.. развитие головного мозга и столь странного поведения дает
право утверждать... это, безусловно, новый вид, появившийся вследствие
неожиданной мутации... Через несколько лет нам придется бороться с
пингвинами так же, как в других городах борются с крысами".
- Ну и как? - поинтересовался Брюс.
- Что вас интересует, мистер Вейн?
- Боролись ли с пингвинами?
- Нет, сэр, что вы! О них просто забыли.
- Ну да, Бог с ними... А здесь что?
"...в цирке был показан парад уродов..."
- Так, - Брюс полистал следующие номера, - интересно, интересно...
Вот!
"...цирк вернулся ...свободный бесплатный доступ..."
Альфред прошел вглубь пещеры, сел в кресло у заваленного электронным
хламом стола и спросил:
- Вам кажется, что этот Пингвин скрывает что-то из своей биографии?
"...самый толстый человек в мире... тихий мальчик-птица..."
Брюс продолжал просматривать газеты, не отвечая на вопрос.
- Но почему вы хотите сказать, что этот Пингвин не такой, каким хочет
казаться?
- А? Что? - Брюс обернулся. - Видите ли, дорогой Альфред, в этой
истории участвует не только Пингвин, но и Макс Шрекк, а с ним всегда
связаны какие-нибудь темные истории со спрятанными концами. Я не доверяю
ему.
- Что вы, мистер Вейн! Сегодня утром в газете писали, что этот
Пингвин - просто несчастный одинокий человек.
Брюс лишь пожал плечами и продолжал читать статью.
"...после выступления полиция закрыла цирк... по крайней мере один
участник парада уродов исчез до того, как его успела допросить полиция..."
- Ну, теперь вам легче, сэр?
- Нет. Пожалуй, мне тяжелее.
Брюс выключил экран и, поднявшись со стула, поставил на поднос
недоеденный суп.
- Вы правы, старина! Самое лучшее средство от хандры и усталости -
это свежий воздух.
- Вы отправляетесь на прогулку, так и не закончив трапезу? - Альфред
поднялся со стула и, вздохнув, подошел к подносу. - Вечером будет овсянка
и ваши любимые тосты с сыром.
- Согласен, - Брюс улыбнулся.
Маленький монитор, встроенный в приборную доску, запищал и вспыхнул.
На экране появился Пингвин сидящий за большим столом, заваленным бумагами.
- Мистер Вейн, - поинтересовался слуга, - почему вас так волнует этот
странный героический Пингвин?
- Понимаете ли, Альфред, я как раз сейчас наблюдаю за ним.
- Да? И что же вы видите?
- По-моему, он знает, кто были его родители. Что-то другое его
интересует в архиве... что-то совсем другое...
- Что же именно?
- Мне бы очень хотелось это узнать.
- Значит, вы не отказались от мысли, что Макс Шрекк и этот Пингвин...
- Альфред замялся, не зная, как лучше сформулировать свою мысль, чтобы не
сказать какой-либо бестактности.
- Это очень зыбко, Альфред. На грани интуиции. И пока у меня нет
доказательств.

В окне архива горел яркий свет. В большом зале за письменным столом,
заставленным гигантскими пирамидами папок, сидел Пингвин, ожесточенно
скрипя остро заточенным страусиным пером. Он то и дело перебирал сложенные
аккуратной стопкой копии свидетельств о рождении, делал какие-то выписки
на желтых листках бумаги и постоянно оглядывался на стоящих у входа
полисменов.
Чувствовалось, что эта работа доставляет ему удовольствие.
Бэтмену надоело наблюдать за дергающимся Пингвином, который в жизни
выглядел ничуть не лучше, чем на экране, и он бесшумно тронул автомобиль с
места. Свернув за угол, машина понеслась по пустынным ночным улицам к
восточной окраине города.

Пингвин медленно шел по узкой дорожке между рядами заснеженных могил.
Он был одет в огромную тяжелую шубу, семенящая походка делала его похожим
на катящийся по земле большой черный шар. Пройдя мимо посеревшей от
времени кладбищенской часовни, он остановился у большого черного надгробья
с высоким мраморным крестом. Отбросив в сторону зонтик и сорвав с головы
цилиндр, Пингвин упал на колени, всматриваясь в надпись на камне: "Таккер
и Эстер Кобблпоты".
Склонив голову, он положил на припорошенный снегом камень две алые
гвоздики и, сложив на груди уродливые руки, остался стоять на коленях,
вслушиваясь в вой холодного ветра.
Постояв так с минуту, он поднялся с колен, водрузил цилиндр обратно
на голову, сложил зонт, и опираясь на него, как на трость, таким же мелким
семенящим шагом направился к воротам, у которых толпились газетчики и
зеваки, пришедшие поглазеть на диковинного человека-птицу.
Пингвин подошел к чугунной ограде. Люди загудели, напирая на стоящих
в оцеплении полицейских.
- Пингвин! Пингвин! - послышались выкрики из толпы.
- Мистер Пингвин, - обратился к нему какой-то взъерошенный газетчик.
Он, как ребенок из кроватки, тянул сквозь решетку руку с микрофоном.
Пингвин остановился и, поморщившись, произнес:
- Пингвин - это птица, которая не умеет летать. А я - человек, - он
гордо поднял голову и поправил цилиндр. - У меня есть имя!
Пораженные его красноречием, люди притихли, вслушиваясь в слова.
Всем, конечно, хотелось узнать как зовут этого загадочного человека. Он
обвел их холодным надменным взглядом и крикнул:
- Освальд Кобблпот!
- Освальд, Освальд!.. - подхватила толпа.
- Мистер Кобблпот, - не растерялся репортер, - вы так и не смогли
поговорить со своими родителями...
- Это верно, - уголки рта Пингвина поползли вниз. - Я был их
первенцем, а они относились ко мне, как к выродку, - он тяжело вздохнул. -
Но такова природа человека. Он боится всего необычного. Может быть, когда
я в первый раз взял погремушку в свой сияющий плавник, - Пингвин протянул
вперед свои уродливые руки в блестящих перчатках, - а не в пять пухленьких
пальчиков, может быть, именно тогда, они испугались.
Люди замерли. Освальд поднял голову и посмотрел на небо. Сквозь
рваные дыры в серых тучах пробивался солнечный свет. На его лице застыла
трагическая маска и несколько слезинок скатилось по пухлым белоснежным
щекам. Он вновь тяжело вздохнул и выговорил тихо, но четко:
- Но все же... Я их прощаю.

Посреди улицы, мешая движению, толпились люди. Они рвали из рук
счастливого торговца вечерний выпуск "Готэмского глобуса" и тут же, не
отходя, читали и обсуждали. Это была настоящая сенсация.
Щуплая девушка подошла к мальчику с кипой газет и протянула мятую
банкноту. Деньги мгновенно исчезли, и в руках девушки оказался свежий,
пахнущий типографской краской номер. На первой полосе было набрано жирным
шрифтом: "Пингвин прощает своих родителей".
- Как вы считаете, это ничего, что у него нет пальцев? - услышала она
старческий голос за спиной.
Обернувшись, девушка увидела сгорбленную старушку, похожую на
высушенный гриб, которая поправляла сползающие на кончик носа очки.
- Это неважно, - девушка улыбнулась, - главное, что у него доброе
сердце.
К ним подошел полный мужчина в надвинутой на глаза шляпе.
- Я не верю во все эти сказки, - сказал он хриплым голосом.
- Этот Пингвин, как лягушка, которая стала принцессой, - пролепетала
старушка, указывая корявым пальцем на фотографию Освальда.
- Нет, - толстяк поморщился, - скорее пингвином.
Девушка свернула газету и, положив ее в сумочку, пошла дальше.
На боковой улице было тихо и безлюдно.
"Кэт, наверное, заждалась, да и гости уже, должно быть, в сборе. Эта
давка на площади..." - размышляла барышня, переходя дорогу.
Вдруг крепкие руки схватили ее за плечи и поволокли в грязную
подворотню, на какую-то свалку, заставленную смердящими мусорными баками.
Она закричала.
Широкоплечий громила встряхнул девушку, больно ударил о покрытую
инеем стенку и зашипел, скаля редкие острые зубы:
- Тихо, сука, тихо...
Он одной рукой зажал рот своей жертвы, а второй вырвал из ее
трясущихся рук сумочку и, раскрыв замок, высыпал содержимое в карман
куртки.
Девушка попыталась вырваться, но здоровяк, чуть не задушив ее,
рявкнул:
- Не дергайся, сволочь, а то голову оторву! Есть еще деньги?
И неизвестно чем бы все это закончилось, если бы на стену возле
грабителя не упала тень. Бандит обернулся. В пятне слабого света, идущего
из окон соседних домов, обозначился силуэт женщины, затянутой в блестящую
облегающую одежду. Она медленно приближалась, играя длинным гибким
хлыстом, то размахивая им над головой, то накручивая его на свое изящное
тело.
- Как приятно видеть большого сильного мужика, - нежно и нараспев
проговорила она, - который не боится полезть к слабой женщине...
настоящего мужчину...
Парень отпустил девушку и, отбросив в снег сумочку, проревел:
- Это еще что за дерьмо?
Он выставил вперед грудь и пошевелил руками, разминая кисти.
- Ну, пожалуйста, - женщина собралась в комок и отбросила хлыст, -
будь со мной поласковей. Это мой первый раз.
Здоровяк, не вслушиваясь в этот бред, развернулся и нанес удар своим
огромным, как кувалда, кулаком. Но женщина увернулась и, высоко
подпрыгнув, как отпущенная пружина, ловко пнула громилу в плечо. Тот
пошатнулся, но устоял на ногах. Еще прыжок, и тонкая шпилька каблука
врезалась в грудь хулигана. Он глухо взвыл и прижался к стене, боясь
пошевелиться.
- Мяу! - мурлыкнула загадочная женщина, подходя к нему.
Мелькнула растопыренная пятерня, сверкая в слабом свете стальными
когтями - и широкие кровавые борозды пролегли на испуганном лице парня.
- В следующий раз будешь думать прежде, чем делать, - зашипела
победительница, и когти блеснули еще раз.
По стене на снег сползло окровавленное тело с дырами на месте глаз.
Спасительница щуплых девушек хищно оскалила ряд белоснежных зубов и, мягко
ступая по снегу, грациозно подошла к насмерть перепуганной девушке.
- Ох, - зашептала было та, - спасибо, я не...
Она не договорила. Рука в липкой окровавленной перчатке закрыла ей
рот.
- Как все просто... Да? Небось, красотка, ждешь, чтобы тебя спас
какой-нибудь Бэтмен?
Девушка попыталась кивнуть, а эта в черном продолжала:
- Я не Бэтмен, я - женщина-кошка. Понятно?
Только сейчас барышня заметила, что у незнакомой женщины на лице
маска, а на голове - кошачьи ушки.
Черное облако метнулось во мрак подворотни. Падал снег. Было тихо. И
лишь скрюченное тело у стены говорило о том, что это не страшный сон.
Подобрав сумочку, девушка бросилась бежать, тихонько поскуливая, как
побитый щенок.

Брюс вышел из мэрии и направился к Готэм Плэйс. Настроение у него
было паршивое. Бессонная ночь давала себя знать тяжелой усталостью во всем
теле и гудящей, как церковный колокол, головой. Обогнув разгромленную
елку, над восстановлением которой трудились рабочие, он двинулся к
небоскребу с лаконичной надписью "Шрекки", над которым висел аэростат в
виде круглой кошачьей головы.
После разговора с мэром тревожное чувство не давало ему покоя. Макс
Шрекк явно хотел построить в Готэме никому не нужную электростанцию. Но
для чего? Он что-то скрывал от всех. Но что? От всего этого Брюсу было не
по себе.
Чип открыл дверь кабинета отца и пропустил его внутрь. Макс поднялся
навстречу, надев привычную ослепительную улыбку. Пожав руку, Шрекк
предложил Брюсу садиться.
- Я бы вам предложил кофе, но моя помощница в отпуске. Слава Богу, -
он сел в кресло напротив и сейчас же продолжил, - сейчас Рождество и
никакой особой работы нет.
Они немного помолчали.
- Мне нравится твое влияние, Брюс, - почему-то тихо проговорил Макс.
- Ну, пока еще у меня никакого влияния нет, - громко и четко ответил
мистер Вейн.
- Я тороплюсь с этим проектом, - как ни в чем не бывало продолжал
Макс, - потому что вскоре он будет стоить гораздо дороже. А всем известно,
что сэкономленный миллион - это заработанный миллион.
Брюс перебросил через стол толстую пачку бумаг.
- Вот заключение комиссии. Дело в том, Макс, что в Готэме полно
электричества и мой вопрос заключается вот в чем. Что тебе нужно?
Макс пролистал страницы и, отложив папку, улыбнулся:
- Господи, ну как тебе не стыдно, Брюс! Мы ведь оба занимаемся
бизнесом и оба знаем, что чем больше энергии, тем больше власти. А это
самое главное в жизни.
- Я буду противником этого проекта, - предупредил мистер Вейн.
- Жаль.
- Я был у мэра и разговаривал с ним. Он тоже против твоего плана.
- Мэры меняются, - философски проговорил Мистер Шрекк. - Ты думаешь,
что будешь судиться со мной пятьдесят раз? Не надоест ли такая борьба?
- Я не знаю, - Брюс пожал плечами. - Наверное я не смогу быть таким
убедительным, как этот человек-птица.
Макс, как ужаленный, вскочил с кресла. Его лицо исказила гримаса.
"Странная реакция", - подумал Брюс, тоже поднимаясь.
- Человек-пингвин, этот Освальд, Господи, Боже мой... А? Между
прочим, ему не повезло в этой жизни больше, чем нам всем вместе взятым.
- Этот Освальд, - перебил его Брюс, - стоит во главе банды клоунов. У
меня нет пока доказательств, но я их постараюсь достать. Он... Тебе он не
нравится потому, что он - урод?
- Мне все равно, как он выглядит. Просто... - Брюс замолчал, переведя
взгляд за спину Макса на дверь кабинета, в которую вошла элегантная
блондинка с взъерошенными волосами, вся в бинтах и пластыре.
- К сожалению, сейчас здесь нет моей помощницы. Но...
Макс заметил, что взгляд мистера Вейна устремлен не на него и тоже
начал поворачиваться к двери. На полпути его настиг голос Селины:
- Я могу помочь, если нужно.
Она медленно подходила к ним, изящно покачивая бедрами. Удивление и
испуг появились на лице мистера Шрекка. Он бросил молниеносный взгляд на
Чипа, нерешительно мявшегося у дверей. Тот лишь развел руками.
"Что за чертовщина", - мелькнуло в голове Макса.
Тем временем секретарша подошла к нему и нахально спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48