– Язвительно улыбнувшись, он добавил: – Судя по всему, вы неплохо провели свою первую ночь в Гринли.
Берти зарделась и отвела глаза. Но все же не смогла скрыть улыбки.
– Да, милорд, неплохо. По правде говоря – чудесно. Тристан приблизился к двери и выглянул в коридор.
– Матушка сейчас обследует кухню, милорд, – сказала Берти. – Так что можете говорить свободно.
Тристан откашлялся и провел ладонью по волосам.
– Скажите, леди Солейберт, почему вы не объяснили сестре, что этой ночью не я был вашим гостем?
– Я как раз собиралась ей все рассказать, но в этот момент пришли вы с матушкой. – Девушка вздохнула и добавила: – Хотя мне не очень-то хочется, чтобы она узнала…
– Да, я вас понимаю, – кивнул Тристан. – Мне кажется, вы весьма благоразумная молодая леди.
– А вы хотите жениться на Хейд? – неожиданно спросила Берти.
– Если она примет меня в качестве мужа, – ответил Тристан с усмешкой.
– Конечно, примет. – Берти положила руку ему на плечо. – Милорд, она не откажет вам. Ведь она ждет вас всю жизнь.
– Что ж, леди Солейберт… – Тристан похлопал ее по руке. – Выходит, нам придется играть этот фарс, пока мы не сможем сделать следующий шаг? – Он заглянул в ее сиявшие счастьем карие глаза. – Но что будет с вами? У вас есть какие-то планы?
Берти подошла к окну и выглянула во двор. Обернувшись, ответила:
– Нет у меня никаких планов. У меня ведь прежде никогда не было любовника… – Густо покраснев, она продолжала: – И все же я чувствую, что в этом нет ничего грязного и постыдного, милорд. Потому что я… – Берти вздохнула и пробормотала: – Боюсь, что уже люблю его.
– Чего же тут бояться? – Тристан тоже подошел к окну.
– Видите ли, милорд, я сердцем чувствую, что он честный человек, но я совершенно ничего о нем не знаю. Ночью мы о многом говорили, и я рассказала ему такое, чего не говорила даже Хейд, но… – Берти снова вздохнула. – Но он не захотел рассказать о своем доме и о своей семье.
По правде говоря, миледи, я тоже о нем знаю не так уж много. Мать его была египтянкой, отец – придворным в одном из маленьких княжеств в Индии. Фар и его мать бежали оттуда, когда он был еще маленьким мальчиком.
– Так вот почему у него такое странное имя… – пробормотала Берти. – А его отца убили? – Да, злодейски убили. А мать заболела лихорадкой после приезда в Париж и умерла. Вскоре после этого я и встретил его.
– И с тех пор вы вместе? – спросила Берти.
– Да, с тех пор, – кивнул Тристан. – Но это не значит, что он откровенничал со мной и рассказывал о своем прошлом. В его родной стране случилось что-то такое, о чем он не хочет говорить, как бы его к этому ни вынуждали.
– Должно быть, случилось что-то ужасное… – сказала Берти с вздохом. – Возможно, когда-нибудь он позволит мне разделить с ним это бремя.
– Возможно, когда-нибудь позволит, – согласился Тристан.
Он направился к двери, но Берти удержала его:
– У меня есть к вам вопрос, милорд. Я хочу его вам задать, если вы задержитесь еще на минуту.
– Да, разумеется, – ответил Тристан, обернувшись.
– Скажите, милорд, если бы вы не встретили мою сестру, вы женились бы на мне?
– Нет.
– Но почему?
– Если бы оказалось, что таким образом я породнюсь с Найджелом, я бы не женился и на самой королеве.
Солейберт невольно рассмеялась:
– Благодарю за откровенность, милорд.
Молча кивнув в ответ, Тристан вышел из комнаты и, спустившись вниз, вошел в зал – там его уже ожидали Фаро и шериф.
– Слушай внимательно, Баррет, – сразу же заговорил Тристан. – Выбери по своему усмотрению пятерых воинов, и пусть они сегодня же отправляются в Лондон вместе с Фаро, И еще двадцать человек отправь с повозками в Сикрест. А также отправь кого-нибудь за арендатором Джоном.
– Да, милорд, – кивнул Баррет и тут же отправился выполнять распоряжения своего господина.
– Подожди, Баррет! – окликнул его Тристан. Приблизившись к шерифу, он тихо сказал: – Никто, кроме нас троих, не должен знать, что леди Хейд и леди Солейберт станут свидетельницами всего, что происходит в башне. Особенно, – он понизил голос до шепота, – леди Эллора. Я ей не доверяю. Ясно?
Баррет молча кивнул, и Тристан добавил:
– А если услышишь разговоры о моей помолвке с леди Солейберт, то ты должен говорить, что все в порядке и что свадьба состоится.
– Как скажете, милорд.
Шериф вышел из зала, и Тристан тут же повернулся к Фаро:
– Есть пергамент, Фар?
Фаро извлек из своего широкого рукава несколько листков. Тристан взял их и подошел к столу, где уже находились перо и чернила. Усевшись, он принялся писать. Закончив и запечатав два послания, он заткнул их за пояс и, откинувшись на спинку стула, взглянул на своего друга и помощника.
– Фар, не обсудить ли нам таинственные происшествия в спальне леди Солейберт?
– Я бы предпочел их не обсуждать, мой господин.
– Я в этом не сомневался, – усмехнулся Тристан. – Полагаю, что впредь тебе следует соблюдать осторожность. Твое свидание чуть не стоило мне разрыва с Хейд. К тому же Эллора не должна ничего узнать.
– Леди матушка видит только то, что хочет видеть, – заметил Фаро. – Я уверен, что нам удастся хранить тайну столько, сколько потребуется…
Загадочное заявление Фаро вызвало удивление Тристана, но он не успел его расспросить, потому что дверь в этот момент отворилась, и в зал вошли Баррет с Джоном.
– Я пришел, милорд. – Джон поклонился Тристану и почтительно кивнул Фаро. – Чем могу служить, милорд?
– Видишь ли, Джон, мои люди едут в Сикрест, чтобы забрать остатки того, что принадлежит мне. Ты ведь хорошо знаешь деревню?
– Конечно, милорд, – кивнул арендатор.
– Вот и хорошо. – Тристан повернулся к Фаро: – Садись за стол и пиши. Перепиши имена всех, кто прежде жил в Гринли. – Он встал, а Фаро занял его место.
Тристан же обошел стол и, приблизившись к Баррету, отвел его в сторону. Понизив голос, проговорил:
– Так вот, мой славный шериф… Я хотел бы, чтобы ты сопровождал моих людей в Сикрест и прихватил с собой список, который сейчас составляет Фаро.
– Конечно, милорд. – Гигант пытался говорить шепотом, но у него это не очень-то получалось. – Что прикажете там делать?
– Собери всех тех, кто будет включен в список. Если женщины не захотят уезжать… – Тристан сделал паузу. – Тогда приказываю тебе, забрать их детей и вещи. А женщины могут оставаться, если им так захочется.
– Но, милорд!.. – Глаза шерифа округлились. – Вы хотите, чтобы я наблюдал, как будут хватать, и увозить малышей?
Тристан ответил коротким и решительным кивком:
– Совершенно верно, Баррет. Ведь речь идет только о тех вилланах, кто родом из Гринли. Все эти люди принадлежат мне, и я хочу вернуть свою собственность, понятно?
– Да, милорд, конечно, – в смущении пробормотал Баррет. – Но дело в том… Это будет не так-то просто сделать, если женщины не захотят отпускать детей. Следует ли нам применять силу?
– Я хочу только одного: чтобы большая часть обитателей Гринли оказалась здесь. И не важно, каким образом это будет сделано. – Внимательно посмотрев на шерифа, Тристан добавил: – Кажется, я понимаю, чего ты боишься. Нет, Баррет, никакого кровопролития. Этого надо избежать.
Было понятно, что Баррету ужасно не нравится поручение лорда, но он благоразумно промолчал.
– И доведи до сведения тех, кто заупрямится, – продолжал Тристан, – что таков приказ их лорда. Тем, кто не подчинится, навсегда будет закрыт доступ в Гринли. Что же касается детей, то я обещаю позаботиться о них должным образом. А мужчины, которые придут сюда без жен, найдут здесь новых.
– Прошу прощения, милорд, но…
– Нет-нет. – Тристан вскинул руки. – Мое решение окончательное. Понимаешь, Баррет?
– Да, понимаю. Но работа будет не из приятных, – проворчал шериф.
– Я их лорд, Баррет, и для меня не важно, будут ли они довольны моими распоряжениями или нет. Они должны подчиниться, вот и все. Подготовь людей и жди моего приказа.
Тристан уже собрался уйти, но Баррет вдруг заявил:
– Милорд, но я не смогу прочесть имена в составленном вами списке.
– Ты не умеешь читать?
– Не умею, милорд. – Шериф покраснел. Тристан вздохнул и ненадолго задумался.
– Что ж, Баррет, тогда найди кого-нибудь, кто умеет. И поручи ему от моего имени сопровождать тебя.
– Понял, милорд. – Баррет поспешно покинул зал. К этому времени Фаро с Джоном закончили составлять список.
– Славно будет, когда вся деревня снова соберется здесь, – с улыбкой проговорил Джон.
– Благодарю за помощь, Джон. – Тристан тоже улыбнулся.
– Рад был служить, милорд, – ответил арендатор. Отвесив Тристану поклон, Джон направился к двери и едва не столкнулся с Хейд.
– Добрый день, леди Хейд.
– Добрый день, Джон. – Кивнув арендатору, девушка вошла в зал, держа в руке небольшой мешочек со своими вещами. Приблизившись к мужчинам, она спросила: – А что происходит во дворе? Для чего воины готовят повозки?
– Мой господин, так мне готовиться к отъезду? – вмешался Фаро..
– Конечно, Фар. До твоего отъезда мы еще поговорим.
Хейд посмотрела вслед удалявшемуся Фаро, потом, снова повернувшись к Тристану, пробормотала:
– Кажется, я ему не нравлюсь.
– Да, возможно, – кивнул Тристан. Он окинул девушку взглядом и добавил: – Зато мне ты очень нравишься.
Проигнорировав это замечание Тристана, Хейд сказала:
– Ты не ответил на мой вопрос. Так куда же направляются эти воины? Неужели к Вильгельму?
– Да, некоторые из них отправятся в Лондон. А остальные – в Сикрест.
– Но почему в Сикрест? Ведь мы недавно оттуда прибыли.
Тристан подошел к бочонку с элем и наполнил полный рог. Медленно осушив его, ответил:
– К завтрашнему дню все прежние обитатели Гринли должны быть здесь.
– Неужели? – Хейд смотрела на него недоверчиво. – Думаешь, все они захотят вернуться?
– Им придется вернуться. – Понизив голос, Тристан сказал: – Позволь проводить тебя в твою спальню, миледи.
Хейд отступила от него на несколько шагов.
– Ты сказал, придется? Но ты не можешь заставить их силой покинуть Сикрест.
– Нет, могу. И заставлю. Они научатся повиноваться своему лорду. – Он протянул ей руку. – А теперь идем.
Хейд смотрела на его руку словно на раскаленную кочергу.
– Не пойду! – заявила она. – Ты должен понять, лорд Тристан, что уважение и доверие людей следует завоевать. Советую тебе побыстрее это усвоить.
Лицо Тристана вытянулось. Он хмыкнул и пробормотал:
– Лучше не давай мне советов. Ты в этих делах ничего не смыслишь. Мои люди должны знать: слово их лорда – закон. Да-да, они должны беспрекословно повиноваться. Странно, что ты этого не знаешь. Ведь твой отец был лордом…
– Мой отец был добрым и справедливым господином. И потому люди охотно ему подчинялись.
– При жизни твоего отца ты была малышкой, Хейд. И ты не можешь знать, как он правил. – Тристан ласково улыбнулся ей. – Милая, давай не будем ссориться из-за пустяков. Я понимаю, что ты очень привязана к обитателям Сикреста и что твое сердце с ними. К тому же твоя мать…
– Что моя мать? – Голос Хейд был обманчиво ровным и спокойным. – Может, ты о том, что она была шотландкой? Что же в этом дурного?
– Совершенно ничего, дорогая. Я знаю, что твой отец полюбил простолюдинку и делил с ней ложе. И что ты – плод этого союза. Но он уже был женат на леди Эллоре и потому поселил вас обеих в деревне. Но твоей вины в этом нет, и для меня не важно, какого ты происхождения, Хейд.
Она молчала, и Тристан продолжал:
– По правде говоря, мой отец тоже бросил меня, и я хорошо понимаю твое положение.
– Ты болван! – неожиданно заявила Хейд. – И ничего ты не знаешь. – Тристан уставился на нее в изумлении и невольно отступил на шаг. – Так вот, хочу тебе сообщить, что моя мать была дочерью одного из самых могущественных лэрдов Шотландии, а моя родословная хранится в древних книгах. Так что по происхождению я гораздо выше тебя!
– Придержи язык, девица!
Но Хейд уже не могла сдерживать свою ярость. Приблизившись к Тристану вплотную, она прокричала:
– Кто бы ни сообщил тебе эти сведения о моем детстве, этот болван заслуживает хорошей порки за свою ложь! Что же касается моего отца, то он очень любил мою мать, потому и нарушил верность своей жене. И он вовсе не выбросил нас с матерью из замка и не поселил в деревне. По его распоряжению мы жили в башне замка. Минерву и меня изгнали в жалкую хижину в деревне по приказанию Эллоры – уже после того, как норманнские дьяволы убили в один и тот же день моих отца и мать!
Ошеломленный этой отповедью, Тристан молчал. А Хейд продолжала изливать свой гнев:
– Что же касается тех вилланов, которые не оказали тебе должного уважения, то ты должен понять: не за знатное происхождение уважают человека, а за его слова и дела.
Тут Тристан наконец-то обрел дар речи, и в нем проснулась уязвленная гордость.
– Не учи меня, Хейд! Я прекрасно знаю свой долг и свои обязанности! И я не стану, словно придворный шут, потворствовать твоим вздорным детским выходкам!
Хейд резко рассмеялась:
– Тебе, лорд, не требуется мое присутствие, чтобы сделать из себя шута. Твои слова изобличают тебя.
С трудом, сдерживая гнев, Тристан процедил сквозь зубы:
– Отправляйся в свою комнату, пока не поздно…
– Ты что, рассердился? – спросила Хейд с язвительной улыбкой. – Может, ты рассердился из-за того, что мои слова правдивы? Что ж, очень хорошо. Оставляю тебя наедине с твоим величием. Но прежде чем я уйду, запомни следующее… – Хейд взглянула на него пристально. – Можешь называть меня простолюдинкой и незаконнорожденной, но оставь в покое моих родных. Можешь пожелать своим родителям отправляться в преисподнюю до конца времен, если тебе так угодно, но не смей порочить моих, потому что они настолько меня любили, что пожертвовали ради меня жизнью!
Тристан поднял руку, чтобы ударить Хейд за обидные слова, но, тотчас же устыдившись, отшатнулся и попятился. Ему никогда еще не случалось ударить женщину, и он ужасно смутился при мысли о том, что едва не ударил Хейд. На ее щеке все еще видны были отметины от ударов, нанесенных Найджелом, и он чуть было не уподобился этому негодяю.
– Послушай, Хейд, я просто…
Она отступила к двери, прижимая к груди свой мешочек с одеждой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33