Во что б
ы то ни стало избавлю земляков от домашних врагов, уличу злых, покажу дерз
ких, а после сам скажу всем новгородцам: «Я виновник вашего счастья, покар
айте меня!» И если голос мой заглохнет в криках обвинителей, пусть торгов
ою казнью снимется с плеч голова моя Ц дело мое уже будет сделано. Вот для
чего я согласился действовать с тобой и впервые в жизни осквернил язык с
вой ложью, которую мы произнесем перед великим князем на своих, навести с
огласился на отчизну одного врага, чтоб спасти ее от многих. Я чувствую, чт
о в деле этом я прав и чист.
Ц Мы надели кафтан одного покроя, больны одним недугом, теперь едим из од
ного сосуда, пьем из одной братины, один топор грозится на нас, Ц сказал З
ахарий.
Ц Ну, да… послушай, Ц прервал его Назарий, Ц всем я был доволен, на душе с
ветло, на сердце легко, да только вот съякшался с тобой, и думаешь ты, не узн
ал я, что нашептывал тебе московский наместник, как одарил тебя щедро вел
икий князь в Москве. Он наметил тебя на поклон к нему, как вечевого дьяка, з
ная, что звание это почетно… Так то, хоть от рук твоих не пахнет, но я знаю, ч
то они давно уже смазаны московским золотом.
Ц Стало быть, и ты знаком с нечистыми, коли все знаешь…
Ц Молчи лучше! Душа твоя темна, как дно чернильницы, и чернота ее пробива
ется иногда наружу. Так уж и быть, докончу я наше дело, а там пойду поклонит
ься могиле святого Савватия, если только молитвы заступника Божия спасу
т меня от смерти… Услыши, Господи, обет мой и помоги исполнить его.
Ц Вот и Москва показалася! Ц воскликнул Захарий.
Исполин-город, колосс России, Москва златоглавая вдруг развернулась, ка
к на ладони, перед взорами путников и ярко заблистала на солнце своими св
етлыми маковками.
Золоченые кресты храмов, казалось, сотканы были из слившихся солнечных л
учей.
Картина была ослепительная.
Вдруг донесся от Москвы удар церковного колокола, за ним другой, третий, и
разлился торжественный благовест к обедням во всей столице.
Ц Кажись, ноне не воскресный день? Разве празднество какое, что так звучн
о гудят колокола в Москве? Ц сказал Захарий, снимая шапку.
Ц Святый угодник Божий Иоанне! Помози нам, благослови приезд наш! Ц про
изнес Захарий, истово крестясь, и оборотился к Назарию. Ц Разве ты не зна
ешь, что ноне день усекновения главы Иоанна Предтечи? А еще книжный челов
ек!
Ц А, вот что… Так, значит, великий князь сегодня именинник. Вот кстати у на
с для него готов подарок, Ц заметил Захарий.

XX. Москва в 1477 году

Подгородные деревушки и пригородные слободы московские тянулись длинн
ыми и грязными улицами, одна от другой в недалеком расстоянии. Промежутк
и между ними были менее полуверсты. Слободы отличались от деревушек тем,
что были обширнее, чище, новее строениями и, вообще, красивее последних; пе
рвые принадлежали казне, что можно было заметить по будкам, которые служ
или тогда жилищем нижних чинов полиции и подьячих. В каждой слободе было
по одной такой будке. Некоторые из слобод, прилегавших к самой Москве, сос
тавляли с ней одно целое и потому назывались пригородными.
Проехав несколько таких деревушек и слободок, наши путешественники въе
хали в большую слободу, отличавшуюся более кипучей деятельностью и мног
олюдством. Поминутно мелькали перед ними обыватели: кто с полными ведрам
и на коромысле, кто с кузовами спелых ягод, и все разодетые по-праздничном
у: мужики в синих зипунах, охваченных разноцветными опоясками, за которы
ми были шапки с овчинной опушкой, на ногах желтелись лапти; некоторые из н
их шли ухарски, нараспашку, и под их зипунами виднелись красные рубашки и
дутые, медные пуговицы, прикреплявшие их вороты; бабы же Ц в пестрядинны
х поневах, в рогатых кичках, окаймленных стеклярусовыми поднизьями Ц кт
о был зажиточнее Ц а сзади злато-вышитыми подзатыльниками.
Все встречавшиеся низко и приветливо кланялись нашим путешественникам
.
Ц Путь дорога, бояре!
Ц Бог в помощь.
Ц Спасибо!
Ц С праздником!
Ц Спасибо, спасибо!
Такие восклицания слышались со всех сторон.
Ц Не позволите ли остановиться, бояре, да дать передохнуть животным сво
им и покормить их Ц ишь как они упарились, Ц послышался голос одного из
выбежавших из избы мужиков.
Ц Да и самим бы перекусить чего-нибудь! Ц кричал другой мужик, подбегая
к путешественникам.
Он еще издали им кланялся, горбился, вытягивал голову и тряс своими волос
ами.
Ц У меня бураки из свежей свеклы! Ц выкрикивал один.
Ц У меня щи из кочанной капусты! У меня панушки пухленькие, горяченькие,
только что с пылу! У меня пышки подовые с сытой! Ц закричали вдруг нескол
ько голосов из окружавших путников.
Ц Нет, братцы, благодарствуем на приглашении, нам привал в Москве.
Ц А у нас-то что? Разве другой город? Ц сказал один, видимо, обидевшись.
Ц Пусть их добираются до Загородья, аль до посада, там подороже поплатят
ся! Ц заметил другой.
Ц По нас, хоть за посад, только там теперь порожнего угла не найдешь, в изб
е и душно, да она битком набита, а за чистую светлицу отдашь полгривны на д
ень за постой!
Ц Ништо… Не в Кремль же их пустят для нонешнего дня, там и без них много пр
иезжих, так что маковой росинке, чай, негде упасть.
Ц Если вы хотите, добрые люди, угостить нас, Ц сказал Захарий, перебивая
говор окружающих, Ц то вынесите нам по ковшу квасу.
Мигом несколько человек бросились к своим домам, принесли целый жбан и, з
ачерпнув ковшик, подали Захарию, а затем и остальным, уверяя, что квас прям
о с ледника и такой холодный, что только глядя на него уже заноют зубы.
Ц Ну теперь закусите, бояре, белым калачиком. Чай, проголодались, уже обе
дни поздние, а ныне вы наверняка ничего еще не вкушали, заморите червячка,
нам, грешным людям, еще рано, грешно, а вам, дорожным, Бог простит, Ц говори
ли разом несколько человек, насильно суя в руки путникам калачи.
Назарий кинул им несколько кун
В гривне их считалось 25.
, и проезжие поехали далее.
Ц Ну, братец, уж о сию пору москвичи сказываются; видно, что не промахи, уме
ют деньгу нажить, а нажитую беречь. Что-то будет далее? Ц сказал Захарий, п
очесывая затылок.
Через несколько времени, при въезде в одну улицу, показались на ней рогат
ки, отодвинутые в сторону с дороги и означавшие начало настоящего города
, хотя тогда это место называлось Загородьем.
Оглядывая пристально проезжаемые им места, Захарий продолжал говорить:

Ц Вот мы и в Москве! Да как она разрослась, разубралась, раскинулась на вс
е стороны Ц и узнать ее нельзя! Помнится мне, прежде стояли тут избенки од
на от другой на перелет стрелы, а ноне как будто все под одной крышей.
На самом деле громады деревянных построек, без симметрии, без вкуса, тяну
лись длинными рядами и составляли кривые узкие улицы, которые вдруг разд
ваивались от выстроенных посреди их теремов, церквей. Глухие переулки ок
анчивались поперечными зданиями также теремов боярских, вышек, высоких
заборов со шпильками, в угрозу ворам, которые бы вздумали лезть через них,
и каменных церквей с большими пустырями, заросшими крапивой и репейнико
м, из которых некоторые были кладбищами, и на могилах мелькали выкрашенн
ые кресты и белые, поросшие мхом камни.
Самые здания казались нестройными потому, что подле двухэтажных хором, о
бнесенных тесовой оградой, стояли покосившиеся низкие, вросшие в землю и
збы, огражденные поломанным тонким частоколом. Не только посреди Москвы
были тенистые рощи, пруды, озера и зеленые волнистые луга, но почти каждый
боярин и зажиточный человек имел на своем дворе тенистый сад, по преимущ
еству из диких яблонь. Через тын сада переваливали головки свои статные
подсолнечники, а в самом саду пестрели гирлянды разноцветного мака, ного
тков и проч. В большинстве садов были рыбные пруды Ц чистые, зеркальные, ц
ветистые лужайки, ульи пчел. Кроме того, на дворе были разные строения: час
овни, амбары с запасным хлебом, кладовые с железными дверями, а подвалы, те
мные особые светлицы, вышки, мыльни, голубятни, толстые необхватные стол
бы с блиставшими на них медными кольцами, в которые застольные гости хоз
яев вдевали удила своих коней. Дворы были гладко вымощены бревнами, имел
и снаружи на воротах навесы, а под ними иконы. Глубокие погреба хранили кр
епкие меда и греческие и фряжские вина.
Богатство и роскошь бояр составляли еще: божницы, в которых находились и
коны в богатых серебряных и золоточеканных окладах; драгоценная посуда,
серебряные и золотые кубки, ковши, братины, блюда, тарелки, и проч., нарядна
я одежда из шелка и парчи с узорчатыми нашивками из золота и драгоценных
камней, и, наконец, множество слуг или холопов, обельных, закабаленных и за
купных Т. е.
крепостных вечных, временных и нанятых.
.
Имущество же бедных огнищан
Нынешние мещане.
, купцов черных сотен и слобод
Так назывались продавцы мелочных товаров.

, половых
Цеховые или мастеровые люди.
и прочих людей состояло из ветхих хибарок с соломенными крышами, с
небольшим двором, внутри которого виднелись жердь с веревкой и бадьей дл
я колодца, да длинные гряды с капустой, свеклой, редькой, морковью и другим
и огородными овощами.
Такова была Москва в описываемое нами время, за исключением Кремля, опис
анию которого мы посвятим особую главу.
В настоящее время остались только некоторые храмы, на которых не изглади
лись еще следы глубокой древности нашей родной столицы. Другие же памятн
ики хотя и носят название древних, но реставрированы до неузнаваемости.

Единственно, что напоминало и тогда сегодняшнюю Москву, Ц это неумолка
емый говор народа, особенно на торговых площадях в праздничные дни.
Этот говор поразил приезжих новгородцев сильнее вида самого города.

XXI. В Кремле

Колокольня церкви Иоанна Лествичника была в описываемое нами время кол
оссальным сооружением московского Кремля и на далекое расстояние брос
алась в глаза, высясь над низкими лачужками. Впрочем, чем ближе путник при
ближался к Кремлю, тем лучше, красивее и выше попадались хоромы, двухэтаж
ные терема с узенькими оконцами из мелких цветных стеклышек, вышки с при
порками вместо балконов для голубей, обращенными во двор, и густые сады.

Великолепный же сад, находившийся на берегу Москвы-реки, хотя и был разби
т на низменном месте, но его букетные рощицы из молодого орешника, переме
шавшиеся с густым малинником, виднелись издалека. Подле великокняжеско
го сада, отделенного высоким тыном, были сады бояр, полные густолиственн
ых деревьев и пестрых цветов.
Картина этих сплошных садов была особенно великолепна весной и летом.
Сады эти, конечно, не были распланированы и дорожки в них протаптывались,
в большинстве случаев, самими хозяевами.
Множество балаганов, разных гостиниц, купеческого и монастырского подв
орьев, скученных около Кремля, не заграждали его высоких бойниц, доминир
овавших над всеми этими постройками. На высоких, от времени поседевших и
во всех местах поросших мхом, каменных зубцах кремлевских стен вились пл
ющ и повилка.
Весь Кремль обнесен был широким тыном, низ и бока которого были выложены
кирпичами, а к воротам вели деревянные мосты с крашеными перилами.
В самом Кремле скученность построек была еще больше. Громадное простран
ство занимал один дворец, в котором находились разные палаты и хоромины,
писцовые и приемные дворы: соколиный, кухонный, мыльный
Банный.
, ясельничий
Конюшенный.
; службы: кладовая, погреба, запасные подвалы и разные великокняжес
кие хранилища. Особенно замечателен был тайник, или подземный ход, вокру
г всего Кремля, относящийся, вероятно, к XII столетию, времени владычества т
атар, и имевший своей целью прикрытие от набегов этих варваров.
Кроме дворца с его многочисленными пристройками, в Кремле находились со
боры: Успенский, Архангельский, Спас на Бору, Чудова монастыря, Рождества
Иоанна Предтечи, а подле него митрополичий дом, Думная палата
Где теперь здание суде
бных установлений.
, в которой заседали думные или советные бояре и в которой решались
все важные государственные дела; ордынское подворье, терема ближних боя
р, ворота: Боровицкие, Тайницкие, Фроловские, Константино-Еленинские.
Среди толпы народа, валом валившей в Кремль, пробирались и наши знакомцы,
Назарий и Захарий. У Боровицких ворот они слезли с лошадей и, передав их с
кое-какой поклажей своим холопам, приказали им ехать в дом их знакомого и
родственника Назария Ц князя Стрига-Оболенского, а сами, сняв шапки, пер
ешли пешком через мост в Кремль и, смешавшись с все возраставшей толпой, с
тали подходить к Успенскому собору.
В это время только что кончилась обедня и раздался колокольный звон, озн
ачавший выход великого князя.
Ц Тише, тише! Ц послышался голос от церкви.
Ц Тс! Князь, князь! Ц раздалось со всех сторон, и говор народа моментальн
о смолк.
Хотя дворец находился недалеко от собора, но во время парадного шествия,
для соблюдения церемониала, великому князю подан был праздничный возок,
запряженный шестью рослыми лошадьми, ногайского привода. Шлеи у лошадей
были червчатые, уздечки наборные, серебряно-кольчатые; отделан возок бы
л посеребренным железом и обит снаружи лазуревым сафьяном, а внутри голу
бой полосатой камкой. Седельные подушки были малиновые шелковые с золот
ой бахромой. Бока возка были расписаны золотом, а колеса и дышло крашеные.

Впереди ехали вершники
Верховые.
, раздвигая народ, за ними московские копейщики под предводительст
вом статного, богато разряженного юноши, а затем уже медленно двигался в
озок, в котором сидел великий князь Иоанн Васильевич, милостиво кланяясь
на обе стороны шумно приветствовавшему народу.
По сторонам войска шли с обнаженными головами первые сановники двора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31