– Может, ну его, этот домик? – нерешительно предложил Айвен. – Решили же: никуда не сворачиваем.
– Самому небось интересно, – поддразнил его Макобер. – Да ладно, полчаса ничего не решают!
Айвену и в самом деле было любопытно. От хижины исходило нечто… Нечто, чему он никак не мог подобрать названия. Где-то там явно крылась Сила. Добрая, злая – этого, пожалуй, издалека не смог бы сказать и более опытный маг. Однако что-то там такое было…
– Странно, – Торрер сделал несколько шагов в сторону от дороги. – Хибара хибарой, а за домом коновязь на дюжину лошадей.
– Может, это она сейчас хибара, – возразила Бэх. – А раньше какой-нибудь из Беральдов любил здесь охотиться. Вместе с придворными.
– Все может быть… – Айвен пригляделся к домику повнимательнее. – Пожалуй, Мак, на сей раз твоя взяла. Смотрите, стены еле держатся, а вот крышу, пожалуй, не без магии положили – как новенькая. В этих местах лето частенько дождливое – обычная крыша протянула бы лет пять, не больше. Только, сдается мне, граф из-за одной крыши не стал бы с чародеями связываться: либо уж весь домик, либо – ну его к Орробе. Ладно, давайте заглянем. Но, Мак, я тебя умоляю: давай без фокусов!
– А то! – небрежно кинул мессариец, направляясь к домику.
На первый взгляд хижина казалась пустой и заброшенной. Пара грубо обструганных деревянных лавок вдоль стен, стол с кривыми подгнившими ножками, холодная облупившаяся печь. На полу набросаны грязные оленьи шкуры. Судя по запаху, последний раз этот олень мылся лет двадцать назад.
– Ну что, пойдем? – Бэх неожиданно почувствовала себя слегка неуютно. И искренне порадовалась, что можно вновь выбраться на извилистую лесную дорогу, под чистое небо и кроны деревьев…
К ее несчастью, Макобер никогда не страдал особой брезгливостью: не успела жрица предложить выйти на свежий воздух, как мессариец уже принялся откидывать в сторону шкуры.
– Два люка, – удивленно проговорил он, точно предполагая, что остальные резко и бесповоротно ослепли. – Забавно. Обычно хватает и одного.
– Хватает для чего? – уточнил Торрер. – Или, вернее, для кого?
– Картошку хранить, – рассеянно отозвался Макобер.
И прежде чем эльф успел еще хоть что-то спросить, мессариец уже погрузился в изучение внушительных навесных замков.
– Если ты собираешься залезать в подпол каждого дома, мимо которого мы будем проходить, – Айвен постарался, чтобы его голос прозвучал как можно более сурово, – то…
Жалобно звякнул замок.
– Никаких условий для работы! – пробормотал мессариец, даже не обернувшись, и с грохотом откинул ближайший к нему люк.
Гулкий звук, отразившись от стен, заставил друзей невольно вздрогнуть. Словно сама хижина поморщилась, недовольная столь фамильярным обращением.
– Мак, кажется, мы не договаривались здесь поселиться!
На сей раз чародея все же удостоили ответом:
– Если все как следует не рассмотреть, можно было и вовсе с дороги не сворачивать!
– Ну, если Макобер намерен рассмотреть здесь все как следует… – обреченно пробормотал Торрер и устало присел на одну из лавок.
– Я быстренько! – мессариец энергично нырнул в люк, но уже через минуту показался обратно.
– Ничего интересного, – бодро отрапортовал он, – припасы какие-то: мясо гнилое да три бурдюка с вином. Так себе, кислятина.
Эльф уважительно покачал головой: за это время он сам едва успел бы спуститься в погреб.
А Макобер уже взялся за ручку соседнего люка, но тут же замер, почуяв неладное. Опустившись на колени, он внимательно осмотрел петли. Что-то здесь было не так.
– Не поддается? – с надеждой поинтересовалась Бэх. Проведя пальцем по лавке, где сидел эльф, она тяжело вздохнула и предпочла остаться на ногах.
– Все в наших руках! – Макобер на мгновение задумался и нехотя полез в мешочек, висевший на поясе рядом с кошелем.
– Так, значит, – приговаривал он, вовсю орудуя одной из своих отмычек, – а если мы тебя с этой стороны… Ага, а если с умом, потихонечку, потихонечку… Вот так…
Каким образом мессариец порой чувствовал самые хитроумные ловушки, оставалось для талиссы загадкой. «Должны же были боги хоть чем-то его наградить», – говаривал, бывало, в таких случаях Мэтт.
– Ну вот, было бы о чем говорить! – в конце концов радостно объявил Макобер, откидывая крышку.
Оба эльфа как по команде рванулись вперед, но мессариец уже скатывался вниз по приставной лестнице. Спрыгнув с последних ступенек, он на пару секунд замешкался, зажигая факел.
– Что вы так переполошились-то? – укоризненно поглядел он снизу вверх. – Можно подумать, погреба никогда не видели.
Погреб оказался похожим на огромный подземный каземат. То здесь, то там на полу виднелась засохшая кровь, а у противоположной стены скалился череп висящего на цепи скелета. Во всем этом было что-то неестественно-картинное, точно художник с минимумом воображения надумал пострашнее изобразить заброшенную тюремную камеру. И, не справившись с перспективой, сделал ее подходящей скорее средних размеров дракону, нежели этому весьма нетребовательному мертвецу.
Мессариец изумленно огляделся:
– Пытали они здесь, что ли?..
Держа в руке обнаженный меч и настороженно оглядываясь, Терри приблизился к скелету. Странно: с шеи мертвеца на серебристом витом шнуре свисало палладиевое кольцо. Что это – необъяснимая небрежность палачей или?..
– Надо Айвена позвать, – почему-то шепотом предложил Торрер. – Вдруг это Оберег?
Терри пожал плечами. Все может быть: по-настоящему искусный колдун в состоянии наложить на свой Оберег такие чары, что коснувшемуся его мало не покажется.
– Мак?
– Я бы не трогал, – неожиданно для себя проговорил мессариец. – По крайней мере, пока не поговорим с Айвеном.
– Как скажете…
Лунный эльф наклонился, чтобы получше рассмотреть таинственное кольцо. Снаружи ободок чистый, разве что блестит несколько ярче обычного. А изнутри…
Терри знал, что по-прежнему стоит в погребе перед висящим на цепях скелетом. И одновременно видел тот же самый погреб откуда-то сверху, из-под потолка. И точно знал, что дело происходит много лет назад.
Сначала в погребе было тихо и пусто. Лунный эльф напряг волю, пытаясь, пока не поздно, освободиться от странного наваждения. Ничего не изменилось.
Но вот послышались возбужденные голоса, раздался скрип петель, и в открывшийся люк сбросили связанного человека. Следом спустились двое.
Пленника пытали. Долго и безуспешно. Добиваясь одного: чтобы несчастный сам снял с шеи кольцо и передал его своим мучителям. Лишь в этом случае они могли не опасаться стражей кольца и обретали власть над…
Заметив, что Терри застыл, точно загипнотизированный, Торрер рванул его за плечо назад.
– Мак, зови скорее Айвена. И, пожалуй, Бэх.
Мессариец кинулся к лестнице, когда громкий крик Торрера заставил его обернуться.
Справа и слева от эльфов две пары глаз смотрели из облака черного тумана. На фоне огромных оранжевых белков черная горошина зрачка казалась бездонным колодцем, заставлявшим покориться, застыть и смотреть, смотреть…
– Бэх! – успел прохрипеть мессариец, прежде чем застыл, напряженно вглядываясь в пустоту.
Рука Торрера безвольно упала на рукоять меча. И это спасло ему жизнь.
Вокруг клинка появилось едва заметное серебряное мерцание. Широко распахнув глаза, эльф воззрился на меч с не меньшим изумлением, чем окружившая его нежить.
– Раньше бы знать…
Он все еще удивлялся, когда тело само отреагировало на опасность. Меч вылетел из ножен; пружинящий шаг назад – и Торрер уже был готов к бою.
– Бэх, Айвен! Не смотрите им в глаза!
Однако Бэх и без Торрера уже почувствовала, что в доме появилось нечто, угрожающее их душам. Сбежав по лестнице, жрица повернулась спиной к нежити и коснулась медальона.
Яркая вспышка света. Торрер зажмурился, нечисть слегка подалась назад, а к Макоберу с Терри вернулась способность двигаться.
– Там, рядом с Торрером!
Теперь все, кроме эльфа, старались не отрывать глаз от покрытого пылью пола.
– А их ты можешь? – мессариец с надеждой повернулся к жрице.
– Не трать силы! Я сам, – Торрер высоко поднял меч, бросая нечисти вызов.
Парящие в воздухе глаза на мгновение сузились. И приняли бой.
Друзья увидели, как Торрера обволакивает тьма, и услышали жуткий крик, в котором боль смешивалась с ужасом.
– Бэх, ну давай же!
Повинуясь отчаянному крику Макобера, девушка сжала медальон в руке, хотя и знала, что Темес не поможет: ее бог не станет касаться этих бестелесных тварей, просачивающихся сквозь поры земли, как кровавый пот выступает на теле безнадежно больного человека.
Сзади послышались шаги Айвена и Мэтта. Ощущая бессилие своей магии против стражей кольца, чародей остервенело кусал костяшку пальца. А гном дергал себя за бороду с такой силой, что рисковал лишиться предмета своей немалой гордости.
Один Терри не мог признать своего поражения.
– Ну, чего-то же оно должно бояться?! – и лунный эльф принялся судорожно разжигать факел.
Торрер почувствовал, что его словно раздирают на части. Кости захрустели, но он лишь закрыл глаза, чтобы не видеть кошмарного взгляда бестелесных чудовищ, и продолжил бой вслепую. Тьма сделала еще несколько попыток подступиться – и всякий раз клинок без труда рассекал ее, отбрасывая назад. И тут Терри, размахнувшись, бросил горящий факел прямо в окружавший Торрера мрак.
Над подземельем пронесся долгий протяжный стон, и глаза сгинули. Дружно вырвавшийся у талиссы вздох облегчения едва не задул второй факел в руках у Макобера.
– Торрер, ты как?!
– Жив! – выдохнул эльф и без сил привалился к ближайшей стене.
Громкий скрежет. Содрогаясь, стена неожиданно отошла в сторону, и эльф, не удержавшись на ногах, рухнул в открывшийся проход.
Пока Бэх, склонившись над Торрером, возвращала его к жизни, остальные быстро осмотрели потайную комнатку.
Пусто. Даже пыли – и то поменьше. Лишь у дальней стенки одинокий прорвавшийся мешок, рядом с которым на полу что-то тускло блестело.
Гном добрался до мешка первым. Крондорн всемогущий, да это же медные гроши! Стоило так стараться. Едва не погибнуть, чтобы в итоге…
– Похоже на разбойничье логово, – огляделся по сторонам Айвен. – Хотя снаружи и не подумаешь. Мэтти, бросай ты эту ерунду, все равно на себе не потащишь.
– А что, тоже деньги, – меланхолично заметил гном, пересыпая монеты из ладони в ладонь. – Лишними не будут.
– Гномик, – счастливый исход схватки быстро вернул мессарийцу бодрое расположение духа. – Я, конечно, понимаю, что ты силен, как три этих твоих Крондорна…
– Но-но! – предостерегающе поднял палец гном.
Монеты обиженно зазвенели по полу.
– Ну хорошо, как два, – не стал спорить Макобер. – Не будем преувеличивать. Оставь ты их в покое. Ну, хватит тебе этих грошей на неделю безбедной жизни. Пусть даже на полторы. Мы ведь не на плаху, за сокровищем идем!
Мэтт тяжело вздохнул, пожал плечами и сунул в карман пару монет.
Со значением посмотрев на Макобера, друзья двинулись к выходу из погреба.
– Неудивительно, что эти разбойники отсюда откочевали, – почесал в затылке мессариец. – При такой-то небогатой жизни.
– Небогатой? – усмехнулся Айвен. – Можно подумать, что у тебя не бывало дней, когда ты не за мешок – за пару медяков готов был … Словом, на многое.
– У меня-то бывали. Только я думал, что хоть вы, маги, таких проблем не знаете. Живете себе, колдуете помаленьку и в ус не дуете.
– Маги, пожалуй, нет, а вот ученики…
– Слушай, про кольцо-то мы забыли! – вдруг встрепенулся мессариец.
Но кинувшись обратно, обнаружил, что о кольце напоминает лишь шнурок, валяющийся у ног покойника.
– Вот это ловкость рук! – восхищенно воскликнул Макобер.
Друзья переглянулись. Либо кто-то успел побывать здесь, пока они осматривали сокровищницу разбойников, либо…
Осторожно оглядываясь, они выбрались на поверхность.
– Все, пошли, наконец? – двинулся к двери Айвен.
– Подождите-ка, а это-то там что?
Привстав на цыпочки, мессариец потянул с печи покрытую паутиной пятиструнную лайнору.
– Пылищи-то здесь, пылищи!
Макобер от души дунул, и талисса дружно закашлялась, проклиная его на чем свет стоит.
– И зачем тебе лайнора? – неодобрительно взглянул на него гном. – Никак музыке учится хочешь? Думаешь, она не великовата – с собой-то таскать? Все потяжелее тех грошиков.
– Не злопамятствуй! – коротко огрызнулся Макобер. – Мне – ни к чему. Бэх, а ты не хочешь тряхнуть стариной?
– Тоже мне, нашел место для песен, – хмыкнула девушка, но все же протянула руку к инструменту. – Давай только уйдем сначала отсюда, ладно?

Глава X

Некогда Тенистый квартал слыл одним из самых дорогих и престижных районов Катэны. Дубрава, которую пощадил быстро разраставшийся город, придавала этому уголку тот неповторимый привкус респектабельности, который притягивал и купцов, и офицеров дворцовой гвардии, и даже, как говорили, одного из членов Совета лордов. Ну, уж это, пожалуй, вряд ли!
Теперь же едва ли кто-нибудь, кроме старожилов, мог вспомнить, почему этот квартал называли Тенистым. Никто не хотел селиться вблизи от места, которое считалось проклятым, и даже бездомные в поисках убежища на ночь не решались забредать в покинутые жилища.
От вырубленных во время одной из холодных зим благородных деревьев остался лишь покрытый сиротливыми пеньками пустырь, окруженный унылыми заколоченными домами.
А всему виной – неприметный каменный особняк, окруженный высокой, увитой плющом стеной.
Дом Зеантиса. О нем говорили не иначе как полушепотом. Словно могущественный маг покарал бы любого, упомянувшего его имя без должного почтения.
Пересуды в окрестных тавернах давно уже стихли: любители поболтать и перемыть косточки ближнему своему пришли к выводу, что маг мертв, а в его жилище поселились исчадья Тьмы, питающиеся человеческими душами.
Не единожды Совет отправлял к дому Зеантиса воинов и чародеев, чтобы те выяснили, что же там происходит. Раз отправлял, другой, третий. И наконец решил, что у него не так уж много лишних воинов и чародеев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62