Одно чудо недавно свершилось — он вернулся из 1942 года. Поэтому, на ближайшее время лимит чудес исчерпан.
Когда "Косатка" отошла от борта "Петропавловска" и направилась к своему месту стоянки в военном порту, было уже довольно поздно. Все предвкушали баню и праздничный ужин на "Енисее". Но у Михаила появилась смутная тревога в душе. Как он ни пытался определить источник грядущих неприятностей, но никакой конкретики на ум не приходило. В конце концов, решив, что неприятности — это такие вещи, которые сами тебя находят, решил не изводить себя, а просто подождать. Будущее покажет.
На причале, где обычно стояла "Косатка", ее уже ждали. С берега неслись приветственные возгласы. Михаил смотрел и улыбался. Как все это напоминало Лорьян… Сойдя на причал, он сразу оказался среди офицеров "Енисея". Здесь же присутствовали Черемисов и Налетов. Все поздравляли героев, давших "салют нации" в Токийском заливе. Ни о чем подобном никто с самого начала войны даже и не мечтал. А потом, как и положено, баня и праздничный ужин. Коки на "Енисее" постарались на славу. За ужином серьезных дел не касались, оставив все наутро. Разговоры шли, в основном, вокруг нашумевшего рейда в Токийский залив. Весь экипаж Михаил предупредил, чтобы о визите к мысу Маллипо не упоминали вообще. Пусть все думают, что "Косатка" оперировала в Корейском проливе и у восточных берегов Японии. Незачем посторонним знать лишнее.
Поздно вечером, перечитывая в каюте "Енисея" письма из дома, Михаил подумал, каково сейчас его близким. Знать, что он ходит здесь по лезвию бритвы. И знать, что еще окончательно ничего не определено. Россия сделала только первые шаги в сторону от дороги, ведущей в пропасть. Как все пойдет дальше? От него самого уже почти ничего не зависит. В письмах родителей ничего настораживающего не было. У сестер появились пылкие влюбленные кавалеры, добивающиеся их расположения. Письма Агнессы и Маргариты тоже ничем особым не отличались, и он никак не мог понять причины своих смутных опасений. В конце концов, решив, что утро вечера мудренее, решил прекратить это самокопание и спать. Неприятности рано, или поздно, все равно вылезут сами. Неожиданно он вспомнил, что несколько дней назад, в далеком Лорьяне, в семье книготорговца, родилась малышка Софи. Милая озорница Софи… Его п о с л е д н я я женщина. В той, прежней жизни… Вспомнился Лорьян, вторая флотилия "Зальцведель", "малышка" U-177 и ее экипаж, с которым он прошел тысячи огненных миль… Но это все осталось т а м… Н а в с е г д а…
Следующий день принес обычные хлопоты, какие начинаются после возвращения в родной порт. Кроун и Колчак сошли на берег и отправились в Петербург, на вновь строящиеся лодки. Машинная команда "Косатки" занялась ремонтными работами, старший офицер с боцманом устроили налет на портовые склады, стараясь урвать получше и побольше необходимого снабжения (что было не так уж и сложно, из-за особого статуса "Косатки"), а Михаил продолжил деятельность "пионера прогресса", как он сам про себя это называл. Первым делом выяснил, как идут дела у Степанова и Налетова. Во время вчерашнего ужина они поговорили, но вкратце. Степанов заверил, что работы по созданию неконтактного взрывателя идут успешно. Макаров, как узнал об этом, запретил ему вообще выходить в море. Для того, чтобы выставить остаток мин, и одного "Амура" хватит, ибо новых все рано пока нет и когда будут, неизвестно. А задача Степанова гораздо более важная — создание нового оружия для российского флота. Поэтому, "Енисей" сейчас выполняет не только функции судна обеспечения для "Косатки", но является одновременно и секретной лабораторией по разработке новых видов морского оружия. Как Степанов ни пытался объяснить Макарову, что он такой же офицер, как и остальные, и его место в море, но командующий был непреклонен. Хитро усмехаясь в бороду, говорил, что офицеров-то много, а вот Степанов у него один. И если, не приведи господь, с ним что-то случится, то кто же будет новые мины для российского флота создавать? Да и его проект броненосца, вооруженного не четырьмя, а восемью двенадцатидюймовками, при полном отсутствии артиллерии среднего калибра, тоже очень интересен. И не смотря на то, что раньше на него не обратили внимания, то теперь мнение переменилось. Последнее было проведено с подачи Михаила. Он уже не хотел выступать в качестве всезнайки для Степанова, и попросил об этом Макарова. Дескать, пусть подсказка исходит от адмирала. А то, все Корф, да Корф. Уж очень подозрительно будет. Раньше, в т у войну, гибель Степанова на "Енисее" избавила его от возможно самого горького разочарования в жизни. После русско-японской войны в Англии появился броненосец нового типа, получивший название "Дредноут". Корабль, открывший целую эпоху в военном кораблестроении и имя которого почти сразу стало нарицательным. Но мало кто знал, что идея, воплотившаяся, в конечном счете, в появление "Дредноута", была высказана задолго до этого Степановым. Но к ней, как и ко многому другому в России, не прислушались. Теперь же Макаров сам завел разговор на эту тему и предложил Степанову доработать проект, только изменив схему расположения орудий главного калибра. Не устанавливать восемь орудий попарно за барбетами в диаметральной плоскости, а сделать это в четырех двухорудийных башнях в диаметральной плоскости. Две в носу, и две в корме, причем расположить их одну выше другой! Схема, получившая широкое распространение к 1914 году, в 1904 была еще диковинкой. А также заменить многочисленные мелкокалиберные противоминные пушки, от которых, как оказалось в ходе этой войны, нет никакого толку, на двенадцать — шестнадцать 120-миллиметровых орудий. Которые, как показала практика их применения "Новиком" и "Боярином" против японских миноносцев, лучше всех прочих выполняют функции орудий противоминного калибра. И которые, в известной степени, могут выполнять также функции орудий среднего калибра. Но это, так сказать, не отвлекаясь от основной задачи. И вот теперь Михаил стоял и смотрел на результат выполнения этой самой задачи. Степанов и Налетов с гордостью демонстрировали свое изобретение.
— В общем, Михаил Рудольфович, ваша идея оказалась очень интересной. Что касается донных мин, то тут пока еще вопрос не решен. Не удается добиться требуемой чувствительности взрывателя, чтобы он реагировал на магнитное поле проходящего корабля на достаточно больших глубинах, порядка пятидесяти метров. Но вот на значительно меньших дистанциях до корпуса, порядка пяти — семи метров, взрыватель реагирует безотказно. И его вполне можно устанавливать на самодвижущиеся мины. Если знать примерную осадку цели, то установив глубину хода на два — три метра больше, мы будем иметь гарантированный взрыв мины под днищем. И поскольку срабатывание взрывателя не зависит от угла встречи мины с целью, можно стрелять на любых курсовых углах. Хоть прямо в нос, или в корму. Мы тут провели эксперименты в лабораторных условиях. Разумеется, без подрывов. Но электрическая схема взрывателя работает! И теперь было бы интересно опробовать эту новинку в действии. Мы тут уже подумали, как установить ее на мину Шварцкопфа.
— Очень, очень интересно, господа! Так давайте и проведем испытания не в лабораторных условиях! Сколько мин Шварцкопфа вы можете "модернизировать" подобным образом? А мы выйдем в море на "Косатке" и испытаем. На японцах. Так сказать, соблюдем чистоту эксперимента. И как вы хотите его в мине разместить? Ведь там лишнего свободного пространства немного.
— Никак. Можно смонтировать взрыватель не внутри, а снаружи мины. Сделать нечто вроде насадки на зарядное отделение, где в отдельном блоке будет электрическая схема взрывателя с источником электроэнергии и собственно сам взрыватель. Правда, это несколько увеличит длину мины, но ведь на "Косатке" длина минных аппаратов сделана с запасом. По количеству, если будут нужные детали, то сможем собирать пару штук в день. Хоть дело и новое, но есть у нас умельцы. А там, как дело пойдет. Может и больше.
— А Макарову говорили?
— Говорили, обещал помочь…
Переговорив со Степановым и Налетовым, Михаил занялся "доведением до ума" шумопеленгатора. Сложность была в том, что единственный док в Порт-Артуре до сих пор занимала "Паллада". А для установки приемных устройств шумопеленгатора снаружи в подводной части корпуса, необходимо было поднять "Косатку" в док. Как Михаил и Мошкин не прикидывали различные способы обойтись без дока, но ничего не получалось. Настаивать на обязательном доковании лодки, при встрече с Макаровым Михаил не стал, так как еще неизвестно, что получится из этой затеи. Не выводить же, в самом деле, недоделанный крейсер из дока только потому, что командиру подводной лодки вдруг взбрело в голову провести эксперимент по установке нового оборудования. Которое еще неизвестно, как себя поведет. Стоя на палубе и ломая голову, как установить приемную антенну без постановки в док, Михаил не сразу понял смысл слов Мошкина, который тоже пытался разрешить эту неразрешимую задачу.
— Ваше высокоблагородие, а зачем нам вообще док? Только для того, чтобы в подводной части корпуса антенну установить? А если мы ее прямо на палубе установим? Ведь все равно, когда мы под водой, то особой разницы не будет, где эта антенна стоит — сверху, или снизу. А на палубе мы ее можем прямо здесь, у причала сделать.
— Хм-м… Можно, конечно… Но как тогда в надводном положении прибор работать будет?
— А так же, как и раньше. Буду на палке микрофон за борт выставлять. Сделаю просто два выхода с прибора — один к антенне, а второй — к выносному микрофону. Зато под водой новая антенна должна работать. А как появится возможность в док стать, так можно будет еще одну антенну на днище установить. Чтобы и в надводном положении прибор хорошо работал.
— Ну, братец, ты и голова! Давай, попробуем! Все равно, хуже не будет. Только устанавливать надо в носовой части, подальше от машинного отсека. А то, шум от электромоторов мешать будет.
— Так в носу и сделаем. Как раз над носовым минным отсеком, чтобы подальше от машины.
— Добро, переговорю с заводскими. Хоть и не хочется лишнюю дырку в прочном корпусе сверлить, а надо…
После обеда Михаила неожиданно потревожил Черемисов, постучавшись к нему в каюту. Вчера ротмистр намекнул, что надо бы поговорить наедине, но почти сразу исчез и только сейчас появился. Михаил только и успел, что поздравить его с наградой — за успешную деятельность на новом месте, в качестве начальника контрразведки флота, Черемисов получил орден "Станислава" третьей степени, о чем ходатайствовал Макаров. К великому неудовольствию и зубовному скрежету многих флотских, да и армейских офицеров.
— Не помешаю, Михаил Рудольфович?
— Заходите, Алексей Петрович, прошу! Коньячку? Отметим Вашу награду. А то, Вы вчера так быстро исчезли, что и поговорить не удалось.
— Благодарю Вас, от коньячку не откажусь. Тем более, почти всю ночь не спал. Служба, знаете ли. Михаил Рудольфович, у меня для Вас две новости, и обе плохие. Не знаю, какая из них хуже.
— Ну, давайте по порядку. После истории с англичанами я уже ничего хорошего не жду.
— Итак, первая. Вы стали настолько популярны, что у многих титулованных, да и не только титулованных особ это вызывает сильное раздражение. Сами знаете, как у нас могут "радоваться" успеху других. Многие из карьеристов пытаются всеми правдами и неправдами пробраться на "Косатку", так как видят тот звездопад орденов, который сыплется на нее после каждого похода. О том, что этому предшествует, они как-то не думают. Степану Осиповичу приходится прилагать значительные усилия, чтобы отбиться от подобного проявления "патриотизма". Но если с местными чинодралами он справляется без проблем, то вот с теми, кто "воюет" с Японией, находясь в Петербурге, сложнее. Очевидно, он Вам ничего не сказал, не захотел расстраивать. Но будьте готовы к тому, что у Вас на борту может появиться какой-нибудь граф, или князь, до этого служивший на флоте исключительно под "шпицем", или на императорской яхте.
— Ничего, он от нас быстро сбежит. "Косатке" очень далеко до "Штандарта" по уровню бытовых условий. Да Вы и сами все видели.
— Сбежать то сбежит, но вот нагадить может изрядно. Сами знаете эту публику. Михаил Рудольфович, давайте говорить прямо, как оно есть. Вы для них всех — что красная тряпка для быка. Ваше появление многие сравнивают с появлением Ломоносова. Человека без роду и племени, который добился поразительных успехов и вознесся на небывалую высоту по сравнению с людьми из своего прежнего окружения, откуда он вышел. Но если у Ломоносова на это ушли долгие годы, то Вы добились сравнимого результата всего лишь за несколько месяцев. Причем, сам государь обратил на Вас внимание и оказал огромное доверие и поддержку. Сами понимаете, что это не может не бесить наших титулованных особ и чинуш. Поэтому, ждите неприятностей с этой стороны. Вас постараются скомпрометировать любыми способами, только бы избавиться от зарвавшегося "простолюдина". То, что это нанесет урон русскому флоту и государству вообще, их совершенно не интересует. Они видят в Вас не человека, радеющего о пользе для России, а опасного конкурента на роль фаворита при дворе, который создает угрозу их влиянию.
— Увы, Алексей Петрович. И рад бы возразить, да не могу. Я эту публику тоже х о р о ш о знаю… Это, как я понял, была первая новость?
— Да. Есть и вторая. Которая, возможно, связана с первой. Пока еще до конца не выяснил. Суть в том, что в Артуре появились иностранцы, которые старательно ищут приватные контакты с Вами, стараясь это не афишировать. Все выступают под личиной иностранных корреспондентов. Но, поверьте моему опыту жандарма, они такие же корреспонденты, как я — принц датский. Нет никаких сомнений, что Вами заинтересовались иностранные разведки.
— Так это же хорошо, Алексей Петрович! Давайте облегчим им задачу! Я-то думал, как наладить канал для передачи дезинформации противнику, а он все сделает за нас самостоятельно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146