Теперь на его лице отражался настоящий ужас.
– Милостивый господин! Я знаю, что вы мне не поверите, но…
Пленник пошатнулся. Из его горла донесся сдавленный хрип, на губах показалась кровь. Когда Торрер подхватил его, Кадтрист еще силился что-то сказать, но эльф видел, что Орроба уже коснулась пленника своей рукой.
Ничего не понимая, Торрер опустил безжизненное тело на землю. И отшатнулся: в груди разбойника торчала отливающая синевой рукоять кинжала. Лезвие вошло прямо в сердце.
Не веря своим глазам, эльф огляделся по сторонам.
Никого.
Их было двое. И теперь один из них мертв.

Глава XVII

Пятый подземный уровень Лайгаша. Череда окованных тусклым металлом дверей. Хрупкого огонька свечи едва хватает, чтобы не наступить в очередную зловонную лужу, как нарочно расплывшуюся в самой середине коридора.
Выругавшись, стражник поднял свечу повыше. Кажется, здесь.
Лязгнул засов, но пришлось еще подналечь на дверь плечом, чтобы она распахнулась. В этой тюрьме узники появлялись редко: Протектор предпочитал либо казнить их на месте, либо отправлять в Альдомир на суд синклита.
Пламя свечи в ужасе шарахнулось от покрытых лишайником и непросыхающей слизью стен, и стражнику пришлось прикрыть его рукой.
Пара крыс, мерзко вереща, кинулась прочь от его тяжелых сапог.
– Кушать подано, милостивый господин.
Изможденный старик, сидящий в углу на куче сырой соломы, благосклонно кивнул, словно не замечая неприкрытой иронии. Когда он потянулся к миске, в которой плавал кусок непропеченного хлеба, звенья тяжелой цепи протестующе звякнули.
– Спасибо, сын мой. Пусть и твоя трапеза будет столь же изысканна и обильна.
Стражник на секунду замер. Издевается? Вроде непохоже, вон как на похлебку накинулся, только ложка мелькает.
Невнятно буркнув что-то в ответ, тюремщик привалился к косяку. Ел бы уж поскорее, что ли. Сколько сидит, а все…
Стражник задумался. А сколько здесь, действительно, этот старикан? День? Год? И то и другое казалось одинаково похожим на правду.
Тюремщику стало не по себе. Он помнил каждый день своей службы, серенькой, как похлебка в миске узника. Помнил, где провел прошлую ночь и как полтора месяца назад Жмых, уснув на посту, чуть не выколол копьем глаз Щербатому – то-то смеху было! Но вот когда здесь появился этот старикан…
Узник громко зачавкал, впиваясь зубами в хлеб. Стражника передернуло.
– Эй, как там тебя, не спеши. Чай, не отнимут.
– Чай, сын мой, уж точно не отнимут. А вот похлебку…
Стражник наморщил лоб. Интересный старикан. Только мутный какой-то: не поймешь, то ли всерьез говорит, то ли посмеивается себе в бороду.
Тюремщик вздрогнул. Айригаль с ним, когда этого старика сюда посадили. Но вот за что?! Это уже граничило с преступлением: он был обязан обращаться с узниками соответственно их проступкам. Как бы так спросить…
– Слушай, дед. Просто так-то у нас цепями не приковывают.
– У вас, может, и не приковывают, – равнодушно откликнулся узник, облизывая ложку.
– А у вас? – эх, куда-то не туда его ведет.
– А у нас, сам видишь, – приковали. Как собаку, на цепь посадили! И кого – меня, великого…
Стражник застыл: раньше старик никогда не называл своего имени. Однако и на этот раз его подопечный внезапно умолк, в последний раз заискивающе оглядел миску, точно надеясь, что она вновь наполнится, и разочарованно протянул ее обратно.
– Дед, а величие-то твое в чем? – стражник попытался вернуть разговор в прежнее русло.
– Сам подумай: будут простого человека так охранять?
Стражник нахмурился.
– Ну, не будут.
– Вот и я так думаю. Выходит, что великий…
Сплюнув на солому, тюремщик вновь загремел засовом. Так и тронуться недолго. За что же все-таки сидит здесь этот тип? Надо будет у центуриона спросить.
Но сделав пару шагов от двери, он начисто забыл обо всем: о своих тревогах, странном старике, желании поговорить с центурионом.
Впрочем, так же, как и вчера. И позавчера.
Между тем камера ярко осветилась, точно в нее внесли сразу дюжину факелов. Грязные вонючие лохмотья превратились в ослепительно белый балахон, солома обернулась низкой мягкой кушеткой. Забившиеся в угол крысы растаяли в воздухе, а замысловатому узору мозаичного пола позавидовал бы сам антронский халиф.
– Вот пристал, – недовольно пробурчал старик, – откуда взялся да за что сидишь. Не у тебя же на коленях сижу!
Если бы стражнику в этот момент пришло в голову вновь заглянуть в камеру, он обнаружил бы на месте истощенного и вечно голодного заключенного весьма энергичного старичка – сухощавого, однако явно не страдающего от недоедания – чьи глаза слегка щурились, привыкая к яркому свету.
– Нет, не то!
Исчезла аккуратно расчесанная седая борода, разгладились морщины, спина распрямилась так стремительно, что узник даже охнул. Теперь ему никто не дал бы больше семнадцати-восемнадцати.
Поднявшись с кушетки, он прошелся по камере, привыкая к своему новому телу. Потом раздраженно стукнул кулаком по стене:
– Да так я и часа здесь не высижу!
В конце концов загадочный узник остановился годах на тридцати-тридцати пяти. Пожалуй, в самый раз. И кости от сырости не ломит, и желания свернуть шею этому заносчивому индюку в латах вроде как не возникает.
Оглядев свое жилище, он нетерпеливо щелкнул пальцами. Огромный фолиант, переплетенный в кожу лорь'и, услужливо повис в воздухе и, мгновение помедлив, счел за лучшее раскрыться на нужном месте.
– Секунды покоя не дают. То завтрак, то ужин – поработать некогда!
Но узник лукавил. Он прекрасно успел изучить повадки своих тюремщиков и знал, что до завтрака его точно не побеспокоят. И то ладно, дела-то не ждут. Если уж он должен терять время в этой дыре, это еще не значит, что от него перестали зависеть судьбы обитателей Двэлла. И не только Двэлла. x x x
Паладин Ашшарат. Такой человек должен обладать немалой силой и властью над обстоятельствами. Если, конечно, он действительно паладин.
Подмигнув Бэх, Айвен поинтересовался:
– И давно вы служите Зеленой Деве?
– Я прошел Посвящение ей, когда мне было шестнадцать.
Чародей знал, что ни один медальон, посвященный истинному богу, не останется равнодушен, если творится святотатство. А попытка выдать себя за жреца считалась святотатством и по божественным, и по людским законам.
Бэх словно случайно коснулась медальона. Тигр под ее пальцами оставался абсолютно спокоен.
Поймав ее улыбку, Айвен заметно расслабился:
– Мы с благодарностью примем помощь вашей обители. Особенно если вы расскажете поподробнее, в чем она могла бы заключаться. Настоятель поделится с нами настоями лечебных трав? Или у вас есть святыни, которые способны придать силы жрецам и других богов?
Лентал пристально посмотрел на мага. В конце концов тот был вынужден отвести взгляд.
– Настоятель просил передать вам его благословение и ничего больше. Но не в нем дело. Моя богиня знает, куда и зачем вы идете.
В воздухе повисло неловкое молчание.
– И она сочла вашу миссию достаточно важной, чтобы направить меня сопровождать вас, – в конце концов, добавил паладин.
– Миссию? – переспросил Айвен.
– Если угодно, поход, – поправился Лентал. – Одним словом, я готов отправиться с вами в Лайгаш.
– Все не любят бедный-несчастный Лазоревый храм, – пробормотал Терри, – буквально все.
«Настоятель просил?» – удивилась про себя Бэх. Насколько она знала, все религиозные Ордена организованы примерно одинаково. Каждый жрец имеет Ранг, определяющий его силу и могущество. И какова бы ни была должность, все зависит именно от Ранга. Если настоятель о чем-то просит паладина, получается, что тот уж никак не ниже его по Рангу, а то и выше. Иначе это уже называется не «просить», а «приказывать».
Терри и сам не знал, насколько его слова были недалеки от истины. Тигр не посвящал Бэх в паладины: и она была еще слишком неопытна, и он не видел в этом нужды. И все же в последние дни он был с нею рядом куда чаще, чем раньше. И когда Бэх, прежде чем отправиться с друзьями в Лайгаш, просила его благословения, она почувствовала, что Тигр доволен.
И вот теперь Ашшарат. Между ней и Тигром не было открытого соперничества, однако это не значит, что он одобрит присоединение паладина к талиссе. С другой стороны, только Торрер свято верит, что способен и в одиночку справиться с любыми преградами. Куда он, кстати, запропастился?
Хлопнула дверь, и эльф появился на пороге. Он был необычно бледен.
– Он… убит … кинжал …
Все с удивлением воззрились на эльфа.
– Кто убит? Какой кинжал?
Взяв себя в руки, Торрер наконец сумел внятно произнести:
– Я говорил с пленником. Он убит. Кинжалом.
– За что? – резонно поинтересовался Макобер.
Но Лентал уже рванулся к двери. Остальные выскочили вслед за ним.
Увидев торчащую из груди Кадтриста рукоять кинжала, Бэх сразу поняла, что пленнику уже не поможет даже чудо.
– Хлебни-ка! – Айвен поднес к губам Торрера бурдюк с вином.
Сделав торопливый глоток, эльф затравленно огляделся по сторонам. Лес оставался все так же спокоен и молчалив, как и четверть часа назад.
– Он просто возник, из ниоткуда, ни с того, ни с сего, – Торреру было стыдно, что он не смог уберечь пленника, не почувствовал угрозы. – И Кадтрист был мертв, прежде чем мы оба успели осознать, что случилось.
– Ты стоял с ним рядом? – удивленно поднял голову Терри, разглядывавший следы на траве.
– Он хотел мне что-то сказать, – Торрер и сам понимал, как глупо выглядит его рассказ. – Что-то необыкновенно срочное и важное.
– И чего мы никогда уже не узнаем, – мрачно заметил Айвен. – Мэтт, посмотришь кинжал?
– Если позволите, – паладин преградил путь гному, – я бы не рекомендовал трогать такие вещи голыми руками.
– Сами с бородами, – буркнул Мэтт и покраснел, вспомнив, как он совсем недавно радостно ухватился за рукоять топора, совершенно не предвидя никакого подвоха. – Бэх, а ты не могла бы… как с тем, на стене…
– Думаешь, стоит?
Жрица на несколько секунд ушла в себя.
– Не получается, – удивленно прошептала она. – Лентал, а вы умеете общаться с мертвыми?
Паладин покачал головой:
– Иногда удавалось. Но сейчас это бесполезно.
Девушка не стала даже спрашивать, почему. Просто кивнула.
– Кадтрист говорил о двух чародеях, – напомнил Терри. – И каждый из них мог считать его предателем. Не похоже?
– Все бывает, – пожал плечами Айвен. – Но лично я сомневаюсь. Если кто-то из этих магов способен убивать на расстоянии, глупо ждать, пока Кадтрист все нам расскажет. Торрер, ты видел этот кинжал раньше?
Обернув руку полой плаща, эльф осторожно вынул кинжал из раны и внимательно осмотрел, держа на вытянутой руке, точно готовую укусить гадюку.
– Первый раз вижу. Мэтти?
– Сдвинься-ка сюда, поближе к свету, – гном наклонился над клинком. – Позор на мою голову, но я не знаю этого клейма!
Бэх давно не видела друга настолько ошарашенным.
– Чувствую себя недоучкой, – Мэтт рассеянно потеребил бороду. – Не наша работа. И не человеческая. Все, что пока могу сказать.
Торрер потеряно покрутил кинжал, явно не зная, что с ним делать дальше.
– Ладно, так уж и быть, давай я его к себе в заплечный мешок кину!
В любое другое время любезное предложение Макобера натолкнулось бы на решительный отказ: за каждый волшебный предмет эльф дрожал, как мать за дитя. Однако кинжал отдал с явным облегчением.
– Ну что, господа, вернемся в дом? – слова Лентала вызвали у Бэх неожиданное облегчение: она вдруг почувствовала, насколько неуютным был окружавший их лес, из которого только что пришла смерть.
– Мы сейчас, – улыбнулся ему Айвен.
Паладин понимающе улыбнулся в ответ и прикрыл за собой дверь. Улыбка магу понравилась: пожалуй, этот человек талиссе не помешает.
– Ну, что вы думаете? – излишне громко проговорил Торрер. – Не тащить же его за собой, в самом деле. Особенно когда тут такие дела творятся.
– А тебе не кажется, – возразил Айвен, – что мы не в том положении, когда стоит отказываться от помощи?
– Которая будет оплачена сокровищами Лазоревого храма. Ну уж нет! – гном был непоколебим.
– Пока мы доберемся до этого самого храма, еще глаза позеленеют, – резонно заметил чародей. – Или, что скорее, нас просто перебьют по дороге. К тому же сокровища Ордена – это не то, что можно унести вшестером.
– В смысле? – исподлобья взглянул на него гном.
– В прямом. Лошадей у нас с собой нет. Повозок тоже. Сколько ты можешь унести на себе? Ну, двести драгоценных камней, ну, триста…
– Я?! – гном гордо выпрямился и стал доставать Айвену почти до плеч. Острием шлема. – Да я…
– Там их тысячи, – перебил его маг. – Понимаешь, тысячи!
На лице Мэтта появилось мечтательное выражение.
– Допустим, – продолжал настаивать Торрер, – но разумно ли брать с собой человека, который не входит в талиссу? Ты не боишься, что он будет нам обузой?
– Паладин? – усмехнулся маг. – Как бы мы ему обузой не стали. И потом, каждый из нас тоже когда-то не входил в талиссу. Ну и что?
Эльф только покачал головой.
– Думаешь, он когда-нибудь войдет в талиссу? – удивилась Бэх.
– Лично мне пока и вшестером не тесно, – скептически заметил Терри. – Но я не возражаю. Пусть идет.
– Пусть идет, – эхом откликнулся Макобер. – Мне тоже кажется, что ничего плохого, кроме хорошего, от этого не будет.
– Решили? – убедившись, что других возражений нет, Айвен первым вошел в домик.
– Я не претендую на ваши сокровища, а ближайший же бой покажет, кто чего стоит, – встретил их паладин.
– Нас было так несложно подслушать? – недобро усмехнулся Терри.
– А вы считаете, что в этом была нужда? – спокойно выдержал его взгляд Лентал.
– Мы польщены честью, которую оказала нам обитель, – примирительно произнес Айвен. – И не сомневаемся, что паладину Зеленой Девы проницательность присуща в той же мере, что и десятки других достоинств.
– Как сказал! – с восхищением шепнул Торрер на ухо мессарийцу. Правда, этот шепот вполне мог разбудить даже мирно почивавшего предводителя енн'ар. – Нам бы так, а?
– Тебе бы еще и не так! – в тон ему прошептал Макобер.
Лентал слегка поклонился чародею и, встав на пороге, громко свистнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62