Разве вам неизвестно, что за добро часто платят ненавистью? Легче пощадить того, кто занес над тобой кинжал, чем того, кто осыпал тебя милостями. Вот вы создали орден Белого братства кающихся. Каждого члена этого братства вы щедро наградили или одарили, и что же?.. Они все явились сюда вместе с Гизом, в рядах его сторонников.— Клянусь Богом, вы правы, матушка! — задумчиво проговорил король. — Какой-то Жак Клеман… Этому-то я что сделал? Ах, матушка, что говорить о народе и о вере, если в королевстве осмеливаются поднимать руку на монарха!— Если на монархов осмеливаются поднимать руку, — уверенно ответила Екатерина, — они обязаны защищаться. Защищайтесь же, сын мой! Вы правильно сказали, что Шартр слишком близко от Парижа. Готовьтесь выехать в Блуа. Там, в старом замке, укрывшись за его мощными стенами, решетками, укреплениями, рвами, вы сможете спокойно подумать о том, как спасти веру и народ… да и свой престол тоже. А пока надо во что бы то ни стало разыскать этого монаха, если он, конечно, еще в Шартре… разыскать и наказать… наказать жестоко, чтобы другим неповадно было!..Генрих улыбнулся: ему понравилась идея выследить и наказать преступника — поохотиться за кем-нибудь король любил.— Будьте спокойны, матушка. Если он еще в Шартре, ему от нас не уйти. Я на него натравлю троих молодцов, превосходно владеющих шпагой. Они еще и не таких зверей отлавливали… А тут всего лишь монах…Генрих распрощался с матерью и вышел.Королева осталась одна. Она в задумчивости потерла лоб тонкими, словно из слоновой кости выточенными пальцами.— Жак Клеман… — прошептала Екатерина. — Где-то я это имя слышала… давно, очень давно… Что за Клеман?.. Надо разобраться. Схожу-ка я к Руджьери!Королева быстро миновала свои покои и вышла на лестницу. Екатерина поднялась наверх, под самую крышу особняка Шеверни. Там, в узкой комнатке, за столом, заваленным бумагами, сидел человек. Охватив голову руками, он то ли читал, то ли грезил о чем-то. Читатели уже встречались с этим персонажем в начале нашего повествования — астролог Руджьери сильно постарел, часто болел, но все еще не прекращал поисков философского камня. Как одержимый стремился он к заветной цели, а она все ускользала от него… философский камень… а с ним и эликсир вечной жизни!Руджьери поднял голову, увидел королеву и улыбнулся. Он любил Екатерину; их судьбы были связаны неразрывно: судьба королевы, правившей от имени сына всем государством, и судьба астролога, царствовавшего над миром грез и видений.— Ну что, Ваше Величество? — спросил Руджьери, отодвигая бумаги. — Вы видели Луаня? Он вполне излечился и чувствует себя здоровым, как в те дни, когда увивался за прекрасной герцогиней де Гиз… впрочем, кое-что в нем изменилось: Луань теперь люто ненавидит ее мужа, Генриха де Гиза… Думаю, если герцогу и суждено погибнуть, то, скорее всего, от руки Луаня.— Руджьери, сегодня меня не интересуют ни Гиз, ни Луань, — глухо проговорила королева. — Руджьери, хотят убить короля…— Неужели вас это удивляет, мадам?— Хотят убить моего сына… Они хотят разбить мое сердце. Ты знаешь, в Генрихе — смысл всей моей жизни. Я столько выстрадала… Последняя крестьянка в королевстве не пролила столько слез в своей жалкой хижине, сколько пролила их я в своем роскошном дворце… Но мне было даровано утешение — мой сын! Если Генриха убьют, что станется со мной?Руджьери встал из-за стола и медленно прохаживался по комнате.— Злодеи! — воскликнула Екатерина, и в голосе ее послышалась звериная ярость. — Прежде они пытались умертвить королеву, но сейчас решили затронуть ее материнские чувства. Если они поднимут руку на Генриха, я так отомщу, что о возмездии матери за смерть сына будут помнить в веках… Это Гизы, Руджьери, помяни мое слово. Гизы! Лотарингцы и Бурбоны в последние годы отравили жизнь всей королевской семье… Господи, до сих пор я боролась лишь за то, чтобы удержать французский престол, но теперь я буду драться, спасая жизнь любимого сына!— Не думаю, что к подобным средствам прибегает король Наваррский, — заметил астролог. — Это не в его вкусе.— Гизы, за этим стоят Гизы! Я уверена… Наняли какою-то монаха…— Монаха?— Да, какого-то якобинца. Покушение должно было состояться сегодня, но, похоже, убийца в последний момент испугался. Однако в следующий раз, боюсь, его рука не дрогнет… А если этот убийца откажется, Гизы найдут другого… Но меня пугает не только это… Руджьери, имя монаха я когда-то слышала, правда, давно, очень давно… Где?.. Когда?.. У тебя прекрасная память, ты должен вспомнить и помочь мне…Королева нервно мяла в руках письмо о готовящемся покушении. Руджьери взглянул на нее с удивлением.— Монаха зовут Жак Клеман… Тебе это имя что-нибудь говорит?Астролог вздрогнул; бледность залила его лицо. Словно молния блеснула в глазах Руджьери, блеснула и тотчас же погасла. Он подошел к королеве и взял ее за руку,— Вы сказали, что вашего сына хочет убить человек по имени Жак Клеман? — произнес Руджьери, и в его голосе послышались страх и сострадание.— Да, Жак Клеман…Астролог выпрямился и твердо проговорил:— В таком случае, мадам, вам есть чего бояться… Да, пришел ваш час… берегите, берегите короля!.. Трепещите, Екатерина! Примите все меры предосторожности, глаз не спускайте с сына. Пусть вино, воду, хлеб, фрукты, подаваемые вам на стол, сначала пробуют слуги! Никого не допускайте к себе, разве только самых надежных, проверенных людей. Правда, не знаю, поможет ли это…— Руджьери, ты пугаешь меня?!. Но кто же он, этот монах?— Я пугаю вас, Екатерина? Погодите, сейчас вам действительно станет страшно… Вы узнаете, кто он. Его не подсылали Гизы, и гугеноты тут тоже ни при чем… он действует сам по себе. Этот человек еще при жизни как бы принес себя в жертву: он жив, но считает себя мертвым. Если он решится поразить вас или короля, ничто его не остановит! Он мстит, мадам, мстит за свою мать, которую вы зверски убили… Вспомните, Екатерина: любовника Алисы де Люс звали Клеман… а ее сына зовут Жак Клеман. Монах Жак Клеман — сын Алисы де Люс!Королева застыла в неподвижности, взгляд ее остановился, она в отчаянии прижала руки к сердцу. Потом из груди Екатерины исторгся глубокий вздох:— Сын Алисы де Люс! Значит, мой сын… мой сын обречен!Королева застонала, покачнулась и неверными шагами двинулась к двери. Руджьери молча проводил ее взглядом и глубоко задумался. Через несколько минут он очнулся, нашел на столе коробочку, достал оттуда пилюлю (видимо, какое-то укрепляющее средство, что он сам для себя приготовил) и проглотил ее. Потом астролог накинул плащ и вышел из комнаты.Внизу, в просторном вестибюле расположились человек тридцать дворян, которые болтали и смеялись; у ворот дома несли охрану солдаты. Когда появился Руджьери, смех и шутки тут же смолкли; все молча расступились, пропуская астролога.Руджьери не обратил ни малейшего внимания на то, какое впечатление произвело его появление. Он, похоже, искал кого-то взглядом в толпе. Наконец астролог заметил Шалабра:— Господин де Шалабр, я хотел бы с вами поговорить. Пригласите также ваших товарищей.Шалабр подозвал Сен-Малина и Монсери, и все трое последовали за астрологом. Они вышли из дома и остановились во дворе.— Господа, — обратился к ним Руджьери, — я знаю, что вы — преданные слуги Его Величества короля… Мне также известно, что вы отважны, предприимчивы и до безрассудства бесстрашны. Вам ничего не стоит проткнуть человека кинжалом или шпагой…— Разумеется, если так нам прикажет король… — заметил де Шалабр.— Я именно это и имел в виду, — поспешил ответить Руджьери. — Господа, вы можете спасти нашего монарха. В Шартр прибыл один человек, и у него зловещие планы. Он замышляет…— Убить короля! — прервал астролога Сен-Малин. — Мы знаем.— Его Величество поручил нам найти этого человека, — добавил Монсери.— Именно! — заключил Шалабр.Руджьери удовлетворенно улыбнулся:— Это упрощает дело. Господа, монах Жак Клеман должен умереть.— Стоит нам разыскать монаха, и дело будет сделано! — заверил астролога Сен-Малин.— Весь вопрос в том, где его искать, — продолжал Руджьери. — Вы его знаете в лицо? С чего начнете поиски? Медлить нельзя… может, монах уже возвращается в Париж?Трое молодых людей переглянулись: их беспокоили те же вопросы.— Мы как раз советовались, как нам быть, — проговорил Шалабр. — Может, вы что-нибудь подскажете?— Господа, — спросил Руджьери, — вы когда-нибудь видели Жака Клемана?— Никогда! — в один голос заявили все трое.— В таком случае, вам лучше прислушаться к моим рекомендациям. Я-то монаха знаю хорошо! Если он еще в городе, ручаюсь, я его найду. Оставайтесь в доме Шеверни, от короля не отходите ни на шаг, никого из посторонних к нему не допускайте… Если король спросит, почему вы не присоединились к тем войскам, что стоят под стенами Шартра лагерем, скажите, что королева-мать поручила вам охранять Его Величество. А если вас будет расспрашивать королева, объясните, что я занялся поисками монаха. Когда я вернусь сюда, знайте, что вам придется немедленно браться за дело… А теперь — до свидания, господа!Руджьери откланялся. Он говорил с тремя приятелями властно, его советы напоминали скорее приказы. Их это, впрочем, не удивило. Ходила молва, что астролог умеет повелевать адскими духами, так что ему, конечно же, ничего не стоило разыскать среди сотен монахов, явившихся в Шартр, того, кого нужно. Трое забияк вернулись в дом и, в соответствии с приказами Руджьери, встали у двери в королевские покои.Весь день они прождали астролога. Наступил вечер; король, как обычно, переговорил со своими приближенными и сообщил, что намерен выехать в Блуа. Заметив, что Шалабр, Сен-Малин и Монсери, которым было поручено разыскать монаха, околачиваются в доме, Генрих недовольно нахмурился. Но, умея скрывать свои чувства, он ни словом не обмолвился об этой истории, а про себя решил, что монах, видимо, сбежал.Однако Генрих принял меры предосторожности и перенес дату отъезда в Блуа: король заявил, что покинет Шартр завтра же. Потом Его Величество отправился спать, приказав Крийону удвоить охрану. Разошлись и придворные. В коридоре перед королевскими покоями остались заступившие на ночь стражники, а с ними Шалабр, Монсери и Сен-Малин.В одиннадцать, когда все в доме уже спали глубоким сном, появился Руджьери и знаком приказал троим приятелям следовать за ним. Они уже были настороже, еще раз проверили оружие, завернулись в плащи и вышли вслед за астрологом.Когда они оказались на улице, Руджьери ничего не стал объяснять, а лишь коротко бросил:— Идемте!Никто больше не произнес ни слова. Шагали молча: впереди Руджьери, за ним — трое убийц. Они были спокойны, их совершенно не тревожило, что вот-вот им предстоит заколоть человека. Руджьери свернул в проулок и остановился перед небольшим двухэтажным домом.В непроглядной ночной тьме слабый свет струился из окна второго этажа, падая на вывеску, что со скрипом покачивалась на железной перекладине. Похоже, в доме находилась гостиница… гостиница «Крик петуха».Руджьери показал рукой на освещенное окно:— Он там!— Прекрасно! — сказал Шалабр. — Как нам лучше войти?— Через эту дверь вы попадете на конюшню, — объяснил астролог. — Оттуда выберетесь во двор. Там есть деревянная лестница, что ведет к застекленной двери. Поднимайтесь — и вы на месте!Шалабр, Сен-Малин и Монсери осторожно проскользнули на конюшню. Если бы кто-нибудь из придворных увидел в этот момент их лица, он не узнал бы всегда беззаботных, изящных и галантных приближенных Генриха III. Все трое были собраны и напряжены, их руки крепко сжимали рукоятки кинжалов. Шалабр как-то странно улыбался, обнажив острые зубы; за ним шел бледный Сен-Малин, чье лицо искажала гримаса; последним шагал Монсери, смеявшийся бесшумным зловещим смехом…Руджьери проводил их взглядом и прошептал:— Жак Клеман умер! Еще один… Кто в этом виноват?.. Впрочем, раз убили мать, значит убьют и сына!Астролог постоял немного, прислушался, а потом быстрым шагом направился в дом Шеверни. Королева-мать не спала, ожидая его.— Успокойтесь, Екатерина! — сказал астролог. — Если королю суждено умереть, то, во всяком случае, не от руки Жака Клемана!— Монаха убили? — взволнованно спросила старая королева.— Как раз сейчас убивают! — ответил Руджьери.Астролог покинул королевские покои, вернулся к себе на чердак и принялся за работу — спал Руджьери не более двух-трех часов в день. Итак, астролог расположился за столом и продолжил свои исследования, прерванные давешним появлением Екатерины. Через несколько минут он уже забыл и о ней, и о короле Генрихе III, и уж тем более о несчастном монахе Жаке Клемане, к которому только что сам привел убийц.Итак, Сен-Малин, Шалабр и Монсери проскользнули через конюшню и вышли во двор. Застекленную дверь они заметили сразу же: сквозь нее сочился свет. Все трое поднялись по деревянной лестнице. У них давно вошло в привычку шагать бесшумно, так что им удалось подняться наверх, не выдав своего присутствия: деревянные ступеньки ни разу не скрипнули.Шалабр осторожно, очень осторожно, попытался приоткрыть дверь, но ее, похоже, заперли изнутри на задвижку. Убийцы приняли решение мгновенно, не сговариваясь: навык у них был. Шалабр, разбив локтем стекло, протянул руку и отодвинул засов, и все трое в мгновение ока ворвались в комнату с высоко поднятыми кинжалами.— Что за странная манера являться к людям в гости? — ошеломил их чей-то насмешливый голос.— Господин де Пардальян! — хором произнесли растерявшиеся убийцы, застыв от изумления:— Ну да, господа, а что такое? Может, вы взбесились? Тогда, извините, но я вас сейчас же вышвырну в окно. А, может, вы заглянули ко мне поболтать и выпить? Тогда прошу за стол, прикончим вместе эту бутылку божанси…Шалабр, Сен-Малин и Монсери продолжали стоять, тупо уставившись на Пардальяна. А за столом, рядом с шевалье, сидели герцог Ангулемский и еще один, неизвестный убийцам, гость.Никто из сотрапезников даже не встал, лишь шевалье, сидевший к двери спиной, повернулся на своем табурете лицом к троим приятелям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63