В этом мире люди своим колдовством поворачивали вспять реки и утихомиривали штормы; таинственное племя обитающих в глубинах тритонов из чистого озорства выносило на своих плечах на берег многовесельные галеры; покрытые шерстью каррархи воздвигали невиданной красоты ледяные дворцы. Конечно, где-то далеко под горами роились мириады невероятно злобных и неопрятных гномов, но и этим странным существам боги даровали умение творить такие украшения, что при одном взгляде дух захватывало.
Тот мир был на удивление простым и ясным. Он знал всего две краски: серую и зеленую. Те, кто готов был откликнуться на отчаянный призыв Серебряного горна и встать под зеленые знамена, те – свои. А остальные… К остальным стоило относиться с изрядной долей осторожности. Кто знает, чего можно ожидать от чужаков! Дикие, несчастные народы, ни разу не удостоенные улыбки Эккиля, сотворившего первых эльфов и с тех пор не оставляющего их своими заботами. Великого и справедливого демиурга, радующегося успехам своих детей и переживающего их горести как свои.
Мир далекий и навсегда утерянный. В который невозможно вернуться и по которому нельзя не тосковать…
Эльф разбудил друзей, когда солнце только-только показалось над лагерем.
– Уходим! – едва вскочив с постели, Айвен принялся деловито собирать заплечный мешок.
– А позавтракать?! – возмутился Торрер. – Не говоря уж о том, что теперь бы и я не отказался соснуть часочков эдак десять.
– К тому же я не уверена, что красиво будет исчезнуть до похорон, – заметила Бэх, расчесывая волосы частым костяным гребнем. – В конце концов, граф…
– По-моему здесь кто-то чего-то не понимает, – перебил ее Терри. – Речь не идет о приличиях. Тем более я сомневаюсь, чтобы для Беральда имело хоть какое-то значение, останемся мы на его погребение или нет.
– То есть ты не веришь, что души неотмщенных задерживаются в этом мире дольше положенного? – с любопытством взглянул на него Макобер.
Мессариец как раз завершил свой обычный утренний туалет (плеснул в лицо обжигающе холодной воды и взъерошил пятерней волосы) и теперь был полон энергии. Святая уверенность Макобера в том, что каждый новый день его жизни окажется уж точно не хуже предыдущего, неизменно поражала не склонного к излишнему оптимизму лунного эльфа.
– Никогда не замечала у тебя особого интереса к теологии, – хмыкнула Бэх. – Хотя, если это кому-нибудь интересно…
– Очень интересно! – Айвен придавил коленом заплечный мешок и ловко затянул на нем «поцелуй эфы» – хитрый двойной узел, которому его не так давно научил один парень в Ладаки в обмен на замысловатое охранное заклинание. – Но давай чуть погодя, ладно? Терри?
– Я лишь хотел сказать, – лунный эльф оказался единственным, кто успел и привести себя в порядок, и тщательно застелить кровать, – что Орден недвусмысленно намекает: отступитесь – и вы останетесь живы. Под этим углом немудреным зрения я бы и предложил рассматривать наши дальнейшие планы.
– А что тогда меняет та пара дней, которые мы проведем в лагере в ожидании похорон? – Бэх обиженно поджала губы, но Терри только улыбнулся в ответ.
Улыбка вышла примерно столь же холодной, сколь и вода, которой любил умываться Макобер.
– Ничего, – необходимость объяснять людям очевидные вещи раздражала лунного эльфа, как заползшая под рубаху уховертка. – Если мы не собираемся потом искать ключ.
– А если собираемся? – поторопил его мессариец.
– У Лазоревого храма будет несколько лишних дней, чтобы подготовиться, – терпеливо ответил Терри, выходя из шатра. Он полагал, что и так уже сказал более чем достаточно.
– Ну, тогда я бы тоже не засиживался, – уступил Торрер. – Если Орден боится, что мы заглянем в его сокровищницу, как бы ему не пришла в голову мысль перенести ее куда-нибудь подальше.
– Торрер, ты сокровищницу-то хоть видел когда-нибудь?! – изумился Макобер. – Да легче перенести на новое место тот монастырь, который в недобрый час попался на нашем пути, чем настоящую, воздвигнутую на века сокровищницу!
– Если уж речь зашла о настоящих сокровищницах, – Мэтту показалось, что наконец настало и его время принять участие в разговоре, – то Мак прав. Подозреваю, что даже если бы королева решила взять ее штурмом, Орден увеличил бы гарнизон, но не стал бы ничего никуда переносить. А в нашем случае…
– Что в нашем случае? – не сдавался Торрер.
– И вовсе бояться нечего, – поддержал друзей Айвен. – Сам подумай, ну кому придет в голову воспринимать нас всерьез?! Это все равно, что бросить вызов самому Айригалю и надеяться, что он поторопится спуститься с небес, чтобы принять бой.
– Так может и тем лучше? – по хитрому выражению на лице Бэх маг понял, что у нее возникли свои соображения о том, стоит ли совать голову в пасть к Айригалю. – Пусть Орден пребывает в полной уверенности, что наша талисса в одночасье сошла с ума, раз уж решила пренебречь его предупреждением.
– А на самом деле? – поинтересовался гном, уловивший в словах Бэх некий подвох.
– Там видно будет, – туманно и несколько невпопад отозвалась Бэх и, закрыв глаза, сжала в руке медальон.
Мэтт задумчиво потеребил бороду. Бэх не была святошей и вполне смогла бы воздать Темесу должное и попозже. Значит, она сочла необходимым посвятить его в свои планы. Или попросить о помощи. Или…
Гном только махнул рукой – что толку гадать! Отношения людей со всеми этими многочисленными божествами и так казались ему слишком запутанными. То есть не то чтобы он совсем не верил, что, когда настанет час, богиня смерти Орроба явится по его душу и отнесет ее Айригалю, властителю царства мертвых. Верил. Наверно… Но с другой стороны, можно ли представить себе, что Крондорн-прародитель станет спокойно взирать на такое непотребство?!
Закончив молитву, Бэх покосилась на сгорающего от нетерпения гнома, но не произнесла ни слова. Вместо этого она принялась неторопливо заплетать в косичку выгоревшую от солнца фиолетовую ленту, как делала уже не первый год, готовясь отправиться в дорогу. Мэтт крякнул и принялся столь же нарочито неторопливо точить тяжелый метательный нож, сослуживший ему добрую службу в монастыре.
– Так и будем перемалчиваться? – Макобер с интересом наблюдал за их немым диалогом.
– Вряд ли, – улыбнулся Терри, появившись в дверях шатра. – Значит, так. Ревнителям традиций и приличий: барон отводит войска. Похороны графа состоятся в родовом склепе, милях так… Словом, весьма далеко отсюда. И я не слышал, чтобы нас на них приглашали. Всем интересующимся: кольца, которое мы видели у графа под подушкой, там больше нет. Неторопливым: по лагерю ходит слух, что Беральд перед смертью открыл нам какую-то неимоверно важную семейную тайну, после чего мы его и порешили.
– Слух? – уточнил Торрер, ломая голову, кто мог бы подслушать их беседу с графом.
– Пока – слух, – лунный эльф забросил на плечо лук и поправил колчан у пояса. – Ну что, я готов.
– К старому замку? – то ли спросил, то ли объявил Айвен, и на этот раз никто ему не возразил.
Лагерь встретил их угрюмым перешептыванием, и талисса предпочла покинуть его, даже не попрощавшись с Крайтом.
Дорога слегка раскисла после прошедших недавно дождей, зато на небе уже совсем по-летнему светило солнышко, и ближе к полудню стало даже припекать. Вокруг тихо шумел лес: нежная зелень берез сменялась темной сочной листвой кленов и грабов, озорные белки что-то весело верещали, радуясь погожему дню, и повсюду разливался дурманящий запах цветущего боярышника.
В первый же привал, пока остальные все еще обсуждали гибель Беральда, Терри отсел в сторонку. За всеми перипетиями этой ночи он совсем позабыл про одну любопытную вещицу, попавшую ему в руки в монастыре. Как там звали чародея, у которого он ее позаимствовал?..
Благоразумие нерешительно намекало, что неплохо бы позвать Айвена. Служители Айригаля не поражали воображение белизной своих одеяний, и риск отправиться на встречу с Эккилем куда раньше предназначенного срока не просто существовал, но и представлялся более чем реальным. Хотя Арантар (ничего имечко, звучное), похоже, приберегал эту вещицу на крайний случай, а маг не казался похожим на человека, склонного к самоубийству. Ладно, была не была.
Из берестяного футляра на свет появилась небольшая резная палочка, украшенная орнаментом, напоминающим змеиную чешую. Терри задумался: похоже на те чародейские жезлы, в которые маги заранее вливают свою колдовскую силу, чтобы потом, когда наступит час…
Заметив, что лунный эльф занимается чем-то весьма интересным, Макобер почувствовал себя слегка уязвленным. И так полная скукотища, а он тут еще тайны устраивает!.. С другой стороны, мешать Терри решительно не хотелось. Да и не любит он, когда ему мешают. Ну что ж, а мы и не будем. Просто тихонечко подойдем сзади, заглянем через плечо и…
По чавкающей в грязи деревянной мостовой или гулкой жестяной крыше мессариец подкрался бы к Терри беззвучно, даже не прилагая особых усилий. В такие моменты тело двигалось само, давая голове возможность подумать: а стоило ли вообще все это затевать? Но здесь… Попавшая под ногу ветка хрустнула на весь лес.
Отпрыгнув от неожиданности на десяток футов, лунный эльф выбросил вперед правую руку, забыв, что в ней зажат не меч, а всего лишь таинственный жезл. Не в силах оторвать взгляд, Макобер смотрел, как из жезла повалил зеленоватый дым, пахнущий почему-то свежей дыней, и в воздухе начал материализовываться самый настоящий дракон, блистающий изумрудной чешуей. Вернее, почти настоящий.
Длиной не больше меча, дракончик, тем не менее, явно вознамерился положить конец жизни наглеца, покусившегося на его хозяина. Издав боевой клич (похожий на крик встревоженной чайки), существо с налета вцепилось Макоберу в плечо и изо всех сил хлестнуло его крыльями по лицу. Рука мессарийца потянулась к оружию.
– Не стоит, – вполголоса произнес лунный эльф, полагая в глубине души, что небольшой урок пойдет Макоберу на пользу. Но тут же поспешил осадить новоявленного питомца: – Эй, малыш! Давай назад!
То ли дракончик разошелся ни на шутку, то ли еще не привык повиноваться приказам Терри, но только он и не думал слушаться. И трудно сказать, хватило бы терпения Макобера дольше, чем на несколько минут, если бы Торрер не поспешил другу на выручку.
Не обращая внимание на угрожающее шипение, эльф, тихонько насвистывая что-то ласковое, всего лишь дотронулся до разбушевавшегося дракончика. Мэтт так и застыл, схватившись за рукоять меча: цепляясь коготками за одежду, дракончик перебрался на плечо к Торреру и оживленно защебетал.
Эльф торжествующим взглядом обвел удивленные лица друзей: мол, как я его?!
Единственным, кто не удивился, оказался Терри. Недовольно пробормотав что-то по поводу дурных голов, он осторожно взял существо на руки и нерешительно почесал ему за ухом.
– Спасибо, Торрер, – рассеянно поблагодарил друга Макобер и тут же не преминул отметить, обращаясь к Терри: – Вредный какой-то у тебя дракончик. И царапается уж очень мерзко. Или он просто маленький еще и боится всего на свете?
– Мерзко? – наигранно удивился лунный эльф. – Представляю, что было бы, реши он, что ты всерьез на меня напал!
– А ты уже сталкивался с чем-то подобным? – заинтересовался Айвен.
– Сейчас узнаем, – Терри снова взмахнул жезлом, и дракончик… исчез. Причем настолько быстро, что никто так и не успел заметить, как это произошло.
– Сталкивался, – лунный эльф тщательно обернул футляр в кусок мягкой ткани и сунул за пазуху.
– Слушай, он живой? – мессариец не умел долго обижаться. – Или так – морок один?
– А ты сам его спроси, когда в следующий раз вылезет, – хмыкнул лунный эльф. – И, кстати, его зовут Смерч. Ну что, господа, двинемся дальше?

Глава VII

"Лес наползал на город, окутывая неспешной предутренней дымкой башни и бастионы, окуная в промозглую сырость стражу у пока еще закрытых ворот, стелясь по широким, стекающимся к рыночной площади бульварам. Храмы, посвященные Троим Предвечным, несущие свой караул вокруг потемневшей от времени ратуши, последними пали перед этим бесшумным неумолимым натиском. До рассвета оставалось не более получаса.
Нетерта просыпалась медленно, неохотно, понимая, что новый день все равно наступит, хотя лишь немногие жители действительно радовались его приходу.
Большая стрелка на древних часах, украшавших ратушу, со скрипом преодолела последнее деление; раздвигая молочную пелену, распахнулись узорчатые дверцы, и фигурки жрецов Троих Предвечных поплыли над Нетертой, благословляя и обещая свое покровительство.
И никто пока не знал, что они окажутся не в силах защитить город.
С последним ударом часов в подземных коридорах засветились магические пластины, вплавленные в стены в незапамятные времена. В те дни верхний мир был слишком опасен и недружелюбен, чтобы основавшие Нетерту чародеи отваживались рисковать, часто появляясь на поверхности.
Коснувшись ладонью двери своих покоев, Кхарад поставил охранное заклятье и неторопливо направился в храм Сентарка, таинственного бога ночи, где сегодня должны были собраться жрецы Троих, чтобы дать чародеям ответ: чем же все-таки грозят городу знамения, неотступно следовавшие одно за другим четыре предшествующих дня.
Тогда еще он не верил в Судьбу, этот всемогущий властитель Нетерты. Многие в городе считали его сыном бога ушедших Айригаля и богини природы Анди, так и не признанным ни одним из родителей. Люди заблуждались, что мне известно доподлинно, однако и без крови богов этот баловень небес мог многое.
И вот солнце наконец заглянуло и в наш мир. С первыми же его лучами пелена тумана рассеялась, точно ее и не было.
– Крылатые львы! – пронесся над цитаделью отчаянный крик дозорного.
Пока что он видел лишь ярко-рыжие точки, стремительно приближающиеся к городу. Но уже догадался, с кем имеет дело.
Глубоко под землей пришли в движение чародеи в длинных серо-стальных одеяниях: низкий гул, предупреждая о нападении, одновременно зазвучал во всех подземных помещениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62