Две медсестры помогли ему перебраться через край, потом засуетились вокруг, приглаживая его свободный тренировочный костюм. Он держался спокойно: за сто двенадцать лет он привык к отношению медицинского персонала. Вечно-то они преувеличивают свое внимание к пациенту, как будто, если они не будут этого делать, их заботы останутся незамеченными.
– Вы готовы? – спросила одна из них.
– О да, – улыбнулся Пол.
Две последние недели прошли в сплошных делах, само по себе это уже благословение в его возрасте. Сначала – переданные новости об одержимых. Затем – неспешный ответ, решимость его самого и других членов элитарного клуба Вест Энда, что они не будут жертвами потусторонья. Распространилась сеть осторожных контактов, предлагая альтернативу тем, кто мог за это заплатить. Его поверенным и бухгалтерам было дано задание перевести его дополнительные сбережения в долгосрочный кредит, при помощи которого будет оплачено статическое равновесие. Это не стоило особенно дорого: содержание, рента и энергия. Даже если кредит будет запутан, у Пола было достаточно денег в банке, чтобы содержать себя благополучно в течение десяти тысяч лет. Если допустить, что в то время это еще будет деньгами. Затем, как только эти дела были устроены, у Пола начались споры с его детьми и толпами их отпрысков, которые придерживались иного мнения, желая завладеть его состоянием. Небольшая война при помощи законников (он мог обеспечить себе намного лучших адвокатов, чем они!) – и все кончилось, и вот он здесь. Среди нового поколения хрононавтов.
Обычный для Пола ужас перед будущим испарился и заменился глубоким интересом к тому, что его ждет. Когда отключат поле ноль-тау, проблема потусторонья будет полностью решена, общество радикально разовьется для того, чтобы принимать во внимание жизнь после смерти. Возможно даже, будут открыты новые способы омолаживания. Возможно, люди в конце концов достигнут физического бессмертия. Он тогда сделается чем-то вроде бога.
Мелькнуло что-то серое, быстрее, чем воспринимал глаз…
Крышка камеры поднялась, и Пол Джерролд слегка удивился, что он все еще находится в здании «Ланчини». Он ожидал очутиться в каком-нибудь громадном технически оснащенном склепе или, возможно, в убранной со вкусом комнате. А не снова там же, где началось его путешествие сквозь вечность. Если только эти новые чудесным образом продвинувшиеся в развитии люди не воссоздали «Ланчини», чтобы обеспечить своим предкам психологический комфорт на знакомой территории и создать определенный способ войти в эту баснословную новую цивилизацию, созданную в его отсутствие.
Пол с жадностью посмотрел в большое грязное окно напротив. На Вестминстерский купол упали сумерки. Яркие огни южного банка сверкали перед облаками серого стального цвета, освещая широкую арку купола. Какая-то проекция?
Две фигуры из медицинского штата, обслуживающие Пола, не были условными. Над гробом склонилась девушка, совсем молоденькая. С удивительно большими грудями, зажатыми тесной кожаной жилеткой. На мальчике-подростке, стоявшем около нее, был дорогой свитер из чистой шерсти, явно ему не впору; лицо его было небритым, глаза похожи на глаза безумного животного. В одной руке он держал петлю силового кабеля, висящую свободно.
Пол бросил взгляд на эту петлю и вызвал по коду скорую помощь. Он не мог получить ответ ни от одного сетевого процессора, затем его нейросеть лопнула. Третья фигура, облаченная в блестящее черное одеяние, выскользнула из мрака, чтобы встать у ног его гроба.
– Кто вы? – в страхе прохрипел Пол. Он пришел в сидячее положение и ухватился за края своего ящика костлявыми руками с выпуклыми венами.
– Вы прекрасно знаете, кто мы, – ответил Квинн.
– Вы победили? Вы взяли над нами верх?
– Мы собираемся это сделать, да.
– Да ну тебя к дьяволу, Квинн, – запротестовал Билли-Джо. – Погляди только на этих старых пердунов, они же ни на что не годятся. Никто не сможет заставить их проскрипеть долго, даже при помощи твоей черной магии.
– Они проскрипят достаточно долго. Это все, что имеет значение.
– Я же тебе говорил, тебе нужны настоящие одержимые, ты должен пойти за телами в секты. Дерьмо собачье, они же тебя обожают. Все, что тебе придется сделать, – это сказать им, чтоб они покорились, они не станут сопротивляться.
– Божий Брат! – проревел Квинн. – Ты когда-нибудь думаешь – или у тебя башка дерьмом набита? Секты – вранье. Говорил я тебе, ими всеми высшие чины из фараонов управляют. Не могу я к ним ни за чем идти, мы только выдадим себя. Это место до дьявола подходит. Никто не собирается замечать, кого из людей здесь не хватает, ведь этот мир считает, что они прекратили существовать, как только прошли в эту дверь. – Его лицо высунулось из капюшона, чтобы улыбнуться Полу. – Верно?
– У меня есть деньги. – Это была последний козырь Пола, деньги всем нужны.
– Это хорошо, – одобрил Квинн. – Ты уже почти один из нас. Далеко тебе не придется идти. – Он протянул палец, и мир Пола завыл от боли.

* * *

Западная Европа запустила восемь кротов в лондонскую коммуникационную сеть, что дало ему достаточно возможности проверять каждую часть электронной сети в городе за цикл в одну десятую секунды, если она не имела связи с цепью. Все процессорные блоки, независимо от их функции, были настроены на пятнадцатисекундные проверки и высматривали повсюду подозрительный блеск.
Он был не единственный обеспокоенный горожанин. Несколько коммерческих фирм по разработке программного обеспечения захватили рынок и предложили пакеты, позволяющие увидеть одержимых. У них была особая программа нейросети, которая посылала постоянную диагностику мощности и месторасположения, что передавалось центру безопасности компании, который должен был послать сигнал тревоги полиции в случае появления необъяснимого сияния или насыщения частиц. В магазинах распространялись браслеты, которые выполняли ту же задачу для детей, слишком маленьких, чтобы пользоваться нейросетью.
Ширина коммуникационной полосы становилась серьезной проблемой. Западная Европа использовала власть, чтобы оказывать предпочтение другим сканирующим программам AI, беспрепятственно пропуская их, в то время как гражданские дела страдали.

* * *

Воплощение в видимой форме электронной структуры арколога было театральным жестом, не производящим впечатления ни на кого. Оно стояло на столе в комнате для конференций, как и детально выполненная стеклянная модель десяти куполов. Любители разноцветных моделей без конца крутили эти миниатюрные прозрачные устройства.
Западная Атлантика изучала их движение, когда пришел вызов.
– Ну, так где же он?
– Да уж не в Эдмонтоне, – ответила Северная Америка. – Мы их пинком под зад вышвырнули из этой вселенной. Все их распроклятое гнездо. Ни одного ублюдка не осталось.
– Правда? – спросила Азиатская Атлантика. – Значит, вы точно так же отвечаете и за друга Картера Макбрайда, верно?
– Он не составляет угрозы городу, ему только нужен Декстер.
– Чушь какая. Вы не можете его найти, а он всего лишь обыкновенный одержимый, – Азиатская Атлантика махнула рукой в сторону изображения Лондона. – Все, что нужно сделать, – это очиститься от электроники, и они в безопасности.
– Иногда надо поесть, – напомнила Южная Африка. – Непохоже, чтобы у них были друзья, которые станут о них заботиться.
– Секта Светоносца их любит, – буркнула Восточная Азия.
– Эти секты наши, – заявил Западная Европа. – В этом отношении нас ничего не беспокоит.
– О'кей, – сказала Южная Атлантика – Тогда расскажите нам, как ваши успехи в Нью-Йорке. Мы все думали, что полиция захватила их на этот раз.
– О да, – ответила военная разведка. – Что там за выражение постоянно употребляет ведущий новостей? «Синдром гидры». Засуньте одного одержимого в ноль-тау, и, пока вы это делаете, появятся еще пятеро. Эффектное выражение, но соответствует истине.
– Нью-Йорк совсем от рук отбился, – сказала Северная Америка. – Я к этому не была готова.
– Очевидно. Сколько куполов захвачено?
– Такие цифры вызывают нежелательное волнение, – ответила Западная Европа. – Когда основное население одержимых достигает более двух тысяч, никто ничего не может сделать. Показательная кривая идет вверх, и город потерян. Нью-Йорк станет Мортонриджем этой планеты. Это нас не касается.
– Не касается, – повторила Северная Атлантика. – Это дерьмо собачье. Конечно же, касается. Если они распространятся по городам, вся планета будет потеряна.
– Большие числа – не наша забота. Позже военные будут иметь дело с Нью-Йорком.
– Если они еще будут здесь и если не превратятся в каннибалов. Бочки с едой не подействуют на одержимых, вы знаете, и погодные препятствия их тоже не сдержат.
– Они укрепляют купола, которые захватили, своей энергистической мощью, – сказала Северная Америка. – Прошлой ночью город подвергся штурму армады. Все купола удержались.
– Только до тех пор, пока они закончат свой государственный переворот, – сказала Южная Атлантика. – Оставшиеся купола не смогут забаррикадироваться навечно.
– Убеждена, что падение Нью-Йорка достойно сожаления, – произнесла Западная Европа. – Но это не имеет отношения к делу. Мы должны расценивать это как поражение и двигаться вперед. Би-7 помогает предупреждать болезнь, а не излечивать. А для того чтобы предупредить саму Землю, мы должны устранить Квинна Декстера.
– А потому я хотела бы спросить – где он?
– На настоящий момент его местонахождение не определено.
– Вы его потеряли, так? Профукали. Он был подсадной уткой в Эдмонтоне, но вы решили, что вы умнее. Вы с триумфом задумали свою маленькую психологическую игру. Ваша самонадеянность могла всех нас поработить.
– Какая интересная натяжка! – огрызнулась Западная Европа. – Могла бы. Вы хотите сказать, если бы вы не отменили вакуумные поезда после того, как мы согласились не причинять друг другу неприятностей.
– Президент имел крайне строгий общественный наказ закрыть это движение. После полуденного бунта Эдмонтона весь мир требовал отменить эти поезда.
– Во главе с вашими компаниями по передаче новостей, – уточнила Южная Африка.
Западная Европа наклонилась над столом по направлению к Южной Атлантике, в нескольких сантиметрах от ее головы.
– Я же их вернула! Беннет и Луиза Кавана благополучно вернулись в Лондон. Декстер сделает все, что в его силах, чтобы последовать туда за ними. Но не сможет он, к чертям, сделать это как следует, если его запереть в Эдмонтоне. Шесть поездов – и это все, что можно было сделать до этого дурацкого приказа о закрытии путей. Шесть! Можно с уверенностью сказать, что этого недостаточно.
– Если он такой умный, как вы думаете, он, конечно, попал бы на один из них.
– Лучше бы надеяться, что попал, потому что, если он там остался, можно только поцеловать Эдмонтон на прощание. У нас там ничего нет, чтобы подтвердить его существование.
– Итак, мы потеряли два города. Безопасность остальных гарантирована.
– Я теряю два города, – сказала Северная Америка. – Благодаря вам. Вы хоть понимаете, какая это для меня большая территория?
– Париж, – вздохнула Южная Атлантика. – Бомбей. Йоханнесбург. У всех теперь потери.
– Но не у вас. И одержимые спасаются бегством в эти города. Они там заперты благодаря сектам. Ни одна из них не будет расти так, чтобы устроить повторение Нью-Йорка.
– Мы надеемся, – подхватила Индия. – Мне удается в данный момент поддерживать равновесие, вот и все. Но в самом ближайшем будущем двигательной силой станет паника. А она работает в их пользу.
– Вы уклоняетесь от основного, переходя на детали, – упрекнула Южная Атлантика. – Главное в том, что есть и другие пути решения проблемы, кроме как сосредоточиваться вокруг проблемы Декстера. Моя политика верна. Ограничить их, пока мы не выработаем твердого решения. Если бы с самого начала таковое было принято, самой большой потерей было бы основание бразильской башни.
– Мы же не имели понятия, с чем имеем дело, когда появился Декстер, – напомнила Южная Америка. – Мы всегда собирались пожертвовать для него одним городом.
– Боже мой, да я понятия не имела, что это политический форум! – вставила Западная Европа. – Я думала, мы проводим совещание по прогрессу.
– Ну, раз вы никакого прогресса не достигли… – велеречиво начала Южная Атлантика.
– Если он в Лондоне, его не разыскать обычными средствами. Я считала, что мы это уже установили. А что касается вашей информации, то полное бездействие не есть политика – это всего лишь определяемая желаниями мысль недалеких умов.
– Я остановила распространение одержимости. Напомните нам, чего вы достигли?
– Вы занимаетесь пустяками, пока горит Рим. Причина пожара – наша первостепенная забота.
– Если не учитывать, что Декстер не перевезет одержимых в Нью-Йорк или куда-нибудь еще. Я за то, чтобы мы посвятили более высокий процент наших научных ресурсов тому, чтобы найти подходящее решение.
– Мне трудно поверить, что даже вы играете с этим в политику. Количество процентов на данной стадии не имеет ни малейшей разницы для потусторонья. Любой, кто может предложить подходящий вклад в эту проблему, именно этим и занимается с самого начала. Мы не нуждаемся в созывании контролеров, дабы они подтвердили истинность нашего сочувствия, в любом случае эти люди вряд ли обладают соответствующей квалификацией.
– Если не хотите быть частью проекта – прекрасно. Убедитесь только, что больше не навлечете на нас опасность своей безответственностью.
Западная Европа аннулировала свои полномочия, покидая конференцию. Изображение Лондона исчезло вместе с ней.

* * *

Пещера располагалась на нижнем уровне горных расселин, защищенная со всех сторон сотнями метров твердых полипов. Внутри нее Толтон чувствовал себя в абсолютной безопасности уже долгое время.
Первоначально вспомогательный ветеринарный центр, она была преобразована в физическую лабораторию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94