— С ума сходит?
Джилл покачал головой.
— Я так не думаю. Думаю, что пока мы ползали вверх-вниз — или вниз-вверх — по тому проклятущему каньону, Барни был чертовски занят. Но задача, которую он перед собой поставил, оказалась для него просто чересчур тяжелой. — И теперь Джилл тоже смотрел на потолок.
— Там что-то есть? — нахмурился Стэннерсли. — Я вижу лишь металлолом. Почти миллионы тонн его. И мне это не шибко нравится. Нет, я не страдаю клаустрофобией или, во всяком случае, не сильно, но всегда предпочитаю открытые небеса. А когда думаю о том, какая махина давит на нас...
— Постарайся не думать, — посоветовал Джилл.
К ним присоединился Джек Тарнболл. Слегка ткнув Джилла локтем в ребра, он прошептал:
— Смотри!
Просачивавшийся в пещеру свет стал теперь совсем тусклым. Снаружи, видимое через приблизительно овальный вход, атомное солнце закатывалось над ржавой пустыней. А сидевший в том входе Кину Сун казался странно загипнотизированным. Он сидел настолько неподвижно, насколько это вообще возможно, двигались только его глаза, сиявшие во мраке. И двигались они сперва в эту сторону, а через несколько секунд в другую и обратно к исходной точке, где вся последовательность начиналась сызнова.
— Все дело в этом месте, или оно ни при чем? — прошептал Стэннерсли. — Я хочу спросить, мы что, постепенно сходим с ума?
Джордж Уэйт и две женщины поднимались на ноги.
Они сознавали: тут что-то происходит, но что? Джилл сделал им знак помалкивать, подкрался сзади к Кину Суну и поглядел, куда тот смотрит.
По другую сторону ущелья в последних лучах солнца что-то сверкнуло. Сун смотрел туда. И когда он повернул голову, Джилл проследил за направлением его взгляда. Вторая вещь, на которую смотрел китаец, походила на первую. Точка отблескивающего серебром света примерно в четверти мили от них, вдоль стены каньона. Затем, миг спустя, обратно к первой точке света, и так далее.
Джилл немного сдвинулся в сторону, споткнулся о машинный утиль, оперся рукой на плечо Суна. А коротышка не обратил на это ровным счетом никакого внимания, просто продолжал смотреть на отдаленные мигалки, их огоньки отражались в его собственных глазах.
Азбука Морзе? Нет, не то. Здесь не передавалось никакого сообщения; постоянно повторялся только взгляд Суна. Радиомаяки? У-у. Или может, это солнце отражалось от гигантских экранов? Чего бы там ни было, Сун, определенно, образовал здесь часть треугольника.
Триангуляция!
И когда Джилл вздрогнул от внезапного понимания — от знания того, что здесь происходило, если и не каким образом — то увидел нечто большее, чем просто отблеск.
На этой стороне каньона второе «отражение» больше не отражало... оно выдавало зигзагообразные дуги электрического огня и блестящие вспышки зажигательных фейерверков. Экран, который стал теперь дверью!
— Ах ты, паршивый ублюдок, шпион! — закричал Джилл, хватая Суна за грудки свитера и тряся его. Но выражение лица китайца не изменилось; он просто был не здесь. Он действительно не был здесь; он снова «выскользнул». Так что толку срывать на нем злость? Злился-то ведь Джилл не на него, а на личность или тварь по другую сторону глаз Суна.
И повернулся к спецагенту:
— Он не знает. С ним поступили точь-в-точь, как с Джорджем, всадили «жучка», а он об этом не догадывается. Но с Кину Суном это иначе, это идет глубже. Буквально глубже. Ты прав, Джек — должно быть, «жучка» имплантировали.
— Сейчас я так имплантирую этому мелкому... — двинулся на китайца Тарнболл.
— Погоди, — встревожился Джилл. — Разве ты не видишь, что в этом нет его вины? Его повредили.
Но Сун снова «проскальзывал» в себя. Поскольку он послужил своей цели на данном этапе, Сит-фон больше не контролировал его.
— Смотреть! — закричал Сун, оседая, когда Джилл выпустил его. — Вы смотреть!
Джилл высунул голову из выхода — и сразу же убрал ее обратно.
— Скорпион, — сообщил он. — Последние лучи солнца отблескивают от его брони. Он ярдах этак в четырехстах и движется прямо к нам. Но эта стена каньона — не самая легкая местность. Добраться сюда — потребует время.
— Еще один скорпион? — ахнула Миранда, переступая с ноги на ногу. — Сколько же там этих тварей?
— Сколько нужно Ситу, — едва слышно ответила ей Анжела. — Он их создает, синтезирует.
— Нам пора убираться! — Тарнболл сдернул с плеча автомат. Но Джилл покачал головой.
— Может, и да, а может, и нет, — сказал он. — Джек, подсоби мне.
— А?
— Снаружи валяется кусок лесенки. Ржавая дрянь, но, думаю, сгодится.
— На что?
— На то, чтобы дать мне подняться или поднять туда Барни. — Он посмотрел на потолок.
И Фред Стэннерсли догадался.
— Выпали-то мы оттуда, — показал он на потолок. — Словно с неба. Значит, мы явно откуда-то упали.
— Из того болота в Замке, — кивнул Джилл.
— Мы отправляемся обратно туда?! — взвизгнула Миранда.
— Не обязательно, — возразил Джилл, покидая пещеру вместе со следующим за ним по пятам Тарнболлом.
— Не обязательно? — повторил за ним спецагент, но себе под нос. — Или ты просто надеешься, бодришься ради нас? Может быть, ради меня?
— Надеюсь, бодрюсь, — ответил Джилл. — Господи, Джек — да я даже не знаю, что именно делаю! Я не знаю, но вот Барни знает, надеюсь. Он не просто для забавы порезался, пытаясь забраться по стене из утиля в пещере. Не зря весь вспотел, полуослеп и свалился, заснув от полной усталости.
— Да, он это сделал, чтобы вернуться в то болото!
— Неверное. Все дело в нюхе, Джек. А когда Барни проголодается, нюх у него делается чертовски острым. Держу пари, он чует что-то хорошее. А я лично не могу припомнить ничего хорошего в том болоте. Эрго: Барни пытался попасть в какое-то иное место.
— Ты уверен?
— Нет, не уверен. Как я могу быть уверен? Но разве Сит не сказал, что он перепрограммировал синтезатор на игру в «змейки и лесенки»? Что же это была бы за игра, если бы мы при каждом гребаном ходе попадали на «змейку»? Поэтому, как я сказал, возможно, Барни пытался попасть в какое-то иное место.
— Ладно, — согласился спецагент. — Ты меня убедил. Я тоже хочу попасть в какое-то иное место. Давай займемся этим. Xa! — и к тому же, при помощи настоящей лесенки!
Фред Стэннерсли присоединился к ним вместе с Кину Суном, общими усилиями они вытащили из путаной груды утиля, составлявшей гору механического лома, кусок ржавой лесенки. Но пока они пропускали ее через вход в пещеру, откуда-то поблизости донесся скрежет раздираемого металла, и миг спустя — грохот покатившихся в каньон обломков. Солнце уже почти село, оставляя розовое (нет, ржавое) марево, великое множество угловатых теней и миг тишины. Так что спецагент остановился понюхать воздух и спросил:
— Как считаешь. Спенсер? Наш уродливый приятель потерял там равновесие — надеюсь?
— Ни в коем случае, — покачал головой Джилл. — Разве ты не помнишь? Одна из этих штук спустилась по отвесной скале со мной у нее на спине! Нет, это он просто расчищал себе проход — на пути к нам.
Занеся лесенку в пещеру, они заклинили ее в середине пола и держали в устойчивом положении, в то время как Джилл взял Барни подмышку и поднялся на самый верх. А затем, зацепившись ногой за одну из перекладин, он взял пса обеими руками и поднял к потолку из спутанного металла. Или попытался это сделать. Но Барни позволил Джиллу поднять его лишь до определенной высоты, пока его задние лапы не нашли опору на плечах Джилла. А затем он оттолкнулся и прыгнул вверх.
И с тявканьем (судя по звучанию, радостным) покинул руки Джилла...
И исчез!
— Дерьмо! — вытаращился с отвисшей челюстью Тарнболл. Но миг спустя он уже подсаживал на лесенку Анжелу.
— Давайте, пошли! — призвал Джилл, отодвигаясь на другую сторону лесенки, чтобы уравновесить эту шаткую штуку и дать пройти Анжеле.
Подымаясь, она поцеловала его, просунув голову между перекладинами, и попросила:
— Не иди последним. Я не смогу вынести напряжения.
В ответ Джилл лишь уперся ладонью ей в зад, проталкивая в следующий мир.
Затем пошла Миранда, и Джилл расслышал, как она шепчет себе под нос, взбираясь:
— О, проклятье! О, черт! О, дерьмо!
А снаружи, когда она исчезла, донесся визг разрываемого металла и грохот рушащихся лесов.
— Этот ублюдок приближается! — заорал Тарнболл.
— Следующим Фред, — крикнул Джилл. И когда пилот поднялся, вход в пещеру начал прощупывать этот такой обманчиво мягкий перистый усик — только для того, чтобы миг спустя убраться, уступив место паре огромных клешней, которые принялись разрывать стенки отверстия, увеличивая вход. — Теперь ты, Джордж! — заорал Джилл. — Пошевеливайся, Бога ради! — И Джордж пошевеливался. Затем настала очередь Тарнболла, но когда он поднялся, оказавшись лицом к лицу с Джиллом, тот хрипло прошептал:
— Следующим будет Сун.
Как только он появится — ну, где бы там ни было — не рискуй и выруби его.
— Именно это я и собирался сделать, — пробормотал спецагент. И сразу же добавил:
— А я и не знал, что ты работал в цирке? — А затем пропал, и Джилл вдруг понял, что он имел в виду.
Но несмотря на обладание всего одной полноценной рукой, этот китаец вполне мог найти занятие в цирке!
Он вскарабкался по лесенке, удерживаясь в равновесии при подъеме. К тому времени, как он поднялся, все уже тряслось, даже сама пещера, так как скорпион разломал вход и просунул в пещеру голову и жвалы.
Сун пролез мимо Джилла, протянул руку вверх...
И скорпион вломился в пещеру, сеча жвалами по подножью лесенки, напрочь перерезая гнилой каркас и ржавые перекладины.
В последний миг Джилл выпустил лесенку, вытянул руки вверх и попытался прыгнуть к потолку. Но вместо того, чтобы бросить его к потолку, отталкивание от лесенки смяло и расшатало ее. А пещера вокруг рушилась, и стенки ее обвалились на вторгнувшегося монстра.
И...
«О, черт!» — подумал Джилл, — а затем был провал в памяти, когда он почувствовал, как его схватили за правую руку и потянули его тело вверх. На какой-то миг, который, как ему думалось, должен стать для него последним, Джилл закрыл глаза; теперь же, чуть приоткрыв их, он увидел улыбку Кину Суна в обрамлении полной луны и кружащиеся в ночном небе чуждые звезды. Затем, открыв их побольше, он увидел собравшихся вокруг спутников, почувствовал под своей спиной твердую почву и невероятно сладкий ветерок, веющий сквозь шуршащие листья того, что могло быть только лесом. И, наконец, Джилл увидел, кто именно все еще стискивал ему запястье, гибкую желтую руку, вытащившую его из ада.
— Кину Сун! — глупо произнес он, и тут рука коротышки исчезла, и улыбка тоже, когда рослый спецагент ударил его по голове...
Глава двадцать первая
— Уй! — скривился Джилл. — Даже я почувствовал этот удар.
— Да, но не думай, будто мне это по душе, — проворчал Тарнболл, глядя на дело рук своих там, где в темной тени на земле лежало, вытянувшись, тело Кину Суна. — Мне это не доставляет удовольствия, но я не видел никакой альтернативы. И я лишь выполнял твои указания.
Джордж Уэйт уловил идею:
— Это как три даосских обезьянки в одной, да? Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу.
Но Миранда взяла спецагента за руку, развернула его лицом к себе, и прожгла взглядом, сама бледная при молочном лунном свете.
— Джек Тарнболл, что ты, черт побери, делаешь! — потребовала ответа она. — Я хочу сказать, разве я не видела всего миг назад, как этот бедный малыш спас Спенсеру жизнь, вытащив его из... оттуда в... сюда?
— Миранда, — вмешалась со вздохом Анжела. — Можно мне тебя спросить: ты случайно не знаешь, где находится это «сюда»?
— Нет, конечно, не знаю! Дома, надеюсь. Ощущение определенно возникает именно такое.
— Но оно ложное, — заверила ее Анжела. — Если мы вдруг не обзавелись второй луной! — И та действительно наличествовала, проплывая над горизонтом. Сияющий диск в полтора раза больше первого.
Миранда посмотрела, увидела и немного поутихла.
И миг спустя спросила:
— Так в чем же твой довод? Я хочу сказать, какое это имеет отношение к тому, что Джек бьет людей по головам?
— Разве это не очевидно? — вроде как удивилась Анжела. — Раз это не наш мир, то это мир Сита. Сит использовал Суна как свои глаза и уши. Суну что-то имплантировали. Через него Сит узнает, где мы находимся — даже если мы сами этого не знаем. Но если Сун не в состоянии ни видеть, ни слышать, то и Сит тоже слеп — как мы надеемся.
Миранда помолчала, переваривая услышанное, а затем сказала:
— Но в случае с Джорджем это простой «жучок»!
И когда Джилл, трясясь, поднялся на ноги и отряхнулся, то объяснил:
— Это правда, но мы действительно видели Кину Суна действующим от имени и по поручению Сита, или, по крайней мере, подчиняясь его командам. Так что, как видишь, Анжела права. Невольно он это делал или нет, Кину Сун не будет шпионить или выполнять чужие указания, пока он в отключке.
— И вы... ну, будете держать его в таком состоянии? Но как? — В словах Миранды был резон.
И Тарнболл сказал:
— Есть один способ держать его в таком состоянии — и постоянно. Но, думаю, я к такому пока еще не готов. И, видит Бог, надеюсь, что и никогда не буду готов. Но, если все же дойдет до этого... мне кажется, голоса разделяются шесть против одного. Наши жизни против его.
— Нет, — сказал Джилл, оглядываясь кругом в сумерках, но трудно сказать, каких — предрассветных или вечерних. — До этого не дойдет, никогда. Сперва мы просто бросим его.
— Бросим его? — это переспросил Фред Стэннерсли.
— Мы отправимся своей дорогой, а он — своей, — мрачно ответил Джилл. — После этого следующий ход будет за Ситом.
— Но... ведь этот бедняга помог вам! — Миранда понимала, что Джилл прав; протест вырвался у нее из-за чистой безысходности положения.
— Все обстоит именно так, как сказал Сун, — отвечал Джилл. — Он «проскальзывает в него» — он с нами, но когда он выскальзывает из него... тогда он с Ситом.
— А сейчас? — Джордж Уэйт опустился на колени, проверяя состояние Суна.
— О, сейчас он, безусловно, выскользнул, — отозвался Тарнболл, — Но, в данную минуту, он вообще ни с кем.
— Свяжите ему руки, — предложила Анжела, а затем содрогнулась и поправилась, — я хочу сказать — ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65