Лиловые облака окаймл
яли небо, а на западе свивались шатром.
Картина полной зимы впервые в этом году развертывалась перед взором: огн
енные деревья, подернутые серебристым инеем, блистали своей печальной к
расотой. Особенно сосны и рогатые ели, так величаво и гордо раскинувшие с
вои густые ветви, выделялись среди белизны снега своим черно-сизым цвет
ом и, не шевелясь, казалось, дремали вместе со всей природой.
Кругом царила тишина, Григорию на пути попадались только белогрудые сор
оки, да вороны, привольно разгуливавшие по первой пороше, но спугнутые ег
о приближением, они с диким карканьем взвивались на воздух и, уносясь, ряб
ели вдали, мелькая своими крыльями.
Случайно Григорий пошел прямо на русский лагерь.
Чурчила с Дмитрием, услыхав от Пропалого о намерении ливонцев напасть на
них, заторопили дружинников идти в поход и, таким образом, предупредить в
рагов.
Усиленная работа кипела в лагере.
Иван Пропалый первый заметил приближающегося Григория и с изумлением в
оскликнул:
Ц Это кто еще выступает прямо на меня?
Ц На ловца и зверь бежит! Ц сказал Чурчила, подходя к нему с Дмитрием.
Несколько дружинников бросились было на незваного гостя, но твердая его
поступь, смелый добродушный вид, а главное, наказ Чурчилы не трогаться с м
еста остановили их.
Григорий все приближался.
Каким трепетом забилось его сердце, когда он разглядел своих земляков, у
знав их по одежде и вооружению, которые еще со времени раннего детства за
печатлелись в его памяти. Шишаки, кольчуги, узловатые кистени, в кружок об
стриженные волосы, русский язык, еще памятный ему, Ц все это было перед н
им.
Он не мог дойти до Чурчилы, Ивана и Дмитрия, молча ожидавших его. Чувство с
ладкое, невыразимое, никогда им неизведанное наполнило его сердце, ноги
его подкосились, он упал на колени, протянул руки по направлению к лагерю
и зарыдал.
«Вот кого искали ливонцы, Ц подумали про себя Чурчила, Иван и Дмитрий. Ц
Под щитом неба прошел он невредимо сквозь тысячу смертей! Это «русский, э
то «брат, это «земляк наш!»
Они подошли к нему и, не спрашивая его о роде и племени, открыли ему свои об
ъятия.
Вся дружина приняла его с выражением радостного восторга.
Когда желанный гость отдохнул, утолил свой голод и жажду в кругу близких
его сердцу людей, при звуках чоканья заздравных чар и братин, все сдвинул
ись вокруг него и он рассказал им, насколько мог, о житье-бытье своем в чуж
ой ливонской земле, упомянул об Эмме и умолял спасти ее от злых ухищрений
Доннершварца и его сообщников.
Чурчила и многие другие тотчас догадались, кто был этот бесприютный юнош
а, но не сказали ему ничего, чтобы не прибавить к свежим ранам новых.
Они обещали ему во что бы то ни стало добыть мечом головы заклятых врагов
его и Эммы.
Ц Куда же ты денешь свою возлюбленную, когда мы выхватим ее из замка, как
самую ценную добычу? Ц спросил его Чурчила.
Ц Куда?.. Отвернусь от нее и отдам ее возлюбленному! Ц отвечал Григорий.

Ц Как бы не так! Ц возразил Иван. Ц Это не по-моему. По-моему, так не доста
вайся никому: расколол бы ей череп, да и отдал бы ему.
Ц Вестимо, на что же и добывать ее?
Ц Кровь да золото, вот что тянет нас на битву, Ц послышалось замечание.

Григорий молчал, но взгляд его был красноречивее слов.
Ц Хочешь ли ты идти туда вместе с нами? Ц вдруг спросил его Чурчила посл
е некоторого раздумья.
Ц Жизнь и смерть готов я делить с тобой… Но я изгнанник…
Ц Что же? Ведь мы не в гости пойдем. Ты будешь только охранять девицу и отр
ажать удары, направленные на нее… Тебе жизнь постыла, мне также, Ц вырази
тельно добавил Чурчила. Ц А кто за чем пойдет, тот то и найдет. Понимаешь т
ы меня?
Ц Да что его спрашивать? Он наш, на Руси родился, стало быть, должен любить
с малолетства меч и копье, а не бабье веретено. Разве иная земля охладила е
го ретивое, Ц с видимым неудовольствием заметил Дмитрий.
Ц Братцы! Ц отвечал Григорий, схватив их за руки, Ц если бы я был ливонц
ем и вы бы пришли за мной вести расчет оружием, любо бы было мне потешиться
молодецкой забавою. И тогда, Бог весть, чья сторона перетянула бы! Или, к пр
имеру сказать, когда бы я с вами давно был однополчанином и мы пришли бы вм
есте сюда на врагов, Ц не хвастаюсь, а увидали бы вы сами, пойду ли я на поп
ятную.
Глаза его, воодушевившись мужеством, загорелись.
Ц Гляньте-ка, братцы! Ц воскликнул радостно Прошлый, указывая на Григо
рия, Ц так и пышет весь отвагой! Я готов спорить на что угодно, что не кровь
, а огонь льется в его жилах…
Ц Я не договорил еще, Ц продолжал Григорий. Ц Чужая земля воспитала кр
углого сироту и была его родиной, чужие люди были ему своими, и подумайте с
ами, должен ли он окропить эту землю и кормильцев своих собственной их кр
овью? Не лучше ли мне на нее пролить свою, неблагодарную? Разве вы, новгоро
дцы, выродились из человечества, что не слушаете голоса сердца?
Многие были тронуты его речью и молчали, внутренне соглашаясь с ним, но со
стороны некоторых послышался громкий ропот.
Ц Брат Григорий, Ц начал Чурчила после продолжительной паузы. Ц Всяки
й, кто чувствует в себе искру чего-то… небесного… как бы это пояснить… я к
расноглаголить не умею, а прямо скажу: кто называется человеком, у того и т
ут должно быть человеческое.
Он указал на сердце.
Ц Мы понимаем тебя! Ц продолжил он. Ц У нас тут кроется и любовь, и отваг
а, и жалость, и сердоболие, а кто не чувствует в себе того, тот пусть идет шат
аться по диким дебрям и лесам со злыми зверьми. Ты наш! Мы освобождаем тебя
от битвы с твоими кормильцами и даже запрещаем тебе мощным заклятием. По
йдем с нами, но обнажай меч только тогда, когда твою девицу обидит кто слов
ом или делом.
Он крепко сжал руку Григория.
Ц Я ваш! Ц вскричал последний, обнимая Чурчилу.
Ц Ну, живо! Радуйтесь, товарищи! Пойдем на коней! Настало времечко на смер
тное раздолье, Ц отдал приказ Чурчила.
Не прошло и минуты, как все уже были на конях.
Ц Не лучше ли напасть ночью, Ц заметил Дмитрий, Ц а днем подождать в зас
аде?
Ц Нет, не утаим и не схороним славы своей под мраком ночи. Пока дойдем, пок
а что еще будет, сумерки и спустятся, Ц возразил ему Чурчила.
Ц А где же Пропалый? Ц спросил он, Ц да еще кое-кто из наших дружинников
пропали Бог весть куда?..
Все были уже в сборе, но Ивана и еще некоторых из дружинников не было. Никт
о не мог придумать, куда они могли отшатнуться от своих.
Вдруг увидали они небольшую толпу, скакавшую прямо на них.
Сначала они подумали, что это был Пропалый с товарищами, но, вглядевшись, у
видали, что это были ливонские рейтары, неприязненно направлявшие на них
свои копья.
Русские бросились им навстречу, но вдруг услыхали громкий хохот.
Враги подняли свои наличники и русские отступили.
Это был Иван с дружинниками, перенаряженные в платье и доспехи ливонские
, отбитые у них в ночную схватку.
Ц Причудник… ишь что придумал… Теперь ты нам чужак.
Ц Что, не узнали… это я и хотел узнать. Теперь смело пойду прежде вас в зам
ок Гельмст… Там привольно будет.
Ц Зачем же ты хочешь идти прежде нас?.. Смотри, подстрелят!
Ц Пойдем к живым на поминки… а вам до этого дела нет… Дожидайтесь, когда
я посвечу вам с башен замка и неситесь скорей доканчивать… да помните ещ
е слово «булат».
Сказав это, Пропалый с товарищами повернули коней и ускакали.
Ц Вперед и мы, товарищи! Ц крикнул Чурчила, вонзая шпоры в крутые бока св
оего коня.
Было уже раннее утро. Солнце рассыпало свои яркие, но холодные лучи и игра
ло ими в граненых копьях русских дружинников.
Дружина сомкнулась и тронулась…

XX. Ряженые в замке

Слова Чурчилы сбылись. Уже смеркалось, когда отважные русские дружинник
и, переряженные рыцарями, приблизились к замку Гельмст.
Близ замка господствовало необычайное оживление; около подъемного мос
та несколько рыцарских отрядов ожидало спуска.
Ц Люблю поля вражеские! Ц воскликнул Иван Пропалый. Ц Ну, братцы, чур, т
еперь слушать чутко, глядеть зорко… Если нас не узнают, то мы в одно ухо вл
езем, а в другое вылезем из замка, а если дело пойдет наоборот, зададут нам
передрягу, хорошо, если убьют, а то засадят живых в холодильню.
Он указал рукой на проруби окрестных озер.
Ц Что делать?.. На то пошли! Сами вызвались, Ц послышались ответы.
Ц Авось, живые в руки не дадимся! Ц продолжал Иван. Ц Нас здесь одиннадц
ать, постоим часок стеной непробивною.
Ц Вестимо! Однако у них, собак, стены-то несокрушимы: ни меч, ни огонь не во
зьмет их! Ц заметил один из дружинников.
Ц И соседей собралось на подмогу им число не малое… Вишь, каким гоголем р
азъезжает один! Должно, их набольший! Ц заметил другой, указывая на одног
о плечистого рыцаря, который осматривал стены, галопируя около них на ст
атном иноходце.
Ц Ну, с Богом! Мать Пресвятая Богородица и заступница наша святая София,
помогите нам, многогрешным! Ц с благоговением произнес Иван Пропалый, в
ъезжая в толпу ожидавших рейтаров.
Ц Здорово, ребята! Ц приветствовали последние новоприбывших. Ц Не вид
али ли вы русских? Говорят, будто они бежали из нашей земли. Знать, солоно, и
ли вьюжно пришлось им. А впрочем, кто их знает, где они разбойничают.
Ц Как не видеть! Ц отвечал Иван. Ц Мы не мало гнались за ними и общипали
у них кое-что из награбленной добычи.
При этих словах Пропалый вынул из-за рукавника серебряную опояску с кру
пными алмазами, которую он еще ранее отнял у одного рыцаря при нападении
на его замок, показал ее своему собеседнику и спрятал снова.
Ц Хоть и темно, но я и впотьмах всегда увижу хорошую вещь, Ц произнес рей
тар с блеснувшими от зависти глазами.
Ц А ты от кого же слышал, что русские бежали? Ц спросил Иван.
Ц Мы захватили их прежде, да не добились до сих пор никакого толка, а вчер
а сам пришел к нам какой-то Павел, бывший при их начальнике телохранителе
м, начальник-то его, видишь, чем-то обидел, ну, он и бежал к нам и взялся навес
ти нас на русское гнездо. Объяснил по приметам, да по зарубкам деревьев, гд
е оно находится. Наши смельчаки ездили разузнавать, правда ли это, и недав
но возвратились и сказывали, что и впрямь там были русские. Они видели на т
ом месте изломанное оружие, а от большого костра вился еще дымок, так что н
адо полагать, что они недавно покинули это место! Ц отвечал рейтар. Ц Ви
дно, струсили, узнали, пройдохи, что мы на них поднялись, да и всполошились.

Ц А Павла этого, что же вы, чай, притянули за шею…
Ц Нет, за что же? Он в чести теперь у нас. Завтра, чуть свет, выступят отыски
вать беглецов… Слышишь, какой говор в замке? Все уже в сборе. Ныне последню
ю ночку проведем повеселее, да и в поход.
Раздался звук рога, возвещавший спуск моста. Цепи благополучно въехали с
о спущенными забралами в широко отворенные ворота замка Гельмст.
На дворе замка стоял несмолкаемый говор, рейтары ходили толпами: кто дер
жал лошадиную узду и побрякивал ею, кто вел поить лошадь или уже упившего
ся своего товарища на успокоение.
Ржание коней, бряцание оружия, рассказы, окрики, споры, хохот и брань Ц вс
е сливалось в странный своеобразный гул.
Иван Пропалый с товарищами поставили своих лошадей в общие стойла и, нез
аподозренные никем, пошли осматривать замок.
На задней его части, выдававшейся острым утесом в глубокий овраг, огибав
ший стену, из которой камни от действия времени часто отрывались и падал
и в глубину, находилось отверстие, из которого дружинники приметили выше
дшего человека, окутанного с ног до головы широким плащом, несшего что-то
под мышкой; за ним вскоре вышли еще несколько человек, которые вместе с пе
рвым прокрались, как тати, вдоль стены.
Иван ощупал это отверстие и нашел в нем железное замерзлое кольцо, вбито
е в медную доску. Он насилу приподнял ее и ощупал чугунные ступени, ведшие
вниз, хотел только что спуститься, но остановился, услыхав сзади голоса, и
захлопнул доску.
Притаившись вместе с товарищами в расщелине стены, они стали наблюдать…

Черные тени возвращались, что-то бережно неся на руках, передний поднял д
оску, и все они вместе с ношей на глазах дружинников спустились вниз и зах
лопнули за собой творило.
«Что за дьявольщина?» Ц подумали с недоумением дружинники.
Ц Это дело надо разузнать, тут что-то неладно, Ц решил Пропалый.


* * *

В обширной приемной комнате или рыцарской зале фон Ферзена происходило,
между тем, многочисленное собрание.
Стены комнаты были увешаны дорогими козылбатскими коврами, на них висел
и огромные рыцарские доспехи в полном наборе, производившие на первый вз
гляд впечатление повешенных рыцарей.
В одном углу стоял стол, покрытый медвежьей шкурой, на которой лежал боль
шой гроссмейстерский жезл, обвитый широкой золотой тесьмой.
В другом углу навалены были горой шлемы, а в противоположном от него углу
пылал огромный камин, один освещавший обширную комнату и сидевших за бол
ьшим стоявшим посередине столом рыцарей.
Стол был весь уставлен вином и грубой закуской, соленой рыбой, копчеными
окороками свинины и черствым хлебом.
Попойка была в полном разгаре и шла уже к концу, что было заметно по опусте
вшим флягам и блюдам, а также по раскрасневшимся лицам рыцарей.
Фон Ферзен сидел среди своих гостей и союзников, молча, с опущенной вниз г
оловой; невдалеке от него находился тоже не принимавший участия в пиршес
тве, печальный Бернгард.
Ц Ну, славно попировали, так что не осталось теперь чем мух накормить! Ц
сказал один рыцарь и встал из-за стола.
За ним последовали и другие.
Ц Да что это гроссмейстер повесил голову, как дохлая лошадь? Неужели он т
ак сильно запуган кольчужниками, что и нас, своих защитников, ни во что не
ставит, Ц спросил один рыцарь другого.
Ц Нет, видишь, он тоскует о пропаже дочери, которая, как рассказывает Дон
нершварц, бежала с его приемышем-русским на его отчизну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31