Разве пример Византии не д
оказал гибельного действия увещания ее? Греки славились благочестием, с
оединились с Римом и служат ныне туркам нечестивым. Опомнитесь же, вразу
митесь силою бодрости душевной и воспряньте от нечестия, омрачающего ва
с! Доселе вы были сохранными, целы, под прочною рукою Иоанна, но когда отве
ргаетесь от него и погибнете. Страшно подумать, как дерзнули вы злоязычн
ичать на законного повелителя вашего и отступать от собственных словес
и письмен, начертанных руками вашими с полюбовного согласия всего Новго
рода и владыки вашего Феофила!».
«Троекратно увещеваю вас, не забывайте слов Апостола: «Бога бойтесь, а кн
язя чтите». Состояние града вашего ныне уподобляется древнему Иерусали
му, когда Бог готовился предать его в руки Титовы. Смиритесь же, да прозрят
очи души вашей, от слепоты своей Ц и Бог мира да будет над вами непрестан
но, отныне и до века. Аминь».
Отданная на обсуждение бояр грамота и отпись к новгородцам получили все
общее единогласное одобрение; сам Назарий согласился, что поступить ина
че с ними нельзя.
Ц Защита новгородцев Ц это паутинное ткание! Ц сказал Федор Давыдови
ч. Ц Я сам видел, как тщатся они о войне: пьют, да бьют Ц вот и все, что можно
об них сказать.
Ц Тем лучше! Как мы нагрянем на них, так поневоле придут к нам челом бить, к
ак на страшное судилище, Ц ответил Холмский.
Ц Я со своей стороны давно подумывал, что пора подчинить их самосудную в
ласть одному князю. Насмотрелся я вдоволь на их посадников. Это не блюсти
тели правосудия, а торгаши властью и совестью; правота там продается, как
залежалый товар, Ц заметил снова Федор Давыдович.
Ц Грустно об этом слышать, не только видеть подобное зло! Ц промолвил С
трига-Оболенский.
Ц И зло и язву! Этими недугами болят уже псковитяне: и к ним она прикоснул
ась, Ц произнес Ряполовский.
Ц Да, да, они во всем передразнивают новгородцев, Ц согласился Сабуров.

Ц Да как же! В случае задирки кого-нибудь, Новгород им подмога, а в случае
утяги с битвы, он для них всегда был теплою пазушкой, Ц сказал князь Холм
ский.
Ц Не добрые вести расскажу вам и про Тверь, Ц начал боярин Ощера, недавн
о вошедший в Думную палату, Ц и в ней поселилась литовщина. Тверь лишь те
м рознится от Новгорода, что тот бушует вслух, а эта втихомолку, про себя. Я
давно примечаю тверских шатунов в Москве и давно бы пора захлестнуть их
за шею, да нельзя еще явно повыхватать из народа. Вот как мы гульнем к ним н
а перепутье, повысмотрим, да повыглядим их движения, да усмирим новгород
цев и заметим по дороге притаившихся молодцов, чтобы так Ц одним камнем
наповал обоих!
Ц Уж где литовщина, там и бесовщина! Ц заметил Назарий.
Бояре в присутствии великого князя всегда говорили между собою не громк
о, но чуткое ухо его не пропускало мимо ушей их слова, несмотря на то, что он
порой занимался другим делом. По его наказу Ощера переряжался в разные п
латья и шнырял между народом, причем его обязанностью было не говорить, а
только слушать, держась его же заповеди: не выпускать, а принимать.
Дела и даже самые мысли князя Михаила были нанизаны перед ним как на нито
чке. От этого он и брал все меры осторожности, оттого про него и говорили в
народе:
«Князь московский думает, да замышляет: нынче Ц друг, завтра Ц враг, ты о
чем только подумаешь, а он уже это сделает».
Великий князь, между тем, подписал грамоту и отпустил Богомолова.
По его уходе двери Думной палаты распахнулись и Иоанн повелел собрать по
лный совет народный, для выслушания воли его. Перед лицом великого князя
предстали, кроме митрополита, епископов, братьев, бояр и прочих думных лю
дей, окольничьи, стольники, стряпчие, дьяки, головы, сотники, дети боярские
, гости, жильцы, торговые и другого сословия люди.
Думный дьяк и печатник изложили им дело и потребовали их мнения.
Когда они замолчали в ожидании ответа, присутствующие единогласно воск
ликнули:
Ц Государь-надежа, возьми оружие. Будет тебе угодно, отцу нашему, и мы пой
дем воевать Новгород. Во всем твоя воля. Повели, и пойдем искать охочих люд
ей сберегать твою особу и наказать ослушников воли твоей.
Ц На начинающих Бог. Да будет война! Ц торжественно произнес Иоанн.
Народный совет кончился.
Через несколько дней были посланы по всем городам московского княжеств
а гонцы, или бирючи (их называли также кличаями), с грамотами, в которых объ
являлось всем и каждому, кто обязывался носить оружие, собираться в стол
ьный город Москву, чтобы оттуда вместе выступить на врагов.

XII. Под стяг московского княз
я

Полки начали собираться под стенами московскими. Из всех мест то и дело п
риходили в большом числе ратники: их не приневоливали Ц они сами шли охо
тно на службу Иоанна Великого.
В числе их находились жители уже присоединенных в то время московским кн
язем тверских и новгородских земель Ц областей: Кашинской, Бежицкой, Но
воторжской и других.
Сам Иоанн, следуя обычаю предков, раздавал перед войной милостыню бедным
, делал большие вклады в храмы монастыри и молился над прахом своих предм
естников в соборах, которые были день и ночь открыты для богомольцев.
Наконец настало 9 октября Ц день выступления соединенной московской др
ужины. День был тихий, ясный; солнце при восходе яркими лучами рассеяло во
лнистый туман и, величественно выплывши на небо, отразилось тысячами огн
ей на куполах церквей и верхах бойниц и башен кремлевских.
Послышался звон с колокольни Иоанна Лествичника, колокола других церкв
ей завторили ему, и разлился красный звон по всей Москве, как в Светлую Хри
стову ночь.
Кремль уже кипел народом, но толпы его все прибывали: все спешили простит
ься с любимым князем, с дружиною его, отцами, сыновьями, мужьями и внуками,
отправляющимися искать ратной чести на чужбине.
Звук гудящей меди не пугал москвитян. С веселыми лицами приветствовали о
ни золотым огнем рассыпавшуюся денницу и друг друга, как бы в день Светло
го Христова Воскресения, обнимались, целовались и проливали слезы умиле
ния, созерцая великолепную и трогательную картину собиравшихся под раз
вевающиеся знамена, как под хоругви защиты небесной, бравых веселых ратн
иков.
От Красного крыльца до Успенского собора народ стоял в два ряда, ожидая с
нетерпением великого князя, который прощался со своей матерью, поручая ю
ному сыну править Москвою, одевался в железные доспехи и отдавал распоря
жения своей рати.
Распоряжения эти были следующие: всей дружине разделиться на пять полко
в: на большой, передовой, правый, левый и сторожевой или запасный; для само
го же себя назначил отборный, чтобы в таком порядке выступить из Москвы в
предь до дальнейших распоряжений.
Любимая, дряхлая мать Иоанна, наконец, троекратно перекрестила великого
князя, повесила ему на шею охранительный крест с мощами, поцеловала его и,
горько заплакав, отпустила его.
Лишь только показался великий князь на Красное крыльцо Ц в народе и сре
ди войска раздался общий крик восторга:
Ц Властитель наш, богоизбранный государь-надежа, ты любимец неба и земл
и. Повелевай нами; рады умереть за тебя все до единого, рады для тебя сложи
ть головы свои и вражеские!..
Иоанн приветливо улыбнулся и пошел далее, кланяясь во все стороны.
Бояре и стража следовали за ним.
Митрополит со всем духовенством, в праздничном облачении, с образами Все
милостивейшего Спаса, Владимирской Богоматери, писанным евангелистом
Лукою, и св. Георгия Победоносца, высеченным из камня, с хоругвями, величес
твенно колыхавшимися над обнаженными головами толпы, шел навстречу ему
при пении клира: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его».
Великий князь благоговейно приложился к святым иконам, низко-низко прек
лонился перед владыкою Геронтием, когда тот осенил его животворящим кре
стом.
Ц Аз воздвиг тя, царя правды, Ц говорил митрополит, Ц и приях тя за руку
десную и укрепих тя, да послушают тебя языцы, и крепость царей разрушиши, и
Аз пред тобою иду и горы сравняю, и двери медные сокрушу, и затворы железн
ые сломлю. Тако гласит Господь.
Архиепископ Виссарион добавил, благословляя в свою очередь Иоанна:
Ц Да будет тако! Благословение наше на тебе и на всем христолюбивом воин
стве твоем. Аминь.
На далекое пространство развернулась картина собравшегося войска пере
д восторженными взорами великого князя.
Знамена его, или по-тогдашнему стяги, были окроплены святою водою.
Чудную, невыразимую пером картину представлял Кремль.
День блистал лучезарный, ослепительный, несмотря на то, что на дворе стоя
л уже угрюмый октябрь.
Небо как будто бы праздновало вместе с землею счастливое выступление ру
сских дружин.
Горевшие под яркими лучами солнца кресты и купола храмов, светлые кольчу
ги и нагрудники стройных дружин, недвижно внимавших поучения слова Госп
одня, произнесенного митрополитом, тысячи обнаженных голов горожан и ты
сячи же поднимавшихся рук для совершения крестного знамения, торжестве
нный гул колоколов Ц все это очаровывало взгляд и наполняло души присут
ствовавших тем особенным священным чувством благоговения, которое ред
ко посещает человеческие души.
Это была беседа небес с землею.
Колокольный звон постепенно стихал, на смену ему разливался другой: заиг
рали рога, трубы, запели зурны
Свирели или флейты.
, зазвучали накры, или бубны. Кони начали ржать, ратники задвигались
и стали быстро садиться на коней, бряцая оружием.
Надобно заметить, что в описываемое нами время было больше конницы, неже
ли пехоты, а оружие русских воинов состояло уже не из самострелов, подкат
ных туров, приступных перевесов, быков, баранов или огнестрельных пороко
в, или зелий, и прочих орудий, употреблявшихся ранее при осадах, но из пуше
к и завесных пищалей
Завесными они назывались потому, что завешивались ремнем
за плечи. Были еще затинные пищали. Затин Ц слово старинное, означает Ц з
аряд. Затинщики Ц были артиллерийские служители, помощники пушкарей. За
тинные пищали были собственно малокалиберные пушки; их заряжали с казен
ной части, или ружей, двойных колчанов с луками и стрелами, сулицы Ц род м
алого копья, которым поражали неприятеля издали, кистеней и бердышей.
.
Ножи бывали также не у всех воинов, но мечи и копья Ц у каждого.

XIII. Выступление и поход

Великому князю подвели богато убранного вороного коня, покрытого алой б
архатной попоной, унизанной жемчугом и самоцветными камнями. Уздечка на
нем была наборная из среброчеканенных колец.
Князь Василий Верейский, сжимая острогами крутые бока своего скакуна, уж
е гарцевал перед теремом княжны Марии, племянницы великой княгини Софьи
Фоминишны. Наличник шлема его был поднят, на шишаке развевались перья, а м
олодецкая грудь была закована в блестящую кольчугу.
Княжна Мария, любуясь в косящатое окно на своего суженого, роняла на груд
ь блестки слезинок… но роман их не служит нам темою: об их будущем браке го
ворит история.
Бояре и воеводы плотно окружили своего князя.
Все еще раз истово перекрестились на храмы, поглядели на кремль, вообще, к
аждый на свой терем Ц в особенности и, поклонясь народу на все четыре сто
роны, двинулись.
Скоро густые облака пыли, поднятые конницей, скрыли из виду удаляющиеся
дружины; только изредка мелькали вдали кольчуги, подковы лошадей да брыз
гающие из-под них искры.
Все оставшиеся, поникнув головами, начали расходиться.
Столица осиротела.
Предки Иоанновы, воевавшие с новгородцами, бывали иногда побеждаемы неу
добством перехода по топким дорогам, пролегающим к Новгороду, болотисты
м местам и озерам, окружавшим его, но, несмотря на это, ни на позднюю осень, д
ружины Иоанна бодро пролагали себе путь, где прямо, где околицею. Порой сн
ег заметал следы их, хрустел под копытами лошадей, а порой, при наступлени
и оттепели, трясины и болота давали себя знать, но неутомимые воины преод
олевали препятствия и шли далее форсированным маршем.
Москвитяне, раздосадованные изменой новгородцев, остервенились и, каза
лось, считали их хуже татар.
Все встречавшееся им трепетало перед ними, как перед лютейшими врагами;
по лесам, до тех пор непроходимым, гнали они отнятый скот, везли продоволь
ствие и были веселы и сыты.
От востока и запада неслись они ураганом к озеру Ильменю.
Сам великий князь с отборным полком шел впереди, направляясь через Торжо
к на дорогу, находящуюся между дорогами Яжелбицкою и Мстою.
Татарский царевич Данияр, сын Касимов, и Василий Образец назначены были
идти в сторону от него по Замте.
Князь Даниил Холмский шел за Иоанном с детьми боярскими, владимирцами, п
ереяславцами и костромитянами, за ним два боярина с дмитровцами и коломе
нцами.
С правой стороны Ц князь Симеон Ряполовский с суздальцами и юрьевцами,
а с левой Ц брат великого князя Андрей Меньшой и Василий Сабуров с росто
вцами, ярославцами, угличанами и бежичанами; с ними шел воевода матери ве
ликого князя
У великих княгинь были собственные дворы, воеводы и часть войска.
Семен Пешков с ее двором.
Между дорогами Яжелбицкою и Демонскою шли князья Александр Васильевич
и Борис Михайлович Оболенские; первый с калужанами, радонежцами, новотор
жцами, а второй с можайцами, волочанами, звенигородцами и ружанами (жител
ями города Рузы).
По самой дороге Яжелбицкой шел боярин Федор Давыдович с детьми боярским
и двора великокняжеского и коломенцами, а также князь Иван Васильевич Об
оленский со всеми его братьями и детьми боярскими.
Передовой отряд великого князя достигал уже Торжка, и за ним шел сам Иоан
н Васильевич.
В Торжке народ встретил московского князя искренними восторженными кр
иками Ц жители Торжка любили более московитян, как своих одноплеменник
ов, чем литовцев, которых они звали голыми челядинцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31