Пардальян обезоружил его! Шпага фехтмейстера, описав в воздухе широкую дугу, упала в канаву. В третий раз встречался Бюсси с шевалье де Пардальяном, и в третий раз тот выбивал у него шпагу.— Бюсси, кинжалом его. кинжалом! — крикнул приятелю Менвиль.Но взбешенный комендант Бастилии не слышал советов. Оставив Менвиля один на один с противником, он побежал за шпагой, спрыгнул в канаву и через две секунды вернулся с клинком в руке. Он подоспел как раз в тот момент, когда Менвиль беспорядочно замахал руками, зашатался и рухнул на землю. Кровь хлынула у него изо рта. Его пальцы еще скребли мерзлую землю, но все уже было кончено: Менвиль умер.Бюсси-Леклерк, пораженный этим зрелищем, остановился ненадолго, но потом с жутким криком ринулся на Пардальяна. Тот отскочил в сторону и спокойно заметил:— В следующий раз я отшвырну вашу шпагу в Луару…Так оно и вышло: не успел шевалье произнести эти слова, как шпага Бюсси вновь была выбита из рук владельца; правда, упала она не в реку, а на песчаный берег.— Идите, подберите оружие! — приказал шевалье.Но Бюсси-Леклерк сел на траву, обхватил голову руками и зарыдал. Пардальян убрал свою шпагу в ножны.— Простите, сударь, — обратился он к коменданту Бастилии, — но вы сами виноваты: ведь при каждой нашей встрече вы пытаетесь убить меня. Я к вам особой ненависти не питаю, но дерусь я, извините, гораздо лучше вас… И это уж не моя вина. Перестаньте же лить слезы… Единственный свидетель вашего поражения мертв…— Моя честь… моя честь запятнана, — простонал, утирая заплаканное лицо, Бюсси-Леклерк.— Хотите, начнем сначала, может, сейчас вам повезет больше? — добродушно предложил Пардальян.Бюсси лишь злобно взглянул на противника.— Не хотите, как хотите! — заключил шевалье. — Я на вас зла не держу. Мне известны семь-восемь способов выбить в поединке шпагу. Давайте научу? Тогда при нашей будущей встрече вы почувствуете себя на равных со мной…— Неужели вы говорите искренне? — воскликнул комендант Бастилии, изумленный великодушием противника.— Сударь, — серьезно ответил Пардальян, — от хорошего удара может зависеть жизнь человека. Такими вещами не шутят. Желаете, научу вас всем приемам? Да один вы уже знаете…— Черт меня побери! — воскликнул Бюсси. — Вы честный человек, господин де Пардальян. И как мне жаль, что мы с вами оказались по разные стороны баррикады. Позвольте пожать вашу руку!Пардальян протянул руку, и комендант Бастилии пожал ее со смешанным чувством восхищения и страха.— Итак, мы уже не враги? — с улыбкой спросил шевалье де Пардальян.— Нет! Более того, позвольте мне считать себя вашим другом… И потом, вы пообещали…— …показать вам несколько ударов? Обязательно! Меня этому искусству обучил отец, а он, поверьте, разбирался в фехтовании. Прощайте, сударь, встретимся в Париже.С этими словами Пардальян поклонился и зашагал вдоль берега вверх по Луаре. А Бюсси-Леклерк еще долго стоял над трупом Менвиля.— Теперь займемся Моревером! — прошептал, помрачнев, Пардальян.Он торопился к тому месту, где оставил Моревера под охраной Жака Клемана. Еще издали он заметил человека, метавшегося перед входом в хижину, и узнал в нем молодого монаха. Сердце шевалье тревожно забилось. Он прибавил шагу. Увидев приятеля, Жак Клеман в отчаянии воскликнул:— Моревер!— Что случилось?— Сбежал…Пардальян ворвался в домик и убедился, что он пуст. Выскочив обратно, он увидел, что исчез один из коней, привязанных к изгороди. Гнев захлестнул Пардальяна, однако он сумел справиться с собой и спокойно спросил Жака Клемана:— Как это произошло?— Какое несчастье, какое несчастье! — твердил расстроенный монах. — Никогда себе этого не прощу.— Успокойтесь! Впрочем, вы правы, это и впрямь несчастье… расскажите же все по порядку.— Я и сам толком ничего не понимаю, — признался Жак Клеман. — Я сидел напротив этого мерзавца и крепко сжимал кинжал. Вы же помните, ноги у него были связаны, а руки свободны… Я ждал вашего возвращения, но вдруг почувствовал, что не могу больше видеть перед собой эту отталкивающую физиономию… Мне нестерпимо захотелось выйти на свежий воздух… И я машинально положил кинжал на стол, потом встал, направился к двери… Я и отсутствовал-то всего пару секунд, но ему хватило…— Да, — заметил шевалье, — я должен был предусмотреть это: человек, который желает освободиться, гораздо внимательней, терпеливей и проворней своего тюремщика. Он схватил кинжал и перерезал веревки?— Да… А когда я вернулся к столу, Моревер неожиданно вскочил и толкнул меня так, что я свалился на пол и, ударившись головой, на мгновение потерял сознание… Когда я очнулся и выбежал во двор, то Моревер был уже в седле. Скоро он во весь опор несся по дороге…— Раз так, — сказал шевалье, — вам придется вернуться в Париж одному. А я остаюсь. Когда я приеду в столицу, я сразу же найду вас…— Вы отправитесь в погоню?Пардальян вскочил на коня.— Куда именно он поехал? Вверх по Луаре или вниз?— Он поехал в сторону Божанси… А где мы встретимся?— Если хотите, в вашем монастыре. Прощайте, Жак Клеман. Пока я не догоню Моревера, мне покоя не будет.— Еще одно слово, — остановил Пардальяна Жак Клеман. Его мрачное лицо словно озарилось внутренним светом. — Теперь уже можно?— Что «можно»? — не понял шевалье.— Можно убить Валуа?Пардальян какое-то время молчал, а затем произнес чуть слышно:— Ну что же, исполняйте свое предназначение. От судьбы не уйдешь…Жак Клеман крепко сжал руку шевалье, повернулся и быстрым шагом направился в сторону Блуа. Пардальян вздохнул, несколько минут смотрел вслед монаху, потом решительно пришпорил коня и пустил его сумасшедшим галопом.Проскакав пару лье, он наткнулся на телегу, запряженную парой быков. Пардальян расспросил крестьянина, подробно описав ему Моревера, его коня и одежду. Крестьянин указал на дорогу, что проходила шагах в ста и вела в сторону от Луары.— Я этого дворянина встретил вон там, на той дороге.— А куда она ведет?— Сначала прямо, через поля, а потом сворачивает направо, на Тур.Пардальян бросил хозяину быков серебряную монетку и поскакал по дороге, ведущей в Тур.Он понял хитрость Моревера: сначала тот поехал по Орлеанской дороге, а потом, чтобы сбить возможных преследователей, резко свернул в сторону. Пардальян мчался, забыв обо всем, но вскоре почувствовал, что его конь выбивается из сил. Если не дать ему передохнуть, он, пожалуй, падет. У ближайшего же постоялого двора на перекрестке дорог ему пришлось спешиться и зайти внутрь. Заведение оказалось малопривлекательным. Оно так и именовалось — «На перекрестке». Расспросив владельца, Пардальян с удивлением услышал, что никакой всадник по дороге не проезжал.Пардальян разочарованно вздохнул. Опять этот проклятый Моревер ускользнул от него!…Шевалье вдруг почувствовал, что безмерно устал. Он сходил на конюшню, проследил, чтобы о его лошади позаботились, а потом устроился у очага и приказал подать себе ужин. Уже стемнело. Погода стояла пасмурная, мрачная. Пардальян решил провести ночь на этом постоялом дворе… Он с аппетитом ел, а сам краем глаза следил за хозяином. Хитрая физиономия трактирщика особого доверия не внушала.«Негодяя сразу видно!» — думал Пардальян.К тому же на постоялом дворе оказались целых два лакея, что было многовато для такого жалкого заведения, в котором останавливались только редкие путешественники, следовавшие из Тура в Орлеан. Лица слуг также не внушали доверия. Увидев их, несмелый путник постарался бы, пожалуй, как можно быстрей покинуть постоялый двор, предпочтя провести ночь под открытым небом. В общем, кабачок казался в высшей степени подозрительным. Однако Пардальяна все это мало волновало. Он поел и с удовольствием вытянул ноги к очагу. Хозяин поставил на стол чадящую свечу и удалился.Пардальян остался в одиночестве. Он очень утомился, мысли его путались, и он понемногу впал в дремоту. Желая, однако, ночевать в постели, а не на жестком табурете, он с усилием поднял голову и собрался уже встать, когда взгляд его упал на висевшее напротив его кресла зеркало.В покрытом сетью трещин стекле отражался полутемный зал. Пардальян заметил, что дверь в его глубине отворилась. Сонному шевалье казалось, что он видит странный сон…За приоткрытой дверью виделось малосимпатичное лицо хозяина постоялого двора: тот внимательно рассматривал своего единственного гостя. Пардальян недвижно застыл на неудобном табурете. Как ни был он отважен, но сейчас, в полутьме подозрительной гостиницы, он испытывал не слишком-то приятные ощущения.Тут хозяин осторожно шагнул вперед. Он, должно быть, шел на цыпочках и босиком. Пардальян не услышал ни малейшего шороха. За спиной трактирщика мелькнули физиономии обоих лакеев. И Пардальян услышал сдавленный шепот:— Спит… Момент подходящий…Что еще за момент? Шевалье заметил, как к нему скользнули три тени. Он скорее почувствовал, чем увидел, что над ним занесена рука с кинжалом.«По-моему, момент действительно подходящий!» — решил про себя шевалье.И молниеносным движением перехватил руку трактирщика. Тот резко дернулся, а шевалье стремительно поднялся и с грохотом оттолкнул стол.Перед ним были трое: хозяин постоялого двора с ножом в руке и два лакея с веревками. Уголья очага слабо освещали комнату, но выражение ужаса на физиономиях злодеев Пардальян все же разглядеть сумел.— Скажите пожалуйста! Явились! — расхохотался шевалье. — Вы, стало быть, пришли меня связать? Ну давайте, связывайте! А почтенный хозяин, как видно, решил, что наступил подходящий момент для того, чтобы пустить гостю кровь?..И Пардальян двумя сильными ударами сбил с ног обоих слуг. Они взвыли от боли, а трактирщик, отбросив нож, упал на колени с воплем:— Пощадите, монсеньор, пощадите! Все, все расскажу, ничего не утаю!— Ну, давай рассказывай! Похоже, ты не просто грабишь путешественников, беря с них непомерную плату, но еще и…— Монсеньор, я собирался вас убить! — чистосердечно признался хозяин.— Убить, а потом ограбить?— Ограбить — это само собой… Но вообще-то мне заплатили за убийство…— Кто?— Один дворянин.— Рассказ становится все интересней и интересней! Вставай, друг мой, побеседуем. А вы оба — вон отсюда! — прикрикнул шевалье на лакеев.Оба молодца с большим удовольствием исполнили приказ, а хозяин встал с колен и робко спросил:— Вы со мной ничего не сделаете?— Если скажешь правду, ничего. Но если я замечу, что ты врешь, то привяжу тебя к стулу теми самыми веревками, которые вы приготовили для меня, а потом ножом, наточенным на меня же, отрежу тебе оба уха. А теперь зажги свечу и принеси вина…Трактирщик проворно исполнил то, что ему велели.Пардальян удобно устроился перед огнем со стаканом вина в руке и произнес:— Начинай, я слушаю!— Все расскажу как на духу, монсеньор… Дело в том, что я видел дворянина, о котором вы расспрашивали…Пардальян побледнел от гнева.— Негодяй, да я тебя задушу!Железная рука гостя и впрямь сдавила шею хозяина, и тот в ужасе захрипел:— Монсеньор, монсеньор, вы же обещали помиловать меня, если я расскажу все без утайки…— А где доказательства, что ты не врешь, мерзавец?— Да разве я посмел бы вас обмануть? Вы такой страшный!Пардальян усмехнулся и разжал пальцы.— Продолжай! — приказал он.— Этот самый дворянин так же. как и вы остановился на моем постоялом дворе.— Когда?— Часов шесть назад.Пардальян рассчитал, что теперь Моревер уже имеет в запасе около восьми часов.— Он вошел, — продолжал трактирщик, — занял вот этот самый стол и велел подать вина. Потом он пригласил меня выпить вместе с ним и сказал, что в гостинице наверняка появится один человек. И очень точно описал вас. Как только вы переступили мой порог, я вас сразу же узнал!— Дальше…— А дальше этот дворянин наказал, чтобы я обманул вас, когда вы станете расспрашивать меня, и дал мне за это три экю…— Ясно. Но неужто он толкнул тебя еще и на убийство? Я давно знаю этого человека, он способен на всякое, однако на такую подлость вряд ли.— Вряд ли? — удивленно воскликнул трактирщик и взглянул на шевалье с сожалением и сочувствием. — Позвольте мне, монсеньор, сказать, что редко я встречал людей, могущих сравниться с вашей милостью отвагой и…Трактирщик смущенно замолк.— …простодушием, — продолжил его мысль шевалье. — Говори, не стесняйся… дураком, как видно, меня считаешь?— Что вы, сударь… не смею и думать подобного…— Зато тебя простодушным никак не назовешь, в людях ты хорошо разбираешься, хотя и трусоват… Значит, ты сразу догадался…— …я сразу догадался, что этот дворянин смертельно вас ненавидит. Он долго ходил вокруг да около, но к конце концов вытащил пять золотых экю и поручил мне убить вас или, по крайней мере, ранить так. чтобы вы застряли здесь недели на две…— Вот видишь, этот достойный господин, может, и не желал моей смерти!— Как же, не желал… очень даже желал…Пардальян задумался и замолчал. Трактирщик осторожно тронул его за рукав.— Монсеньор, — робко произнес он, — надеюсь, вы мне поверили? Я вижу, вы колеблетесь… и…— И ты боишься, что я все-таки тебя придушу? Успокойся, я оставлю тебя в живых, но только в том случае, если скажешь, куда он уехал. Однако учти: обманешь — вернусь сюда, хоть через месяц, хоть через год. и даже если ты сбежишь, все равно разыщу и накажу!— Что вы, что вы! — взмолился хозяин. — Верьте мне! Я скажу правду, чистую правду! Вы мне нравитесь гораздо больше, чем тот дворянин!— И на том спасибо! А чем это я тебе так понравился?— Я еще не встречал человека смелее и сильнее!.. Так вот, тот постоялец предупредил, что коли вы останетесь в живых, то непременно поколотите меня, а потом опять начнете расспрашивать…— О, вижу, господин де Моревер предусмотрел и эту возможность…— Он велел мне сказать, что уехал в сторону Тура, по той дороге, что идет мимо постоялого двора.— А на самом деле?— А на самом деле он проехал через поле и оказался на дороге в Божанси.— Там есть мост через Луару?— Паром есть.— Хорошо. Приготовь мне комнату и завтра разбуди на рассвете.Трактирщик низко поклонился и удалился. Через десять минут он вернулся и объявил гостю, что постель для него готова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63