарил складку материи, потянул за нее. Усилия ни к чему не привели, лишь пальцы заныли еще сильнее. Дарган опять заработал обломком дерева, окапывая мешковину вокруг. Когда он остановился, чтобы перевести дух, заметил, что успел нагрести позади себя приличную гору глины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47