Доктору Бачу, который в Араманте был учителем, доверили класс в школе, где обучались дети рабов.
— Должен признать, у меня есть все, что нужно. А что касается дисциплины — поверьте, с этим здесь полный порядок. Нашим хозяевам удалось создать атмосферу уважения к власти, и я не могу осуждать их за это.
Мампо рассказал, что его приняли в школу манахов. Пинто ужаснулась.
— Ужасно! Не смей! Тебя убьют! Я не хочу, чтобы тебя убили!
— Я не намерен умирать.
Юноша собрался уходить, чтобы прилечь, но Пинто последовала за ним.
— Тебя заколют до смерти! Ты не должен этого делать. Ты нужен нам.
Девочка вцепилась в руку приятеля.
— Скажи, что не станешь драться на арене.
— Я хочу этим заниматься, — отвечал он. — И стану.
— Мампо, пожа-а-а-алуйста.
— Отстань.
— Я не дам тебе уйти, пока ты не пообещаешь мне, что не сделаешь этого.
— Отстань!
Юноша попытался стряхнуть Пинто, но она крепко вцепилась в его рукав. Смутное понимание того, что, возможно, девочка права, еще больше злило Мампо.
— Слезь с меня, тощий крысенок!
Он с силой дернул рукой, и Пинто свалилась на пол. При падении она ушибла локоть и заплакала. Однако вид свернувшейся на полу плачущей девочки еще больше разозлил Мампо.
— Чего ты все время виснешь на мне? — крикнул он, словно Пинто сама виновата в том, что ушиблась. — Не хочу видеть тебя. Оставь меня в покое.
Девочка отползла к стене. Позднее мать нашла ее свернувшейся в комочек в уголке. Глаза у Пинто были заплаканы, но она так и не призналась, почему плакала…
Джессел Грис, которого разместили в соседнем здании, вызвал Анно перед наступлением темноты. Бывший экзаменатор был уверен в том, что большинству мантхов первый день показался гораздо более терпимым, чем они ожидали.
— Ну, что ты скажешь теперь, Анно? Все еще будешь призывать к восстанию?
— Не так-то просто тут устроить восстание.
— Совершенно верно. Не просто и, возможно, не умно.
— Я думаю, мы должны каждый день откладывать часть пищи. Что-то, что можно долго хранить, — для нашего путешествия.
— Ах, для путешествия? Только сначала мы должны бежать отсюда. И каким же образом?
— Не знаю.
— Вот что, пока ты не разбередил всех, послушай, что я скажу. Мне дали работу в Департаменте снабжения. Именно я помог найти еду, которую ты ел сегодня вечером. Они должны понять, что у меня врожденный талант организатора. И вот еще что: оказывается, мой начальник, заправляющий снабжением целого участка, тоже из рабов! Он показал мне свой номер!
Анно непонимающе смотрел в сияющее лицо Гриса.
— Неужели ты не видишь? Они продвигают рабов! Рабы даже получают власть! Мы сможем неплохо здесь устроиться.
— Джессел, — проговорил Анно, наморщив лоб. — Эти люди убивали наших близких и сжигали наши дома.
— Да-да, конечно, я понимаю. Но какой смысл оглядываться назад? Теперь мы здесь, давай же смотреть вперед.
— Неужели ты не видишь, что здесь все построено на силе и жестокости? Само сердце этой страны отравлено.
На мгновение Джессел Грис почувствовал беспокойство, затем он вздрогнул и произнес:
— Нет в мире совершенства. Мы живем здесь и сейчас. Поэтому наша обязанность — сделать жизнь лучше. Подумай сам, что нам остается? Путешествие неизвестно куда?
Удовлетворенный тем, что ему удалось выиграть спор, Джессел поспешил поприветствовать доктора Бача и поделиться с ним наблюдениями по поводу первого дня.
Анно Хаз поделился своей тревогой с женой.
— Не знаю, как заставить их слушать.
— Они услышат тебя, — сказала Аира. — Придет время, и тебе поверят.
— А когда оно придет?
— Еще до наступления зимы.
Глава 10
Гость в ночи
С приходом темноты начиналась работа Бомена. С фонарем в одной руке и посохом — в другой он отправился на берег озера, где паслись коровы и телята. Работа Бомена заключалась в том, чтобы отгонять волков, рыщущих рядом со стадом в надежде украсть теленка. Сарай, построенный для того, чтобы защитить стадо от дождя и холода, представлял собой маленькое здание без окон, где Бомен и должен был нести свою вахту. Юноша уселся на земляном полу, через открытую дверь виднелись озеро и стадо.
Бомен наблюдал за коровами, мирно пасущимися в траве. Когда голоса в ближайшей деревне умолкли, он мысленно обратился к Кестрель, ища ее в ночи. Один или два раза юноше почудилось, что он почувствовал сестру, однако так слабо и далеко, что Бомен невольно усомнился. Неполная луна взошла на небо, слабый свет заливал дворец на озере. Один за другим огни в прекрасных зданиях погасли.
Бомен не мог следить за временем, и ему казалось, что оно остановилось. Звезды скользили по темному своду, луна пересекала небосклон, однако эти изменения происходили незаметно. Ночь выдалась холодной. У Бомена была длинная накидка из овчины, и он плотно закутался в нее. Поднялся ветер, рябь побежала по поверхности воды. Теперь дворец скрылся в тени. И вот все успокоилось.
Затем Бомен услышал звук — тихий шорох травы и низкое мелодичное гудение. Кто-то приближался. Юноша взял посох и вышел из сарая, гадая, кто бы мог идти в такой час. Гудящий звук приблизился. Из темноты в свете фонаря медленно возник уродливый одноглазый человек.
Человек направлялся к сараю. Руки его были скрещены на груди, прячась внутри свободных рукавов мантии. Мантия представляла собой простое одеяние из практически вечной шерсти, хотя и недостаточно толстой для такой прохладной ночи. Человек был бос. Бомена заинтересовало, кто этот незнакомец и что ему нужно. Возможно, бедняк, надеющийся обрести кров под крышей сарая. Или один из тех безумцев, что встречаются на заброшенных дорогах, безумцев, что живут и умирают как звери. Кроме мелодии, которую гудел человек, не было слышно никаких других звуков. И мелодия казалась довольно приятной на слух. Позади человека, едва видимый в свете фонаря, вприпрыжку бежал серый кот.
Постепенно пришелец приблизился. Он прекратил гудеть и молча смотрел на Бомена, а Бомен в ответ глядел на него. Лицо странника казалось печальным, один глаз был молочно-белого цвета. Не шевелясь, незнакомец внимательно изучал Бомена единственным зрячим глазом, словно желая удостовериться в чем-то.
— Так ты и есть дитя из пророчества?
— Я? — Бомен страшно удивился. — Какого пророчества?
— А что, разве их несколько?
Пришелец прошел в сарай и уселся на пол. Затем, глядя на Бомена, постучал по земле перед собой.
— Садись вот сюда.
Бомен сел.
Пришелец снова начал гудеть. Он гудел настолько сосредоточенно, что лишь законченный грубиян решился бы перебить его. Поэтому Бомен тихо сидел и ждал, когда путник закончит. Спустя некоторое время пришелец завершил свою песню без слов и размял пальцы.
— Ах, так-то лучше, — произнес он. — У меня болят руки, особенно влажными ночами. Но сейчас все прошло.
— Прошло оттого, что вы гудели?
— Да. Эта песня исцеляет боль в конечностях. На самом деле я должен принять боль и использовать ее. Боль ведь просто другая форма энергии. Однако никто из нас не совершенен.
Пришелец оглянулся на темнеющий город на озере.
— Должно быть, это и есть Высший Удел.
— Да.
— Ты был там? Ты его видел?
— Нет.
— Говорят, это нечто особенное. Красота. Ученость. Высшее проявление человеческого духа.
Бомен с гневом уставился на город.
— Я только знаю, что они убивают людей и делают их рабами.
— Ну да, конечно, и это тоже.
Внезапно из темноты появился кот и запрыгнул на колени пришельца. Бомен пристально посмотрел на животное.
— У тебя есть кот?
— Я не стал бы утверждать, что это мой кот. Он просто путешествует со мной.
Дымок посмотрел на Бомена с неодобрением. Затем безмолвно обратился к отшельнику:
— Кто этот полоумный?
— Тот, кого мы искали. Я должен убедиться, что он знает, что делать.
— Что? — спросил Бомен.
Отшельник произносил слова вслух.
— Прости, я разговаривал с котом.
— Ты разговаривал с котом?
Дымок медленно отвернулся. Зачем тратить время на этого юного тупицу?
— Оставь его коровам, — посоветовал кот. — Кажется, у них одинаковый уровень интеллекта.
Отшельник впервые заметил стадо.
— Так значит, тебя приставили присматривать за коровами?
— Да.
— Коровам нравится?
— Нравится ли коровам? Откуда я знаю.
— Спроси их.
— Я не умею разговаривать со скотиной.
— Сумеешь. Тебе нужно только попробовать.
— Пожалей меня, — вмешался Дымок. — Ты что, действительно собираешься мерзнуть здесь, разговаривая с коровами?
— Для начала сойдут и коровы, — произнес отшельник. Бомен решил, что пришелец обращается к нему.
— Для начала чего? — поинтересовался он. Отшельник остановил единственный глаз на ближайшей корове и обратился к ней:
— Просыпайся, голубушка. Прости, что побеспокоил. Этот юноша хочет перекинуться с тобой парой слов.
К удивлению Бомена, корова тяжело поднялась с земли и подошла к ним. Большая голова опустилась, и Бо почувствовал на лице влажное дыхание.
— Думаю, ты знаешь, как это делается, — подсказал Бомену отшельник.
Бо не представлял, с чего начать. Поэтому он лишь заглянул в немигающий глаз коровы и постарался достичь внутреннего спокойствия и пустоты, как делал всегда, слушая Кестрель. Спустя несколько мгновений корова сильно задрожала, а Бомен уловил тревожный жужжащий звук. Корова была напугана.
— Все хорошо, — сказал юноша, облекая мысли не в слова, а в ощущения. — Я не сделаю тебе больно.
Постепенно Бомен почувствовал, что корова успокоилась, а вибрирующий шум превратился в единственный низкий звук: «оомфа — оомфа — оомфа». Огромный мокрый нос животного приблизился к пастуху, и Бомен ощутил на щеке дуновение воздуха, вырывающегося из ноздрей коровы.
И вот наконец он услышал. Это было похоже на то мгновение, когда, находясь в комнате, полной людей, громко разговаривающих друг с другом, вы внезапно слышите свое имя. И с этой секунды воспринимаете только голос, позвавший вас, а прочие голоса становятся лишь фоном. Корова, правда, не разговаривала. Внутри ее сознания струился поток наблюдений. У коровы были свои заботы:
«Чудовища, ночной покой, сочная трава, никогда не доверяй, рядом с теленком, пахнет как я, не делай резких движений, чудовища спят, а это бледное чудовище дрожит, в лунном свете…»
— Я твой друг, — произнес Бомен вслух, чтобы отшельник тоже мог слышать его.
«Друзья движутся медленно, чудовища скачут…» Все это выглядело очень странно. Корова не говорила, но Бомен получил совершенно ясный ответ, шедший от чувства к чувству. Юноша был убежден, что коровы глупы. Сейчас он понял — они просто более медлительны, чем люди.
Нарочито медленным движением Бомен поднял руку, чтобы коснуться животного.
— Я — должен — быть — медленным, — произнес он, стараясь так же неторопливо выговаривать слова.
Корова очень серьезно посмотрела на него. «Бедное чудовище, ни отдыха ни покоя, внезапно движутся, нарушают покой, чудовище горюет…»
Поразительно! Корова думала, что ему нелегко живется на свете.
— Ты жалеешь меня, корова?
«Печальное чудовище спешит, спешит, странное как палка создание дергается, дергается, ходит и ходит, ха-ха-ха…»
Корова смеялась над ним! Медленным и бессловесным способом она давала понять, что находит его забавным!
— Можешь смеяться надо мной, — сказал Бомен, несколько обидевшись. — Но ты ведь еще и боишься меня.
«Ах, чудовищу больно, чудовищу больно, все дергается, дергается, забавное чудовище, ужас чудовище, смерть чудовище, и что же в конце ха-ха-ха».
Бо понял.
— В нас, чудовищах, так много страха, что тебе ничего не остается делать, как смеяться над нами?
Корова задержала взгляд на Бомене, как показалось юноше, с глубоким состраданием, признавая, что он правильно понял ее чувства. Затем она медленно качнулась назад и потащилась на поиски своего теленка.
— Ну, вот и получилось, — сказал отшельник.
— Это так странно. Теперь я изменил свое мнение о коровах.
— Славно, — произнес Дымок. — Теперь мы уходим?
— Я еще не все сделал, — промолвил отшельник. Бомен посмотрел на кота.
— А это работает со всеми животными?
— Конечно. И с растениями. И даже с камнями, хотя, чтобы поговорить с ними, придется потрудиться.
— Откуда ты все это знаешь?
— А откуда мы все узнаем? Меня этому учили.
— Кто ты?
— Ты хочешь знать, как меня зовут? Значение имени сильно преувеличивают. Мы прекрасно обходимся без них.
Отшельник неожиданно вздрогнул.
— Ты же замерз! — Бомен стянул с себя овчинную накидку и набросил ее на плечи странника. — Тебе следует носить более теплую одежду.
— Пожалуй. Только там, откуда я пришел, этого бы не одобрили. Если ты замерз, сказали бы они, спой песню против холода. Или прими холод и используй его. Тем не менее ты очень добр. И ты был внимателен к этой корове. Я вижу, ты справишься, когда дойдет до этого.
— Дойдет до чего?
— До того, о чем ты просишь.
— Не понимаю. О чем я прошу?
Отшельник потер мертвый глаз и попытался припомнить.
— О силе разрушения, кажется, сказали они. Не очень-то благородная просьба. И неразумная, ведь ты уже обладаешь силой. Во всяком случае, гораздо большей, чем я.
Кот удивился.
— Мальчишка обладает большей силой, чем ты?
— О да, — промолвил отшельник. — Он рожден для нее.
Бомен тоже был поражен, хотя и совсем по другой причине.
Неужели это действительно ответ на его призыв той ночью? А если так, то кто этот странный одноглазый человек?
— Стало быть, он может летать? — спросил кот.
— Он может делать все, что захочет, — отвечал отшельник. После секундного размышления отшельник добавил, обращаясь к изумленному Бомену: — Я не сказал, что твоей силы будет достаточно, когда придет время. Однако ты всегда можешь попросить о помощи.
— Что за время и когда оно придет?
— Время разрушения. — Отшельник поднял руку и указал на город, темнеющий посреди озера. — Ты хочешь разрушить все это, не так ли?
— Я… я… точно не знаю.
— Да-да. Думаю, хочешь. — Странник говорил в рассеянной манере человека, пересказывающего чужие слова. — Ты послан для того, чтобы разрушать и править.
— Разрушать и править? Должно быть, здесь какая-то ошибка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35